«Толкователи» и «хулители» Гомера

Несмотря на авторитет Гомера, а может быть, именно в силу того значения, которое он имел для греческой культуры, тексты его произведений часто привлекали к себе критические взгляды. Исследователи уже в античности пытались отделить Гомера «подлинного» от «неподлинного», обнаруживали противоречия в текстах и, как казалось, несуразности в описаниях событий. Представители гомеровской критики делились на энстатиков и литиков^[1]: первые стремились обнаружить противоречия в его текстах, вторые, наоборот, разрешить их.

Среди самых древних толкователей гомеровской поэзии называют Теагена из Регия (VI в. до н.э.), который применил для объяснения смысла гомеровских произведений метод аллегорезы, полагая, что гомеровские мифы суть иносказания. Много веков спустя неоплатоник Порфирий (ок. 233 — ок. 306 гг. н.э.) в «Гомеровских вопросах» напишет о Гомере как об авторе непристойных рассказов о богах, которого некоторые, впрочем, оправдывают, рассматривая сочиненные им истории как аллегорические повествования о природе. Среди этих «некоторых» Порфирий называет Теагена.

Кроме критиков, видевших в гомеровском эпосе пример иносказательного рассказа об устройстве мира, были и те, кто обличали Гомера и Гесиода, как лжецов:

Все на богов возвели Гомер с Гесиодом, что только У людей позором считается или пороком:

Красть, прелюбы творить и друг друга обманывать [тайно]^[2].

Ксенофан. «Силлы». (Пер. Л. В. Лебедева).

Так о Гомере и Гесиоде говорил Ксенофан Колофонский, которого некоторые считают основателем Элейской школы философии. Гераклит Эфесский, порицая миогознание, в одном из афоризмов выражает сомнение в мудрости Гомера: «Люди были обмануты явлениями, подобно Гомеру, даром, что гот был мудрее всех эллинов»^[3], а в другом и вовсе говорит, что «Гомер стоил того, чтобы его выгнали с состязаний и высекли»^[4]. Гераклиту же принадлежат и такие слова: «Многознание уму не научает, а не то научило бы Гесиода и Пифагора, равно как и Ксенофана с Гекатеем»^[5]. Последнее имя в этом списке принадлежит одному из первых греческих историков из числа так называемых логографов — Гекатею Милетскому (конец VI — нач. V в. до н.э.). Сочинения логографов посвящены реконструкции легендарной истории, землеописанию (географии), изучению генеалогий богов и героев. Помимо личных наблюдений, они широко использовали эпическую традицию, в частности, гомеровский эпос, к которому относились очень серьезно, полагая, что истории, рассказанные Гомером, по существу правдивы, хотя и содержат некие неправдоподобные описания. Свою задачу логографы видели в демифологизации эпоса.

Наконец, рассказ о судьбе гомеровского эпоса в Античности нельзя считать полным без упоминания еще двух имен — Платона и Аристотеля. В платоновских диалогах довольно часто встречаются цитаты из «Илиады» и «Одиссеи». Серьезной философской рефлексии поэзия в целом и эпос в частности подвергнуты в диалоге «Государство». Об этом еще будет сказано подробнее в главе, посвященной Платону; пока же сошлемся на слова отечественного историка античной мысли Т. В. Васильевой, которая в своей книге «Афинская школа философии» называет Платона «соперником Гомера» .

Аристотель обращается к Гомеру в трактате «Поэтика», посвященном теории поэтического искусства, который также будет подробно обсуждаться в соответствующей главе.

• [1] Энстасис — enstasis — противодействие, возражение, лисис — lysis — разрешение, осовобождение.
• [2] Ксенофан. Силлы // Фрагменты ранних греческих философов: в 2 ч. Ч. I. М.: Наука, 1989. С. 171.
• [3] Гераклит. Фр. В 21 // Фрагменты ранних греческих философов: в 2 ч. Ч. I. М.: Наука, 1989. С. 197.
• [4] Гераклит. Фр. В 30 // Фрагменты ранних греческих философов. С. 203.
• [5] Гераклит. Фр. В 16 // Фрагменты ранних греческих философов. С. 195.