Логика социальных наук

В своем докладе о логике социальных наук я хочу исходить из двух тезисов, которые выражают противоречие между нашим знанием и нашим незнанием.

Первый тезис. Мы знаем очень много, и не только детали, вызывающие сомнительный интеллектуальный интерес, но прежде всего вещи, которые не только имеют большое практическое значение, но могут способствовать глубокому теоретическому познанию и удивительному пониманию мира.

Второй тезис. Наше незнание безгранично и разочаровывающе. Да, именно грандиозный прогресс естественных наук (на который намекает мой первый тезис) снова и снова заново открывает нам глаза на наше незнание.

Источник: Der Positivismusstreit in der deutschen Soziologie / Adorno T., Albert H., Dahrendorf R. u. a. Neuwied; Berlin: Luchterhand Verlag, 1970. S. 103—107. Пер. с нем. В. Ионина.

также и в области самих естественных наук. Но при это сократовская идея незнания приняла совершенно новый вид. С каждым шагом, который мы делаем вперед, с каждой проблемой, которую мы решаем, мы не только открываем новые и нерешенные проблемы, но мы обнаруживаем также, что там, где, как нам казалось, мы стоим на твердой почве, в действительности все ненадежно и шатается.

Противоречие между обоими тезисами — о знании и о незнании, — конечно, только кажущееся. Мнимое противоречие возникает главным образом из-за того, что слово «знание» в первом тезисе используется в несколько ином значении, чем во втором. Но важны оба значения, и важны оба тезиса, важны настолько, что я хочу это выразить в третьем тезисе.

Третий тезис. Принципиально важной задачей и, возможно, даже решающим пробным камнем любой теории познания служит то, соответствует ли она первым двум тезисам, и объясняет ли она отношения между нашим удивительным и постоянно прибавляющимся знанием и нашим постоянно прибавляющимся осознанием того, что мы, собственно, ничего не знаем.

Если немного подумать, то оказывается, собственно, почти само собой разумеющимся, что логика познания должна исходить из напряжения между знанием и незнанием. Важный вывод из такого понимания сформулирован в моем четвертом тезисе. Но прежде чем я выскажу здесь этот четвертый тезис, я хочу принести извинения за число тезисов, которые еще последуют. Меня извиняет то, что подача этого доклада в форме тезисов напрашивалась сама собой (чтобы содокладчику было легче придать остроту своим критическим антитезисам). Я нахожу такой стимул очень полезным, хотя эта форма может, вероятно, вызвать впечатление догматизма. Итак, следует мой четвертый тезис.

Четвертый тезис. Насколько можно вообще говорить о том, что наука или познание где-то начинаются, настолько действенно следующее: познание начинается не с восприятия или наблюдений или сбора данных либо фактов, оно начинается с проблем. Нет знания без проблем — но нет также и проблемы без знания. Это означает, что оно начинается с напряжения между знанием и незнанием: нет проблемы без знания — нет проблемы без незнания. Поскольку любая проблема возникает из того открытия, что в нашем предполагаемом знании что-то не в порядке, или, подходя логически, в открытии внутреннего противоречия между нашим предполагаемым знанием и фактами, или, что будет выражено еще несколько более правильно, в открытии мнимого противоречия между нашим предполагаемым знанием и предполагаемыми фактами.

В противовес к первым трем моим тезисам, которые из-за их абстрактности вызывают, вероятно, впечатление, что они несколько далеки от моей темы — логики социальных наук, относительно моего четвертого тезиса я могу утверждать, что с ним мы оказываемся прямо-таки в центре нашей темы. Это может быть сформулировано в моем пятом тезисе следующим образом.

Пятый тезис. Социальные науки, так же как и все прочие науки, успешны или безуспешны, интересны или пресны, плодотворны или неплодотворны в точном соответствии со значимостью или интересностью проблем, о которых идет речь, и, конечно, в точном соответствии с честностью, прямотой и простотой, с которыми за эти проблемы берутся. При этом дело не должно идти всегда лишь о теоретических проблемах. Важными исходными моментами общественно-научных исследований были серьезные практические проблемы, такие, как: проблема нищеты, неграмотности, политического угнетения и правовой неопределенности. Но эти практические проблемы ведут к размышлению, к теоретизированию и тем самым к теоретическим проблемам. Во всех без исключения случаях характер и качество проблемы — конечно, вместе со смелостью и своеобразием предложенного решения — определяют ценность или малоцснность научных достижений.

Итак, исходным пунктом всегда служит проблема. А наблюдение становится своего рода исходным пунктом лишь тогда, когда оно обнаруживает проблему, или, говоря иначе, когда оно нас поражает, показывая нам, что что-то в нашем знании — в наших ожиданиях, наших теориях не совсем сходится. Итак, наблюдения ведут к проблемам только тогда, когда они противоречат нашим сознательным или неосознанным ожиданиям. И то, что становится затем исходным моментом научной работы, — это не столько наблюдение как таковое, а наблюдение в его особенном значении — что означает как раз наблюдение, производящее проблему.

Я продвинулся настолько далеко, что могу сформулировать мой главный тезис как тезис шестой. Он состоит в следующем.

Шестой тезис (главный тезис).

(а) Метод социальных наук, так же как и естественных наук, состоит в том, чтобы проверять попытки решения их проблем — проблем, из которых он исходит.

Решения предлагаются и подвергаются критике. Если попытка решения недоступна для деловой критики, то она исключается именно из-за этого как ненаучная, хотя бы и лишь временно.

• (б) Если она доступна для деловой критики, то мы пытаемся ее опровергнуть, поскольку любая критика состоит в попытках опровержения.
• (в) Если попытка решения нашей критикой опровергается, то мы пытаемся прибегнуть к другой.
• (г) Если она выдерживает критику, то мы ее предварительно принимаем — т. е. мы принимаем ее прежде всего как заслуживающую дальнейшего обсуждения и критики.
• (д) Итак, методом науки служит проверяемая (tentativ) попытка решения (или идея), контролируемая самой острой критикой. Это критическое развитие метода попытки и ошибки («trial and error»).
• (е) Так называемая объективность науки состоит в объективности критического метода. Но это означает прежде всего то, что никакая теория не свободна от критики, а также и то, что логические вспомогательные средства критики — категория логического противоречия — объективны.

Основную идею, которая стоит за моим главным тезисом, можно, вероятно, сформулировать также иным образом.

Седьмой тезис. Напряжение между знанием и незнанием ведет к проблеме и попыткам решения. Но оно никогда не преодолевается. Поскольку выясняется, что наше знание состоит всегда только лишь в предварительных и имеющих характер попытки предложениях по решению и поэтому принципиально включает возможность того, что оно окажется ошибочным и, таким образом, незнанием. И единственная форма оправдания нашего знания опять же лишь предварительна: она состоит в критике или, точнее говоря, в том, что наши попытки решения, как представляется, до сих пор выдерживали нашу самую острую критику.

Выходящее за пределы этого позитивное оправдание отсутствует. В особенности наши попытки решения могут оказаться невероятными (в смысле исчисления вероятности).

Эту точку зрения можно, вероятно, обозначить как критицистскую.

Чтобы несколько обозначить содержание этого моего главного тезиса и его значение для социологии, будет целесообразным противопоставить ему другие известные тезисы широко распространенной и часто совершенно неосознанно поглощаемой методологии.

К примеру, это — неудачный и спорный методологический натурализм или сциентизм, который требует, чтобы социальные науки наконец научились у естественных наук тому, что является научным методом. Этот неудавшийся натурализм ставит такие требования, как: начинай с наблюдений и измерений, что означает, например, — со сбора статистических данных, продвигайся затем индуктивно к обобщениям и созданию теории. Таким образом ты настолько приблизишься к идеалу научной объективности, насколько это вообще возможно в социальных науках. При этом ты должен сознавать, что в социальных науках объективности достигнуть гораздо труднее (если ее вообще можно достичь), чем в естественных науках, поскольку объективность означает свободу от ценностной оценки, а представитель социальных наук может лишь в очень редких случаях настолько отрешиться от своего собственного общественного слоя, чтобы хоть мало-мальски продвинуться к свободе от оценок и объективности.

Т. Адорно