Причинность в криминологии

В общенаучном представлении причинность — это генетическая связь между отдельными состояниями видов и форм материи в процессах ее движения и развития. Возникновение любых объектов и систем и изменение их свойств во времени имеют свои основания в предшествующих состояниях материи. Эти основания и называются причинами, а вызываемые ими изменения — следствиями. Сущность причинности — порождение причиной следствия. Следствие, определяемое причиной, может оказывать обратное воздействие на причину. Причинность всеобща и объективна. Будучи разновидностью закономерной связи, она обладает кроме всеобщности необратимостью, пространственной и временной непрерывностью и генетической (от слова «генезис») характерностью^[1].

Криминология не создает «своего», особого понятия причинности. Она опирается на то, что выработано философией, социологией, экономикой, физикой, химией, биологией и другими науками, согласно которым причинность есть лишь малая частичка всемирной связи, но частичка не субъективной, а объективно реальной связи. Вот эта объективно необходимая связь, в которой одно или несколько взаимосвязанных явлений, именуемых причиной, порождают другое явление, именуемое следствием, и может быть названа причинностью.

Криминология, как и уголовное право, конкретизируют это определение применительно к явлениям и процессам, связанным с преступностью и преступлением. При этом следует иметь в виду, что причинная связь между криминогенными явлениями и преступным поведением всегда предшествует причинной связи между общественно опасным действием (бездействием) и последствием. Уголовно-правовой форме причинности, как правило, присущи динамические закономерности, а причинной связи между криминогенными факторами и преступным поведением — в основном статистические.

Любая закономерность предполагает повторяемость, последовательность и порядок в явлениях, но проявляются разные закономерности по-разному: динамическая — в каждом единичном случае, а статистические — в массе явлений. Например, между ударом ножом и телесным повреждением существует прямая однозначная причинная связь. Такая форма причинной связи и называется динамической закономерностью. Она действует во всех автономных, мало зависящих от внешних воздействий системах с относительно небольшим числом элементов. Эта взаимосвязь одинаково проявляется у всех единиц любой совокупности. Если упомянутый удар ножом вызывает ранение тела (мы абстрагируемся от вида ножа, силы удара, его места, характера раны и других конкретных обстоятельств), то кому бы этот удар ни был нанесен, зависимость между ним и раной будет проявляться повсюду. Установив ее единожды, мы пользуемся этой зависимостью во всех аналогичных случаях. На знании данной зависимости строятся медицинская и криминалистическая (трасологическая) экспертизы. Подобная форма зависимости, конечно, не идентична динамической функциональной связи в физике или математике, но по сути своей они сопоставимы.

Причинная обусловленность преступления, и тем более преступности как относительно массового явления, связана с большой совокупностью взаимосвязанных и не взаимосвязанных причин. Поэтому связь между причиной (совокупностью причин) и следствием (преступлением или преступностью) является многозначной и носит вероятностный характер. Многозначность причинной зависимости заключается не только в том, что каждое преступление (преступность в целом) есть результат действия многих причин, но и в том, что каждая причина может порождать не одно, а несколько следствий, в числе которых могут быть различные виды преступного и даже правомерного поведения. Вероятностная сторона многозначности причинной связи в криминологии «состоит в том, что при замене какого-либо условия, даже при одной и той же причине, получается иной результат»^[2]. Такая форма причинной связи, при которой причина определяет следствие не однозначно, а лишь с определенной долей вероятности, и называется статистической закономерностью. Она действует во всех неавтономных, зависящих от постоянно меняющихся внешних условий системах с очень большим количеством элементов. И если при причинной связи в форме динамической закономерности определенное явление «жестко» вызывает соответствующее следствие путем физического воздействия, то при статистической закономерности отдельно взятая причина не порождает с фатальной необходимостью преступное поведение, а ее криминогенное влияние осуществляется не физическим путем (путем передачи вещества или энергии), а информационным, т. е. путем передачи определенной информации субъектам преступления.

Информация как таковая не содержит в себе никаких элементов субъективности, в то время как обусловленное ею, например, намерение лица совершить преступление представляет собой субъективное отражение объективных причин. В связи с этим следует иметь в виду, особенно при анализе причинности индивидуального преступного поведения, что информационные процессы лишь в диалектическом единстве с психическим отражением формируют непосредственную субъективную причину преступления, каковой является мотивация.

Причины преступления «растворены» в общей массе позитивной (антикриминогенной) и негативной (криминогенной) информации, получаемой личностью в процессе жизни и деятельности, и «распределены» во времени и пространстве. Поэтому действие той или иной причины можно обнаружить лишь в большой массе случаев. Например, считается, что воспитание в отсутствие одного или обоих родителей является криминогенным фактором. Значит ли это, что каждый человек, воспитанный в таких условиях, совершит преступление? Никоим образом. Но при изучении большой репрезентативной массы людей, воспитанных с родителями и без родителей, с закономерностью устанавливается статистическое отклонение: лица, воспитанные без одного или обоих родителей, чаще совершают преступления, чем воспитанные в полной семье^[3].

Исследуя причины преступности как социального явления, криминология не ограничивается установлением статистических связей между конкретными криминогенными факторами и преступным поведением. Через них она устанавливает связь преступности с более общими социальными явлениями и процессами, от которых в конечном счете зависит преступность в той или иной стране или в мире в целом.

В криминологической литературе рассматриваются различные формы взаимосвязи явлений, которые не сводятся к причинности.

Эту зависимость именуют функциональной (хотя данное название не совсем точно). Она имеет несколько форм^[4]. Первая — когда два явления, не порождающие друг друга, могут иметь общую причину, например наркомания и алкоголизм. Правда, данный пример, не совсем однозначен. Он пограничен, поскольку наркомания может способствовать развитию алкоголизма и наоборот. Однако и то и другое явление может определяться совокупностью одних и тех же причин (например, неблагоприятными условиями жизни и работы, влиянием социального окружения и т. д.). Вторая форма: о функциональной связи можно говорить тогда, когда встречается последовательность различных событий во времени, которая не образует реальной причинной цепочки. Например, человек совершает повторное преступление, причинно не связанное с первым, но по форме оно может быть повтором. Таких примеров можно привести множество. Однако здесь тоже нет абсолютной чистоты. Разнородный рецидив — не редкость в криминальной среде. Объективно он может быть не связан причинно с прошлым деянием, но может быть связан психологически и даже мотивационно. В психологии приводится такой пример: человек в сырую погоду обходит лужи, пока он не промочил ноги, а промочив, идет напролом. Тем не менее такие формы функциональной зависимости существуют.

В 1968 г. В. Н. Кудрявцевым была опубликована небольшая по объему книга «Причинность в криминологии»^[5]. Эта была первая специальная работа такого плана. Она вышла с уточняющим подзаголовком — о структуре индивидуального преступного поведения. Видимо, он в те годы не решался говорить об общих причинах преступности в СССР. Аналогичные идеи с тем же уклоном к индивидуальному правонарушению В. Н. Кудрявцев развивал в последующей работе о причинах правонарушений^[6], первой главой была «Причинность в социальной среде». Тема «Причины преступности» рассматривалась также в первом томе «Курса советской криминологии»^[7] и в последующих учебниках по криминологии^[8]. Авторы исходили в основном из пережиточных причин преступности в социалистическом обществе, одновременно анализируя конкретные криминогенные обстоятельства. В одной из последних работ «Причины преступности в России. Криминологический анализ» В. Н. Кудрявцев переходит к причинам преступности как к социальному явлению.

Категория причинности отражает один из наиболее общих, фундаментальных законов объективного мира, распространяющийся на все явления и процессы природы и общества (как индивидуальные, так и массовые, включая те, которые носят стохастический, вероятностный характер), и подчиняется статистическим закономерностям. И это очень важно, поскольку, как полагает В. Н. Кудрявцев, преступность относится к тем видам статистической совокупности, которые имеют причинное объяснение^[9].

Вспоминается 1960 г., когда я был слушателем 2-го курса военноюридического факультета и в силу криминологических увлечений, которые в эти годы стали достижимыми, подготовил научную работу «Причины преступности в СССР». Ни меньше, ни больше. Секретность, установленная в сталинские времена, и в эти годы сохранялась в отношении негативных явлений в стране, но их анализ уже не грозил прежними репрессиями. Я принес рукопись своему научному руководителю — кандидату юридических наук подполковнику юстиции В. Н. Кудрявцеву, будущему академику и вицепрезиденту АН СССР (а затем и РАН). Я общался с ним впервые, поскольку до этого не обговаривал тему работы. Он пробежал мой опус по диагонали. Сейчас я думаю, что он, видимо, с трудом осваивал мою стилистику, хотя по этому поводу ничего не сказал. Затем внимательно посмотрел на меня и предложил выступить на собрании научного кружка. Я выступил, и доклад с оценкой «отлично» засчитали мне за курсовую работу по уголовному праву. Позднее, на академической научной конференции я выступил уже с докладом о предупреждении преступности в армии (см. академическую газету «Ленинец» от 30 марта 1962 г., где была опубликована статья о моем докладе, а также: Лунеев В. В. Зачем живу? (жизненные и криминологические тернии). М., 2006. С. 136−139). Криминология в те годы не преподавалась. С тех пор прошло полвека. И я вспоминаю этот случай только потому, что ныне, имея полувековой опыт криминологических исследований, я бы за эту тему с той же активностью не взялся бы. Она в те годы уже не была политически особо опасной, но легкой не была никогда — ни в те годы, ни сейчас. Тогда она была просто объективно не решаемой. И это можно понять, читая первые учебники по криминологии 1960;х годов. Да и сейчас удовлетворительно и продуктивно решить проблему в целом, пожалуй, никому не удается, хотя и написано по этому поводу много обстоятельных книг и статей. И я, как автор данную теоретического курса криминологии, буду удовлетворен, если приближусь к некоторым аспектам реальной причинности в современной криминологии. Дело в том, что эта проблема, характеризуясь относительной стабильностью воззрений, постоянно видоизменяется, перемещается вместе с бурно меняющимся обществом к печальной констатации о массовой, глубоко (и «высоко») укоренившейся криминализации общественных отношений.

В ходе развития современной науки раскрывается все большее многообразие форм связи явлений, выражающихся в виде соотношений, не имеющих явного и непосредственного причинного характера. Действительно, причинность в криминологии никогда не реализуется в «чистом» виде, освобожденном от присутствия других форм связи, и только абстрактно может быть отделена от них. Однако такая абстракция может быть плодотворной и эффективной, так как помогает вскрыть причинность криминальных явлений как основу, на которой складывается вся система многообразных социальных явлений. Но когда причинная связь раскрыта, мы должны вновь вернуться к целостной картине криминогенности, как бы вплести изученную причинность в сложную сеть многообразных взаимозависимостей. Все формы причинной и функциональной связи охватываются одним понятием детерминации. Детерминация (от лат. determine — определяю) —учение об объективной закономерной взаимосвязи и причинной обусловленности всех явлений. Она противостоит индетерминизму, отрицающему всеобщий характер причинности.

При всей сложности причинности в криминологии она познаваема на основе многих имеющихся, и особенно статистических, методов. В этих целях криминология и развивающаяся на ее основе статистика конкретизируют понятие причинности применительно к отдельным явлениям и процессам криминологически значимого характера. Здесь криминология среди юридических дисциплин в изучении причинности продвинулась дальше всего. Тем не менее вопросы причинной связи важны и в административном, и в гражданском праве, и в других юридических дисциплинах.

Попытаемся обозначить некоторые статистические, социологические и математические пути установления причинности в криминологии. В Курсе нет возможности детально рассмотреть все пути и методы. Они относительно доступно рассматриваются в главе о методах криминологических исследований и детально — в специальной литературе^[10].

В точных науках динамические функциональные связи обычно выражаются формулами. Например, в формуле S = !!!ttR2 площадь круга S (результативный признак) прямо пропорциональна квадрату его радиуса R (факторному признаку). Формула I = U / R расшифровывается сложнее: сила электрического тока (I) прямо пропорциональна напряжению (10 и обратно пропорциональна сопротивлению (R). В этом случае результативный признак определяется двумя факторными с противоположным действием. Сила тока будет тем больше, чем выше напряжение или меньше сопротивление. Функциональная динамическая связь хорошо рассчитывается, поэтому она является и полной, и точной.

Юридические науки имеют дело главным образом с социально-правовыми явлениями и процессами, где нет таких жестких, однозначно полных и точных связей. Как уже говорилось, причинная обусловленность преступления, и тем более преступности как массового социального явления, связана с огромной совокупностью взаимозависимых обстоятельств, при изменении действия хотя бы одного из которых может измениться характер всего взаимодействия в целом. В советское время было подсчитано, что число обстоятельств, которые влияют на совершение преступлений, достигает 450 и более^[11].

Причинная зависимость между каждым признаком-фактором и признаком-следствием характеризуется неоднозначностью: тот или иной признак-следствие изменяется под воздействием комплекса признаков-факторов, а каждому значению признака-фактора соответствует (под влиянием других признаков-факторов) несколько значений признака-следствия. Именно поэтому связь между причиной (совокупностью причин) и следствием (преступлением или преступностью) многозначна и носит вероятностный характер.

Многозначность и вероятностная сторона многозначности причинной связи в криминологии предопределяют статистическую закономерность, которая является неполной и называется в статистике корреляционной связью. Она математически отражает статистическую закономерность, которая формируется очень большим количеством элементов (факторов).

Из предыдущего материала известно, что причины преступления «растворены» в общей массе позитивных воздействий, «распределены» в структуре деятельности человека и «растянуты» в течение всей его жизни. Поэтому действие той или иной причины можно обнаружить лишь в очень большой массе случаев. Но даже и на массовом статистическом уровне, где влияние случайных факторов нивелируется путем взаимоуничтожения, обнаруженные зависимости не могут быть полными и точными, т. е. динамическими. Действие неучтенных, неизвестных, а зачастую и известных, но трудноуловимых, факторов проявляется в том, что изучаемые связи оказываются не только неполными, но и приблизительными.

Между криминогенными факторами и преступностью существует прямая корреляционная связь (обозначаемая знаком «+»). Например, чем выше уровень алкоголизации в обществе, тем выше преступность, причем преступность специфичная («пьяная»). Между факторами антикриминогенными и преступностью действует обратная корреляционная зависимость (обозначаемая знаком «-»). Например, чем выше социальный контроль в обществе, тем ниже преступность^[12]. И прямые, и обратные связи могут быть прямолинейными и криволинейными.

Прямолинейные (линейные) связи проявляются тогда, когда с увеличением значений признака-фактора происходит возрастание (прямая) или уменьшение (обратная зависимость) величины признака-следствия. Математически такая связь выражается уравнением прямой (уравнением регрессии):

где у — признак-следствие; а и b — соответствующие коэффициенты связи; x — признак-фактор.

Криволинейные связи носят иной характер. Возрастание величины факторного признака оказывает неравномерное влияние на величину результирующего признака. Вначале эта связь может быть прямой, а затем — обратной. В юридической науке такие связи почти не изучались, а они ведь существуют. Известный пример — связь преступлений с возрастом правонарушителей. Вначале криминальная активность лиц растет прямо пропорционально увеличению возраста правонарушителей (приблизительно до 30 лет), а затем снижается. Причем вершина кривой распределения правонарушителей по возрасту сдвинута от средней влево (к более молодому возрасту) и является асимметричной.

Приведем более сложный пример: с расширением социального контроля уровень противоправного поведения снижается, но дальнейшая тотализация контроля часто превращает его из антикриминогенного фактора в криминогенный. Поэтому «закручивание гаек» в обществе социально полезно лишь до определенного предела. Такие связи статистически описываются уравнениями кривых (гиперболы, параболы и т. д.).

Корреляционные прямолинейные связи могут быть однофакторными, когда исследуется связь между одним признаком-фактором и одним признаком-следствием (парная корреляция), а также многофакторными, когда исследуется влияние многих взаимодействующих между собой признаков-факторов на признакследствие (множественная корреляция).

Парная корреляция давно нашла свое применение в юридической статистике, а множественная корреляция практически не используется, хотя в криминологии, деликтологии и социологии права многофакторные связи, можно сказать, доминируют.

Это обусловлено рядом трудностей: неналаженным учетом признаков-факторов, недостаточностью математической, статистической и социологической подготовки юристов и другими обстоятельствами объективного характера.

Корреляционные связи одних явлений с другими прослеживаются уже на первых стадиях статистической обработки данных. Сводка и группировка статистических показателей, исчисление относительных и средних величин, построение вариационных, динамических, параллельных рядов позволяют установить наличие взаимосвязи изучаемых явлений и даже ее характер (прямой и обратный). Если, построив вариационный ряд преступников по возрасту, мы обнаруживаем, что основные частоты группируются в интервале молодежного возраста, у нас есть достаточные основания полагать, что молодежный возраст — наиболее криминогенный. Хотя возраст и не выступает в своем собственном значении, а лишь интегрированно выражает криминогенные условия, взаимодействующие с соответствующими возрастными изменениями человека.

Обратимся к состоянию опьянения, которое во всех странах мира считается криминогенным фактором и в связи с этим статистически отслеживается. В России в 1996 г. было зафиксировано, что в состоянии опьянения правонарушителями совершено 39% всех учтенных преступлений, в том числе 77,6% изнасилований, 73,5% умышленных убийств, 69,8% хулиганских действий, 59,7% разбоев, 57,0% грабежей, 37,7% краж и 0% взяточничества. Приведенные проценты свидетельствуют о прямой корреляционной связи преступлений с пьянством (кроме взяточничества). Поскольку подобные цифры повторяются практически из года в год, они свидетельствуют не только о наличии данной связи, но в определенной мере и о степени влияния пьянства на различные виды деяний. Для более точного измерения связей статистика располагает большим набором различных методов.

Статистические методы различных обобщений, указывая на наличие прямой или обратной связи между признаком-фактором и признаком-следствием, не дают ответа на вопрос о мере связей, ее количественном выражении. Этот недостаток восполняется методами корреляционного анализа, которые позволяют вычленить из комплекса факторов влияние одного или многих обстоятельств, установить характер взаимосвязи и математически точно измерить ее. Все это имеет важное научное и практическое значение. Последовательное внедрение методов измерения в аналитическую практику правоохранительных органов, судов и других юридических учреждений ставит ее на прочную научную основу.

Для изучения корреляционных связей статистиками разработаны различные методы, каждый из которых решает свои конкретные задачи. Одни коэффициенты связи пригодны для измерения взаимосвязей качественных признаков, другие — для качественных и количественных, третьи — для количественных. Абсолютное большинство их применимы в криминологических исследованиях, поэтому необходимо познакомиться с ними хотя бы в самом общем виде^[13].

Для измерения связи между качественными (атрибутивными) признаками в статистике широко используются коэффициент сопряженности А. А. Чупрова, коэффициент ассоциации К. Пирсона, а также коэффициенты ранговой корреляции Спирмена и Кендалла.

Коэффициент ассоциации К. Пирсона (КП) в плане исчисления — относительно простой показатель сопряженности величин.

Он применяется к вариации двух качественных признаков, распределенных по двум группам. Его расчет производится на основе специальной таблицы, именуемой таблицей четырех полей. Коэффициент ассоциации К. Пирсона измеряется от -1 до +1 и интерпретируется так: чем ближе коэффициент к 1, тем теснее связь, положительная или отрицательная. Считается, что если КП достигает 0,3, то это свидетельствует о существенной связи между признаками.

Коэффициент взаимной сопряженности, разработанный отечественным статистиком А. А. Чупровым (КЧ), в отличие от коэффициента Пирсона применяется для измерения связи между соотношением двух атрибутивных признаков по трем и более группам.

Он рассчитывается по соответствующей формуле. Его расчет сложен. Данный коэффициент, как и коэффициент Пирсона, исчисляется путем нахождения различных соотношений. Коэффициент А. А. Чупрова в отличие от коэффициента ассоциации варьирует от 0 до 1. Если исходить из формулы, то его значение не может быть отрицательным. Но суть интерпретации та же — связь считается существенной при величине КЧ = 0,3. Чем ближе его значение к единице, тем сильнее связь.

Особая роль в выявлении связей не только между качественными, но и между количественными признаками принадлежит параллельным статистическим рядам. С одной стороны, они представляют собой относительно самостоятельный и важный метод выявления корреляционной зависимости, с другой — с их сопоставления начинается расчет однофакторных, многофакторных и иных корреляций.

Параллельные ряды в этом смысле представляют собой сопоставление двух и более статистических вариационных или динамических рядов показателей, причинно или иным способом связанных между собой. Они дают возможность не только увидеть изменения одного явления в рядах распределения или динамики, но и установить взаимосвязанное изменение двух или более явлений.

Обратимся к известному примеру о связи пьянства с преступностью. Сопоставив за несколько лет два динамических ряда (число преступлений и количество потребления алкоголя в литрах на 100 тыс. населения), мы можем выявить наличие и характер связи между ними. Связь оказывается прямая и достаточно сильная, хотя и неодинаковая по силе и механизму действия при совершении различных видов преступлений. Корыстные преступления совершаются с целью добычи денег на приобретение спиртного; насильственные действия — вследствие отсутствия нравственноправовых тормозов у субъектов, находящихся в состоянии опьянения; совершению легкомысленных (неосторожных) деяний, например дорожно-транспортных, способствует ослабление реакции и другие воздействия алкогольного опьянения на психическое и физическое состояние субъектов преступления^[14].

Существующие взаимосвязи между пьянством и преступностью в нашей стране особо четко проявились в последние 15−20 лет, когда в середине 1980;х годов пьянство интенсивно росло; когда в 1986—1987 гг. прошла кампания ожесточенной борьбы с пьянством и алкоголизмом, когда в процессе распада Союза и непродуманных реформ в России был снят государственный контроль за производством и оборотом алкогольных напитков. Все это заметно отразилось на динамике преступности в целом и ее отдельных групп и видов. В 1983—1985 гг. уровень преступности интенсивно рос, в 1986—1987 гг. — заметно снижался (борьба с пьянством), а в 1988—1990 гг. рост преступности был беспрецедентным. Между потреблением алкогольных напитков и преступностью существует прямая сильная связь причинного характера.

Параллельные ряды в юридической статистике применимы также для сопоставления рядов динамики преступности и раскрываемости, преступности и выявленных правонарушителей, преступности и судимости, преступности, судимости и числа заключенных. Эти ряды могут свидетельствовать о результативности борьбы с преступностью, степени соответствия судебной практики криминогенным тенденциям, месте и роли лишения свободы в борьбе с преступностью и т. д.^[15]

Между уровнем преступности и выявленными правонарушителями существует связь состояний. И преступность, и выявленные правонарушители имеют одни и те же причины. Выявленные правонарушители по сути своей — раскрытая часть учтенной преступности. Но на динамику уровня выявленных правонарушителей влияют и другие факторы: уголовная политика, степень соблюдения презумпции невиновности, дееспособность правоохранительных органов и др.

В 1956 г. число выявленных правонарушителей было на 29% больше числа учтенных преступлений (это нонсенс, вполне обяснимый существовавшей тогда практикой группового привлечения к уголовной ответственности и другими обстоятельствами), в 1972 г. их уровни сравнялись, а в 1991 г. число учтенных преступлений на 54% превысило число выявленных правонарушителей. Анализ этих парадоксальных соотношений между уровнем преступности и выявленными правонарушителями дает ответы на сложные вопросы уголовной политики в нашей стране за последнее пятидесятилетие.

Любые показатели юридически значимых явлений могут быть поставлены в параллельные статистические ряды распределения и динамики, если между ними существуют реальные причинные или иные связи. Однако обнаруженные совпадения могут быть случайными или ложными. В одном исследовании 1960;х годов утверждалось, что рождаемость находится в прямой зависимости от размера жилплощади: чем больше площадь, тем выше рождаемость. В другом говорилось обратное: чем теснее живут, тем выше рождаемость, так как получение большей жилплощади зависело от количества детей. В обоих случаях мы имеем дело с ложными предположениями.

Известный отечественный криминолог и статистик ?. Н. Гернет, например, построил параллельные ряды осужденных в Калужской губернии за кражи (в расчете на 10 тыс. населения) и цен на хлеб (в копейках за пуд), чем, как он писал, доказал «полную зависимость между ценами на хлеб и числами осужденных окружным судом за кражи»^[16]. Статистические совпадения указанных рядов объяснимы. Рост цен на хлеб может отражать ухудшение экономической и криминогенной ситуации. Но выявленные корреляции характеризуют, скорее всего, не связи между кражами и ценами на хлеб, а связи между кражами и экономической ситуацией в целом. Цена на хлеб в отдельно взятой губернии -лишь косвенный индикатор экономической ситуации. Подобные корреляции могут затушевать или исказить реальность. Случайность совпадений или ложные закономерности, как правило, выясняются на основе качественного анализа и теории той научной дисциплины, статистические данные которой анализируются.

Об этом рассуждал Л. Н. Толстой в томе третьем части третьей романа «Война и мир»: «Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается Благовест, но из того, что всякий раз стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается Благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов. Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.

Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб… Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину Благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра^[17].

Параллельные ряды как метод выявления взаимосвязей используются давно. В работе «Население, преступность и пауперизм» Маркс, сопоставляя в параллельных рядах численность населения, родившихся, умерших, осужденных и пауперов, установил важную закономерность: преступность растет быстрее, чем численность населения^[18]. Со времени этого открытия прошло более ста лет, а выявленные закономерности действуют. По данным Четвертого Обзора ООН о тенденциях преступности (1986−1990 гг.), преступность в мире прирастала на 5% в год, а население — примерно на 1−1,5%.

Наличие параллельных рядов признака-фактора (х) и признака-следствия (у) позволяет выявить и изобразить корреляционные зависимости графически в прямоугольной системе координат. Если отложить значения х на оси абсцисс, а значение у — на оси ординат и нанести точки соотношений х и у, то мы получим корреляционное поле, где по расположению точек можно судить о характере и степени связи.

Если точки беспорядочно разбросаны по всему полю, то какойлибо связи между признаками нет. Если они сосредоточены на оси, направленной снизу вверх и слева направо, то имеется прямая зависимость, а если точки распределены сверху вниз и слева направо, то зависимость будет обратной. Если точки при прямой или обратной зависимости не расплываются в облаке, а сосредоточены на одной линии, то в этом случае мы имеем сильную прямую или обратную связь.

Парная, или однофакторная, корреляция — это неполная прямая или обратная связь между одним признаком-следствием и одним признаком-фактором. Она позволяет относительно адекватно измерить выявленную связь, чего не дают другие методы статистического анализа. Ценность корреляционного анализа следует оценивать исходя из известного постулата: наука начинается с измерения. Корреляционное измерение связи, как правило, производится после установления ее наличия и характера (прямая, обратная) в процессе других видов статистического анализа: сводки и группировки данных, расчета относительных и средних величин, составления вариационных, динамических и особенно параллельных рядов.

Преступные деяния детерминированы большим комплексом причин и условий. Среди них определенное место занимает административная правонарушаемости которая выступает в виде некоего репрезентативного предвестника преступности. С одной стороны, и преступность, и административная правонарушаемость обусловлены одними и теми же основными причинами, с другой — административные правонарушения являются своеобразным криминогенным фактором. Эти взаимосвязи не ограничиваются причинностью единичных преступлений конкретных субъектов, которые, совершив то или иное правонарушение, по принципу связи приближают свое состояние к возможным более опасным нарушениям закона. Рост правонарушаемости в обществе приводит к существенным негативным сдвигам в правосознании населения, «приучая» к отклоняющемуся поведению не только тех, кто уже нарушил ту или иную норму закона, но и других людей, поскольку планка правового поведения в массовом осознании реалий снижается для многих граждан.

Несмотря на недостатки административной практики и учета правонарушений, параллельные ряды учтенных преступлений и правонарушений указывают на тесную связь прироста правонарушений с приростом преступлений, хотя далеко не всегда рост правонарушений связан с ростом преступлений. Но если исходить из теоретически выравненного ряда, то увеличение выявленных правонарушений на 1000 единиц статистически влекло за собой 40−50 преступлений, или 20−25 правонарушений на одно преступление. Все это свидетельствует о неполной прямой и значимой корреляционной связи, которая приближается к +0,7. Порядок поэтапного расчета парного коэффициента корреляции можно было бы показать на более простом с точки зрения вычислений примере^[19].

Возможные значения степени тесноты корреляционной связи, измеряемой данными коэффициентами корреляции, лежат в пределах от -1 до +1. Коэффициенту, равному -1, соответствует полная обратная связь, 0 — отсутствие всякой связи, +1 — полная прямая связь, а дробным значениям — определенная степень прямой или обратной связи.

В юридической науке была предпринята попытка разработать специальный коэффициент корреляции между показателями судимости и наказания, однако это не получило какого-либо распространения. Тем не менее указанный метод имеет определенную разработку.

Наряду с относительно точными и сложными корреляционными измерениями существуют и менее точные, но распространенные в мировой и отечественной статистической и социологической литературе методы установления взаимосвязей между изучаемыми статистическими рядами. К ним можно отнести коэффициент Фехнера и коэффициенты ранговой корреляции Спирмена, Кендалла и др.

Коэффициент Фехнера (КФ) рассчитывается на основе сравнения параллельных рядов. С его помощью можно установить направление связи и ее тесноту. Коэффициент Фехнера изменяется от +1 до -1. При +1 имеется полная прямая согласованность, при О — изменчивость никак не согласуется, при -1 — полная обратная несогласованность.

Коэффициент ранговой корреляции Спирмена (р) рассчитывается на основе полученных данных по соответствующей формуле. Аналогичным образом, только с иным расчетом суммы рангов, вычисляется коэффициент ранговой корреляции Кендалла (?). Коэффициенты Кендалла и Спирмена изменяются от +1 до -1.

Они используются как меры взаимозависимости между рядами рангов, а не как меры связи между самими переменными. Коэффициенты Спирмена и Кендалла обладают примерно одинаковыми свойствами, но при наличии многих рангов коэффициент Кендалла имеет некоторые вычислительные преимущества. Оба коэффициента широко используются в статистике, социологии. Они могут быть полезны для криминологических исследований. Более подробную информацию можно найти в статистической и социологической литературе^[20].

На основе одних и тех же статистических рядов х и у мы специально рассчитали несколько коэффициентов парной корреляции.

Все расчеты свидетельствуют о наличии прямой и сильной связи между административными правонарушениями и преступлениями. Коэффициенты различаются лишь по значению:

¦ коэффициент парной линейной корреляции +0,999;

¦ коэффициент Фехнера +0,714;

¦ коэффициент Спирмена +0,821;

¦ коэффициент Кендалла +0,619.

Исследователь выбирает тот коэффициент корреляции, который наиболее приемлем, адекватен и показателен для того или иного изучения взаимосвязей.

Наличие многих измерителей корреляционных связей (в Курсе называются лишь наиболее простые), значения которых при расчете на одних и тех же параллельных статистических рядах заметно различаются, может породить сомнения в их ценности. Возникает обоснованный вывод: значит, среди них нет ни одного действительно адекватного. С этим нельзя не согласиться. Но следует всегда иметь в виду, что даже самые точные измерители условны. То, что метр имеет соответствующую длину, — это условность. История его создания была долгой. И только в 80-е годы прошлого века было уточнено, что метр равен длине пути, который проходит свет в вакууме за очень малую долю секунды. Метр — основная единица длины СИ (Международной системы единиц) — мог быть вдвое длиннее или короче, но в любом случае он должен быть разградуирован на более мелкие кратные единицы, сантиметры, миллиметры и т. д., и соотносим с другими единицами измерения. Длина измеряется не только в метрах, но и в саженях (старая русская мера, равная трем аршинам — 2,13 м), в футах (английская и старая русская мера длины, равная 30,48 см), в ярдах (английская и американская мера длины, равная 91,44 см) и т. д. Аналогичные суждения можно высказать в отношении абсолютного большинства физических и математических величин. Не случайно в физике и математике существуют международные системы единиц и таблицы перевода одних единиц измерения в другие.

При измерении любых явлений важно придерживаться одних и тех же или сопоставимых мер. Поэтому главным условием применения различных коэффициентов корреляции должна быть сопоставимость измерителей связи. Это не означает, что при анализе разных параллельных рядов нельзя использовать разные коэффициенты, если они как-то сравниваются между собой. Можно использовать несколько коэффициентов одновременно, но сравнивать между собой только одинаковые (сопоставимые) коэффициенты. Некоторые из рассмотренных измерителей связи, например коэффициенты Спирмена и Кендалла, близки друг к другу по форме расчетов. Их значения пересчитываются друг в друга, но коэффициент Кендалла дает более осторожную и, видимо, более объективную оценку степени связи двух признаков, чем коэффициент Спирмена^[21]. К слову сказать, в нашем примере он был наименьшим (+ 0,619) и, возможно, наиболее реальным.

Вместо парных коэффициентов корреляции, рассчитываемых для многих признаков-факторов, может вычисляться множественный коэффициент корреляции. С помощью многофакторного корреляционного анализа измеряется степень тесноты связи между признаком-следствием и рядом признаков-факторов одновременно.

В этом случае могут быть рассчитаны частные и множественные коэффициенты корреляции, множественный коэффициент детерминации, совокупные коэффициенты множественной корреляции и множественной детерминации и другие показатели (коэффициент эластичности, бета-коэффициент), помогающие уточнить влияние различных факторов на те или иные результаты. Корреляционный анализ также позволяет измерить зависимость одних криминологически значимых явлений от других, взаимосвязь уровней одного и того же явления в разные годы. Ознакомление с этими сложными и требующими достаточной математической подготовки величинами выходит за рамки нашего Курса, но базовая статистическая подготовка юристов при необходимости позволяет освоить и эти методы установления корреляционной связи.

При статистическом анализе желательно использовать различные способы измерений. Здесь можно руководствоваться наставлением Галилея: «Измеряй все доступное измерению и делай недоступное измерению доступным^[22]. Использование в современных криминологических исследованиях общедоступных методов статистического анализа, овладение корреляционным, факторным, дисперсионным, последовательным и причинным статистическим анализом может обеспечить криминологическую науку и практику борьбы с преступностью более надежной и информативной фактической базой.

В главе 3 «Становление и развитие отечественной криминологии» автор сделал попытку показать роль математики в криминологических исследованиях, цитируя видных ученых. А ведь как раз социологическая, статистическая и математическая основа правовых наук и является их самой слабой стороной. «Математическая истина остается на вечные времена, а метафизические признаки проходят как бред больных» (Вольтер). «Только со смертью догмы начинается наука» (Галилео Галилей). «Бич человека — это воображаемое знание». «Книжная ученость — украшение, а не фундамент» (Мишель де Монтень). «Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с изучения их пригодности для данного общества» (Жан-Жак Руссо). «В каждой… науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики» (Иммануил Кант). «…Нам следовало бы стремиться познавать факты, а не мнения, и, напротив, находить место этим фактам в системе наших мнений» (Георг Кристоф Лихтенберг). «Математика — единственный совершенный метод, позволяющий провести самого себя за нос» (Альберт Эйнштейн). «Только та наука достигнет совершенства, которой удастся пользоваться математикой» (Карл Маркс). Можно было бы привести еще десятки высказываний знаменитых людей, которые связывали с математически выраженными реалиями важные научные достижения, но мы ограничимся этими. Я повторил эти высказывания, чтобы напомнить, что идеи математизации и социологизации правовых наук, тем более криминологии и социологии права, в изучении преступности и ее закономерностей и причин — не бредовые идеи современности. Им многие столетия. Не надо забывать, что время идеологизированной догматики в юриспруденции уже прошло.

• [1] См., например: БСЭ. Т. 20 M., 1975. С. 602−603; Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968; Бунге М. Причинность: пер. с англ. М., 1962; Его же. Проблема причинности в современной физике: пер. с англ. М., 1960; Свечников Г. А. Причинность и связь состояний в физике. М., 1971; Кравец М. Причинность и статистические закономерности // Вопросы философии. 1966. № 8 и др.
• [2] Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии (о структуре индивидуального преступного поведения). М., 1968. С. 9.
• [3] Философы высказывают мнение, что кроме динамических и статистических закономерностей имеется третий тип — «закон-тенденция», свойственный общественным явлениям и процессам. Этот тип закономерностей не может быть выражен математически (как первые два), он отражает лишь общую направленность явлений и процессов, исходя из диалектики их развития. Эта идея, на мой взгляд, заслуживает внимания криминологов.
• [4] Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Причины преступности в России. Криминологический анализ. М., 2005. С. 9.
• [5] Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии (о структуре индивидуального преступного поведения). М., 1968 (кстати сказать, В. Н. Кудрявцев был учеником А. А. Герцензона).
• [6] Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений. М., 1976.
• [7] Курс советской криминологии. Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник / под ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца и Б. В. Коробейникова. М., 1985. С. 197−247.
• [8] Криминология. М., 1968 (с участием А. А. Герцензона, В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Η. Ф. Кузнецовой и др.); Криминология / под ред. И. И. Карпеца, В. Н. Кудрявцева, Η. Ф. Кузнецовой, А. Б. Сахарова. М., 1976; Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975; Лунеев В. В. Советская криминология. М., 1978; Криминология / под ред. В. К. Звирбуля, Η. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1979; Аванесов Г. А. Криминология и социальная профилактика М., 1980; Криминология / под ред. Коробейникова, Η. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1988. Стали издаваться книги в социалистических странах: Бухгольц Э., Лекшас Дж., Хартман Р. Социалистическая криминология: пер. с нем. М., 1975; Вермеш М. Основные проблемы криминологии: пер. с венг. М., 1978; Криминология: пер. с чешек. М., 1982; Ьафия Е. Проблемы криминологии: пер. с польск. 1983 и т. д.
• [9] Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Причины преступности в России. М., 2005. С. 11.
• [10] См., например, Лунеев В. В. Юридическая статистика: учебник. 2-е изд., перераб. и доп., с изм. М., 2007, а также 1999,2002,2004 гг. В этом учебнике отражены все основные темы, необходимые для профессионального статистического анализа социально-правовой и криминологической действительности. Широко представлен методический аспект, что дает возможность на высоком уровне организовать сбор, сводку, группировку и анализ статистических данных. В учебнике есть материал о выборочном наблюдении и социологических методах сбора криминологически значимой информации, о статистических возможностях комплексного анализа преступности. Учитывая недостаточную математическую подготовку юристов (хотя в действующих сейчас учебных планах юридических вузов впервые предусмотрены курсы математики и информатики), все вопросы рассматриваются на доступных реальных примерах с полным и последовательным расчетом практически всех имеющихся статистических величин, индексов, коэффициентов и других показателей.

  .

  Век идеологических обществ заканчивается. Прагматические государственные образования не нуждаются в апологии «голых» идей, они нуждаются в решении реальных проблем, разработке эффективных методов борьбы с коррупцией, организованной преступностью, терроризмом, наркотизмом и другими опасными преступлениями современности. Правильные решения могут быть выработаны только на основе объективной и системной информации о той или иной криминальности, которую можно добыть лишь статистическим, социологическим и иным эмпирическим путем при обработке современными методами. Чисто логическими рассуждениями нельзя получить новые знания эмпирического мира. Он познается в опыте на основе реальных фактов.

• [11] Модель регионального криминологического и уголовно-правового прогноза. М., 1994.
• [12] Луъеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997. С. 400−450.
• [13] Подробное изучение предлагаемых методов возможно при обращении к упомянутому выше учебнику: Лунеев В. В. Юридическая статистика. 2-е изд., перераб, и доп., с изм. М., 2010. С. 293−320.
• [14] Лунеев В. В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. С. 249.
• [15] Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд. М., 2005. С. 785, 787, 792, 798,801,806,818,819 и др. Есть и более системные работы, см., например: Юзиханова Э. Г. Моделирование криминогенных процессов в субъектах Российской Федерации. Тюмень, 2005; Ее же. Техника криминологического исследования. Тюмень, 2005; Олъков С. Г. Математическое моделирование в юриспруденции, этике и девиантологии. Тюмень, 2006.
• [16] Гернет М. И. Избранные произведения. М., 1974. С. 273.
• [17] Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. 6. М., 1958. С. 278−279.
• [18] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 513−515.
• [19] Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд. М., 2005. С. 326−340.
• [20] Рабочая книга социолога. М., 1976. С. 208−211. Автор вынужден повторить, что элементарное ознакомление с конкретными методами статистического, социологического и математического анализа имеет целью дать представление о том, что в науке существует множество различных методов анализа данных. Поскольку раскрыть детально указанные методы в самой криминологии не представляется возможным, рекомендуются дополнительные источники.
• [21] См.: Математические методы в социальных науках: пер. с англ. М., 1973; Математические методы в социологическом исследовании. М., 1981; Хейс Д. Причинный анализ в статистических исследованиях: пер. с англ. М., 1981; Юзіїханова Э. Г. Моделирование криминогенных процессов в субъектах Российской Федерации. Тюмень, 2005 и др. На этом пути встречаются и сложности. С. Г. Ольков, например, издал исключительно полезный курс лекций «Аналитическая криминология» (Казань, 2007). На мой взгляд, потребность в такой литературе у аналитиков велика. Однако московские издательства отказались выпустить второе, дополненное издание данной работы, опасаясь, что она не будет иметь соответствующего спроса. В этом есть доля правды. Юристы (криминологи, социологи уголовного права) математическими аналитическими методами пока владеют слабо, а постижение этих методик требует хорошего знания не только элементарной, но и высшей математики. Хотя с уверенностью можно сказать, что с течением времени роль аналитики в научных и практических исследованиях многих юридических дисциплин будет только возрастать.
• [22] Цит. по: Слово о науке. М., 1978. С. 171.