Китай в период Западного Чжоу (1027-771 до н. э.)

Немногочисленное племя Чжоу, разгромив иньцев^[1], оказалось во главе крупного военно-политического объединения, пределы которого вышли далеко за рамки прежней территории Шан-Инь и практически охватили почти весь бассейн Хуанхэ. Перед чжоускими вождями встала нелегкая задача организовать управление многочисленным подчиненным им гетерогенным населением, наиболее крупную и развитую часть которого составляли шанцы. Решая вставшие перед ними проблемы, предводители чжоусцев, и прежде всего оказавшийся у власти после смерти У-вана регент при малолетнем Чэн-ване, его дядя Чжоу-гун, направили основное усилие на быстрое и всестороннее усвоение наследия Инь и распространение этого наследия на всю завоеванную территорию. Расчленив и расселив иньцев на новых землях, Чжоу-гун значительную часть их разместил в центре созданного им военно-политического образования, в районе Лои, где искусными иньскими мастерами была выстроена для чжоусцев новая столица Чэнчжоу (в отличие от прежней — Цзунчжоу), ставшая местопребыванием немалой части чжоуской администрации, а также главным военным центром. Здесь, в частности, располагались восемь так называемых инъских армий, состоявших, видимо, из перешедших на службу к чжоусцам профессиональных иньских воинов. Остальная часть администрации, еще шесть армий и сам ван со всем его двором продолжали жить в Цзунчжоу, т. е. на западе страны, в районе прежних родовых поселений чжоусцев, откуда и пошло наименование описываемого периода — Западное Чжоу.

Словом, усилиями первых чжоуских правителей, в основном все того же Чжоу-гуна, чжоусцы за несколько десятилетий сумели укрепить и легитимизировать свою власть. Но эти поверхностные, очевидные и скоропалительные события отнюдь не исчерпывали того, что было сделано мудрым Чжоугуном. Он думал и действовал в расчете на века, что и свидетельствует о его мудрости. Так что же им было сделано?

• Во-первых, была выработана концепция этически детерминированного права на власть, т. е. учение о мандате Неба (тянъ-мин.), согласно которому Небо вручает мандат на управление Поднебесной только добродетельному правителю и именно за его добродетели, лишая тем самым власти недобродетельного. С этой точки зрения была подвергнута официальному пересмотру вся предшествующая и смутно известная чжоусцам история о Ся.

Пример

Согласно концепции Чжоу-гуна, зафиксированной в ранних главах книги исторических преданий «Шуцзин», некогда на территории Китая будто бы существовала династия Ся, имевшая законное право на власть, но лишившаяся этого права потому, что последний ее представитель Цзе утратил добродетель и вел себя недостойно. Именно вследствие подобного хода событий, санкционированного Небом, власть оказалась в руках основателя династии иньцев Чэн Тана. Иньцы тоже долго владели небесным мандатом, но последний иньский правитель Чжоу Синь в силу опять-таки своей недобродетельности утратил право на него, в результате чего великий мандат Неба оказался в руках правителя чжоусцев Вэнь-вана.

Концепция мандата Неба — едва ли не первая в истории Китая и, скорее всего, первая в мире сознательно созданная и хорошо логически обоснованная социополитическая теория — сыграла решающую роль в легитимизации власти немногочисленного племени завоевателей-чжоусцев. Их право на власть оказалось неоспоримым, ибо оно было санкционировано самим Небом, ставшим верховным божеством в Китае. Небо же санкционировало эту власть не потому, что чжоусцы оказались сильнее других, а вследствие того, что на их стороне были мудрость и добродетель.

• • Во-вторых, защитившись легитимной идеей, чжоусцы сумели наладить эффективную централизованную администрацию, опиравшуюся на 14 армий центра в двух столицах. В функции этой администрации, представленной сановниками и чиновниками различных категорий — как заимствованных у Шан-Инь, так и появившихся заново, частично на чжоуской основе, — входило управление земледельческим хозяйством на больших общих совместно обрабатывавшихся полях в зоне расселения самих чжоусцев, руководство ремеслом и строительством, обеспечение притока налогов и дани с нечжоуских племен, включая иньцев, а также выполнение военных, судебных, редистрибутивных и многих других обязанностей. На административные должности назначались имевшие способности и заслуги аристократы, прежде всего из числа чжоуской и иньской родовой знати. Отправление высших должностей обычно было наследственным, однако это не являлось строгой нормой. Есть сведения, что способных администраторов не раз передвигали вверх по служебной лестнице.
• • В-третьих, — это крайне важно и наиболее существенно для авторской концепции, излагаемой в учебнике, — решение проблемы власти на местах чжоусцы в условиях неразвитой инфраструктуры и острого дефицита во всем том, что имело отношение к аппарату администрации, нашли в частично заимствованной у иньцев, частично разработанной ими самими системе наследственных уделов, пришедших на смену иньским регионально-вассальным подразделениям промежуточной зоны. Об этой важной системе, сыгравшей едва ли не решающую роль в истории чжоуского Китая и позволяющей радикально перестроить все существующие в историографии представления о феодализме, следует сказать особо.

Сущность системы наследственных уделов сводилась к тому, что вся гигантская периферия Чжоу, т. е. та часть заселенной различными племенами территории, которая не примыкала к обеим столицам, но считалась находившейся под непосредственным политическим контролем чжоусцев, делилась на уделы, предоставлявшиеся в наследственное владение и управление родственникам и приближенным правителя. Источники упоминают примерно о 70 таких уделах, подавляющее их большинство (50 с лишним) было пожаловано братьям, сыновьям и племянникам первых чжоуских правителей, включая и регента Чжоугуна. Пожалование удела предусматривало предоставление владельцу исключительного права господства над всей управляемой территорией и обитавшим там или переселенным туда населением. Существует немало четких документов типа инвеституры^[2] (речь о введении в право владения, о чем говорилось в надписях на бронзовых ритуальных сосудах), детально описывающих состав пожалования с перечислением земель, поселений, племенных групп, регалий, ритуальной утвари и прочего имущества, передающегося новому владельцу удела. Как правило, вместе с ним на новое местожительство направлялась и дружина воинов-чжоусцев («люди вана» обычно упоминаются при перечислениях в записях), которая призвана была представлять собой социополитическую опору нового владельца удела, костяк чжоуского господства там. Тем самым немногочисленный чжоуский контингент создавал то этнически и политически господствующее ядро, ту группу тесно связанных друг с другом родственников и соплеменников, благодаря существованию которой правящий клан в новом уделе не только сравнительно легко упрочивал свою власть, но и оказывался ведущим в процессе постепенной этнической консолидации в рамках удела.

Система уделов была вынужденной формой политической власти в молодом государстве, гигантская территория которого с неразвитой инфраструктурой и примитивным механизмом редистрибуции явно не соответствовала стремлениям малочисленной этнической группы чжоусцев ее возглавлять и контролировать. Эффективность аппарата центра была достаточна для контроля в рамках двух столиц и общего руководства. Руководство же на местном уровне должны были взять на себя как раз те чжоусцы, а частично и главы союзных племенных протогосударств, которым для этого и были пожалованы уделы. Владельцы уделов на первых порах являли собой администраторов-наместников, почти что лишь комендантов чжоуских гарнизонов во враждебном иноплеменном окружении из тех, кто почему-либо не присоединился к Чжоу. Естественно, что все те, кто добровольно к нему присоединился, были тесно связаны с чжоуским центром, зависели от его помощи и военной поддержки в случае нужды.

Логично и вполне закономерно, что эта связь подчеркивала и освящала величие власти чжоуского вана, неприкосновенность его статуса и функций в качестве всеобщего сакрально почитаемого сюзерена, верховного правителя, носителя небесного мандата, сына Неба, тянь-цзы — этим титулом официально именовались чжоуские правители. Такая связь реально подкреплялась спорадическими инспекционными поездками вана или его представителей в уделы, т. е. повседневным контролем центра, а равно и визитами владельцев уделов ко двору с данью и подарками, т. е. отчетами о деятельности. В функции центра входило, особенно на первых порах, также и введение в права владения наследников умерших правителей, что обычно совершалось в форме торжественного церемониала с клятвами и напутствиями, нередко при личном участии вана, в одном из столичных храмов.

К этому следует прибавить, что в начале Чжоу внешняя периферия широко раскинувшего свои пределы государства отнюдь не была стопроцентно лояльной. Очевидно, что для того времени (XI-X вв. до н.э.) система уделов оказалась оправдавшей себя формой привычной региональной администрации, особенно в отдаленных от столиц районах периферийной промежуточной зоны. Однако с годами ситуация менялась.

• [1] Именно после победы над Шан-Инь чжоусцы стали именовать покоренных ими шанцев иньцами, откуда и пошла в древнекитайских текстах двойная терминология.
• [2] Инвеститура (от лат. investio — облачаю, облекаю) — в средневековой Западной Европе юридический акт введения вассала во владение феодом.