Миссия литературы барокко в русской культуре XVII в

Все перемены в русской культуре XVII в. происходили на фоне и при участии культуры западноевропейского барокко. Диалог с Западной Европой способствовал культурному обновлению, поиску путей «преодоления прошлого».

Барочная культура в значительной степени распространялась через литературу. Еще в начале века, особенно после Смуты, при дворе появились люди, которые стали узнавать сами и распространять «латинскую» культуру. Это время В. О. Ключевский обозначил как «начало западного влияния». Его проводниками в России стали Польша, Белоруссия и Украина.

В середине века при дворе Алексея Михайловича существовал кружок влиятельных любителей западноевропейского комфорта, литературы и даже образования. В это же время становятся популярными переводы известных литературных произведений. Светская книга начинает играть заметную роль в жизни высшего русского общества, русского города.

Влияние барокко наиболее значимым становится во второй половине XVII в. Это время позднего барокко в Европе, когда оно уже постепенно освободилось от связей с католицизмом. «Оно стало сильно формализованным стилем, способным обслуживать различные идеологические системы и способным переходить из страны в страну» (Д.С. Лихачев). Для позднего барокко не только не существовало национальных границ, но оно было способно переступать социальные барьеры. Заимствованное в этом виде через польско-украинско-белорусское посредничество «чужое» барокко пришло в Россию и стало своим через поэзию Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Сильвестра Медведева, Андрея Белобоцкого, через придворный театр, проповедь, сборники переводных повестей, через «литературные сюжеты» стенных росписей и икон, через посольский приказ, через появившиеся частные библиотеки, архитектуру и многое другое.

При этом через его крупнейших представителей барокко было тесно связано с властью, носило «придворный» характер. В истории русской культуры оно стало мостом к новому времени, ибо зрело и развивалось в той части общества, которая готовила и проводила реформы: в среде придворной, в среде образовывающейся интеллигенции, крупного купечества, переехавшего в Россию украинского духовенства.

Переход к новому времени стал возможен во многом благодаря литературе: к открытиям, которые она сделала самостоятельно, добавилось влияние барочной культуры Западной Европы. Вступление русской литературы на путь просветительства и назидательности более всего связано с именем Симеона Полоцкого.

Симеон Полоцкий (Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович, 1629—1680) появился в Москве по приглашению царя Алексея Михайловича. Он принадлежал к сословию духовных лиц, которые появились в России после воссоединения с ней Украины. Образование получил в Киевско-Могилянской академии, затем продолжил его в иезуитской Виленской коллегии. Постригшись в монахи, несколько лет состоял учителем монастырской братской школы в Полоцке. В 1656 г. впервые встретился со своим будущим покровителем — царем Алексеем Михайловичем, когда тот в начале русско-шведской войны 1656—1658 гг. по пути в Лифляндию заехал в Полоцк. В 1660 г. Симеон несколько месяцев прожил в Москве, куда приехал со своими учениками. На приеме у царя полоцкие «отроки» выступили с приветствием Алексею Михайловичу в стихотворной форме. Стихи были сочинены их наставником. К этому времени Симеон уже активно занимался стихотворным творчеством, почти неизвестным на Руси. Вскоре он принимает решение окончательно поселиться в Москве, тем более что встречен он был ласково.

Появление в столице Полоцкого совпало с возвращением из сибирской ссылки Аввакума. Впоследствии они не раз состязались в словесных баталиях то в доме Ртищева, то у боярыни Морозовой. В 1667 г. царь, зная широкую образованность Симеона Полоцкого, пригласил его в наставники к своим детям И все они, начиная с Алексея и завершая Петром, были его учениками. Приглашение ко двору резко изменило общественный статус Симеона. Теперь он не только занимался обучением царских детей, но и выполнял важные поручения Алексея Михайловича, например, ездил в ссылку к Аввакуму с целью уговорить его отказаться от своих убеждений (у него ничего не вышло).

Литературная деятельность Полоцкого направлялась желанием внести свой вклад в дело просветительства. В. О. Ключевский назвал его «учителем, облекавшим науку в привлекательные формы».

В литературном наследстве Полоцкого осталось довольно много образцов богословской публицистической прозы, но все-таки его главным занятием была поэзия. Симеон Полоцкий сочинял стихи и много переводил с польского и латинского. В стихах он стремился воспроизвести различные понятия и представления, пытался решать вопросы строительства нового государства, культуры именно посредством просветительства. В конце 70-х гг. XVII в. выходят «Вертоград многоцветный» и «Рифмологион» — первые напечатанные в России поэтические сборники. Полоцкий ввел в литературный обиход едва ли не все известные тогда поэтические жанры — от эпиграммы до торжественной оды.

Как истинный просветитель, Полоцкий не мог обойти тему веры и знания. Он считал, что в единстве веры и знания — основа мудрости. Сама же мудрость есть основа добродетели. Только мудрый, по его мнению, может принести пользу себе и обществу. Мудрости он противопоставлял невежество:

Невежда пути вожд не бывает, книг искусный да не поучает.

Невежда мудрого елма поучает — слепец очитого провожает.

Сова о лучах солнца разсуждаст, Егда невеглас о мудрых вещает.

Симеон осуждал тех образованных людей, которые не делятся с другими своими знаниями. Он считал, что только приобщая других к наукам, человек умножает собственные знания. Поэтому сборники его стихов напоминают обширные энциклопедические словари: скрупулезно сообщаются читателю самые различные сведения. Много в «Вертограде» стихотворений, посвященных жизни общества, «гражданским» обязанностям человека:

Како гражданство преблаго бывает, Гражданствующим (правитслям) знати подобает.

Его идеал отношений царя с подданными — добрый пастырь и овцы:

Тако начальник должен есть творити—.

Бремя подданых крспостно ностити, Не презирати, не за псы имети, Паче любити, яко свои дети.

Симеон Полоцкий называл свои сочинения «мечом, не человека убивающим, но пороки их». В форме приветствий, восхвалений, словословий, поздравлений он стремился представить Алексею Михайловичу, а затем и Федору Алексеевичу идеализированные свойства монарха, изобразить его покровителем просвещения, стражем порядка, мудрым правителем и т. д.

Поэзия Симеона Полоцкого декларировала новые для России идеи западноевропейского барокко — идею переменчивости и многообразия мира, бесконечности пространства, сенсационность событий жизни. Эта поэзия выводила человека из замкнутого мира традиции. Слово не только просвещало, но и становилось главным пунктом эстетической программы, поскольку с его помощью можно было передать все многообразие мира:

Мир прсукрашенный — книга есть велика, еже словом написа всяческих владыка.

При царевне Софье такими же придворными стихотворцами-просветителями стали Сильвестр Медведев и Карион Истомин. Карион Истомин первый создал поэтическую учебную книгу — «Большой букварь», знакомивший с разнообразными сведениями, расположенными в соответствии с буквами алфавита.

Все формы литературы барокко носили ярко выраженные «педагогические», назидательные черты, «коллекционируя» самые разные сюжеты и темы. Внутренняя жизнь человека интересовала автора только во внешних проявлениях. Сюжет был замысловат и украшен. В русской культуре не проявлен тот трагизм в восприятии времени, который был свойственен западному барокко. Русское барокко приобретает жизнерадостный, человекоутверждающий и просветительский характер. Последнее обстоятельство сыграло решающую роль в процессе секуляризации культуры, который завершается в эпоху Петра.

Решающее значение для русской культуры барокко имели просветительские черты. Рост личностного начала во всех сферах литературного творчества, развитие изобразительности, появление народной литературы как самостоятельного направления, рост рациональных черт в произведениях — все это свидетельствовало о зарождении литературы нового времени.

В условиях «бунташного» века роль духовного наставника переходит к книге, тексту. При этом литература и по форме, и по содержанию перестает быть средневековой. Система жанров литературы предшествующего времени постепенно утрачивала свое значение в культуре России, на первый план выходила светская литература. Она получает новое культурное «окружение». Становится возможным диалог с лучшей западноевропейской литературой. Новации чаще всего появляются как «пересадка» на русскую почву литературного опыта соседних стран. Приобретает популярность переводный роман: рыцарский («Сказание про храброго рыцаря Бову Королевича», «Повесть о Еруслане Лазаревиче») и любовно-авантюрный с «галантным» отношением к женщине, с его интересом к человеческой индивидуальности.

Впервые в русской литературе возникла светская поэзия, появляется театр. Его рождение на русской почве отмечено победой светской власти в борьбе с церковью за лидерство. «…Двор как будто спешит наверстать потерянное время и сразу переходит к самой сложной форме иноземной забавы: к театральному спектаклю» (П.Н. Милюков). Первое представление придворного театра состоялось в 1672 г. в честь рождения царевича Петра.

Однако первое и недолгое явление театра в XVII в. оставалось скорее «иностранной забавой» двора. Это было типичное копирование европейского барочного действа, но с появлением театра начинаются первые опыты в области драматургии. И хотя сюжеты театрального действа еще библейские, из них исключаются пессимистические мотивы, трагическое восприятие жизни, характерное для европейского барокко. Первый спектакль назывался.

«Эсфирь». Ключевыми словами от первого до последнего действия были «радость» и «веселье».

Вси вопиют:

Счастие, счастие царю нашему желаем!

Благоденствие и мир крупно припеваем!

Вси глаголют:

Ей, ей, ей, Ей!

Великая Москва с нами ся весели!

Литература

XVII в. снова обращается к идее «самовластия» человека, которую она обсуждала в прошедшем веке. Только теперь эта идея из области духовной стала перемещаться в область реального, земного человеческого существования.

В литературе отразилось освобождение культуры из-под влияния церкви («обмирщение»). В результате секуляризации культуры традиционные жанры, прочно укоренившиеся за шесть веков, смешались с новыми формами литературы. Это происходило как бы само по себе, без очевидного усилия. Деление литературы на официальную и неофициальную (попытки унифицировать все формы творчества) теряло свою актуальность. Это не означает, что государство отказывалось выступать заказчиком официальной литературы. Просто потребность в фундаментальных официальных жанрах, типичных для XVI в., отмирала. В официальные исторические сочинения, в житийную литературу стали проникать элементы автобиографизма, а со второй половине XVII в. автобиографию уже можно считать определившимся литературным жанром. «Житие протопопа Аввакума» — самое яркое, но не единственное воплощение этой новации.

Процесс секуляризации культуры и рационализации сознания сопровождался (как и в западноевропейской культуре этого времени) автономизацией культурного творчества. В XVII в.

литература

разделилась на научную и художественную. Этому способствовала «специализация» читающей публики. Появилась специальная литература по медицине, географии, экономике, военному делу, философии, экономике, которая поступала из-за границы, в основном из Польши. Была востребована и переводная художественная литература.

Знакомство русских людей с западноевропейским рыцарским, авантюрным романом, поучительной новеллой и другими новыми для России жанрами художественного творчества способствует обновлению ведущего жанра литературы — повествовательного. Повесть теперь разделяется на историческую, бытовую и шуточную.

Теперь писатели открыто заявляют свое право на анализ человеческого характера и «посягают» при этом даже на «властных героев», чего прежде не случалось. Все формы литературного творчества становились необычайно разнообразными.

Историческое самосознание нации проявилось в уникальном смешении мифологического былинного эпоса и памяти о реальных событиях в исторических песнях XVII в. Народное творчество свободно вводит героя века Степана Разина в круг былинных русских богатырей, а Илью Муромца делает есаулом на корабле Разина. Герой свободно перемещается не только в пространстве, но и во времени. Новая картина мира развивалась в привычной традиционной форме, делая эти изменения понятными. Вольное обращение с историческими событиями не смущало авторов исторических песен. При этом архетип пространства и времени приобретал динамизм и терял статичность.

До XVII в. поэтические и прозаические тексты, религиозная и светская тематика выступали почти единой массой, разделять которую было нельзя, не исказив содержания. Теперь ситуация изменяется: развивается индивидуальное авторское начало и происходит индивидуализация действующих лиц произведения. Герои литературы «перестают ходить на ходулях своих официальных высоких рангов», человек все более выступает как сложное в нравственном отношении существо, как «конкретный индивидуум в сложной „раме“ быта и общества».

Основная часть русской литературы XVII в., безусловно, продолжала оставаться духовной и церковной. Вся она печаталась в государевом Печатном дворе. Среди этих книг светская литература составляла очень небольшую часть. Наряду с печатной литературой в XVII в. существовала и рукописная, или «некнижная».

Новым явлением в литературе стало обращение к различным смеховым приемам, особая любовь к шутке, например в фольклоре и произведениях народной литературы. С помощью этих приемов фиксировалась двойственность времени, в котором жили авторы «Повести о Карпе Сутулове», «Повести о Фроле Скобееве», «Повести о Шемякином суде». Высмеивание мира благополучного, где живут богатые и сытые, утверждало право на существование и иного мира, в котором существуют авторы этих произведений. В глазах авторов мир разделен не по вертикали, а по горизонтали, на «верхи» и «низы». Низы ощущают себя неуютно, оттого что распалось привычное единое пространство, и мстят верхам тем, что осмеивают их проблемы.