Не разберетесь ли вы сами?

Тем временем шестеро выпускников откупоривают «пушечное ядро» и поднимают первый тост. «Я, бывший раб школы номер три, пью сейчас за власть над другими! Желаю вам всем властвовать кто как сможет!».

Этот тост поднимает Игорь Проухов, единственный «определившийся человек», признанный школьный художник, который надеется, что написанные им полотна заставят его современников «ненавидеть то, что он ненавидит, послушно любить, послушно негодовать». Конечно, этот тост — полушутливая импровизация признанного «мастера высокого стиля». Но это не просто «хохма». И вряд ли стоит игнорировать то, что он продолжает и как бы раздвигает проблему, поставленную Юлечкой, — кем быть? Психологически он тоже мотивирован: десять лет подчинения, беспрекословного исполнения распоряжений старших не могло не породить у некоторых из выпускников представления о том, что взрослые — это те, кто властвует, что «в жизни ты должен или подчинять, или подчиняться!».

Реакция выпускников на этот тост далеко не однозначна. «За власть? Пусть так! Но извини, Цезарь, я выпью не с тобой» (Генка). «Когда-нибудь, Гена за власть… за чью-то над собой. Сейчас рано. Сейчас… За свободу!» (Натка). «Надо мной всегда будут властвовать» (Вера). Целая гамма оттенков. И опять на самом краю Юлька: «Игорь, ты сказал, даже мыши подчиняют друг друга. И ты собираешься перенять — живи по мышиному, сильный давит слабого? Не хочу!».

Героев повести не перепутаешь друг с другом. Внешне они очень различны: Генка — городская знаменитость, самбист, гроза шпаны из пригородного поселка; Игорь Проухов с его невероятными картинами, немыслимыми парусиновыми штанами, измазанными краской; красавица Натка Быстрова; «компанейская девка» Вера Жерих; сурово озабоченная Юлечка Студенцева; суетливый, хи пующий, непревзойденный исполнитель песен Высоцкого Сократ Онучин. Но здесь в этой первой сцене на берегу реки открывается, что все эти юноши и девушки отличны друг от друга не только внешне. В этом тревоги Ольги Олеговны, которую ученики прозвали Вещим Олегом, напрасны: нет, не нивелировала их школа.

Но есть в них и нечто общее — беспомощность. На пороге новой жизни оказывается, что школа не помогла им понять себя, понять мир тысячи дорог, в кото рый они вступают. Если в спорах выпускников тема призвания явно или неявно присутствует постоянно, то в учительской — даже сейчас, после выступления Юлечки, — она вопль вопиющего в пустыне Вещего Олега.

Вот здесь и обнаруживается, что две линии в повести — учителя и выпускники — почти не связаны между собой, они параллельны. За это многие критиковали повесть В. Тендрякова.

В самом деле, что здесь — просчет или продуманная авторская позиция?

Есть такое сложно закрученное социологическое понятие — «инерция ценностных ориентаций образовательных организаций». Второй Европейский семинар по социологии образования был посвящен как раз этой теме, в том числе скрытым ценностным ориентациям образовательных организаций. Если это кратко пояснить, речь идет о том, что время от времени возникает определенный разрыв между официально декларируемыми целями обучения, скажем, в школе и реально внушаемыми ориентациями. Этот разрыв возникает, когда те или иные виды школ, созданные для решения конкретных задач, вступают в противоречия с изменившимися потребностями общества. Между тем преподавательский состав как носитель определенных ценностных ориентаций продолжает вольно или невольно сеять те же семена, которые он привык сеять. И, произнося даже вполне правильные, «новые» слова, он тем не менее ориентирует по-старому.

Так, видимо, происходит и с нашей средней общеобразовательной школой. Созданная в основном для подготовки молодежи к поступлению в вузы, она, естественно, и имела это в качестве решающего критерия успеха или неуспеха. Однако ситуация в стране изменилась. Сегодня лишь небольшой процент оканчивающих среднюю школу поступает в вузы, а две трети выпускников долж ны идти после окончания школы непосредственно на производство. И хотя все нужные слова сказаны: о пользе производительного труда, о том, что труд — это дело чести, что всякий труд почетен, но больше всего сама школа по-прежнему все-таки гордятся теми, кто поступил в вуз. Из этого суженного, традиционного понимания функций среднего образования вырастает недооценка новой, очень важной роли школы как главного советчика молодежи в выборе профессии, в самоопределении, в поисках призвания.

Мы пока еще не добились такого положения, когда бы столь нужное и важное воспитание учащихся при помощи труда и в процессе труда повсеместно воспринималось и осуществлялось с такой же обязательностью, как, скажем, общеобразовательная учеба с ее научно обоснованной программой, развернутым планом, четкой организацией, проверкой и оценкой знаний. Ведь это же факт, но факт, наводящий на серьезные размышления, что под влиянием школы профессию выбирает пока лишь только каждый пятый ее выпускник. В то же время четверо из пяти имеют смутное представление о том, чем они будут заниматься после окончания школы. Такой весьма невысокий коэффициент полезного действия профориентационной работы объясняется тем, что в ряде школ принцип политехнизма, по-видимому, воспринимается не более как общепринятая декларация, которая не обязательно должна быть руководством к действию".

Игнорировать такие противоречия означало бы исказить действительные проблемы нашей школы. Напротив, не лакировка, а вскрытие, понимание их способствуют осознанию новых задач, когда проблемы воспитания, подготовки к вступлению в самостоятельную трудовую жизнь стали одной из главнейших задач школы.

Изменение целей требует изменения методов и подходов. Это предполагает не зубрежку, а стимулирование самостоятельного мышления, понимания реальных противоречий, изменения самих методов преподавания, которые одновременно должны быть и воспитанием, актив ным привлечением самих учащихся к обсуждению и решению сложных вопросов Самостоятельное мышление как в области естественных, так и общественных наук, которое вырабатывается при таких методах преподавания, — важнейшее условие формирования личности. Оно поднимает воспитуемого до уровня воспитателя, преодолевает разрыв между учителями и учениками, который так наглядно обнаруживается и в повести «Ночь после выпуска». Это характерное представление о раз делении общества па пассивную массу воспитуемых и воспитателей, которые находятся вне социальных условий.