Чикагская школа городской антропологии

Классическим направлением исследования города считается деятельность знаменитой Чикагской школы (Э. Бёрджесс, Р. Парк, Л. Вирт) в 1920—1930;е гг. Возникновение этой школы историки социологии связывают со взрывным ростом населения американских городов во второй половине XIX — начале XX в. Так, Чикаго из небольшого поселения в 1840 г. (4470 чел.) стал крупным городом с населением около 500 тыс. чел. в 1880 г. Через десять лет его население выросло до одного миллиона, а в 1930 г. — до 3,5 млн чел.^[1] К тому же Чикаго захлестнули волны иммигрантов из Европы в период с 1890-го по 1910 г. Первая мировая война приостановила этот поток, но сразу же после войны он возобновился с еще большей силой.

Общей теоретико-методологической платформой исследований стала гуманистическая социальная экология, концепцию которой разработал идейный вдохновитель и лидер Чикагской школы — Роберт Парк (1864— 1944). В 1915 г. он организовал первый в США Центр городских исследований. Именно его концепция послужила теоретическим и методологическим основанием программы исследования локальных сообществ в гор. Чикаго.

Р. Парк подчеркивает, что «современный город давно перестал быть той агломерацией индивидуальных жилищ, какой была крестьянская деревня. Скорее, он похож на цивилизацию, центром и средоточием которой является он сам, па некую обширную физическую и институциональную структуру, в которой люди живут, как пчелы в улье, в таких условиях, что их деятельности регулируются, регламентируются и обусловливаются гораздо больше, чем может показаться зрителю или самому его обитателю»^[2].

Р. Парк различает две группы факторов влияния на городскую экологию.

Первая группа — биотическая — такой уровень базисных потребностей человека (к примеру, потребность в воде и других ресурсах), который определяет размер населения в конкретном месте проживания. Борьба за обладание ресурсами вовлекает в себя разные социальные группы, вынужденные существовать совместно, а это приводит к симбиозу различных элементов человеческого общества.

Вторая группа — культурный уровень, который выстраивается над биотическим уровнем: обычаи, нормы, законы, социальные институты и др.^[3]

В 1916 г. в работе «Город: предложения по изучению человеческого поведения в городском окружении» Парк сформулировал (фактически — на десятилетия вперед) исследовательскую программу для городских антропологов. В этой ироіраммс ставятся, в частности, следующие вопросы.

• • Каковы источники городского населения?
• • Что такое городские естественные ареалы расселения?
• • Какие социальные ритуалы приняты среди различных соседей?
• • Какие действия должны совершать новички, чтобы полностью интегрироваться и избежать вытеснения в этом ареале?
• • Кто является местными лидерами и в чем причина их влияния на сообщество?

В работе Р. Парка «Город» исследовано влияние социального окружения на жизнь городского жителя, изучены биологические и экономические факторы городской жизни. Парк исследует, в частности, такую характеристику городского социума, как маргинальность, выделяя ее аспекты: 1) статусный: маргинальные люди и группы находятся в ситуации неопределенности статусных позиций; 2) нормативный: в ситуации неопределенности ценностных ориентаций личности говорят о культурной маргинальности; 3) ролевой: ситуация неопределенности ролевой модели поведения. Маргинальный человек, как подчеркивает Р. Парк, — «это человек, которого судьба обрекла жить в двух обществах и в двух не просто разных, а антагонистичных культурах. Так, индивид, у которого мать еврейка, а отец гой, фатально обречен расти под влиянием двух традиций. В данном случае можно говорить, что его разум — плавильный тигель, где плавятся и целиком или частично сплавляются две разные и невосприимчивые друг к другу культуры»^[4].

Луис Вирт (1897—1952) первым ввел в научный оборот понятие «урбанизм» как категорию социологии и социальной антропологии и исследовал его в работе «Урбанизм как образ жизни» (1938). Социологи и антропологи Чикагского университета стали разрабатывать теорию урбанизма как особого образа жизни социальных групп.

Городской образ жизни Вирт противопоставляет традиционному укладу — укладу жизни сельской общины и выявляет такие характеристики общения горожан, как «поверхностность, анонимность и мимолетность»^[5]. Разрабатывая понятие городского образа жизни, Р. Вирт выделяет ведущие характеристики пространственной и социальной организации крупного города: (а) численность населения, (б) его плотность и (в) гетерогенность жителей^[6]. Эти характеристики он связывает с характеристиками особого городского типа личности, формирующегося в замкнутых городских пространствах: «Горожанин выражает и развивает свою личность, приобретает статус и способен осуществлять весь круг деятельностей, составляющих его жизненную карьеру, главным образом через участие в деятельности добровольных групп, преследующих экономические, политические, образовательные, религиозные, рекреационные или культурные цели»^[7].

Мнение специалиста.

" Урбанизация — это уже не просто процесс, посредством которого люди стягиваются в место, называемое городом, и встраиваются в его систему жизни. Это еще и кумулятивное заострение характеристик, которые отличают связанный с ростом городов образ жизни; наконец, это также то движение к образам жизни, считающимся городскими, которое проявляется у людей везде, где они оказываются в радиусе чарующих влияний, исходящих от города по транспортным и коммуникационным каналам, в силу огромного могущества его институтов и личностей"^[8].

В частности, следствие повышения плотности проживания населения — существенное увеличение контактов с незнакомцами, возрастание разнообразных типов движения и появление сложных технологий в городе.

Следствие гетерогенности населения — повышенная социальная вертикальная мобильность. При этом для горожан наиболее важны группы интересов в процессах социальной мобильности в противоположность традиционному обществу, в котором важнейшим фактором, определявшим место размещения в социальной иерархии, являлась семья.

Вирт приходит к выводу о значимости вторичных культурных факторов и социальных институтов. Именно из-за сдвигов в размерах, плотности и гетерогенности населения городов происходят различного рода социальные потрясения^[9].

Л. Вирт выявляет ведущие тенденции городского образа жизни:

• • ослабление первичных связей, которые становятся фрагментарными и поверхностными;
• • усиление анонимности общения;
• • уменьшение социальной роли семьи и соседской общины;
• • преобладание вторичных, формально-ролевых отношений;
• • уменьшение роли традиций и ослабление социальной солидарности;
• • рост социальной дезорганизации;
• • сегментация личности.

Выдвинутая Виртом концепция городского образа жизни по-прежнему остается одной из наиболее авторитетных в западной социологии и социальной антропологии, хотя не все теоретические выводы Вирта (например, утверждение о распаде личных связей в крупном городе) выдержали проверку временем.

Авторитетный представитель Чикагской школы Эрнст Бёрджесс (1886—1966), в работах которого разрабатывался прикладной вариант социальной экологии с особым вниманием к методологии и методике урбанистических исследований. Так, он разработал теорию «городских концентрических зон» и на этой основе выявил социальную неоднородность пространства большого города.

В 1923—1924 гг. Э. Бёрджессом и его коллегами был завершен грандиозный исследовательский проект «Карта Чикаго, составленная на основе социальных исследований». С ее помощью была обобщена вся известная на гот момент информация об этом американском мегаполисе: его физических характеристиках, политических границах, его зонировании, его коммерческом развитии и др. Результаты исследования обобщены в классической работе Бёрджесса «Рост города: введение в исследовательский проект» (1925), где впервые была подробно расписана идея концентрических зон в Чикаго.

Бёрджесс отмечает «идеальную конструкцию» свойственных маленькому или большому городу тенденций к радиальному расширению из центрального делового района (I). «Центральную часть города обычно окружает переходная, или транзитная, зона, в которую проникают бизнес и легкая промышленность (II). Третью зону (III) населяют промышленные рабочие, бежавшие из зоны запустения (II), но желающие жить поближе к месту своей работы. За пределами этой зоны находится „спальная зона“ (IV), образуемая комфортабельными многоквартирными домами или закрытыми районами частных домов, принадлежащих отдельным семьям. Еще дальше, за пределами самого города, располагается зона пригородов и городов-спутников, находящихся в получасе-часе езды от центрального делового района»^[10].

Методика зонирования городов затем была эффективно использована X. У. Зорбо в работе «Золотой Берег и трущобы»^[11] (1929), содержащей результаты изучения северной части гор. Чикаго, а также побережья озера Мичиган, населенного как богатейшими семьями города, так и беднейшей частью городских трущоб. В этой же части города существуют кварталы богемы, а также квартаны, населенные итальянцами. Используя метод включенного наблюдения, Зорбо выявил, в частности, «социальную игру» — процесс вступления новых членов в неофициально существующий «светский реестр»: «„Социальная игра“ — это постоянная конкуренция между „вхожими в высший круг“ за отличие и превосходство и постоянная борьба со стороны тех, кто „не вхож“ в этот круг, за то, чтобы в него прорваться»^[12].

Он обнаружил искусную технику проникновения новичков, во-первых, за счет использования детей, как средства (через обучение в одних учебных заведениях) знакомства и установления контактов, во-вторых, за счет участия в разного рода благотворительных акциях, устраиваемых женщинами из высшего общества. Зорбо смог установить, что семьи, включенные в «социальный регистр», имели свой узкий круг общения из 10—12 семей: «Эти мелкие группы собираются на „приемах“. Но они не смешиваются: разбиваются на те же маленькие группы по десять-двадцать человек и танцуют в своем узком кругу, как будто в зале кроме них никого нет. Они пытаются даже избежать встречи с хозяевами дома»^[13]. По сути, это борьба за статус и влияние.

Велика практическая значимость исследований Чикагской школы. Так, ученые смогли убедить городские власти Чикаго в том, что эффективное решение самых острых социальных проблем города возможно лишь на основе глубокой профессиональной научной проработки таких проблем, на основе анализа долгосрочных и среднесрочных социальных прогнозов^[14].

Вместе с тем, многие антропологи и социологи критически относятся к результатам исследований Чикагской школы. Е. Р. Ярская-Смирнова и П. В. Романов выделяют следующие направления такой критики^[15].

Критике подверглось стремление Чикагской школы отождествить понятие урбанизма с условиями жизни больших западных индустриальных городов, хотя показанные в работах этой школы образцы не являются характерными для всех городов.

Так, Г. Шобергом в процессе исследования доиидустриального города доказано, что социальная организация таких поселений базируется на социально-классовой иерархии, на прочных узах родства и специализации в работе. В этих городах минимизированы анонимность и беспорядок, которые Л. Вирт описывал как непременные черты городского образа жизни. По мнению Шоберга, в доиндустриальном городе доминантной формой социальной организации выступали домохозяйства с расширенными семьями.

Исследователи городов Тимбукту и Йоруба также описывали большие густонаселенные и постоянные поселения. Однако эти поселения были социально организованы посредством родства и цеховых связей; этим поселениям также не были свойственны социальная дезорганизация и аномия.

Виртовское определение урбанизма зачастую критиковалось еще и потому, что вне внимания урбанистов оказывались анклавы внутри городов. Но эти анклавы характеризуются устойчивыми личными взаимоотношениями дружбы и родства, а социальный порядок в них устанавливается при помощи родственных и соседских связей.

Взгляды Л. Вирта критиковались и за кажущуюся универсальность выявленных им социальных тенденций. Однако, например, в городах юго-восточной Азии не обнаружено влияние размера населения и гетерогенности на увеличение числа социальных отклонений и психологических стрессов.

Однако главное направление критики связано с тем, что «городской путь жизни» на самом деле — индустриальный, поэтому и урбанизация — не причина городской жизни, а ее эффект.

• [1] См.: Чикагская школа социологии. URL: ru.wikipedia.org/wiki/ Чикагская школа социологии (дата обращения: 21.10.2014).
• [2] Парк Р. Физика и общество // История социологии XX века: университетский курс. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 29.
• [3] Подробнее см.: Вагин В. В. Городская социология: учеб, пособие для муниципальных управляющих. М.: Московский общественный научный фонд, 2000.
• [4] Парк Р. Культурный конфликт и маргинальный человек // История социологии XX века: университетский курс. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 57.
• [5] Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // История социологии XX века. М. 2007. С. 464.
• [6] См.: Там же. С. 462.
• [7] Там же. С. 471.
• [8] Там же. С. 459.
• [9] Подробнее см.: Ярская — Смирнова Е. Р. Романов П. В. Социальная антропология. С. 213.
• [10] Бёрджесс Э. Рост города.

  Введение

  в исследовательский проект// История социологии XX века: университетский курс. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 62.

• [11] Зорбо X. У. Золотой Берег и трущобы // История социологии XX века: университетский курс. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 69−119.
• [12] Там же. С. 71.
• [13] Там же. С. 70.
• [14] Подробнее см.: Социология города // В. И. Добренькое, А. И. Кравченко. История зарубежной социологии. М.: ИНФРА-М, 2004.
• [15] См.: Ярская-Смирнова Е. Р" Романов П. В. Социальная антропология. С. 215—217.