Вооруженное насилие. 
Криминология

Самым опасным и широко распространенным насилием в современном мире является совершение преступлений против жизни и здоровья людей с применением холодного и огнестрельного оружия, гранат, мин и других взрывных устройств, в том числе радиоуправляемых, с часовыми механизмами, вмонтированных в бытовые приборы, игрушки и другие предметы. По своим убойным возможностям и способам применения огнестрельное оружие и взрывные устройства уступают лишь химическому, бактериологическому и радиационному воздействию на людей.

Но эти вещества менее доступны, более тщательно охраняются, и их распространение преследуется не только по национальным законам, но и по международному праву. Поэтому насилие с применением упомянутых средств — пока относительно редкое явление даже в мировой практике в целом.

Холодное и огнестрельное оружие, а также взрывные устройства доступны практически каждому, и их применение может быть исключительно оперативным. Взрывные устройства обладают большой разрушительной силой, от которой не только гибнут люди, чаще всего случайно оказавшиеся рядом, но и уничтожаются здания, сооружения, коммуникации, автомобили и другие материальные ценности. Современные преступники используют новейшее оружие и взрывные устройства направленного действия. С его применением совершаются убийства, террористические акты, бандитские налеты, наносятся телесные повреждения, происходят межнациональные столкновения, массовые беспорядки. Вооруженность — один из основных признаков организованной преступности. Угроза применения оружия становится неотъемлемым элементом совершения разбоев, грабежей, вымогательства, захвата заложников и других тяжких и весьма распространенных преступлений.

На последних конгрессах ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями неоднократно обсуждались проблемы насилия, в том числе и вооруженного. Назрела необходимость отдельного рассмотрения этого вопроса. Особенно остро он был поставлен странами Западно-Азиатского (арабского) и Азиатско-Тихоокеанского регионов при подготовке к Девятому конгрессу ООН. Они констатировали увеличение производства и незаконного распространения огнестрельного оружия транснациональными преступными синдикатами, а также числа преступлений, совершаемых с применением этого оружия.

Во исполнение данного требования правительство Японии подготовило к Девятому конгрессу ООН проекты резолюции и декларации о контроле за огнестрельным оружием^[1], которые после обсуждения на Конгрессе предполагалось утвердить на Генеральной Ассамблее как акты международного права. Девятый конгресс в Каире (1995 г.) посвятил этой острой проблеме семинар-практикум «Предупреждение преступности с применением насилия». Подтвердил свою решимость бороться с актами насилия и Десятый конгресс ООН в своей Венской декларации (2000 г.). Не обошли этой проблемы Одиннадцатый (Бангкок, 2005 г.) и Двенадцатый (Сальвадор, 2010 г.) конгрессы ООН, где обсуждались вопросы незаконного оборота огнестрельного оружия и взрывчатых веществ, а также меры по предупреждению вооруженного насилия.

Осознание этой опасности есть и в России, что отразилось в Федеральной программе по усилению борьбы с преступностью на 1994−1995 гг. В ней были предусмотрены меры по выявлению и пресечению: незаконной продажи оружия, боеприпасов, ядерных расщепляющих материалов и сильнодействующих веществ предприятиями военно-промышленного комплекса; хищений оружия и других опасных веществ; их транзита через Россию и т. д. Аналогичные меры предусматривались и в Программе на 1996−1997 гг. Однако их практическая реализация далека от программных требований.

Мировой статистики ООН о незаконном распространении огнестрельного оружия и совершении преступлений с его использованием не существует, хотя в такой информации есть большая потребность. Нет более или менее полных сведений и по отдельным странам. В США, например, где только по учету на каждого жителя приходится в среднем один ствол и где велико число преступлений, совершаемых с применением оружия, «Руководство по составлению единой формы отчетности о преступлениях»^[2] не предусматривает сбора сведений обо всех преступлениях, совершаемых с применением оружия. Оно предусматривает учет применения огнестрельного оружия лишь при совершении ограблений и нападений.

Долгое время в США около 60% убийств совершалось с использованием огнестрельного оружия: по данным 1986 г. 44% - с помощью пистолетов, 7% - с помощью охотничьих ружей, 4% - с помощью винтовок и 4% - с помощью других видов оружия^[3]. В последние годы абсолютные и относительные показатели свидетельствуют о медленной, но устойчивой тенденции к росту деяний.

По некоторым данным, 60−65 млн граждан США владеют 230 млн единиц огнестрельного оружия, включая 75−80 млн пистолетов и револьверов. Кроме того, около 120 тыс. единиц огнестрельного оружия находится в стране нелегально. 11% владельцев оружия (13% владельцев пистолетов) использовали его для самообороны. В 31 штате действуют законы, разрешающие ношение оружия законопослушными гражданами. В преступных целях ежегодно используется 0,2% имеющегося огнестрельного оружия, а владельцами пистолетов и револьверов — 0,4%^[4].

По данным аналитиков США, в стране происходит почти в 20 раз больше вооруженных ограблений, чем в Канаде, Германии, Великобритании, Австралии, Швейцарии, Швеции, Австрии, Японии и Новой Зеландии вместе взятых. В 1999- 2000 гг. в США преступники 10 828 раз использовали огнестрельное оружие при ограблениях, во всех перечисленных странах — 553 раз. В Японии за эти годы было совершено всего 27 подобных ограблений. СМИ регулярно сообщают об инцидентах, произошедших в Штатах с применением огнестрельного оружия, в том числе о том, как школьники расстреливают своих сверстников. Ни в одной европейской стране не совершается столько убийств с применением огнестрельного оружия, как в США. Это касается и серийных убийств.

Криминолог и эксперт по истории убийств Эрик Монконен в своей книге «Убийство в Нью-Йорке» задается вопросом: «Где же США пошли не в ту сторону?» Ведь даже у северного соседа Канады все иначе. В 1990;с гг. число убийств в одном только Нью-Йорке в 10 раз превышало количество убийств по всей Англии. В своей книге профессор Монконен пытается объяснить исторические причины насилия в США. Еще 200 лет назад обычным делом было, когда один политик в борьбе за власть убивал другого. Четверо американских политиков — от Эндрю Джонсона до Линдона Джонсона — стали президентами страны только потому, что их предшественников уничтожили. И поскольку в России уровень умышленных убийств в настоящее время в 4 раза выше, чем в США, вероятно, мы идем по тому же пути, что и Штаты в начале XX в.

Тенденции вооруженного насилия, видимо, напугали американское общество и послужили основанием для принятия Закона 1994 г., где запрещались производство, продажа и хранение 19 видов автоматического оружия.

В других странах доля преступлений, в которых использовалось огнестрельное оружие, намного ниже. В объединенной Германии, по данным полиции, на руках у населения находится около 30 млн пистолетов, револьверов и винтовок (ствол на дватри человека), из которых лишь треть приобретена легально и официально зарегистрирована^[5]. На начало 1990;х гг. в ФРГ с применением огнестрельного оружия совершалось 15% умышленных убийств при отягчающих обстоятельствах, 10,4% - разбойных нападений, 7,5% - убийств без отягчающих обстоятельств, 2,4% - телесных повреждений со смертельным исходом, 1,9% - изнасилований. Если суммировать учтенные преступления, совершенные с применением оружия, удельный вес этих деяний в структуре всей преступности не превысит 1,6%.

Угроза оружием в Германии используется в 1,5 раза чаще, чем само оружие, особенно при совершении разбойных нападений. На 30 152 учтенных нападения в 2964 случаях (9,8%) оружие было использовано для угрозы и только в 178 случаях (0,6%) действительно пущено в ход. При совершении разбойных нападений на кредитные и почтовые учреждения эти показатели были в 5 раз выше. При совершении умышленных убийств с отягчающими обстоятельствами соотношение иное: 16 случаев применения (1,9%) и 109 угроз (13,1%). То же самое наблюдается и при совершении «простых» убийств: 11 (0,7%) и 105 (6,8%) соответственно. Вывод очевиден: оружие в Германии по своему прямому назначению применяется, лишь когда для преступника это наилучший способ достижения цели, что свидетельствует о некотором рационализме насильственных преступников и об их способности осознавать пределы возможной уголовной ответственности^[6].

В Белой книге о преступности в Японии также имеются некоторые сведения о преступлениях, совершенных с применением оружия. В ней приводятся данные о незаконных сходках с оружием и количестве огнестрельного оружия, изъятого у организованных преступников — борекудан (boryokudan). Состав преступления «сходка вооруженных лиц» специфичен. В Уголовном кодексе Японии он был введен с целью предотвращения «разборок» организованных преступных групп на стадии приготовления преступлений. В результате число незаконных собраний с оружием сократилось со 112 (100%) в 1985 г. до 40 (36%) в 1991 г. Сократилось и число лиц, участвующих в них, с 862 до 402.

В СССР и России владение огнестрельным оружием (за исключением охотничьего гладкоствольного, а при определенных условиях и нарезного) никогда не было легальным. Согласно Закону РФ от 20 мая 1993 г. № 4992−1 «Об оружии» россияне при наличии необходимых оснований могли получить лицензию на право владения газовым оружием, а лица, занятые частной охранной деятельностью, — боевым. Динамика утраты и хищений оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, а также случаев их незаконного ношения, хранения и изготовления может косвенно свидетельствовать о тенденциях противоправной вооруженности населения. Причем оружие используется не только и не столько для обеспечения личной безопасности, сколько для совершения насильственных преступлений. Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» ужесточил контроль за оружием, и особенно за его оборотом.

Случаи хищения оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в сталинский период по причине тотального контроля были редким явлением. В 1968 г. было зарегистрировано уже 464 случая хищения оружия, а в 1990 г. их число возросло до 1412, т. е. в 3 с лишним раза. С ростом хищений еще большими темпами росло количество украденного оружия. В 1988 г. в розыске находилось 279 стволов нарезного оружия, в 1989 г. — 777, в 1990 г. — 4234, а на 1 июля 1991 г. — 14 659 (в 52 раза больше). Похищенное и утраченное оружие значилось за органами внутренних дел (4619 единиц), Министерством обороны СССР (2688), учебными заведениями (2410), военизированной охраной (946), ДОСААФ (898), предприятиями связи (174), музеями (154), отделениями Госбанка (124), органами прокуратуры, прочими организациями (2502).

Большой перечень этих ведомств и организаций свидетельствует о том, что правонарушители использовали все имеющиеся возможности захвата оружия не только тайным, но и открытым насильственным путем. С этой же целью организовывались нападения на сотрудников милиции. В 1990 г. было зарегистрировано 320 случаев, а в первой половине 1991 г. (до распада СССР) — 165.

На 1 июля 1991 г. в розыске находилось 14,7 тыс. единиц огнестрельного оружия, в том числе 157 пулеметов, свыше 2 тыс. автоматов, около 5 тыс. винтовок и карабинов, более 7,2 тыс. пистолетов, 152 огнемета, а также ракетные установки, гранатометы и другое боевое оружие^[7]. За вторую половину 1991 г. число утраченного, похищенного и захваченного оружия на территории бывшего СССР увеличилось, по примерным подсчетам, втрое. Вооруженность населения лавинообразно росла. За два года количество похищенного и утраченного оружия возросло в 100−150 раз. В эти данные не входит гладкоствольное охотничье оружие, 3,8 млн стволов которого числилось по состоянию на 1 января 1991 г. в индивидуальном пользовании охотников: в России — 2472 тыс.

Значительная часть охотничьего оружия находилась на руках у населения нелегально. Уголовной ответственности за его незаконное ношение, хранение, изготовление или сбыт не было.

Не было и единого учета похищенных ружей. В начале 80-х гг. прошлого века учитывалось количество изъятого и добровольно сданного незарегистрированного оружия. По учету проходило в среднем около 250−300 тыс. единиц в год. С началом перестройки этот учет был отменен. Следовательно, общее количество незарегистрированного охотничьего оружия установить невозможно.

В 1989 — первой половине 1991 г. в некоторых регионах страны хищения оружия приняли катастрофический характер. В Армении они возросли в 438 раз, в Грузии — в 234, в Азербайджане, где к регистрации преступлений всегда относились «творчески» , — в 31 раз. Основная масса оружия, похищенного в целях применения в межнациональных столкновениях на Кавказе, поступала из России и Украины, где хищения оружия возросли за этот же период соответственно в 40 и 50 раз. С ростом хищения оружия коррелирует и число выявленных случаев его незаконного ношения, хранения, изготовления и сбыта. В 1967—1989 гг. число этих деяний увеличилось почти в 5 раз — с 6222 до 27 879. Причем надо заметить, что их латентность огромна.

Общее число всех видов огнестрельного оружия, оказавшегося у населения СССР в момент его распада, составляло не менее 8−10 млн единиц, или 1800−3600 единиц на 100 тыс. населения. По учету МВД СССР, эта цифра составляла 1412. В те же годы в США она составляла 82 044 (т.е. в 58 раз больше), во Франции — 53 927, в Великобритании — 5298, в Нидерландах -1364, в Польше — 725^[8]. Сравнение этих данных вроде бы не дает оснований для сильного беспокойства о распространенности оружия на постсоветском пространстве. Но при их криминологической оценке следует иметь в виду, что эта масса оружия оказалась на руках у нашего в прошлом безоружного населения в момент распада огромной страны и ее Вооруженных Сил, суверенизации, крупнейших вооруженных межнациональных конфликтов, беспрецедентного разворовывания и раздела необъятной государственной собственности, разрушения прежнего контроля за оружием, системного кризиса, роста безработицы и нищеты в стране, озлобленности и недовольства. Все это и предопределило рост вооруженного насилия в СССР, а после его распада — и в бывших союзных республиках.

Число хищений оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в 1971—1989 гг. держалось примерно на одном уровне (435- 594 деяния в год). В 1990—1994 гг. оно возросло в 2,4 раза, а количество похищенных стволов — в 4 раза. В эти сведения не входит захват оружия в Чечне в 1991—1992 гг. По неполным данным, чеченцы завладели (насильственно и путем вынужденной передачи) 50 танками, 80 единицами бронетехники, 2 тыс. орудий и минометов, до 50 тыс. единиц стрелкового вооружения, а также двумя сотнями самолетов^[9], которые были поставлены на службу преступному режиму. Дудаев нелегально приобретал оружие во многих странах, в том числе и в России. С ростом хищений огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в России интенсивно увеличивалось и число его незаконного ношения, хранения, изготовления и сбыта. Если принять за базу данные 1971 г. (6183), то в 1992 г. этих деяний было в 6,5 раза больше (39 910), причем бо? льшая часть их не выявляется и остается латентной. В 1970;е гг. в розыске находились десятки единиц огнестрельного оружия, в 1980;е — сотни, в 1990;е — тысячи. В 1988 г., например, в розыске было 153 ствола, а в 1995 г. — 28 792 (рост в 188 раз!). Наиболее высокую насыщенность огнестрельным оружием имеет Северо-Кавказский регион, где, по оперативным данным МВД России, только в 1995 г. было изъято 5635 единиц нарезного оружия, 2881,2 тыс. боеприпасов и 4905,4 кг взрывчатых веществ.

По данным МВД России, в стране на начало 1995 г. только в правомерном владении граждан находилось 3,2 млн стволов огнестрельного оружия. Фактический уровень вооруженности российского населения может быть выше регистрируемого по меньшей мере в 2 раза^[10].

По неполным данным МВД России, в нелегальном обороте в 1995 г. находилось не менее 150 тыс. единиц огнестрельного оружия. Только в органах, на которые возложен контроль за оружием, в 1994 г. были утеряны десятки тысяч стволов оружия, в том числе в прокуратуре — 37 тыс., в органах безопасности — 102, в органах внутренних дел — 1700, в Вооруженных Силах — свыше 30 тыс.

На координационном совещании руководителей правоохранительных органов в августе 1996 г. констатировалось, что за предыдущий и текущий годы из мест хранения похищено 34 т взрывчатых веществ. За то же время от террористических актов с применением взрывчатки пострадало около тысячи человек. По состоянию на сентябрь 1996 г. в федеральном учете значилось 31 265 единиц утраченного и находящегося в розыске огнестрельного оружия, что на 9,6% больше, чем в сентябре 1995 г.^[11]

В 2003 г. в России было зарегистрировано 54 203 преступления, связанных с незаконным оборотом оружия (приобретением, передачей, сбытом, хранением, ношением, хищением, вымогательством, изготовлением и ненадлежащей охраной). Все эти действия можно рассматривать как приготовление к совершению убийств и других форм вооруженного насилия. В том же году было учтено 26 629 преступлений, совершенных с использованием огнестрельного, газового оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. И если в целом число названных деяний в 2003 г. возросло на 1,9%, то использование взрывчатых веществ и взрывных устройств — на 59,9% (!).

В России есть силы, которые активно добиваются свободной продажи огнестрельного оружия. В то же время США и другие страны, познавшие всю опасность «вооруженной свободы», принимают решительные меры по ее ограничению. Принятие закона о свободной продаже оружия поставит народ и государственную власть в России в полную зависимость от криминальных структур, ибо преступный мир способен решать с помощью оружия не только свои задачи, но и вопросы большой политики.

Таблица 17.3

Преступления, совершенные с применением огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в России в 1987;2009 гг.

Судя по данным табл. 17.3, вооруженное насилие в России в последние 15−17 лет неуклонно росло и к 2003 г. увеличилось в 12,5 раза. Особенно интенсивно увеличивалось число умышленных убийств, тяжких телесных повреждений (причинение тяжкого вреда здоровью), разбойных нападений и др. Стали часто применяться взрывчатые вещества. С 2004 г. число преступлений, совершенных с применением оружия, стало снижаться, и к 2008 г. оно превышало базовые показатели 1987 г. лишь в 4,6 раза, и в сравнении с данными 2003 г. указанные деяния сократились на 62,3%. Это было относительно благоприятное время.

При совершении различных преступлений реальное использование оружия и угроза его применения имеют разное соотношение. По выборочным данным В. А. Казаковой, соотношение угроз и применения оружия на поражение составляет 1:3, однако оно варьирует по видам преступлений. Оружие в основном применяется при совершении семи-восьми видов насильственных преступлений (в их числе: умышленное убийство, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, захват заложников, бандитизм, терроризм и хулиганство)^[12].

Регионами с наибольшим числом преступлений, совершенных с использованием огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, в последние годы были Москва, Санкт-Петербург, Сибирь, Дальний Восток и Северный Кавказ. На них приходится более половины случаев применения вооруженного насилия.

• [1] Доклад Девятого конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. A/CONF.169/16. 1995. 12 мая. С. 37−40.
• [2] U. S. Department of Justice. Federal Bureau of Investigation. Uniform Crime Reports. Wash., 1986.
• [3] Ibid.
• [4] Оружие в США (1999 г.) // Институт прав человека [электронный ресурс]. Режим доступа: hrights.ru/weapons_in_usa.htm
• [5] Российская газета. 1995. 15 нояб.
• [6] Polizeiliche Kriminalstatistik 1989. Bundesrepublik Detschland. S. 31.
• [7] См.: Проблемы, связанные с распространенностью оружия среди населения. М., 1991. С. 2.
• [8] Проблемы, связанные с распространенностью оружия среди населения. М., 1991. С. 11.
• [9] Российская газета. 1994. 17 дек.; 1995. 10 янв., 15 мар.
• [10] Яшманов Б. Железный поток. Сегодня в России три с лишним миллиона человек законно владеют огнестрельным оружием. А сколько незаконно? // Российская газета. 1995. 7 февр.
• [11] Российская газета. 1996. 8 авг.
• [12] Казакова В. А. Вооруженная преступность: криминологические и уголовноправовые проблемы. М., 2003. С. 115−116.