Феномен «молодежной субкультуры», его психологическое значение

Вопрос о роли субкультур в психическом развитии подростков является актуальным. Рассмотрение этого вопроса должно учитывать специфику возрастно-психологического развития в подростковом и юношеском возрасте — его противоречивость, которая создает повышенную уязвимость подростка. Противоречивость находит выражение в следующих особенностях возраста.

Подростковый возраст — промежуточный, переходный период между детством и взрослостью, совмещает характеристики того и другого возраста, определяя маргинальность личности в этот период. Уже не ребенок, но еще не взрослый — главная особенность возраста, определяющая его психологические особенности. Включенность в две культуры — мир взрослых и мир детства — обусловливает тревожность, эмоциональную неустойчивость, конфликтность, максимализм, застенчивость подростка. Открытие феномена «подростковой субкультуры» свидетельствует о маргинальности и переходности этого периода. Дж. Коулман выделяет особую роль молодежной группы, к которой принадлежит сам субъект социализации, в процессе социализации личности, отдавая ей приоритет перед семьей. Подростковый и юношеский возраст является одновременно возрастом социализации и возрастом индивидуализации (открытия и утверждения своего уникального и неповторимого «Я» в форме развития самосознания и эго-идентичности). Самоопределение становится важнейшим новообразованием возраста, являясь выбором будущего пути, определением цели и смысла будущей жизни^[1].

Принадлежность подростка к субкультуре является важнейшим механизмом социализации, безусловно, только в том случае, если группа является для него значимой, референтной.

Молодежная субкультура выполняет функцию обеспечения процессов самоопределения и самоактуализации молодого человека (Э. Эриксон, Д. Марсиа, X. Тейджфел). Ценности субкультуры оказывают несомненное влияние на самоопределение и развитие самосознания подростка. В условиях социальной нестабильности и неопределенности происходит обострение социальной потребности как в индивидуализации, так и в конгломерации — объединении в группы (например, политические партии). По Э. Эриксону, подростковый и юношеский возраст — это период идеологического выбора — самоопределения в области политики и религии^[2].

Задачи развития подросткового возраста, необходимость решения которых обусловливает вхождение молодого человека в субкультуру, включают построение образа мира, системы ценностных ориентаций и личностных смыслов; морально-нравственную ориентацию личности, самоидентификацию и построение идентичности, определение жизненных целей стратегий; удовлетворение потребностей в аффилиации, социальном признании и достижениях.

Процесс психического развития в подростковом и юношеском возрасте тесно связан с общением и взаимодействием. Представления подростков о ролях и ценностях определяются их принадлежностью к той или иной референтной группе, чаще всего группе сверстников. Некоторые референтные группы сверстников представляют собой молодежные субкультуры. Таким образом, субкультура может выступать социальной средой, обеспечивающей условия психического развития подростка.

Исследование молодежных субкультур ставит несколько важных вопросов. Во-первых, это определение самого понятия «молодежная субкультура». Подросток общается с большим количеством сверстников в группах, однако все ли группы, в которые вхож подросток, являются формами молодежных субкультур? Второй вопрос касается роли подростковых субкультур для психического развития тинэйджера. В литературе этот вопрос зачастую связывается с прямой, чаще негативной, оценкой роли субкультуры в психическом развитии подростка. Третий вопрос посвящен возможности создания взрослым сообществом молодежной субкультуры, популярной среди подростков, что позволило бы обеспечить контроль над процессом социализации подростков.

Определение молодежной субкультуры требует выделение ее функций, характеристик, видов и феноменологии.

Молодежная субкультура представляет собой форму возрастной стратификации подростков, юношей, возраста «вступления во взрослость», а также систему ценностей и образ жизни, противоположные ценностям и образу жизни общества взрослых. Иными словами, подростки и юноши «выпадают» из мира взрослых, находятся вне социальной структуры. Особенность самосознания представителей молодежной субкультуры в том, что они осознают себя вне структур общества или в промежуточных областях социальных структур, так называемые лиминальные сообщества, т. е. пороговые сообщества. (В. Тэрпер). Под лиминальностью понимается неопределенность статуса людей, которые либо находятся в процессе перехода из одной социальной структуры в другую (например, из детства во взрослость), либо оказываются «выпавшими из общества» и его коммуникативной сети.

В рамках анализа феномена молодежной субкультуры, как правило, акцентируется «кризис социализации», или конфликт поколений, и утверждается, что разрыв связи между поколениями составляет неизменное условие развития личности (М. Мид, Дж. Старр, Ж. Мандель, Т. Парсонс, В. Тэрнер). Нарушение связи между поколениями прерывает процесс передачи системы ценностей, что составляет отличительную черту молодежной субкультуры по сравнению с «культурой большинства». Факт нарушения связи между поколениями часто становится основанием отрицательной оценки феномена молодежных субкультур исключительно как негативного и девиантного. Однако противопоставление себя обществу играет значительную роль в разрешении кризиса идентичности в юношеском возрасте. Идентификация и обособление, дифференциация, поиск различий составляют содержание процесса моратория, приводящего к формированию зрелой, достигнутой идентичности. В то же время негативная идентичность как отрицание ценностей и ролей, предлагаемых обществом, является неадекватным способом разрешения кризиса идентичности (Э. Эриксон, Д. Марсиа).

Можно выделить два подхода, дающих различную интерпретацию феномена «молодежной субкультуры». Сторонники первого подхода полагают, что состояние лиминальности (пороговость) характерно лишь для переходного периода, когда человек изменяет свою социальную позицию с одной — «не взрослой» — на другую — «взрослую». Найдя свое место в социуме, человек покидает сферу молодежной субкультуры (Т. Парсонс, В. Тэрнер). Здесь решение о «выходе» из просоциальной культуры и включении в контркультуру принимает сам человек. Чаще всего спустя некоторое время повое поколение встраивается в ту же культуру, что и предшествующее.

Второй подход основывается на представлении о социальных сдвигах как причине молодежной субкультуры и теории различных типов культур — префигуративной, фигуративной и постфигуративпой (М. Мид). Взрослеющая молодежь обнаруживает мир, расходящийся с их прежней детской картиной мира. Процесс социализации нарушается в силу того, что общественные перемены происходят столь быстро, что молодежь отказывается принимать ценности и опыт взрослых как явно устаревшие и неадекватные современной реальности и отторгает их. По сути, новое поколение оказывается один на один с необходимостью осуществлять новые выборы и создавать новую социальную структуру. Повое поколение выступает инициатором смены ценностной культурной парадигмы^[3].

Современные исследователи полагают, что два указанных подхода не противоречат друг другу, а скорее обогащают друг друга. В традиционных обществах в стабильные периоды представители субкультур — это те, кто находится в процессе перехода в социальной структуре. В периоды радикальных социальных перемен представители субкультур — те, кто отрицает ценности культуры большинства и предпочитает уход в контркультуру или экстернальную культуру^[4]. Социальная, ценностная и экономическая нестабильность общества, его поляризация и многоукладность в период радикальных социальных преобразований порождают неустойчивость общественного мнения, выражающего позиции разных социальных групп, увеличивается количество массовых социальных движений с радикальными векторами. В результате происходит возникновение внутри этих групп и движений «групп риска», в том числе и молодежных субкультур в форме контркультуры.

Контркультура представляет собой противопоставление доминирующей социальной культуре, которая создает свою собственную систему ценностей, норм и правил в противовес существующей. Содержание и функции контркультуры определяются культурно-историческими условиями и социальной динамикой развития общества как системы. Поэтому контркультуру нельзя противопоставлять официальной культуре: между ними существует глубокая связь и взаимодополнительность^[5]. Экстернальная культура (культура отчуждения и противопоставления групп обществу) аккумулирует нормы и символику, выпадающие из самоописания общества, кристаллизованного в основной культуре.

Соотношение основной и экстернальной культуры может строиться по одной из трех моделей: изоляция, источник развития и инверсия. В стабильном (традиционном) обществе реализуется модель изоляции, при которой представители субкультур оказываются изолированными ритуальным барьером. Нормы и ценности, реализуемые контркультурой, практически не проникают в «большое» общество и отвергаются им. Представители молодежной субкультуры образуют «неформальные группы», квалифицируемые как «отклоняющиеся». Модель источника развития реализуется в эпохи общественных перемен, когда ценности и нормы предшествующих поколений приходят в острое противоречие с реальными историческими переменами, что вызывает конфликт поколений (проблемы «отцов и детей»). В рамках этой модели отношений за молодежной субкультурой признается культуротворческая развитийная функция (М. И. Новинская). Аналогично «карнавальной субкультуре» (Ю. М. Лотман) молодежная контркультура является основой развития общества в целом, закладывая ростки вариативности развития и выхода за пределы традиционной реальности^[6].

Нестандартность и непонятность молодежных субкультур для взрослых могут иметь особое значение для социума в целом. Важно помнить о том, что разнообразие является необходимым условием всякого развития как на индивидуальном, так и на групповом уровне. Обществу необходимы различные варианты моделей поведения и отношений, которые задаются субкультурами. Субкультурная дифференциация, например, на консервативные и новаторские субкультуры обеспечивает общество всем арсеналом культурной вариативности. Так, консервативные субкультуры (например, религиозные сообщества) всегда готовы предложить обществу традиционные ценности, если этого потребует ситуация. Новаторские субкультуры, напротив, порождают и осваивают новое, неизученное. Молодежные субкультуры часто относятся к новаторским субкультурам^[7]. Созидание нового вызывает настороженность и беспокойство окружающих, не всегда принимается обществом. Идеи и нормы экстернальной культуры проникают в основную культуру и перестраивают социальную систему, конечно, лишь в том случае, если они адекватны происходящим переменам в системе социального функционирования. Модель инверсии актуализируется в ситуации идеологического ценностно-нормативного «переворота» и характеризуется тем, что идеи, нормы и символы экстернальной культуры становятся основой структурирования и упорядочивания общества, а традиционные ценности становятся «внешними» и со временем приобретают статус экстернальной (внешней, «чужой») субкультуры.

Можно выделить следующие функции молодежной субкультуры:

• — социализацию молодежи как процесс смены и трансформации позиций в социальной структуре;
• — культуротворческую функцию;
• — функцию источника развития общества;
• — функцию удовлетворения потребностей молодого человека в самоопределении и самореализации. Напомним, что Р. Хевигхерст выделяет в качестве центральной задачи развития подросткового возраста задачу самоопределения в системе ценностей, общения и отношений между людьми, определяющую конкретные задачи развития. В юности психосоциальный кризис предполагает выбор между личностной идентичностью и диффузией, а задачи развития выступают как последовательность задач самоопределения автономизацию от родителей, достижение идентичности, включая идентичность социальных ролей, интериоризацию моральных норм, выбор профессиональной карьеры и начало ее реализации (получение образования).

Подростковый и юношеский возраст — это период высокой сензитивности к формированию мировоззрения и целостной картины мира, в которой ценностные ориентации выступают как психологические новообразования. Самоопределение и осуществление жизненных выборов в профессиональной и идеологической сфере основаны на ориентировке юноши в системе ценностей, отражающих важнейшие приоритеты жизнедеятельности человека (Э. Эриксон, Д. Марсиа, Л. И. Божович, М. Р. Гинзбург, В. С. Собкин). При этом важно понимать, что в подростковом и юношеском возрасте самоопределение носит предварительный характер, и лишь в отношении молодости, следует говорить о реальном самоопределении;

• — функцию обеспечения потребностей в безопасности, аффилиации, общении. Потребность в аффилиации (принадлежности к определенной группе) относится к одной из базовых. Благодаря этой потребности обеспечиваются социализация человека и формирование у него чувства самоидентичности. Поэтому часто приверженцами и активными членами молодежных субкультур становятся выходцы из неполных семей, а также люди, которые по тем или иным причинам испытали трудности социальной адаптации. Чувство отчуждения, возникающее в подобных ситуациях, становится основой для маргинализации ценностно-смысловой сферы личности человека. Это приводит к трансформации исходной потребности в аффилиации и заставляет человека присоединиться к группе, которая кажется ему родственной. Идентификация с группой обеспечивает ее членов социальной ролью, хотя в ряде случаев и негативной с общественной точки зрения. Выйти из группы психологически для молодого человека крайне трудно, поскольку покинуть группу, значит потерять самоидентичность. Особый вид «культурной патологии» — различные формы деперсонализации, связанные с нарушениями формирования в онтогенезе субъект-объектного членения. Можно выделить следующие психологические особенности личности подростка, которые могут способствовать погружению в молодежные субкультуры:
  • 1) низкий или несоответствующий уровень удовлетворения потребности личности в социальном признании, принятии и принадлежности к одной из малых социальных групп. Так, конфликтные, дистантные или отвергающие отношения с родителями создают значительную вероятность включения подростка (юноши, молодого человека) в группу молодежной субкультуры;
  • 2) предпочтение иллюзорно-компенсаторного способа удовлетворения потребностей деятельностно-созидательному;
  • 3) тенденция к быстрым и «окончательным» простым решениям сложных вопросов, низкая компетентность в решении проблем;
  • 4) примитивная мифологизация и знаково-символическое опосредствование ведущей деятельности с обязательной дифференциацией «своих» и «чужих» ;
  • 5) ограниченность и недостаточная гибкость картины мира и когнитивных стилей;
  • 6) низкий уровень личностной автономии, склонность к ценностной, поведенческой и эмоциональной зависимости.

Другими позитивными функциями, реализуемыми молодежной субкультурой, являются:

— адаптация к обществу;

присвоение молодому человеку первичного возрастного статуса;

• — облегчение в автономизации и освобождении от родительской опеки;
• — передача специфических для данной группы ценностных установок и ориентаций;
• — сплочение сил для сопротивления авторитаризму взрослых (в первую очередь родителей);

расширение контактов для удовлетворения потребностей в любви и дружбе^[8].

Можно выделить следующие основные характеристики молодежной субкультуры:

• • самоорганизация как формирование в ситуации неопределенности ролевых и коммуникативных структур. Как правило, неформальные объединения характеризуются трехслойной иерархической структурой с разным уровнем социального статуса — высокого, среднего и низкого;
• • выработка ритуалов, определяющих обряд инициации — переход в новое состояние ранга, статус, возрастную группу;
• • символика как способ маркировки «своих» и «чужих», знаки принадлежности к сообществу и статусу в рамках сообщества, обеспечивающие коммуникацию благодаря невербальным (символы) и вербальным (сленг) средствам;
• • референтность — степень значимости для представителя субкультуры статуса принадлежности, степень уважения ценностей, норм группы;
• • групповая идентичность — общность самосознания, степень принятия ценностей, норм, жизненных целей и стратегий субкультуры и степень идентификации с ней^[9]. Особый интерес в исследовании подростковых субкультур представляет феномен эскапизма. Явление социального эскапизма — это уход/выход молодого человека за пределы традиционных институтов социализации, соответственно в область интересов, увлечений и жизнедеятельности, не контролируемых обществом. Появление и распространение феномена эскапизма связываются с культурой постиндустриального общества. Постиндустриальное общество задает такие предпосылки эскапизма, как расширение культурного пространства свободы выбора, усиление потребительской направленности культуры в обществе, возникновение медиасреды как медиаканалов эскапизма^[10]. Медиаканалы, в первую очередь телевидение и компьютерные коммуникации, обеспечивают доступ к готовым, внешнимотносительно самого человека, образцам чувств, переживаний и поведения. Приобщение к образцам и событийности виртуального порядка приводит к фактическому отказу от собственного проживания и переживания событий своей жизни.

Эскапизм как бегство от реальности в мир иллюзий, заменяющий подростку реальную жизнь, получил широкое распространение в современном российском обществе, особенно в молодежной среде в последние десятилетия.

Эскапизм — форма игнорирования и ухода из принятой социально институционализированной реальности. Общество предъявляет подростку множество, часто противоречивых, правил и норм, требований активности и вовлеченности в социальную жизнь. Подросток может не соответствовать социальным ожиданиям и остро переживать свою неуспешность. Или возможен вариант, когда требования и ожидания общества оказываются незначимыми для самого подростка. Эти ситуации вызывают у подростка тревогу, беспокойство, переживание неуверенности и чувства неполноценности. В результате подросток отдаст предпочтение стратегии «выхода» из реальности социального мира в виртуальную реальность. Подростковые субкультуры, такие как сообщества ролевиков, геймеры, виртуальная реальность компьютерного мира и Интернета, сектантские организации и т. д., могут выступать другой реальностью, быть деятельностью, через которую реализуется эскапизм. Отметим, что современное понимание эскапизма позволяет отнести к нему любые формы активности (вплоть до занятий спортом, хобби, поглощенности чтением книг или просмотра фильмов), которые психологически позволяют выйти за пределы существующей реальности в иную реальность, связанную с развлечениями и получением удовольствий. Экзистенциальный эскапизм, проявляющийся в осознанном разрыве связей с другими и миром в ситуации смыслоутраты, также может проявляться в период подросткового поиска смысла жизни^[11].

Формами эскапизма являются как физический уход и отстранение от общества (побеги из дома, физическое одиночество), так психологический уход. При психологическом уходе подросток продолжает существовать в привычном социальном мире, однако субкультура приобретает для пего все большую значимость при снижении значения окружающей социальной действительности и реальных жизненных отношений (школа и обучение, отношения со сверстниками, отношения с семьей и т. д.).

Можно выделить две стратегии эскапизма. Эскапизм может быть уходом в социально не общепринятый и упрощенный мир, в котором человек не реализуется полностью, а ограничивает свои возможности. Сужение своих возможностей позволяет контролировать себя и построить окружающий мир, где нет давления и противоречивости ожиданий и установок. Мир становится более простым и понятным, а следовательно, доступным для освоения. Этот вариант стратегии эскапизма может рассматриваться как непродуктивный. Другой вариант стратегии эскапизма может быть связан с построением своего мира и пространства для удовлетворения своих потребностей и реализации стремления к развитию, чаще всего в кругу единомышленников^[12]. Данная форма эскапизма может рассматриваться как форма самореализации — подросток определяет то, что значимо для него, строит свои отношения и реальность в соответствии с этими ценностями и в процессе самореализации приобретает определенные качества психологической зрелости. Таким образом, эскапизм может быть рассмотрен в двух формах: как определенная форма защитной стратегии и как продуктивная стратегия самореализации^[12].

Любопытно, что первоначальное распространение эскапизма во многом было связано с литературными произведениями, как в жанре фантастики (в первую очередь работами Дж. Толкиена), так и в жанре ужасов (У. Эко, Г. Ф. Лавкрафт, С. Кинг). Так, Дж. Толкиен писал о том, что эскапизм является одной из величайших функций волшебных сказок, которая позволяет найти утешение и удовлетворение. Традиционные счастливые финалы и развязки приключений героев художественных произведений способствуют стремлению идентифицироваться с ними. Герой всегда будет спасен, его жизнь будет полна приключений, эмоций, побед, жизнь будет прожита не напрасно. Любопытно, что именно творчество Дж. Толкиена породило появление крайне популярного движения субкультуры толкиенистов в 1990;е г., в котором происходило отождествление подростками себя с героями романов Дж. Толкиена. Г. Ф. Лавкрафт в своем цикле рассказов «Цикл снов» описывает посещение другого, невероятно красивого и сказочного мира, который обладает большей привлекательностью и гармонией по сравнению с конфликтующей с человеком реальностью. Герой погружается в этот мир, постепенно вовлекается в него и в какой-то момент перестает различать реальность и фантазию. Другой мир — мир снов — становится важнее мира реальности, и он уходит в него^[14]. Подобный вариант постепенного ухода в другую реальность отражает характер проявления эскапизма в подростковом возрасте.

Субкультура включает ряд признаков: ценностные ориентации, разделяемые входящими в субкультуру подростками, нормы поведения и коммуникации, статусную структуру, характерную для групп, входящих в данную субкультуру, предпочитаемые источники информации, эстетические пристрастия и вкусы, способы проведения досуга, жаргон и фольклор. Параметры, позволяющие дать характеристику субкультуры, включают: степень локализации (транснациональные, локализованные в одной стране или группе стран, региональные, поселенческие, групповые); направленность (просоциальные, асоциальные, антисоциальные, контркультурные); по степени открытости для вхождения в группу (открытые, закрытые экстремистские, криминальные); по степени оформленности; по гендерному составу (гомогенные и гетерогенные)^[15].

Существует большое количество типологий молодежных субкультур, которые используют разные критерии классификации. В зависимости от ценностных предпочтений выделяют следующие подростково-молодежные субкультуры:

• — романтико-эскапистские (хиппи, толкинисты);
• — гедонистски-развлекательные (рейверы, реперы);
• — полуделинквентные («гопники», «люберы»);
• — радикально-деструктивные (анархисты, панки)^[15].

Как известно, подростковый и юношеский возраст традиционно рассматривается как «опасный» и трудный возраст. В реальной практике исследование молодежных субкультур часто включает прямую оценку, чаще негативную, влияния субкультуры на ценностное становление подростков. Как результат, социум интересуют в первую очередь опасности такого влияния, рассматриваются вопросы о том, как избежать и нейтрализовать это влияние. Гораздо меньшее внимание уделяется позитивным психологическим эффектам активного участия подростков в субкультурах. В качестве примера приведем классификацию неформальных молодежных подростковых групп, где критерием выделения групп выступает характер ее влияния на личность подростка — положительного, нейтрального или отрицательного. Соответственно может быть построена классификация неформальных молодежных подростковых групп по направленности: просоциальная, асоциальная и антисоциальная. Нормы поведения и коммуникации различаются в зависимости от направленности групп. В просоциальной субкультуре подростки усваивают общественные нормы поведения с учетом этнокультурной, конфессиональной и социально-статусной принадлежности. Просоциальная группа оказывает положительное влияние на личность, связана с общественно полезной деятельностью и обладает демократической структурой организации. Для асоциальных субкультур при общем следовании социальным нормам характерно наличие особых специфических норм поведения, регулирующих отношения внутри субкультуры при минимальном проявлении антиобщественных норм поведения. Причем регуляция поведения подростков в рамках указанных субкультур осуществляется применительно к той сфере жизни, которая конституирует данную субкультуру. Асоциальная группа оказывает нейтральное отношение на подростка, связана с совместными развлечениями, обладает анархической, нестабильной структурой. В антисоциальных группах поведение членов группы подвергается жесткой регуляции на основе антиобщественных норм, причем существует «двойной стандарт» норм — для членов своей группы и для «чужих». Отметим, что поскольку, как правило, антисоциальные группы — закрытые группы, право на выход подростка из такой группы строго ограничено. Антисоциальная группа оказывает отрицательное влияние на личность подростка, связана с общественно опасной деятельностью (пьянство, правонарушения), обладает автократической, авторитарной организацией^[17].

Другой пример классификации предполагает выделение субкультур по своей содержательной наполненности. Классификация неформальных молодежных объединений включает виды сообществ следующим параметрам:

• 1) политические;
• 2) конкретная деятельность;
• 3) фанатическая приверженность к музыкальным исполнителям, футбольным командам, актерам и др.;
• 4) альтернативный образ жизни;
• 5) принадлежность к этносу;
• 6) интернет-сообщество.

Мы намеренно воздержимся от описания содержания многочисленных молодежных субкультур. Безусловно, ценностная направленность, структура, особенности лидерства и распределения ролей, специфика построения коммуникации и т. п. конкретной субкультуры важно для их понимания. Однако состояние современного общества создает условия для появления новых конкретных молодежных субкультур, что сказывается па значимости предшествующих субкультур. Они становятся непопулярными, меняют свою структуру и нередко просто исчезают. Поэтому в рамках учебника описание многочисленных вариантов субкультур представляется нецелесообразным.

В качестве отдельного примера представим описание молодежной субкультуры с проявлениями эскапизма на примере «толкиенистов». Отметим, что субкультура «толкиенистов» остается достаточно популярной, несмотря fia то, что, видимо, уже пережила пик популярности среди молодежи. В середине 1950;х г. профессор древнеанглийской филологии Оксфордского университета Джон Рональд Руэл Толкиен опубликовал роман-эпопею «Властелин Колец», вскоре наградивший его мировой славой. Сейчас эта книга переведена на девять языков, распродано более 3 млн экземпляров. Поданным интернет-опроса, проведенного в 1999 г., Толкиен признан лучшим писателем XX в.

В нашу страну книги Толкиена попали в основном вместе с движением хиппи, для которых «Властелин Колец» стал новой Библией. Начиная с 1970;х гг. по рукам (в основном студенчески-диссидентским) ходили самиздатовские переводы и целые тома комментариев. Это время можно считать началом возникновения «толкиенизма» в СССР, так называемой первой волной. Вторая волна пришлась на середину 1980;х гг., когда вышли «Повесть о кольце» в переводе З. А. Бобырь и первые две части трилогии в переводе В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского. И, наконец, третью волну вызвало полное издание «Властелина Колец» и «Сильмариллиона», приуроченное к 100-летию со дня рождения автора (1992 г. и чуть раньше). Практически во всех крупных городах России появились общества толкиенистов, включающие разномастных фанатов в возрасте приблизительно от 12 до 35 лет, больше всего 17—25-летних. В г. Москве было несколько «филиалов», в целом туда входит около 1 тыс. чел., имеющих структурированные коммуникативные сети: своя страничка в Интернете, связи с толкиепистами ближнего и дальнего зарубежья. Это полноценная субкультура со своим культурным фоном, традициями, праздниками, ремеслами. языком, поэзией, музыкой, стилем общения, модой и т. п. Многие толкиенисты берут псевдонимы — прямые заимствования имен персонажей Толкиена или сконструированные на основе языков, придуманных Толкненом. Иногда, чтобы стать членом сообщества, требуется «квэнта» («повесть» — эльфийск., что-то вроде шпионской «легенды »).

Классификация толкиенистов, но роду деятельности включает:

• 1) «Люди Книги» — те, кто сосредоточен в основном на филологическом и литературно-историческом анализе мифологических истоков творчества Толкиена, изучении созданных им языков, развитии открытых сюжетных ходов «Властелина Колец» и «Сильмариллиона» ;
• 2) менестрели — поэты, певцы и сказители; область их интересов — литературное творчество и исполнительство;
• 3) ролевщики, или игровики, те, кто занимается организацией и проведением или же просто участвует в ролевых играх различного характера, иногда кабинетных, а иногда — массовых выездных. В этой группе больше всего псевдонимов;
• 4) маньяки, или орки, — те, кто в основном использует места сборищ толкиенистов других групп для того, чтобы предаваться любимым развлечениям — напиться и подраться. Многие из них вообще не знают, кто такой Толкиен.

Достаточно большой известностью пользуются «закрытые» реконструкторские игры, такие как «Шотландия», «Нифлунги», «Великая Ирландия» и др. Есть игры на основе традиционной славянской мифологии и исторических сюжетов. Участие в жизнедеятельности обществ у представителей данной субкультуры различно и по времени, и по затрачиваемым силам и средствам. Для некоторых толкиенистов участие в сборищах п тусовочное общение становятся одной из значимых сфер жизни и самореализации, тем самым обогащая содержание их жизни, обеспечивая ее смысл и полноту. Участие в сборищах может служить развитию тех или иных сторон личности — для полноценного участия необходимы определенные знания и умения, а общество толкиенистов может предоставить условия для их обретения. Многие толкиенисты фехтуют, стреляют из луков и арбалетов, ездят верхом, учат эльфийские, а также древнескандинавские языки, изучают мифологию, культурологию и лингвистику, реконструируют закономерности биосферы и социального устройства толкиеновского мира, а также самостоятельно реконструируют и мастерят одежду, доспехи, оружие, музыкальные инструменты и т. п. Общество толкиенистов становится для них сферой приложения и реализации своих творческих способностей, там они получают столь необходимое принятие, многие находят друзей, а некоторые — спутников жизни.

Для значительной части представителей субкультуры общество толкиенистов заменяет и вытесняет все остальные сферы жизни^[18].

В исследовании В. С. Собкииа и А. В. Федотовой изучалась принадлежность подростков к субкультурам и их жизненные ориентиры. Исследование проводилось среди старшеклассников московских школ в 2002 и 2005 гг. Авторы выделили следующие тенденции:

• — возрастание общего числа подростков, причисляющих себя к субкультурам, с 23% в 2002 г. до 47% в 2005 г.;
• — изменение гендерного распределения в группе подростков, вовлеченных в субкультуры, — от 85% юношей и 15% девушек в 2002 г. к 65% юношей и 35% девушек в 2005 г.;
• — рост числа подростков из высокообеспеченных слоев населения с 9% в 2002 г. до 26% в 2005 г.

Наиболее популярными субкультурами оказались экстремалы (15%), рэперы (почти 11%) и футбольные фанаты (8%). Было показано, что представители различных молодежных субкультур значительно отличаются по степени отчетливости жизненных планов, оценке своей жизненной успешности, предпочтению различных ценностей^[19].

Интересным представляется анализ молодежных структур, обладающих статусом молодежных субкультур, сформированных взрослыми для решения определенных задач. Различные по интересам организации, обладающие разной степенью жесткости своей структуры, могут быть направлены па решение задач, связанных с формированием у подростков и юношей определенных психологических качеств, значимых для общества. В качества примера приведем программу CASEL, которая была открыта в США в 1994 г. и направлена па социальное и эмоциональное развитие подростков. Социальное и эмоциональное обучение определяется как процесс развития способности к распознаванию и управлению эмоциями, способности заботиться и быть внимательным к другим людям, развития ответственности в процессе принятия решений, способности к установлению положительных отношений и эффективному разрешению ситуаций. Содержание социального и эмоционального обучения определяется пятью ключевыми компетенциями:

• 1) самосознанием как осознанием своих чувств в различных жизненных ситуациях и реалистической оценкой своих способностей;
• 2) социальным осознанием того, что испытывают другие люди, и способностью к децентрации (умением встать на позицию другого), пониманием культурных различий для лучшего осознания отношений между людьми;
• 3) саморегуляцией как самоконтролем, умением отсрочить во времени получение удовольствия, способностью к развитию эмоций, которые содействуют упорству и настойчивости в достижении цели;
• 4) навыками взаимодействия — умением устанавливать адекватные значимые отношения с другими людьми, готовностью и способностью к взаимодействию, умению быть независимым в ситуации социального давления, например в ситуации давления сверстников;
• 5) ответственностью в принятии решений — способностью оценивать риски и выделять значимую информацию в ситуации принятия решения, уважая интересы и точку зрения других, принятием ответственности за решения и действия^[20].

Развитие указанных социальных и эмоциональных компетенций в подростковом и юношеском возрасте осуществляется через специально организованные виды совместной деятельности.

• [1] Божович Л. И. Проблемы формирования личности. Избранные психологические труды / под ред. Д. И. Фельдштейна
• [2] Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис
• [3] Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения
• [4] Мыльников А. С. Основы исторической типологии культуры. Л.: Изд-во ЛГИК, 1979
• [5] Щепанская Т. Б. Символика молодежной субкультуры
• [6] Асмолов А. Г. Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека
• [7] Цветущая сложность. Разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов / под ред. К. Б. Соколова, П. Ю. Черносвнтова. СПб.: Ллетейя, 2004
• [8] Реан А. А. Психология личности. Социализация, поведение, общение: Мудрик А. В. Социализация человека; Карабанова О. А. Возрастная психология. Конспект лекций: Карабанова О. Л., Поскребышева Н. Н. Развитие личностной автономии подростков в отношениях с родителями и сверстниками // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 2. С. 36−47
• [9] КоэнА. Содержание делинквентной субкультуры //Социология преступности. Современные буржуазные теории: сборник статей: пер. с англ. М.: Прогресс, 1966. С. 314—321; Щепанская Т. Б. Символика молодежной субкультуры
• [10] Греков М. А. Феномен эскапизма в медианасыщенном обществе: дис… канд. философ, наук. Омск, 2008
• [11] Литинская Д. Г. Экзистенциальный эскапизм как социокультурный феномен современного общества: автореф. дне… канд. философ, наук. М., 2012
• [12] Кутузова Д. Л. Эскапизм как форма самоопределения в подростковом и юношеском возрасте // Материалы Международного молодежного научного форума. М., 2010
• [13] Кутузова Д. Л. Эскапизм как форма самоопределения в подростковом и юношеском возрасте // Материалы Международного молодежного научного форума. М., 2010
• [14] Данилов Д. Д. Эскапизм и образы эскапистов в «Цикле снов» Говарда Лавкрафта // Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М. К. Аммосова. 2011. Т. 8. № 1
• [15] Мудрик А. В. Социализация человека
• [16] Мудрик А. В. Социализация человека
• [17] Моргун В. Ф., Седых К. В. Неформальные подростковые группы // Возрастная психология: детство, отрочество, юность: хрестоматия / ред. В. С. Мухина, А. А. Хвостов. 6-е изд., стер. М.: Академия, 2007. С. 428—437
• [18] Кутузова Д. А. Эскапизм как форма самоопределения в подростковом и юношеском возрасте
• [19] Собкин В. С., Федотова А. В. Подросток-неформал: принадлежность к группе и жизненые ориентации // Социология образования. Труды по социологии образования / под ред. B. С. Собкина. Т. 13. Вып. 22. М.: Изд-во Института социологии образования РАО. 2009. C. 84−101
• [20] Berkowitz M. W., Sherblom 5., Bier М., Battistich V. Educating for Positive Youth Development // Handbook of Moral Development / Edited by M. Killen, J. Smetana. P. 683—702