Содержание и особенности познания в деятельности юриста

Обращаясь к содержанию и особенностям познания в деятельности юриста, мы обязаны обратить внимание читателя на тот факт, что логика развития форм познания у юриста иная, нежели у естествоиспытателя. Для естествоиспытателя логика развития личностного познания может быть представлена в такой структуре:

(a-s)-A (s)-(A + S)-S (A),

где а — неразвитый анализ; А — развитый анализ; 5 — неразвитый синтез; S — развитый синтез.

А для познания юриста логика развития личностного познания может быть представлена в следующей структуре:

(s-a)-S (a)-(S+A)-A (S).

Юристу чаще приходится мыслить абстрактно, обдумывать факты, вычислять и сопоставлять и реже иметь дело с конкретными приборами. Более того, «модель», план разработанного юристом действия необходимо будет осуществлять через и посредством речи.

Юрист преобразует в большей степени не совсем ясные требования клиента в чёткие и однозначные образы, программы, модели. При этом он использует наработанные юридическим сообществом процедуры в соответствии с принятым регламентом.

Познание в деятельности юристов, наряду с гносеологическими актами, включает в себя ещё и процессы понимания, интерпретации и объяснения. В совокупности всех этих актов и процессов юрист приобретает знания о сути исследуемого предмета, выявляет его моральную и ценностную значимость, которые позволяют ему принимать квалифицированные решения и успешно реализовывать свой психофизиологический и интеллектуальный потенциал.

Так что же собой представляют эти акты и процессы? Рассмотрим их содержание.

В материалистической философии «формула» процесса познания какого-то предмета человеком, или коллективным субъектом познания, такова: от живого созерцания к абстрактному мышлению и потом — к практике.

Схематично это можно представить следующим образом:

Условные обозначения:

Фд — факты действительности, выделяемые субъектом из изучаемой среды, сведения об интересуемом его предмете;

Пм/Стм — парадигма или стиль мышления субъекта, существующий в обществе и принятый субъектом, который предопределяет выделение им из среды сведений об интересующем предмете в их качественности и «переводе» фактов действительности в факты научные: понятия, категории, суждения;

Фн — факты научные, понятия или суждения, отражающие Фд и служащие субъекту средством соотнесения имеющихся знаний об интересующем его предмете с теми, которые требуется узнать об этом предмете, и со своим мировоззренческим потенциалом;

З/П — «задача» или «проблема»: уровень познавательной ситуации как форма выражения возможностей субъекта по разрешению несоответствий между имеющимися знаниями об интересующем субъекта предмете, требуемыми знаниями и своими возможностями;

В/Г — версия или гипотеза: предлагаемый субъектом вариант разрешения возникших противоречий между своими возможностями и требуемыми знаниями;

Р/Д — решение задачи или разрешение проблемы;

Т/М — результат в виде или теории, или модели, позволяющий найти ответ на разрешение противоречия между известным и искомым знанием о предмете исследования.

Что же касается познавательной деятельности юриста, то его процесс познания имеет свои особенности, которые обязывают философию права эти особенности «перевести» в разряд методологии и методики исследования, а также в соответствующий перечень приёмов и правил познавательно-исследовательской деятельности.

Особенности познания юриста состоят в том, что, во-первых, объект познания и предметная область познания включают в себя как естественные, природные компоненты, так и искусственные, наполненные замыслом и смыслом человеческого «творения». И в этом сочетании естественного и искусственного юристу, при познании данных объектов, требуется использовать понимание, интерпретацию и объяснение, прежде чем приступить к выявлению сущности предмета исследования.

Во-вторых, обусловливают процесс познания юриста такие черты предмета исследования, как «невозможность» повторения результата как предмета исследования, а также ситуативность и динамичность самого процесса исследования.

В-третьих, особенным является и то, что исследование юриста включает в себя не только движение к сущности предмета исследования, но и конструирование предмета, воссоздание процесса, который фактически не может быть точно воспроизведён.

В-четвёртых, процесс исследования юриста завершается принятием решения, которое, являясь формой познавательной деятельности, определяет судьбы людей и самого юриста в частности.

Начинается познание юриста с выявления фактов действительности, которые включены в общественную практику, но имеют специфическое содержание, ибо так или иначе связаны с правом, с законом.

Практика в конкретном случае для юриста — это реальное изучаемое место деяния или уже «описанное» кем-то и представленное юристу. Оно может быть представлено в виде: фотографий; видеоряда; звукового ряда; заключений экспертов; показаний свидетелей, зафиксированных специалистом; запротоколированные, в выбранной системе координат отсчёта, фрагменты совершенного деяния.

Проведя процедуру изучения этого деяния (практики), юрист опять возвращается к ней и объясняет и себе и другим «как данное деяние совершалось», «как было на самом деле» .

На каждом этапе этого процесса у юриста, с учётом его интеллекта, опыта, «наработанных» умений и навыков, могут возникать познавательные трудности или сложности. Естественно, чтобы их преодолеть, разрешить проблему или решить задачу, нужно руководствоваться определенной совокупностью познавательных регулятивов. И очевидно, что их состав и содержательное наполнение будут предопределяться конкретными познавательными ситуациями.

Познавательная ситуация — это содержательная характеристика процесса изучения субъектом какого-то объекта. В её структуру входят несколько элементов: «искомое»; возможности субъекта познать искомое; показатель степени обобщенности разрешаемых противоречий.

Возникает познавательная ситуация в процессе изучения социальных образований при практически-мысленном взаимодействии субъекта познания и объекта отражения.

Искомое всегда характеризуется определенной мерой обобщения. Показатель степени обобщенности является характеристикой познавательной ситуации и величиной, определяющей возможности субъекта познания выявить неизвестное в объекте изучения.

Само искомое может отражать различные признаки (черты, свойства) интересующего нас предмета исследования. К ним можно отнести: а) основные закономерности существования и развития рассматриваемых социальных явлений и процессов, их виды и типы; б) средства, инструментарий, используемые в этих социальных процессах и явлениях их субъектами для достижения своих целей; в) пути, способы, условия, формы, приемы, используемые субъектами для реализации своих интересов.

Данные признаки определяют три основных типа познавательных ситуаций, которые обусловлены содержанием общественных отношений. Они же позволяют конкретно выделить основные направления изучения социальных образований и, что для нас наиболее интересно, содержание регулятивов изучения социальных явлений и процессов.

Рассмотрим выделенные типы познавательных ситуаций, которые позволят нам определить основные компоненты методики.

Первый тип познавательных ситуаций — это те ситуации, которые включают в качестве искомого закономерности возникновения и существования социальных образований, явлений и процессов.

Характерным для данного типа познавательных ситуаций является то, что искомое и есть сущность социального образования. Более того, изучение таких предметов юристами совпадает с интересами руководства правоохранительных органов. Очевидно, что власть стремится знать сущностные связи и отношения таких социальных образований, которые могут дать ей реальную возможность оставаться властью в полном смысле этого слова.

Для юриста результаты раскрытия этого типа познавательных ситуаций служат основой для разработки программ и планов предупреждения и даже искоренения таких процессов в жизни общества.

Второй тип познавательных ситуаций — это ситуации, где на основе рассмотрения реального процесса, явления, образования необходимо определить средства, инструментарий их совершения или создания.

Характерным для искомого в данном типе познавательных ситуаций является определенность граничных условий и неопределенность оптимальных преобразований от начальной до конечной ситуации.

Например, никто не будет отрицать и тем более исключать необходимость разрешения социальных конфликтов мирным путем. Это так называемая определенность граничных условий. Но всегда ли разрешение конфликтов мирным путем является оптимальным и эффективным способом достижения цели? На это однозначно ответить вряд ли кто сможет. Вот это и есть неопределенность преобразований, которая может наличествовать в социальных образованиях.

Третьим типом познавательных ситуаций являются такие ситуации, где искомым выступают пути, способы, условия, формы и приемы осуществления изучаемого процесса, явления, образования.

Результатом познания в данном случае выступает формулирование «алгоритма» действий какого-то субъекта или субъектов, которые позволили создать реально изучаемый процесс, явление, реальное образование.

Рассмотренные познавательные ситуации позволяют определить и выделить три критерия для обоснования выбора методов изучения интересующего юриста предмета, а также и методики его же изучения.

Первый критерий — это объем, «широта» общественных отношений, которые предопределяют варианты и содержание элементов методики. Не только многообразие, но и развитость общественных отношений требует соответствующего набора методических регулятивов.

Второй критерий — степень обобщенности разрешаемых противоречий, которые обусловливают иерархию методических регулятивов в структуре методики, их взаимозависимость. Мера разрешения противоречий в социальных образованиях имплицитно вплетается в динамику использования субъектом методических регулятивов.

Третий критерий — характер связи общественной деятельности, имеющей место в социальных образованиях, и социального познания как элемента этой деятельности. Данный критерий позволяет связать конкретную методику изучения явлений, процессов, социальных образований с деятельностью юриста и придать методике необходимую динамику её применимости.

Таким образом, рассмотренные нами типы познавательных ситуаций и критерии выделения методических регулятивов позволяют утверждать, что методика создается строго в соответствии с содержанием предмета изучения, а также характером практической деятельности юриста, реальными задачами, которые ему предстоит решать, а также выработанными наукой и юридической практикой регулятивами познания и практики.

В целом же создание методологии и методики исследования предметов, относящихся к интересам юриста, может быть основано на процедуре «сущностных срезов» .

Методология исследования объектов юристом — это обусловленная предметом исследования совокупность методологических регулятивов, которые позволяют ему с наибольшим эффектом и с наименьшими потерями уяснить суть и содержание объекта, осуществить его оценку и классификацию, сформулировать предложения и рекомендации прикладного характера в интересах политического руководства страны.

Так какие же регулятивы входят в содержание методологии анализа и оценки социальных явлений и процессов?

Основным методом, который обусловливает процесс познания юриста, является системно-деятельностный метод. Он определяет характер процесса организации исследования, а также содержание самого процесса исследования конкретного объекта и его предметной области юристом. Практически данный метод воплощается в законообразной системе принципов, правил и приёмов.

Сам же системно-деятельностный метод выполняет ещё и свойственные только ему функции. Во-первых, системнодеятельностный метод ориентирует юриста на поиск и выявление противоречий в объекте исследования. Противоречия, как внутренний источник, по своей сути определяют и обусловливают все изменения в любых социальных образованиях. Следование логике поиска противоречий ограждает любого специалиста от субъективного произвола в подборе и объяснении фактов, от односторонности. Во-вторых, данный метод рекомендует юристу осуществить два взаимосвязанных, но относительно самостоятельных этапа познавательной деятельности: эмпирический и теоретический. В-третьих, системно-деятельностный метод предполагает использование в организации процесса исследования следующих принципов: системности; деятельностного подхода; субъектоцентризма; соответствие средств познания трудностям познавательных ситуаций.

Рассмотрим некоторые регулятивы, которые в современной научной и философской литературе прописаны не совсем четко.

Принцип деятельности. Это один из методологических регулятивов, который определяет содержание и структуру процесса изучения социальных образований.

Он ориентирует юриста на то, чтобы процесс изучения объекта представлял собой подготовленный вид познавательной деятельности с активным воздействием на предмет исследования.

Принцип деятельности определяет условия организации процесса исследования, которые можно сформулировать следующим образом: а) определенность исследуемого социального образования; б) наличие функционирующей эффективной структуры сбора, классификации и обобщения информации об интересующем юриста социальном образовании; в) высокий уровень развития социальных теорий, которые могут быть использованы юристом для обоснования сведений об интересующем объекте; г) наличие исследовательского инструментария.

Кроме выделенных условий этот регулятив содержит в себе и требования к юристу, который обязан по своему культурному уровню соответствовать решаемым задачам, а также быть принципиально готовым к преодолению познавательнопсихологических барьеров в выявлении сущности исследуемого объекта.

Особенность изучения социальных образований состоит и в том, что специалисту предстоит проникать в такие «неочевидные» явления, углубляться в такие далекие от наглядности и не представляемые с помощью традиционных образов связи, что путь к чувственно фиксируемым формам и явлениям опосредуется огромным количеством промежуточных звеньев.

Эту специфику СДМ отражает в принципе субъектоцентризма.

Принцип субъектоцентризма — это методологический регулятив, который ориентирует юриста, решившегося изучать социальные образования, на формирование у себя соответствующих мировоззренческих знаний и методологических навыков и умений, обусловленных этим объектом.

Надо помнить, что каждый из нас имеет «свою» готовность к обобщениям. И это вполне очевидно, и в этом нет ничего страшного как для каждого из нас, так и для жизни общества. А вот когда нам потребуется что-то исследовать, мы должны знать, что выяснение сути и содержания того или иного социального образования, его функционирования потребует от нас соответствующей подготовки.

Основатель кибернетики Н. Винер в свое время очень точно подметил, что для решения первосортной научной проблемы необходима такая же личность. А если стремиться быстро решить ее большим количеством ученых, то от этого больше будет вреда, чем пользы^[1].

Другими словами, принцип субъектоцентризма имеет свою объективную основу и субъективную психолого-мировоззренческую направленность, так как организация процесса исследования социальных образований тесно связана с познавательно-психологическим барьером. В преодолении познавательно-психологического барьера, который возникает перед юристом в процессе изучения им конкретного социального образования, и заключена сама суть требований к субъекту, к его дарованию и интеллектуальному потенциалу.

Готовность преодолеть барьер выводится самим юристом из сопоставления палитры проявлений социального образования, и своими возможностями дает начало творческому поиску, психологически детерминирует его познавательную и специальную юридическую деятельность возможностью достижения успеха.

Следующим регулятивом, который обусловливает содержание процесса изучения социальных образований благодаря системно-деятельностному методу, является принцип соответствия форм познания реальным фактам социальных образований.

Он ориентирует организаторов и исполнителей процесса изучения социальных образований на использование только тех средств и способов, которые соответствуют сути и содержанию объекта познания. Данный регулятив требует, чтобы юрист имел не только достаточно высокую мировоззренческую и методологическую культуру, но и определенный опыт, волю. Все они вместе и позволят ему выбрать соответствующие формы изучения объекта.

Следует сразу же оговориться, что требования данного принципа невозможно жестко формализовать. С одной стороны, признаки объекта изучения во времени и в ситуации — изменяемы. С другой — человек — это творческое существо. Творчество по своей природе никогда не бывает линейно определенным. Именно поэтому данный регулятив обозначает только характер поля познания. Смысл его заключен в следующем суждении: содержание и структура процесса познания обязаны быть такими, чтобы связь между объектом и способами его исследования, между силами, средствами и временем, отведенным на достижение цели, была бы принципиально разрешимой.

В-четвёртых, системно-деятельностный метод обусловливает также содержание познавательной деятельности конкретного специалиста, непосредственно участвующего в изучении социальных образований. К ним следует отнести следующие принципы: наблюдаемости; конкретно-исторического подхода; объективности и реалистичности познавательного подхода; единство социального и логико-гносеологического анализа; гносеологической достаточности.

Рассмотрим содержание принципов, которые также в методологической литературе не чётко прописаны.

Принцип наблюдаемости. Этот методологический регулятив выражает качественную характеристику всеобщей связи сущности и явления. Руководствуясь им, юрист ориентирует свои усилия в первую очередь не просто на сборе сведений об изучаемом объекте, а только на тех признаках, которые реально могут быть идентифицированы как адекватно отражающие суть объекта в его проявлениях.

Юрист в соответствии с данным регулятивом обязан выделить в социальном образовании ряд уровней познаваемых фрагментов: а) реально познаваемые фрагменты; б) возможно изучаемые; в) принципиально исследуемые; г) принципиально не исследуемые; д) не исследуемые.

Каждый из фрагментов имеет свой инструментарий изучения, и поэтому их познавательная классификация позволит юристу определиться с планом и временем своей работы. Главное, данный регулятив категорически запрещает вводить в познавательный анализ те фрагменты, которые относятся, на данном этапе развития науки и конкретных условий изучения объекта, к не исследуемым. Например, на сегодня, с учетом вышеназванных условий, нельзя истинно сформулировать «линейную» зависимость между причиной и следствием в общественном развитии. Связано это с тем, что наряду с объективными предпосылками, обусловливающими череду событий, существует фактор субъективный, случайный. Именно поэтому мы можем прогнозировать только «поле» ожидаемых результатов.

Принцип объективности и реалистичности познавательного подхода. Как регулятив, обусловливающий действия юриста, он ориентирует, при формулировании обобщений, не выдавать желаемое за действительное, исключать из познания как пессимизм, так и необоснованный оптимизм.

Так как объектами изучения юриста выступают результаты деятельности людей, социальные образования, то ему следует:

• — четко различать материальные связи и мыслимые отношения;
• — конкретно определить объективные основания и субъективные факторы;
• — признавать материальные факторы в качестве определяющих, но непосредственно связанных с духовными и идеологическими отношениями;
• — рассматривать социальные образования только в непосредственной связи с развитием общества, обстановкой в стране.

Следование этому принципу позволит юристам реально отразить конкретное социальное образование, а не «наполнить» какую-то идею «нужным» обоснованием. Конечно, исключить личностный компонент в изучении социальных явлений и процессов трудно, но выполнение юристом исследовательских процедур, заключенных в рассмотренном нами регулятиве, позволит ему субъективное свести к минимуму.

Принцип единства социального и логико-гносеологического анализа ориентирует юриста на рассмотрение социальных образований как на результат материализации человеческих представлений, интересов, программ и планов. И если личность есть продукт взаимосвязанного действия индивидуального и социального, то и продукт личности не может быть вне рамок результатов его мышления и деятельности.

Требования этого регулятива достаточно просты и понятны для любого, кто обращается к анализу социальных образований. Их можно сформулировать следующим образом: причина и источник социального развития в противоречиях; «потенциал» противоправных деяний заключен не только в социальной и психологической природе человека, но в противоречиях бытия человека; единство социального и логико-гносеологического представляет собой не единение этих сторон бытия и познавательных подходов, а реальное несовпадение сторон жизни, которое возможно реализовать, а значит, и раскрыть суть образования только в условиях их единения.

Рассмотреть в единстве — это значит в полиаспектном образовании выделить определяющую компоненту, обусловливающую развитие социальных явлений и процессов, определить субординирующую иерархию причин развития, отразить все это в понятиях и категориях правоведения, сделать выводы и рекомендации для соответствующих правоохранительных органов.

Самое главное требование данного регулятива к юристу состоит в том, чтобы он выделил в социальном образовании то, что является в его развитии законообразным, а что — случайным, что есть «продукт» разрешения социальных противоречий, а что — результат материализации помыслов человека, его мышления.

После этого у юриста появляется уверенность, что разнопорядковые знания не свалены в кучу. Становится возможным правильный синтез познанных элементов и создание системно цельного представления об изучаемом образовании.

Принцип гносеологической (познавательной) достаточности ориентирует юриста на определение оптимального количества познавательных актов и процедур, которые позволят ему выявить суть и содержание рассматриваемого социального образования и сформулировать необходимые выводы в форме суждений.

Следует вспомнить, что каждое социальное образование для конкретного сотрудника, обладающего интеллектом и методологической культурой, характеризуется своей сложностью и трудностью. И для того чтобы получить истинные знания об объекте, одному потребуется решить задачу, по определенному, ему уже известному алгоритму, а другому — разрешить проблему. Вот это условие и диктует количество познавательных актов для конкретного юриста.

Используемые юристами в единстве принципы организации процесса изучения социальных образований и те, которые обусловливают познавательные процедуры юриста, очертят гносеологическое пространство его поисков, укажут ему направление изучения его объектов, определят его конкретные шаги к достижению цели.

В-пятых, системно-деятельностный метод ориентирует юриста на осуществление следующих действий и операций, а также этапов по изучению конкретного предмета. Например, на первом этапе, его называют эмпирическим, рекомендуется осуществить следующие познавательные действия:

• 1. Поиск информации об изучаемом объекте. Искомая информация обязана раскрыть существенные и отличительные признаки объекта, который интересует юриста. Осуществляется данная процедура посредством реализации предварительно сформулированных нескольких версий или гипотез. Они позволяют соединить, путем сравнений и сопоставлений, уже изученные объекты с изучаемыми, известное и неизвестное об интересующем юриста предмете. И вот здесь возможны ошибки и просчеты. Как свидетельствует опыт, юристами нередко сравнение подменяется сопоставлением. Если первую процедуру можно осуществлять только для объектов сходных в существенных и отличительных признаках, то вторая — применима для любых объектов. Эти процедуры ни в коем случае нельзя сознательно смешивать.
• 2. Первичное изучение собранной информации, её группировка, выделение в ней общих, повторяющихся признаков, раскрывающих существенные и отличительные черты изучаемого предмета.
• 3. Уточнение и корректировка первичного представления об изучаемом предмете, установление координирующих и субординирующих связей между компонентами собранной информации на основе опроса специалистов и по аналогии.
• 4. Описание изучаемого предмета и классификация элементов, связей и отношений, выражающих его суть и содержание, оценка устойчивых и изменчивых компонентов в структуре предмета изучения.
• 5. Формулирование первичных выводов о сущности изучаемого предмета, выделение его классификационных признаков и рекомендация по дальнейшему его изучению.

Таковы познавательные действия первого этапа изучения предмета, который интересует юриста. После его завершения мы можем выявить только первичные закономерные связи между элементами изучаемого объекта, тенденцию воздействия условий и субъективных факторов на объект, форму и внешнее проявление объекта в реальных ситуациях. И этого может оказаться вполне достаточно, чтобы выполнить определенную исследовательскую программу или социальный заказ.

Если же перед юристом будет поставлена задача определения устойчивых причинно-следственных связей между условиями, вызвавшими конкретное правонарушение или другое социальное действие, и выявленными признаками данного правонарушения, то ему потребуется осуществить ряд познавательных действий, которые присущи теоретическому этапу изучения предметов в юридической деятельности.

На этом этапе потребуется:

• 1. Осуществить обобщение полученных сведений об изучаемом объекте, с чётким выделением его существенных и отличительных признаков.
• 2. Проделать процедуру сравнения по выделенным существенным и отличительным признакам, объекта изучения с аналогичными объектами, с целью выявления возможных функциональных воздействий условий на объект и самого объекта на условия, в которых он существует.
• 3. Синтезировать выявленные функциональные связи, направив свои усилия на выявление устойчивой причинно-следственной зависимости между причинами, вызвавшими появление изучаемого юристом «объекта», с его предметной областью, а также выявленными признаками, характеризующими изучаемый «объект» .
• 4. " Подвести" выявленные причинно-следственные связи, обусловливающие появление «объекта» изучения, характерные его черты под нормативно-правовые документы, под закон.
• 5. Провести мысленный эксперимент, позволяющий представить последствия для виновных после принятия решения по данному «случаю». Определить «поле» возможных ожиданий такого решения.
• 6. Сформулировать конкретные выводы и рекомендации «руководству», как прогноз об ожидаемых последствиях, и мерах, механизме минимизации негативных последствий для себя, близких, организации.
• 7. Определить меры и способы коррекции своей познавательной и практической деятельности в дальнейшем, чтобы оптимизировать свою познавательную деятельность, сделать её более эффективной.

Как видим, методология изучения предметов, значимых для юриста в его практической деятельности, является самостоятельным типом методологии междисциплинарного комплексного исследования. Она отличается большой динамичностью. Её регулятивы изменяются, наполняются новым содержанием в зависимости от уровня развития науки и практики, практики юридической деятельности в частности.

Регулятивы рассмотренной методологии носят в большей степени нормативно-предписывающий характер. Руководствуясь ими, можно будет определить направление процесса изменений в тех объектах, которые представляют интерес для юриста. Они позволяют также выявить тенденции изменений в социальных образованиях, сформулировать конкретные рекомендации прикладного характера.

Чтобы перевести методологические требования в разряд технологических процедур, необходимо методологию «сузить» до уровня конкретного алгоритма изучения объектов из практики юридической деятельности, до методики.

А что же собой представляет конкретная методика познавательной деятельности юриста? Среди специалистов в области методологии науки, в том числе и юридических наук, до сих пор ещё существуют различные толкования понятия «методика». Её соотносят и с «техникой исследования», и с «технологией преобразований», и с «логикой познания». Вариантов сравнений много. Большинство из них включают в себя стремление как бы конкретизировать «простор» возможностей, которые предоставляет методология для исследователя и для практики. В этом русле понимают методику и многие из тех, кто читает эту работу. Очевидно, нет достаточных оснований исключать наличие элементов истинного знания в таких выводах. Не более того.

Но давайте посмотрим на процесс изучения юристом социальных образований как бы со стороны. В нём можно выделить два «потока» сигналов, два относительно самостоятельных направления движения воздействия. Первый «поток» сигналов — это направленное воздействие юриста на интересуемей его предмет. Другой «поток» — это действие социальных объектов на самого юриста. Мы не можем исключать из рассмотрения тот факт, что социальные образования без активного воздействия субъекта познания сами «излучают» сигналы о самих себя. На них надо только «настроиться» или их надо только инициировать. Помочь юристу в этом деле может только конкретная методика изучения социальных феноменов. Она является, если говорить проще, средством, обеспечивающим субъекту оптимальное взаимодействие этих потоков сигналов. Помимо того, что она как бы «сужает» поле проявления регулятивов методологии, методика исполняет роль «настройщика», обеспечивая созвучие «двух струн» движения сигналов в единую «мелодию», раскрывающую истинную природу объекта, т. е. изучаемого юристом социального образования.

Методика — это взаимосвязанная система правил, приемов, форм и принципов осуществления субъектом познавательных или практических операций^[2] и действий^[3], которая позволяет ему максимально возможно, при достигнутом уровне развития науки и практики, сузить отклонения от истинного пути движения к цели и получить наиболее полные сведения об объекте.

Другими словами, методика «переводит» общее направление движения субъекта к цели, которой он обязан достичь, в конкретный алгоритм соответствующих решаемой задаче операций и действий, которые должны обеспечить ему ее решение. И если методология обладает потенциалом для разрешения проблем, то методика предназначена для решения конкретных задач.

Конечно, для того чтобы методические регулятивы стали действенными, они должны быть освоенными юристом до такого уровня владения, который позволит ему их использовать в конкретной ситуации. Более того, чтобы их принять и ими руководствоваться, юристу, являющемуся таким субъектом, потребуется в процессе обучения убедиться в том, что они смогут быть полезными в его работе и соответствуют его возможностям.

Следует отметить, что методика изучения юристом интересующих его объектов и соответствующей предметной области должна быть адекватна предмету исследования. Этот вывод был основополагающим, например, в творчестве К. Маркса и нашел отражение во всех его работах. Он подчеркивал, что «не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным… И разве способ исследования не должен изменяться вместе с предметом?»^[4]

Так вот, если руководствоваться этим положением, то построение системы методических регулятивов, составляющих конкретную методику, в первую очередь следует связывать с главным методом, который будет использоваться в познавательной или практической деятельности. Метод систематизирует процесс создания методики, «порождает» требования, принципы, приемы, правила и формы организации и осуществления познавательного или практического процесса.

Другими словами, соотношение методов и других регулятивов можно представить следующим образом:

• — метод — это дорога, по которой идет исследователь;
• — принципы — это стартовые социальные установки для исследователя и «вешки», которые ограничивают границы дороги, указывая направления движения исследователю, не позволяя ему отвлекаться на другие воздействия;
• — правила — это то, как должен идти исследователь;
• — форма — это вид движения;
• — приемы — это тактика движения.

Одновременно метод определяет исходные «стартовые» позиции для юриста, обусловленные его уровнем мировоззренческой и методологической подготовки. Вспомним: метод только тогда будет эффективным, если ему будет соответствовать культурный потенциал пользователя этим методом.

Во-вторых, само социальное образование обусловливает набор и содержание методических регулятивов. Связано это с тем, что любой объект познания можно рассматривать как определенным образом организованную систему материальных (или абстрактных) элементов (компонентов), которой присуща та или иная степень устойчивости. При этом свойства целостной системы определяются природой исходных компонентов, их качеством и количеством, а также, — что весьма существенно, — характером, типологией связей и взаимодействий между ними.

В связи с этим в методику изучения социальных образований нельзя включать принцип детерминизма, который долгое время был ключевым во всех исследованиях. Принцип детерминированности в данном случае может привести юриста к определенной однобокости, ограниченности в оценке результатов социальных образований. Связано это с тем, что в социальных образованиях наряду с причинно-следственными связями наличествует и много практически не учитываемых, реально не отслеживаемых случайностей. И поэтому мы с полным основанием можем утверждать, что для анализа и оценки таких объектов необходимо учитывать вероятностно-статистические закономерности их поведения, чтобы иметь возможность реализовать механизм «необходимых случайностей». Об этом свидетельствует анализ вариантов формирования и функционирования многих социальных образований.

Процессуально в содержание конкретной методики изучения юристом объектов, представляющих для него интерес, будут входить взаимообусловленные, взаимосвязанные процедуры использования общих и специальных приемов, правил, формы познания социальных феноменов.

Структурно в её состав включаются две относительно самостоятельные группы регулятивов: а) гносеологические приёмы^[5] изучения социальных феноменов (социальных образований); б) правила^[6] познания социальных феноменов (социальных образований).

К гносеологическим приёмам, на современном этапе развития философии и науки, в том числе и юридической, можно отнести следующие: а) сравнение; б) аналогия; в) приём «думать вслух»; г) приём контекста; д) приём синтеза знаний; е) приём трансформации количественных методов.

Наиболее простой и эффективный прием — сравнение. Он непосредственно обусловлен содержанием объекта изучения и представляет собой процедуру установления общего и различного в социальных явлениях и процессах. Вначале сравнение происходит на основе противопоставления присущих изучаемым предметам признаков тем признакам, которые принадлежат другим предметам, но описываются одним и тем же теоретическим средством. Затем через выявление сходства устанавливается видовая или родовая взаимозависимость рассматриваемых предметов и возможность описать их одной теоретической конструкцией. В конце процесса сравнения выделяется в рассматриваемом предмете общее, главное, второстепенное и т. д.

Аналогия — дополняет сравнение и является приёмом, входящим в совокупность регулятивов методики. Данный приём обусловлен принципом преемственности.

Аналогия позволяет использовать уже получившие подтверждение практикой теоретические средства для синтеза видов информации о социальном образовании. На её основе юрист обращается к ассоциациям, которые позволяют ему объединить разрозненные сведения о социальных явлениях и процессах в единое целое.

Приём «думать вслух» , как элемент методики изучения социальных явлений и процессов, есть естественная составляющая процесса мышления. Он позволяет исследователю посредством образов, рождённых в мыслях, продвигаться к истине. Ничто так не активизирует мышление, как процесс зримого рождения новой идеи.

Правда, данный приём изначально предполагает своеобразное «навязывание» формулируемым выводам своего, субъективного видения вопроса. Это так называемая негативная составляющая рассматриваемого элемента методики. И если это субъективное осознается самим юристом, то он всегда способен внести соответствующий коэффициент коррекции в вывод.

Приём контекста. Он по своему предназначению позволяет сразу же соединять теоретические конструкты, получаемые в исследовании, с реальными компонентами социальной реальности. Так как исследование социальных явлений и процессов изначально включено в реальную жизнь человека в обществе, то, опираясь на модель содержания своей же жизни, он почти адекватно исследуемым реалиям может образно и конкретно воспроизводить процессы, приведшие к появлению конкретного «объекта» изучения для юриста.

В его выводах они уже не будут представлять собой «голое умозрительное» обобщение признаков исследуемого предмета в конкретном объекте.

Приём синтеза знаний очевиден и естественен. Все виды знаний имеют объективную основу и поэтому интегрируемы.

При изучении социальных явлений и процессов этот приём нацеливает юриста на поиск соответствия между социальным и гносеологическим наполнением выводов и обобщений. И поэтому очевидно, что для того, чтобы утверждать что-то определенное о каком-то социальном образовании, необходимо не только раскрыть наличие осуществляемых в нём связей, но и дать им содержательную характеристику. Без этого невозможно будет раскрыть его природу.

Завершает процедуру поиска истинного знания о причине возникновения противоправного или чего-то подобного деяния, а также его сущности, приём трансформации количественных методов. Он позволяет «наполнить» делаемый юристом вывод количественными показателями. Лишь в случаях, когда социальные феномены описываются не только качественными, но и количественными параметрами, возможно обоснованное решение. Таков «набор» гносеологических приёмов.

Однако для того чтобы юрист при изучении социальных феноменов не совершал неэффективных познавательных действий, ему следует воспользоваться правилами изучения объектов.

Содержание и характер познавательных ситуаций, которые потребуется разрешать при изучении социальных феноменов и формулировании выводов и рекомендаций прикладного характера, а также содержание системно-деятельностного метода, обусловливают необходимость соблюдения следующих правил.

Практицизм, перерастающий в реализм. Это правило требует от юриста быть всегда нацеленным на максимальную конкретность, точный учёт существенных и отличительных признаков исследуемого объекта. Малейшее отклонение от этого правила может привести заинтересованного юриста не к истине, а ко лжи. И это положение мы можем подтвердить даже своим жизненным опытом. Никто, наверное, не будет отрицать тот факт, что желание быстро закончить начатое дело позволяло часто одержимости взять верх над действительностью. В результате нам приходилось всё начинать сначала.

Преемственность. Новые теоретические обобщения никак не могут отменить или исключить из жизни, а тем более из исследования предыдущие, получившие подтверждение практикой, опытом, временем.

Мы очень часто повторяем, что «новое — это хорошо забытое старое!». Однако в исследованиях нередко происходит так, что это непреходящее положение практики «забывается». Как только в обобщениях мы находим нечто, что уже напоминает нам о ранее сделанных выводах, мы пытаемся от этих выводов или абстрагироваться, или сразу же ими воспользоваться. Этого делать нельзя. На самом деле следует найти связь в причинах, определить их и тогда мы «высветим» тенденцию в изучаемом явлении или процессе, определим ожидаемый результат или последствие.

Следующее правило звучит так: идеализированное целое всегда больше суммы его составляющих образов. На практике мы твёрдо усвоили, что кулак всегда крепче и сильнее одного пальца и суммы всех пальцев по отдельности. Но в познании сложных социальных объектов мы этим выводом не всегда руководствуемся. А осмыслить это требуется. Все социальные явления и процессы имеют свои составляющие. В отдельности каждый из них обладает конкретными возможностями, но сумма этих возможностей, даже если они будут просчитаны с абсолютной точностью, всегда будет меньше силы воздействия целого. Вот этот факт и должен быть отражён в выводе.

Наконец, четвёртое правило: идеализированный объект всегда предельно обобщен. Смысл этого правила заключен в потенциале общих теоретических прогнозов, которые позволяют предвидеть такие проявления исследуемого объекта, которые во время его исследования могут и не наблюдаться. Наиболее характерным примером использования этого правила для раскрытия сути явлений природы может служить открытие периодической системы химических элементов^[7], описанное в литературе самим Д. И. Менделеевым, его учениками и последователями.

Однако определяющим моментом познания в деятельности юриста, какие бы методологии и методики он не применял, остаётся вопрос об истинности полученных им знаний. Конечно, юристы стремятся получить истинные знания, хотя есть точки зрения, что в познании юриста достичь истины невозможно, тем более что и с определением истины не всё обстоит так гладко.

Что ни говори, но многие философские партии и школы, с момента возникновения философии, исследуя и раскрывая содержание и структуру познания, относились к истине по-разному. Одни стремились сформулировать определение истинных знаний, всегда уточняли содержание понятия «истина», а также вырабатывали требования к критерию истинности знаний. Другие, наоборот, высказывали сомнения в возможности получения истинных знаний. Их в античные времена называли скептиками, а к Новому времени — агностиками. Их доводы указывают на реально существующие проблемы в познании. Это вечные гносеологические противоречия соотношения объективности и субъективности, материальности и идеальности, относительности и абсолютности человеческого знания.

Тем более что в философии, в исторических рамках её развития и осмысления процесса познания, а также в эпистемологии и герменевтике наличествует несколько подходов к трактовке истины. В общем виде их можно сформулировать следующим образом:

• — корреспондентская (классическая). В ней истина трактуется как знание, которое соответствует действительности, реально изучаемым предметам: вещам, явлениям, процессам. Корреспондентскую трактовку истины отстаивали: Аристотель, Ф. Бэкон, Б. Спиноза, Д. Дидро, К. Гельвеций, П. Гольбах, Л. Фейербах, В. Ленин и др.;
• — когерентная. В соответствии с этим подходом истина трактуется как знание, которое непротиворечиво по своему содержанию и выражает соответствие знания имманентным характеристикам идеальной сферы, содержанию Абсолюта. Эту трактовку истины отстаивали: Платон, И. Кант, Г. Гегель и др.;
• — прагматическая. Здесь в качестве истины признается знание, которое может быть использовано практически, так как обладает свойством полезности как аксиологической ценностью. Этот подход к объяснению истины активно обосновывался У. Джеймсом и др.;
• — конвенциалистская. В соответствии сданной трактовкой истина представляет собой знание, которое признается таковым по результату условного соглашения между представителями научного сообщества. Данной трактовки придерживался А. Пуанкаре и др.

Кроме выделенных трактовок истины, были, есть и, очевидно, будут сформулированы и другие. Так, Августин, Р. Декарт, кембриджские платоники понимали истину как соответствие знаний врожденным когнитивным структурам. Д. Юм рассматривал истину как знание, соответствующее чувственным ощущениям субъекта.

В целом рассмотренные трактовки истины позволяют утверждать, что понятие «истина» отражает определенный результат познавательного процесса в рамках субъект-объектных отношений в форме знания. Если предпринять попытку сформулировать определение истины, то в нём обязательно будут наличествовать положения, отражающие содержание познавательного процесса, результат познания, изменение этого результата как непрерывного процесса выявления природы изучаемых предметов с использованием разных координат отсчета.

В содержательно-функциональном аспекте истина — это форма и вид оценочной характеристики знания как результата мышления, высшего и завершающего этапа познания, в контексте его соотношения с предметной сферой, природу которой оно и выражает в законах, аксиомах и постулатах.

К важнейшему свойству истины следует отнести ее объективность. Ведь содержание истины определяется предметной областью исследования, самим объектом познания. Знание об орудиях труда, которыми человек обрабатывает предметы труда, превращая их в полезные и значимые для него вещи и т. д., определяется объектом познания — этими же орудиями как средствами, которые усиливают возможности человеческих рук, ног и т. д. Именно этим объектом, а не познающим субъектом, хотя он-то и получает эти знания об интересующих его орудиях труда. И в этом отношении истина в какой-то степени субъективна, то есть зависит от познающего субъекта.

Но это не две разные истины. Это одна единая истина, которая включает в себя противоположные свойства: объективность и субъективность. Однако субъективность истины как ее свойство указывает лишь на то, что при раскрытии природы исследуемой предметной области какой-либо наукой или несколькими науками разных предметных областей одного и того же объекта систему отсчета и степень выявления сути предметной области выбирает и ограничивает исследователь с его специфическими особенностями.

И вот в этом кроется процессуальность и неполнота истины. Ведь каждая наука и исследователь могут использовать разные системы отсчета, количество которых достаточно велико. При этом принципиально невозможно учесть одновременно все системы отсчета.

Другими словами, любая истина всегда относительна, т. е. неполна, приблизительна и содержит возможность изменения и приращения знания, ибо нельзя раскрыть природу предметной области сразу во всех системах отсчёта. При этом признание относительности (релятивности) истин совершенно не исключает, а, напротив, предполагает наличие истин абсолютных только в определённой, выбранной исследователем системе координат. Если говорить о системе отсчёта, то можно выбирать такую, которая как условие бытия объекта настолько связана с объектом, что её изменение влечёт за собой изменение и самого объекта. Это могут быть различные виды условий: исторические, температурные, скоростные, экономические, финансовые, геометрические и т. д. Подобная связь истинности знания с условиями существования изучаемых объектов — содержание такого свойства истины, как её конкретность.

Иначе говоря, истина как знание отражает природу предметной области только в конкретных условиях и обстоятельствах. Например, законы классической механики применимы только при скоростях тел, заведомо меньших скорости света. При движении тел со скоростью, соизмеримой со скоростью света, применимы преобразования, сформулированные А. Эйнштейном в своей специальной теории относительности.

Выходит, что истина как знание имеет ограниченную область применимости. Выход за пределы условий, характеризующих природу предметной области, превращает истину в заблуждение, ошибку, ложь и т. д.

Более того, истинные знания обладают целым рядом особенностей, ограничений и получение их является процессом длительным, сложным и противоречивым. А придание знаниям статуса истины характеризовалось в истории развития наук и философии использованием достаточно противоречивых критериев.

Всё дело в том, что определение истины с одной стороны представляет собой процесс подведения знаний под какой-то критерий, а с другой — оно непосредственно связано с развитием наук и философии, которая непосредственно изучает познание и в какой-то степени является наукой о познании. При этом каждая наука не может не фиксировать какие-то знания как истинные, ибо само её развитие может основываться только на такого рода знаниях.

Так каковы же всё-таки критерии истинности знаний? Как, каким образом происходит придание знаниям качества истинных? Каков «механизм» оценки знаний и превращения их в истинные знания?

История развития общества свидетельствует, что и человек, и науки использовали и используют для этого как различные процедуры, так и критерии. Существуют такие процедуры и критерии и в юридических науках.

Главным при этом остаётся следующее условие: «Некоторое знание, которое считается истинным, должно быть истинно для всех людей, а не только для некоторых. Истина не может зависеть от того, согласны ли с ней люди или нет. Истина остаётся истиной даже в том случае, если этого даже никто и не признает» .

Так вот, пока основным критерием истины в познании, в том числе и в познавательной деятельности юриста, остаётся общественная практика. По своему содержанию — это материальная, чувственно-практическая деятельность людей, имеющая своим содержанием освоение и преобразование природных и социальных объектов и составляющая всеобщую основу, движущую силу развития человеческого общества и познания.

Общественная практика находится в единстве с познавательной деятельностью. Она является источником научного познания, его движущей силой, даёт познанию необходимый фактический материал, подлежащий обобщению и теоретической обработке. Практика формирует самого субъекта познания, обусловливает содержание и направление его мышления.

Данный критерий обладает следующими достоинствами: а) апеллируя к материальному началу, практика выводит нас за пределы чисто идеальной познавательной деятельности и выступает как определённый параметр объективности; б) практика позволяет обосновать предельную для человечества качественность суждения, ибо включает весь многомиллионный исторический опыт.

Практика как духовная и материальная деятельность людей имеет достоинство непосредственной действительности. Она соединяет и соотносит объект и действие, производимое в соответствие с мыслью о нём. Именно в таком действии и проявляется истинность мысли и знания.

Таким образом, есть основания утверждать, что общественная практика обосновывает объективность содержания знания, служит критерием, мерилом проверки истинности результатов познания.

Однако и этот критерий не может быть абсолютным, ибо практика не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какое бы то ни было человеческое представление, гипотезу или версию. Практика на сегодня имеет определённые ограничения. Кроме этого, существует такой класс суждений, который в принципе невозможно окончательно подтвердить или опровергнуть практическим опытом. К ним можно отнести класс выводов и обобщений, которые явно или опосредованно используют идею актуальной бесконечности. Например, в принципе сегодня невозможно практикой подтвердить или опровергнуть концепции существования внеземных цивилизаций, высшей Сущности и т. д.

Вместе с тем практика, как критерий истинности знаний, диалектична. Она не позволяет знаниям человека превратиться в «абсолют», но одновременно позволяет активно опровергать позиции агностицизма. Она предостерегает человека от установления «окончательной истины в последней инстанции», но одновременно предоставляет человеку алгоритм поведения в условиях гносеологической неопределённости. И всё это составляет основу развития наук, человеческой практики и самого человека, а также такой формы и способа его существования, как общество.

Как видим, общественная практика является основным критерием истинности наших знаний. Основным, но не единственным. Есть и другие. Мы их уже выделяли, когда речь шла о свойствах истины. Эти критерии используются в научных исследованиях, особенно на этапе предварительного обобщения фактов и формулировании гипотез и версий. К ним относят показатели и свойства правильного мышления:

• — согласованность или формально-логическая непротиворечивость знания, позволяющая сформулировать и представить закономерности бытия исследуемой предметной области (предмета) в форме теории;
• — простота исходных единиц знания, позволяющая объяснить максимально широкий круг явлений и процессов, а также вещей как объектов познания;
• — внутреннее изящество, гармоничность и красота гипотез, теорий, концепций как форм выражения знаний, которые раскрывают природу исследуемой предметной области в любых науках.

Более того, есть основание полагать, что в процессе развития наших знаний и культуры в целом будут появляться и утверждаться в науке, гносеологии, эпистемологии, герменевтике и философии новые критерии оценки знаний на истинность. Ведь процесс познания человечества, его творческая активность, стремление к проникновению в сущность природы предметов реального мира никогда не может быть завершен. Мир сложен и разнокачественен.

Но особую предметную область для познания представляет общество, сам человек и, конечно, юридическая деятельность. И здесь мы подходим к рассмотрению одного из подвидов социально-гуманитарного познания — познания в деятельности юриста, в котором используются специфические критерии истины. Данный подвид социально-гуманитарного познания включает в себя различные компоненты, как подобъекты такого объекта познания — социальных ситуаций, имеющих статус правонарушений. К ним следует отнести исторические, экономические, политические, этические, эстетические, лингвистические и другие феномены человеческого бытия, которые «пронизывают» данные социальные ситуации.

Специфика познания этих объектов состоит в том, что здесь в качестве объекта выступает сам субъект познания, а также деятельность, связи и взаимодействия этих же субъектов познания. То есть люди являются и субъектами познания, и реальными действующими лицами. Другими словами, в познании юриста в самом объекте познания изначально присутствует субъект.

Из этого следует, что алгоритм адекватного и точного приближения наших эмпирических и теоретических познавательных процедур к выявлению сущности независимого от нас объекта начинает давать сбои, когда мы стремимся познать субъекта. Всё дело в том, что субъект не может реально существовать как объект, ибо тогда он перестает быть субъектом, и познание формально теряет то, что стремится познать — самого субъекта. Только сохранение дуализма субъекта и объекта, как двух независимо существующих автономий, обеспечивает объективность знаний как результата познания, правда, ограниченную тем, что объект никогда полностью не укладывается в познавательные возможности субъекта.

Субъект постигает себя и как причину, порождающую универсальные законы, и как причину, их нарушающую. Выходит, что субъект может быть познан только через открытость его собственного «Я», демонстрацию собственного индивидуального закона и отвечающей этому закону сверхзадачи. Для этого потребуется устранить все объективные и субъективные помехи и препятствия на пути свободного проявления гениальности.

И здесь мы сталкиваемся с тем, что юристу приходится изучать не самого субъекта и реальную ситуацию, а текст, отражающий как бы бытие этой ситуации и самого человека.

Следует признать, что текст, как компонент познания объекта в познавательной деятельности юриста, стал общей проблемой многих философских школ и направлений. Тексты, как семиотические объекты, являются носителем культуры, главными элементами коммуникативной системы, организующей социальное пространство. Философский подход к проблеме текста в познании юриста предполагает решения задачи или разрешения проблемы осмысления не только самого текста, но и всего того, что обусловливало его создание, какие социальные и личностные факторы он отразил в себе, какое препятствие придётся преодолеть юристу, чтобы раскрыть природу и сущность предмета его исследования.

Естественно, что в контексте процесса познания текста необходимо определиться с содержанием смысла текста, тем более что он не может быть высказан за конечное число шагов опытного рассуждения. В этом он трансцендентен. Смысл — это идейная живая связь мысли субъекта мышления и предмета мышления. Раскрыть и прокомментировать смысл текста можно только при помощи другого смысла.

И в этой связи классический алгоритм познания в деятельности юриста дополняют «мягкие» процедуры познания, что и является ещё одной из особенностей его исследования. Это процедуры понимания, интерпретации и объяснения.

Однако данные процедуры, упрощая и редуцируя изучаемую предметную область объекта исследования юриста, порождают проблему «методологического индивидуализма» .

Так что же собой представляют эти процедуры познания?

Проблема понимания и его соотношения с познанием и объяснением обсуждается с начала XIX в. До этого времени проблема понимания не обладала собственным онтологическим статусом и носила в большей степени прикладной, сугубо утилитарный характер.

В современной гносеологии и эпистемологии понимание трактуется по-разному. Авторы данного учебного пособия, не вдаваясь во всесторонний анализ имеющихся подходов к данной проблеме, а обобщая их, утверждают, что понимание как реальное движение в смыслах, практическое владение этими смыслами сопровождает всякую конструктивную познавательную деятельность и является её необходимым моментом.

Причем понимание может выступать в двух ракурсах: а) как приобщение к смыслам человеческой деятельности; б) как смыслообразование.

Понимание как раз и связано с погружением в «мир смыслов» другого человека, постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. Понимание — это поиск смысла. Понять можно только то, что имеет смысл. Этот процесс происходит в условиях общения, коммуникации и диалога. Понимание неотделимо от самопонимания и происходит в стихии языка.

Следовательно, важная логико-методологическая проблема познания в деятельности юриста состоит в том, чтобы, исходя из понимания текста как «материализованного выражения духовной культуры», распредметить субъективные смыслы, объективированные в текстах, «услышать через них человеческие голоса» и с их помощью проникнуть в «дух» социальной ситуации, культуры других людей, которые эту ситуацию и создали.

Таким образом, во-первых, любой текст — это источник множества его пониманий и толкований. Например, создатель текста вкладывает в него свой вариант понимания ситуации. Читающий этот текст другой исследователь раскрывает через него «своё» понимание ситуации. Ведь текст содержит в себе одновременно несколько смыслов и именно в этом состоит его символичность. Символ — это не образ, это сама множественность смыслов.

Поэтому понимание текста не может ограничиться лишь тем смыслом, который вложил в него только автор. А это значит, что понимание восполняет текст, носит активный творческий характер и зависит от многих конкретных исторических условий, личных пристрастий и опыта.

Во-вторых, эта множественность смыслов раскрывается не вдруг и не сразу, ибо смысловые явления могут существовать в скрытом виде, потенциально и раскрываться только в благоприятных для этого развития смысловых культурных контекстах. Так, современная оценка текста, описывающего события периода начала Второй мировой войны, разительно отличается от оценок этого текста, которые были примерно лет двадцать назад.

В целом понимание текста является:

• — важнейшей формой и процедурой сознания и лежит в основе познания юриста;
• — актом синтеза «нового» знания, содержащегося в тексте, с уже имеющимся у юриста интеллектом;
• — определенным экзистенциально-психологическим процессом, сопровождающимся эмоциональными переживаниями;
• — извлечением смысла, результатом осмысления различных знаков, содержащихся в тексте;
• — постижением сущности предмета познания;
• — определением ценности предмета познания;
• — основой для принятия юристом сознательного решения.

Таким образом, понимание — это идеальный интегральный акт сознания, сопровождающийся определенным ментальным состоянием и переживанием, в котором происходит единовременное постижение сущности, извлечение смысла, определение ценности какого-либо явления, на основе которого производится сознательное принятие решения^[8].

То есть понимание не только есть постижение смысла того или иного явления, его места в мире, его функции в системе целого, но и выявление сущности исследуемого предмета, отраженного в знаке или явлении. Оно помогает раскрыть бесконечные смысловые глубины бытия.

Понимание, как уже было отмечено, связано с интерпретацией, которая является одной из фундаментальных проблем гносеологии, логики, методологии науки, философии языка, семиотики, теории коммуникаций и др.

Материалистическая философия определяла интерпретацию (лат. interpretatio — толкование, разъяснение) как совокупность значений, смыслов, придаваемых каким-либо образом элементам некоторой теории (выражениям, формулам и отдельным символам). Каждое такое значение также называется интерпретацией данного выражения, формулы или символа^[9].

Особая роль принадлежит интерпретации в юридической деятельности. Здесь она используется как средство установления значения понятийных вербальных структур. Например, при правотолковании и правоприменении формулировок нормативных правовых актов роль интерпретации определяющая, так как посредством её происходит наделение выражений этих формулировок тем или иным смыслом.

Интерпретация как универсальное действие по приданию смысла и истолкованию текста происходит всегда, когда человек объясняет мир. При этом интерпретация как целое образуется из нескольких частей: а) физической интерпретации; б) знаковой интерпретации; в) социальной интерпретации; г) философской интерпретации.

Взаимодействие этих частей происходит по законам диалектического развития. Каждая часть общей системы интерпретаций относится к определенным подсистемам действительности, которые в свою очередь в онтологическом смысле также образуют общую мегасистему, состоящую из тех же частей.

Наряду с пониманием и интерпретацией существует и такая важнейшая познавательная процедура в деятельности юриста, как объяснение. Объяснение обычно тесно связано с аргументацией и составляет основу для утверждения в сознании и поведении людей мыслей, которые раскрывают содержание и сущность изучаемого юристом предмета, конкретного правонарушения или отсутствие его.

Поэтому в самом общем виде объяснением можно назвать процедуру подведения конкретного факта или явления под некоторое обобщение: закон, аксиома, постулат, которые имеют очевидную природу своего существования.

Раскрывая сущность предметной области конкретного объекта, объяснение также способствует уточнению и развитию знаний, которые используются в качестве принятия каких-то решений.

Для юристов наиболее эффективной может быть дедуктивно-помологическая модель научного объяснения. Особенность этой модели или схемы состоит в том, что они подводят объясняемое явление под определенный закон.

В данной модели объяснение сводится к дедуктивному выводу явлений из законов. В качестве законов в этой модели рассматриваются различные виды и формы устойчивых, необходимых и повторяемых связей, которые и составляют суть закона. Они могут быть не только причинными, но и функциональными, структурными и др.

Следует обратить внимание на то, что дедуктивно-помологическая модель объяснения описывает лишь конечный результат, а не реальный процесс объяснения в юридической деятельности. Практически всегда этот процесс предполагает весьма трудоемкие исследования и дополняется творческими догадками, интуитивным поиском.

Нельзя исключать для юридической деятельности также и рациональное объяснение. Его суть заключается в том, что при объяснении поступка некоторого субъекта, в качестве которого может быть личность или группа, юрист ориентирован на выявление мотивов, установок, которыми руководствовались действующие субъекты. Далее ему предстоит обосновать мысль, что в контексте выделенных мотивов и установок поступки конкретных субъектов были рациональными, или другими словами — разумными.

Значимый интерес для юристов представляет и интенциональное объяснение. Оно раскрывает в поступках и поведении субъектов компоненты иррациональности, интенции (стремления) к цели, которую преследует конкретный субъект. Именно поэтому данное объяснение является подлинной альтернативой модели объяснения через закон.

В интенциональном объяснении присутствует значимый познавательный компонент, так как применительно к социальной сфере жизнедеятельности человека не всё зависит от рациональных мотивов и установок. Общественная практика предоставляет множество примеров, где в поступках субъектов взаимопереплетаются как рациональные, так и интенциональные схемы проявления их активности.

Взаимосвязь рациональных и интенциональных схем проявления активности субъектов является в познании юриста более продуктивной по отношению к дедуктивно-помологическому объяснению.

Хотелось обратить внимание на тот факт, что юристу следует сочетать, а не противопоставлять друг другу различные виды объяснения.

Понимание, интерпретация и объяснение тесно связаны, даже имеют некоторые схожие признаки. Все вместе они дополняют и раскрывают процесс изучения природы предметной области социальных ситуаций как объектов изучения в юридической деятельности.

Результатом понимания и интерпретации являются ответы на вопросы с вопросительными словами: «кто?», «что?». А результатом объяснения — суждения, которые дают ответ на вопрос с вопросительным словом: «почему?» .

Кроме того, эти мыслительные процедуры особым образом взаимопроникают друг в друга. Объяснение фактически подготавливает почву для интерпретации фактов и понимания более глубокой сущности изучаемого объекта.

Таковы основные положения, характеризующие процесс получения истинных знаний. Кратко их можно представить следующим образом:

во-первых, в исследованиях, которые осуществляют юристы, стремясь определить сущность изучаемых предметов, они получают сведения, знания, которыми руководствуются при принятии решений. Очевидно данные знания, обязаны быть такими, которые обеспечивали бы юристу достаточную уверенность в том, что он раскрыл сущность изучаемого предмета и может принять правильное решение по конкретной ситуации;

во-вторых, так как процесс проникновения в сущность предмета практически связан с выбранной системой координат отсчета, то многие знания непрерывно обновляются и получаются. Выходит, что знание, претендующее на статус истины, связано с выбранной системой координат отсчета и процессуально. То есть истина — это процесс;

в-третьих, истина объективна, и её достижение обусловливается правильным использованием методологии и методики исследования;

в-четвёртых, познание юриста обусловлено процедурами понимания, интерпретации и объяснения;

в-пятых, соответствие знаний исследуемому предмету наличествует в полной мере лишь тогда, когда юристу удаётся воспроизвести предметную область объекта исследования, соответствующую этим знаниям, которые он приобрёл в процессе познания.

• [1] См.: Винер Н. Кибернетика. М., 1983. С. 323−325.
• [2] Операции — это устойчивые формы интеграции действий, проявляющиеся в жизнедеятельности людей, обусловленные их уровнем культуры. Они позволяют, в изменившихся условиях, обеспечить человеку один и тот же результат или часть его, если действие многоступенчато.
• [3] Действие — это относительно самостоятельные, элементарные, устойчивые акты человеческого бытия. Они позволяют человеку решить промежуточную задачу, как одну из составляющих конечного результата. Одно и то же действие может входить в содержание различных видов деятельности, обеспечивая человеку решение необходимых ему и определенным образом мотивированных задач.
• [4] Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции. Т. 1. С. 7−8.
• [5] Приём в методике изучения социальных явлений и процессов представляет собой закрепленное практикой и используемое людьми содержание отдельного познавательного действия.
• [6] Правило — это выработанное на основе обобщения опыта или научных знаний требование к субъекту, которое определяет ему очередность и последовательность познавательных действий.
• [7] См.: Детская энциклопедия. М., 1959. Т. 3. С. 581−589.
• [8] См.: Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.). М., 2005. С. 163−164.
• [9] См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 215.