Рациональность и иррациональное

Творчество Фрейда иногда сравнивают с Парето и при этом отмечают, насколько похожими были многие идеи и оценки этих современников. И у Парето, и у Фрейда мы встречаем идею о первичности стихийно-коллективного и бессознательного начала человеческой природы, которое с трудом подчиняется разуму, рациональности. И Парето, и Фрейд подчеркивали, что экономические ценности и мотивации деятельности не могут рассматриваться первичными началами человеческой социальной деятельности. И Парето, и Фрейд пессимистически оценивали будущее человечества.

Обратимся к одному из аспектов данной темы. В курсе лекций «Введение в психоанализ» (35-я лекция) Фрейд писал о том, что научное мышление в своей сущности не отличается от обычной мыслительной деятельности, которой все люди пользуются для решения наших жизненных вопросов. Только в некоторых чертах оно организуется особо:

• — интересуется также вещами, не имеющими непосредственно ощутимой пользы;
• — всячески старается отстраниться от индивидуальных факторов и аффективных влияний;
• — более строго проверяет надежность чувственных восприятий, основывая на них свои выводы;
• — создает новые взгляды, которых нельзя достичь обыденными средствами;
• — выделяет условия этих новых знаний в намеренно варьируемых опытах.

Все это отличает мышление ученого от мышления обычного человека, хотя в вопросах повседневной жизни и ученый мыслит как обычный человек. Фрейд надеется, что интеллект, или разум, со временем завоюет неограниченную власть в человеческой душевной жизни и поможет делу объединения людей, которых так трудно соединить вместе и которыми поэтому почти невозможно управлять. Причем развитие разума приведет не к подчинению чувств, но, наоборот, поможет им занять достойное место.

Такая оценка разума позволяет видеть Фрейда не защитником стихийного начала нашей природы, которая является врагом культуры, рациональности, цивилизации и разума, но сторонником гуманистического рационализма. Парсонс Т. писал: «Возможно, самым отважным предприятием Фрейда была программа „рационального понимания бессознательного“, сущность которого, по его определению, нерациональна по самой его природе. Фактически, это далеко отстоит и от рационалистического понимания „рационального преследования личного интереса“ и от рационалистического понимания стремления к рациональному познанию… В каком смысле и в каких пределах рациональное познание нерационального (что явно затрагивает и физический мир) открывает дорогу контролю над действием? В самом общем виде ответ ясен: оно помогает такому контролю».

В свою очередь, современный социолог И. Валлерстайн пишет: «Я хотел бы обсудить то, что считаю скрытым вызовом Фрейда, направленным против самого понятия рациональности. Дюркгейм называл себя рационалистом. Вебер в своем анализе власти опирался на рационально-легальную легитимацию. А Маркс посвятил свой труд тому, что он называл научным (то есть рациональным) социализмом. Все основоположники нашей науки были детьми Просвещения… Фрейд вовсе не был чужд этой традиции… Он сказал миру, и особенно миру медицины, что поведение, которое кажется нам странным и иррациональным, на самом деле вполне объяснимо, если только мы понимаем, что разум индивида работает в значительной степени на уровне, который Фрейд назвал подсознательным. … Весь психоанализ, так называемое „лечение разговором“, был разработан как серия практик, которые могут помочь и врачу, и пациенту осознать процессы, происходящие в подсознании. Этот метод, по сути, напрямую проистекает из убеждений просветителей. Он отражает точку зрения, согласно которой повышенное самосознание может привести к более эффективному принятию решений, то есть к более рациональному поведению. Но путь к этому более рациональному поведению лежит через признание того, что так называемое невротическое поведение фактически является „рациональным“, если мы поняли, что индивид хочет сказать таким поведением и, таким образом, его причины. С позиций аналитика поведение может быть далеким от оптимального, но тем не менее не быть иррациональным»¹²⁷. Валлерстайн приходит к выводу, что «рациональность проявляется только на фоне иррациональности. Фрейд вторгся в область того, что в обществе традиционно считалось иррациональным, невротическим поведением. Его подход был нацелен на то, чтобы раскрыть рациональность, лежащую в основе поведения, кажущегося иррациональным».

И Парсонс, и Валлерстайн указывают, что Фрейд открыл область бессознательного, но только затем, чтобы показать ее влияние на поведение человека и научиться, изучая ее методами науки, ею управлять.

В заключение отметим следующее.

Уже упомянутый Пол Джонсон указал, что и «Маркс, и Фрейд, и Эйнштейн несли в Двадцатые годы одно послание: мир не такой, каким он выглядит. Нельзя доверять чувствам, эмпирическому восприятию понятий о времени и расстоянии, о добре и зле, о законе и справедливости, о природе поведения человека в обществе. Более того, марксистский и фрейдистский анализы вместе взятые и каждый в отдельности подрывали высокоразвитое чувство личной ответственности и долга к устоявшемуся и объективно правильному моральному кодексу, который стоял в центре европейской цивилизации с XIX века».

Идеи и выводы Фрейда о структуре личности, проблемах отношения между личностью и обществом, росте агрессивности и фрустрации людей вместе с ростом цивилизации оказали огромное, хотя и противоречивое влияние на социологию. Особенное внимание развитию идей Фрейда было уделено представителями франкфуртской школы в социологии, в частности Гербертом Маркузе (1898−1979). В работе Маркузе «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда» (1956) автор представил глубоко критическую концепцию состояния и развития современного общества. Уже с первых строк трактата Маркузе мы встречаем знакомые нам интонации: «Концепция человека, выдвинутая теорией Фрейда, стала тягчайшим обвинительным актом Западной цивилизации и в то же время ее наиболее надежной защитой. История человечества, согласно Фрейду, есть история его подавления. Культурному принуждению подвергается не только его общественное, но и биологическое существование, не только отдельные стороны бытия человека, но сама структура его инстинктов. Однако именно в таком принуждении и заключается предпосылка прогресса… Цивилизация начинается с отказа от первичного стремления к целостному удовлетворению потребностей»^[1].

• [1] Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование ученияФрейда. — С. 1.