Мотивация как детерминирующая система преступного поведения

Одним из целостных феноменов индивидуального поведения является мотивация преступного поведения. Мотивация — ключевая интегративная проблема, сквозное междисциплинарное изучение которой имеет большое онтологическое и гносеологическое значение. Не случайно интерес к мотивам и мотивации в целях объяснения поведения людей, возникший еще в древности, отмечается во многих научных школах и течениях. Исследуются философский, социологический, социально-психологический, психологический и биологический аспекты мотивации, что позволяет юристам-криминологам перейти от нормативного, оценочного изучения мотивов преступлений к генетическому — раскрытию закономерностей возникновения и формирования мотивации преступного поведения. И если биологический, психологический, социально-психологический и социологический аспекты представляют собой взаимосвязанные, назовем их условно — «горизонтальные» уровни мотивации, то криминологический аспект мотивации специфичен. Он не составляет самостоятельного горизонтального уровня. Опираясь на достижения социальных и естественных наук, криминология вынуждена исследовать мотивацию преступного поведения «по вертикали». Ее изучение в криминологических целях должно быть сквозным, интегрированным и многоуровневым.

В мотиве преступного поведения, например, социальные факторы соприкасаются с психологическими не только непосредственно, но и опосредованно — через социально-психологические явления и процессы, а криминологически значимые свойства личности правонарушителя не исчерпываются психологическими особенностями — в единстве с ними выступают психофизиологические свойства индивида. В то же время все «омотивированные» факторы обязательно получают психологический статус. Таким образом, в побуждении, как в фокусе, отражается динамическое взаимодействие всей «многоэтажной» системы. Более того, мотив не исчерпывает всего содержания мотивации. Формирование последней не прекращается со становлением мотива, оно продолжается при целеобразовании, выборе путей достижения цели, прогнозировании субъектом своих действий и их возможных последствий, принятии решения действовать, а также в процессе совершения преступных действий. Мотивация как бы пронизывает содержание перечисленных элементов на всех этапах преступного поведения. При этом она может существенно меняться, о чем свидетельствует известный в уголовном праве эксцесс исполнителя. Он отражает изменение мотивации уже в процессе осуществления преступления. При этом другие элементы мотивации (целеобразование, выбор путей достижения цели, принятие решения и т. д.) формируются на основе доминирующего мотивационного состояния субъекта в строгом соответствии с актуальным побуждением.

Таким образом, при более глубоком анализе процесс мотивации представляется в виде непрерывной цепи взаимосвязанных элементов (этапов), что составляет ее «горизонтальный» срез. Как правильно подчеркивают П. В. Симонов и П. М. Ершов, «трансформация потребности во внешне реализуемое поведение проходит ряд ступеней „опредмечивания“, т. е. мотивации»^[1]. Следовательно, мотивация преступного поведения как целостный феномен не укладывается в одномерное линейное изображение только «по горизонтали» или только «по вертикали», она многомерна. Да и это является чрезмерным упрощением.

Началом «горизонтального» среза можно было бы считать возникновение мотива как побуждения к действию, а окончанием — его удовлетворение в процессе конкретных действий субъекта или достижение желаемых результатов. Но мотив является силой идеальной. Оставаясь на позициях социологической теории и практики, его нельзя считать началом поведения. Изначальная стадия мотивации — самая важная и самая сложная. В ней скрыты истоки мотивации, движущие силы человеческой (в том числе преступной) активности, которые, по образному выражению К. В. Судакова, веками были «окутаны туманом мистицизма и агностицизма»^[2].

Мотив не возникает из ничего. Он представляет собой не что иное, как актуализированную опредмеченную потребность, интерес, привычку, требование и т. д. Причем как потребности, гак и другие детерминанты также не изначальны. Они не даются человеку от рождения в сформированном виде, а являются результатом его деятельности, интегралом общественных отношений, в которые он включен.

Раскрывая непоследовательность объяснения человеческого поведения материалистами XVIII в., Ф. Энгельс заметил: ошибка их заключена не в том, что они признают «…существование идеальных побудительных сил, а в том, что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим причинам»^[3]. Таким образом, мотиву предшествуют «побудительные силы этих побудительных сил», т. е. «исторические причины, которые в головах действующих людей принимают форму данных побуждений»^[4].

" Горизонтальный" срез мотивации этим не исчерпывается. Дальнейшее формирование и трансформация мотива связаны с целеобразованием и другими элементами или этапами, являющимися условными единицами криминологического анализа, в процессе развертывания которых потребность все более актуализируется, а мотив опредмечивается и конкретизируется. Это можно изобразить в виде упрощенной схемы (рис. 8.2).

Рис. 8.2. Структура мотивации преступного поведения:

этапы мотивации: 1 — актуализация потребности; 2 — формирование мотива; 3 — целеобразование; 4 — выбор путей достижения цели; 5 — прогнозирование возможных результатов; 6 — принятие решения; 7 — контроль и коррекция действий;

8 — анализ наступивших последствий; 9 — раскаяние или выработка защитного мотива Мотивация может быть скоротечной и продолжительной, непрерывной и дискретной. В зависимости от этого некоторые элементы могут располагаться в разной последовательности, не всегда полностью осознаваться субъектом, а нередко и совсем выпадать из мотивационного цикла. Поэтому в аналитических целях мотивацию преступного поведения можно разделить на два условных вида;

• • ситуативная, как правило, скоротечная, свернутая во времени и пространстве, заранее не подготовленная, недостаточно осознаваемая, во многом определяемая конкретной ситуацией, стереотипами поведения и психологическим состоянием субъекта. Как правило, она нестойкая;
• • преднамеренная, относительно продолжительная, распределенная во времени и пространстве, заранее подготовленная, более или менее продуманная. Обычно она отражает доминирующие ориентации субъекта, поэтому более стойкая.

Этапы мотивации, если рассматривать ее в динамике, или элементы, если рассматривать ее в статике, в процессе мотивационного акта не сменяют и не заменяют друг друга в какой-то раз и навсегда заданной последовательности. Скорее, они наслаиваются друг на друга, образуя с каждым новым элементом (этапом) все более и более сложное соединение, которое наряду со своей главной и основной функцией — побудителя к действию — начинает выполнять: функцию фильтра при оценке и отборе субъектом всего того, что способствует или противостоит удовлетворению актуальной потребности; функцию пуска, контроля и коррекции совершаемых действий, направленных на достижение поставленных целей. В силу этого мотивация представляет собой системообразующий фактор, которому принадлежит ведущая роль в детерминации преступного поведения и который организует всю структуру психических процессов и состояний, формирующихся и развертывающихся в ходе подготовки и осуществления преступных действий^[5].

Мотивация формируется во взаимодействии социальной среды и личности (каузальная, или причинно-отражательная, функция); она толкает к активности (побудительная); мотивированная активность имеет для субъекта личностное значение (смыслообразующая); мотивация направляет действия субъекта в соответствии с актуальным желанием (регулятивная); она выступает в качестве эталонной составляющей в процессе соотнесения субъектом желаемых и достигаемых результатов своих действий (контролирующая).

С совершением планируемых действий и достижением поставленных целей максимально актуализированная потребность угасает, мотив перестает существовать, а вместе с ним и все другие элементы мотивации преступного поведения. Анализ желательных и нежелательных, прогнозируемых и непредвиденных последствий, боязнь разоблачения, разочарование, раскаяние или выработка защитного мотива — это, по существу, не что иное, как актуализация другой потребности и начало нового мотивационного цикла, вытекающего из предыдущего и являющегося его социально значимым завершением. Результаты действия (бездействия), выраженные в полном (частичном) удовлетворении или разочаровании субъекта, замыкают процесс мотивации преступного поведения «по горизонтали» .

Границы «вертикального» среза мотивации определяются социологическим и биологическим (психофизиологическим) уровнями, между которыми в иерархической последовательности расположены психологический и социально-психологический. Как уже говорилось, эта «этажность» условна: в действительности между указанными уровнями нет четких границ. В реальной жизни эти уровни представлены человеком и средой, личностью и обществом. Причем, будучи относительно обособленными, они не противопоставлены друг другу, а неразрывно связаны между собой в процессе постоянного и динамичного взаимодействия.

В мотивации человеческого поведения вообще, и преступного в частности, социальный, социально-психологический, психологический и биологический компоненты образуют «сплав», имеющий свои особые свойства, отличные как от свойств отдельно взятых компонентов, так и от свойств их механического сочетания. Поскольку формирование этого сплава происходит на социальной основе, то новое образование по своей природе всегда является социальным у вменяемого субъекта. Органическое единство различных уровней мотивации в поведении вменяемого человека сугубо индивидуально. Индивидуальное проявление преступного поведения подчинено вероятностным закономерностям, которые улавливаются на статистическом уровне анализа.

Таким образом, мотивация преступного поведения может быть определена, с одной стороны, как внутренний стержень его генезиса, с другой — как результирующая взаимодействия личности правонарушителя с социальной криминогенной средой.

Мотивация не сводится к процессу формирования только мотива (или совокупности мотивов при полимотивации) как такового, поскольку это формирование невозможно вне связи с целеобразованием, выбором путей достижения цели, прогнозированием возможных действий и их последствий, принятием решения и другими элементами, которые, с одной стороны, формируются на основе исходного побуждения, с другой — изменяют, уточняют, конкретизируют и опредмечивают его и мотивацию в целом, т. е. сливаясь с ней, «достраивают» ее и переводят из сферы субъективных переживаний в действенную побуждающую и направляющую силу.

Мотивацию трудно ограничить лишь психологическим процессом формирования мотива как спонтанного субъективного явления. Она включает в себя в снятом виде непосредственные и опосредованные, ближайшие и отдаленные причины его формирования, т. е. личность и среду в их динамическом взаимодействии, социально значимой результирующей которого и является мотивация. Плодотворную мысль в этом плане высказал В. К. Вилюнас: «Обособление в психологии раздела мотивации связано с перемещением интересов исследователей с ближайших, непосредственных причин поведения (которыми являются субъективные побуждения, желания) на все более отдаленные и опосредованные. Действительно, для более полного объяснения какого-либо поступка явно недостаточно утверждения, что он был совершен из-за возникшего желания. Конкретное действие всегда отвечает некоторому более общему жизненному отношению, определяемому потребностями и ценностями субъекта, его привычками, прошлым опытом и т. п., которые, в свою очередь, определяются еще более общими закономерностями биологического и социального развития, и только в этом контексте оно может получить подлинное причинное объяснение. Проблема мотивации в таком широком смысле… предполагает выяснение всех факторов и детерминантов, побуждающих, направляющих и поддерживающих поведение живого существа»^[6].

Именно при таком широком подходе мотивация преступного поведения имеет важное научное и практическое значение. Ее изучение в предполагаемом объеме и содержании дает возможность более системно, глубоко и детально разобраться в субъективной стороне преступления как с криминологической, так и с уголовно-правовой точки зрения. Изучение мотивации по элементам (этапам, стадиям) и анализ ее как результирующей взаимодействия конкретной личности с социальной средой позволяет правильно понять не только личность виновного, т. е. внутренние условия преступного поведения, но и взаимосвязанные с ними внешние причины преступления. Мотивация преступного поведения в этом случае отвечает основным принципам теории систем: целостности, структурности, взаимозависимости, иерархичности, множественности описания и др.

По своему строению мотивация преступного поведения как продукт человеческого мышления является системой не материальной, а абстрактной или концептуальной, более или менее верно отражающей изучаемую реальность. По «поведению» она сугубо динамична, поэтому ее рассмотрение в статике возможно лишь как «сиюминутный срез» или как «стоп-кадр». По характеру взаимодействия со средой и детерминации это открытая, многозначно детерминированная стохастическая система. Поэтому значимое изменение внешних или внутренних условий мотивации преступления на любом этапе его осуществления может отразиться как на ее динамике, так и на содержании.

Другой вопрос, что этой мотивационной глубины редко достигают как органы правоохраны, так и суды. Исследованию реальной мотивации преступного поведения уделяется крайне мало внимания. Нередко мотивация не устанавливается и не исследуется, а презюмируется судом. За нее обычно принимается мотивировка, а то и субъективный вывод суда. Это, однако, не означает, что реальной мотивацией преступного поведения можно пренебречь, ибо понять уголовно-правовое и криминологическое значение любого преступления можно лишь при объективной оценке мотивации преступника.

• [1] Симонов П. В., Ершов П. М. Темперамент. Характер. Личность. М., 1970. С. 14.
• [2] Судаков К. В. Биологические мотивации. М., 1971. С. 7. Это породило множество теорий (бихевиоризм, фрейдизм, гештальтизм, персонализм и др.).
• [3] Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 307.
• [4] Там же. С. 306−307.
• [5] Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. С. 124−128, 206.
• [6] Вилюнас В. К. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций. М., 1984. С. 11.