Однако если зло преодолимо, то здесь и появляется смех. Человек видит в вещи какую-то враждебность, какие-то изъяны, а затем осуществляет интуитивное дополнительное построение должного образа данной вещи, вызвавшей негативные эмоции. Так осуществляется процесс обезвреживания интеллектуальным путем, зла, а в смехе мы как бы «прощаем» это зло, однако смех содержит в себя намек на то, что возможен совсем иной, далеко не безобидный ответ. Добрая улыбка содержит в себе оттенок страдания, а также и «боевой блеск «злых зубов». Что касается зла, то о его природе высказано достаточно много гипотез, теорий.
Несомненно то, что зло является очень широким понятием. Если у человека есть желание, элементы зла он может усмотреть где угодно. Тем не менее, смех вызывает далеко не все, а только то зло, которое является выразительным. Выразительность связана с силой, действенностью, однако они являются губительными для смеха, и если смех не найдет для себя опоры, не сумеет защититься, то он погибает. Тут-то и появляются"всемогущие контекст и «эстетическая дистанция» (Э. Баллоу): всего лишь пересказ события, а не оно само, всего лишь воспоминание о факте, а не он сам, и вот уже бледнеет, сходит на нет былой страх или напряженность, и сквозь них просвечивает смешная сторона случившегося, только теперь и ставшая очевидной. Дистанция способна творить чудеса, она может придать эстетический оттенок чему угодно, вопрос лишь в том, с какого расстояния взглянуть на вещь: как сказал бы в таком случае Г. К. Честертон, можно шутить даже по поводу смерти, но все же у ложа умирающего". Само по себе зло не может нас смешить, смех вызывает способ подачи этого зла, тот динамический контекст, в который оно помещено. Здесь следует также добавить готовность человека к смеху, которая меняется постоянно, и тогда становится очевидной вся причудливость ситуации.
Тут заложены истоки многообразия видов смеха: «Весь его арсенал, начиная от „мягкого юмора“ и „доброй улыбки“ и кончая „едким сарказмом“ и „злой иронией“, окажется отражением, снимком с действительного многообразия вариантов подачи „выразительного“ зла, уравновешенного или пересиленного ценностным антиподом — позитивом. Таков живой, полнокровный мир. Отсутствие же подобной коллизии даст нам скучный, серый „образ“, который не только не будет осмеян, но вообще вряд ли спровоцирует в нас какое-либо чувство: ведь не замечаем же мы, спеша на троллейбус, цвет асфальта под ногами». Таким образом, та мера зла, которая присутствует в вещи, выразительной данной меры, эмоции радости и удивления, которые появляются в момент обнаружения недействительности зла, его преодолимости, демонстрируют то, каким образом запускается сам процесс смеха. Один человек будет смеяться в опасной ситуации, а другой — если эта опасность угрожает постороннему человеку. Принцип смеха в обоих случаях является одинаковым, однако разница заключается в нашем отношении к смеющимся. Тем не менее, в самом смехе вины нет, смех сам по себе не выступает в качестве источника зла, хотя постоянный и, главное, закономерный контакт смеха с темным началом действительно может вызывать подобные иллюзии. Для всех культурных эпох механизм смеха является единым, различно наполнение. Что касается той меры зла, которая необходима для смеха, то она является величиной переменной, однако принцип меры носит постоянный характер.
Если меняет мера, то происходят изменения в таких аспектах, как объект смеха, сам смех переживает изменения. Заключение
Таким образом, в данной работе мы рассмотрели виды смеха согласно классификации, данной В. Я. Проппом. Как уже отмечалось ранее, им были выделены шесть видов смеха. Критерием выделения послужила психологическая окраска смеха. С комизмом наиболее тесную связь имеет насмешливый смех. В жизни и искусстве именно этот вид смеха является наиболее часто встречающимся. Так происходит именно по причине его стабильной связи с комическим началом, комизмом как особым явлением. Природа смеха берет свое начало в древних эпохах деятельности человека. Многие исследователи отмечали тесную связь смеха и зла.
Тем не менее, смеяться человек над злом может только в том случае, если это зло безвредно, когда человек ощущает свое превосходство над этим злом, низменным явлением. Тесная связь между смехом и злом очевидна в таком феномене, как обрядовый ритуальный смех. Чтобы появился смех, необходимо наблюдение того, что в нашем мире есть что-то противоречащее заложенному у нас инстинкту должного. Иными словами, мы наблюдает некоторые недостатки в мире, осознаем их противоречие с должным, так появляется комизм, а затем и смех, порождаемый этим комизмом.
Список литературы
Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М.: Художественная литература, 1990. — 543 с. Бергсон А. Смех. — М., 1992.//
http://krotov.info/library/02_b/er/gson_smeh.htmДземидок Б. О комическом. — М.: Прогресс, 1974
Дмитриев А. В., Сычев А. А. Смех: социофилософский анализ. — М.: Альфа-М, 2005
Карасев Л. В. Философия смеха / Л. В. Карасев. — М.: РГТУ, 1996. [Ресурс локального доступа]Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. Насмешливый смех и другие виды смеха / В. Я. Пропп. — М.: Искусство, 1976. — 181 с.//
http://krotov.info/lib_sec/16_p/pro/pp00.htmРорти Р. Случайность. Ирония. Солидарность / Р. Рорти.
— М., 1996. — 282 с. Сычев А. А. Природа смеха или Философия комического. Изд-во МГУ, 2003.//
http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/ehstetika/sychev_a_a_priroda_smekha/34−1-0−1557/
