Политическая патопсихология. 
Психология

Карнавализация реальности

Можно ли провести различие между политической психологией и политической психопатологией? Политическая психология рассматривает поведение лидеров и масс как естественное содержание политических процессов. Однако постепенно в европейской психологии и философии складывается убеждение, что те же самые феномены (выдвижение лидеров, обнаружение харизмы, деструктивные действия толпы, борьбу за власть) можно и даже необходимо описать в терминах патологии. Постепенно в стилистику политической психологии входят понятия, относящиеся преимущественно к нарушениям психологической нормы. Однако если Н. А. Бердяев называл политику паразитическим наростом, высасывающим кровь из людей, то здесь скорее речь идет о негативных сторонах общественной жизни, чем о патопсихологии.

В создании политической психопатологии огромна роль Ф. Ницше. Он развил идею власти как человеческой паранойи. Не случайно В. С. Соловьев отметил «гениальную психопатию, выраженную в увлекательной лирической прозе Ницше»^[1]. Ницше выразил презрение к слабому и больному человечеству, обосновал языческий взгляд на силу и красоту, дал «сверхчеловеку» право навязывать свою волю как верховный закон для прочих. Аргументы В. С. Соловьева против диктатуры тиранов просты. «Разве римский аристократ и диктатор Сулла, сирийский царь Антиох и иудейский Ирод не были заживо съедены червями?»^[2]

В начале прошлого столетия К. Ясперс стал проводить различие между психологией и патопсихологией. Он отмечал, что эти области знания принадлежат друг другу и дополняют друг друга. Психопатологи, по его мнению, занимаются обширным материалом, для которого психологией пока не описано «нормальных» соответствий. «Психопатологам, — писал он, — приходится разрабатывать собственную психологию, ибо психологи не могут обеспечить им необходимую поддержку»^[3]. В психопатологических процессах психические явления возникают внезапно, совершенно пепонятным нам образом. Кажется, что одно событие психической жизни следует за другим беспричинно. В чередовании событий редко удается усмотреть генетическую связь. Свое исследование о 28-м президенте США Томасе Вудро Вильсоне 3. Фрейд назвал психологическим. Однако в этой работе австрийский психиатр отмечает, что наша наука давно уже отказалась от веры в резкую разграничительную черту между нормальным и анормальным в психической жизни. «Мы были вынуждены прийти к заключению, что для суждения о психических явлениях категория „нормальный — патологический“ является такой же неадекватной, как и предшествующая ей всеохватывающая категория „хороший-плохой“»^[4].

По мнению Фрейда, глупцы, мечтатели, страдающие от иллюзий, невротики и лунатики во все времена играли громадную роль в истории человечества. «Великие достижения столь же часто совершаются людьми с психическими отклонениями, что невольно испытываешь искушение предполагать, что они неотделимы друг от друга»^[5].

Американская исследовательница Карен Хорни в работе «Невротическая личность нашего времени» (1937), рассматривая феномен власти, пришла к выводу, что потребность в доминировании, готовность распоряжаться судьбами других людей могут быть и проявлениями психологической нормы. Иное дело, когда люди, захваченные неврозами, стремятся к диктату над другими людьми. Иллюзия «нормальной» власти еще жила в сознании политических психологов. Однако после Второй мировой войны эта иллюзия мгновенно угасла.

В сферу политической психопатологии стала постепенно входить новая тема — психология вождя. В 1942 г. американский психоаналитик Э. Эриксон опубликовал сочинение «Мир образов Гитлера и немецкая молодежь». Психолог писал: «Роль, которую Гитлер избрал, столь же много говорит о его публике, как и о нем самом». Хотя Эриксон использовал сведения о детстве и дальнейшей жизни Гитлера, он не пытался объяснить феномен гитлеризма исключительно на основе психологии индивида. Он хотел доказать «сродство» между легендой Гитлера о его собственном прошлом и тем, что было характерно для жизни детей в Германии до прихода Гитлера к власти. Каким образом личному «мифу» Гитлера удалось завладеть умами немецкой молодежи того времени?

Вот что писал Э. Эриксон: «Постоянное расхождение между преждевременным индивидуалистическим протестом и лишенным иллюзий послушным бюргерством представляет собой важный фактор незрелости немцев: эта молодежная революция отдельных людей была, так сказать, выкидышем индивидуализма и революционного духа. Гитлер, „стойкий юноша“, стал „вожаком банды“, державшим в кулаке подростков, которых он терроризировал и склонял на преступления, после чего у них уже не было пути назад». Размышляя о психопатологических процессах, Эриксон не был удовлетворен привычными для политической психологии объяснениями, такими как теория «козла отпущения», проекция или уклонение от истинных проблем.

Эриксон изучал и анализировал «Mein Kampf» и отмечал присущие этой книге мифы. Он полагал, что миф, будь он древним или современным, не является ложью. Скорее, историческая правда и вымысел перемешаны в нем таким образом, что все выглядит вполне правдоподобно. Эриксон в своей работе учитывал как известные факты из детства и юности Гитлера, так и его явные психопатические симптомы во взрослом возрасте. Однако исследователь прекрасно понимал, что сумятица в голове одного человека не может всколыхнуть всю нацию. Струны, которые задел Гитлер, должны были найти отклик у его слушателей. Так родилась продуктивная мысль: психопатологическое явление в сфере политики — это обычно сплав поведения людей и их лидеров.

Размах варварства и низменных инстинктов, связанный с приходом Гитлера, был настолько значительным, что перед его лицом потерпели крах классические теории политического процесса. Психоисторики внесли крупный вклад в изучение психопатологии личности вождей. Они показали, что лидеры мессианистического типа усиливают чувство групповой сплоченности, становясь объектами идеализизации.

В 1958 г. американский психолог опубликовал работу «Молодой Лютер». В ней он перечислил элементы, которые, по всей видимости, являются общими для «припадков» всех великих и вдохновленных людей. Часто они включают в себя: 1) телесные судороги; 2) определенную степень бессознательного; 3) автоматические вербальные проявления; 4) призвание изменить направление всех усилий и устремлений; 5) духовное откровение, которое воспринимается столь ясно и проникновенно, как второе рождение.

Под влиянием пережитого во время грозы сильного страха и навеянных им размышлений, к которым его душа была «подготовлена», Мартин решил уйти в монастырь Святого Августина в Эрфурте. Когда он сообщил об этом отцу, тот впал в крайнюю ярость. Никто из этих двух упрямых людей не был готов к компромиссу. Это была первая повлиявшая на судьбу Лютера конфронтация. Он не мог уступить ни своему земному, ни небесному отцу, чтобы тем самым избежать отчаянной внутренней борьбы, ставшей затем причиной его знаменитого «припадка».

Эриксон не просто пытается объяснить и понять психопатологический конфликт одаренного молодого человека. Исследователь обращает внимание на трансформацию рокового расщепления у Лютера в течение многих лет. Кризисы индснтичности, которые он переживал и преодолевал, возникали снова и снова. Восстания крестьян, вспыхивавшие как ответ на его слова, настораживали его, и он вынужден был отказываться от своих прежних речей. Его гнев и состояния депрессии общеизвестны. Эмоционально он не мог справиться с кризисом своей личности.

Тайну раздвоения личности в политике попытался разгадать и Т. Адорно. В 1943—1950 гг. в США группой ученых из Калифорнийского университета было предпринято первое массовое исследование авторитарности как совокупности особых личностных черт. В группу входили Д. Левинсон, Е. Френкель-Брунсвик, Р. Невитт-Сэнфорд. Руководил исследованиями известный немецкий философ, в то время политический эмигрант Т. Адорно. Концепция «авторитарного характера» и сегодня является одной из самых популярных в социальной психологии и социальной психиатрии.

Становление концепции происходило в период формирования и распространения фашистской идеологии. Эрих Фромм и Вильгельм Райх независимо друг от друга выдвинули проблему психологического авторитарного типа. Фромм называл тип личности поддающегося фашистской пропаганде «негативным индивидом», для которого было характерно чувство одиночества и подавленности. Причем, как правило, тяжело переносимые чувства вытеснялись из сознания при помощи компульсивной «взрывной» реакции.

Далее появился ряд терминов для определения подобного типа личности — аномия, садистско-мазохистский тип, ригидная личность и т. д. Но ни одно из определений не получило такой популярности, как термин «авторитарная личность». Не случайно Адорно назвал свою работу «Авторитарная личность». «Люди с предрассудками, кто они?» — так озаглавлено предисловие книги, исследующей разрушительный микроб авторитарности. «Цель исследования, — отмечено в предисловии к книге, — найти те социально-психологические факторы, благодаря которым авторитарный тип личности — новая концепция ‘‘антропологического человека» — подавил собой индивидуалистический и демократический тип, превалировавший на прошлых этапах истории человечества. Другая цель исследования — найти силы, способные обуздать развитие авторитарного типа".

Несмотря на то что в проведенном Т. Адорно эмпирическом исследовании были определенные просчеты, его общий вклад в политическую психопатологию очевиден. Шкала, которая давала возможность суммировать результаты, представляла как интеллектуалов, так и обывателей. Обнаружилось, что те и другие не имеют реального представления о политической и экономической жизни страны. Степень их невежества превзошла ожидания даже самых закоренелых скептиков. Причем невежество и путаница в политических представлениях совершенно не зависели от информированности людей. Они возникали как при отсутствии информации, так и при ее избыточности.

Ученый требовал от опрошенных таких суждений, которые по своему содержанию совпадали бы с мнением политического эксперта. Разумеется, суждения рядового гражданина по всем вопросам политической жизни не могут иметь форму развернутых, методически последовательных размышлений. В реальной жизни действуют нс эксперты, а обыкновенные люди, оценивающие события с позиции своего социального опыта. Поэтому мнение индивида по тому или иному вопросу включает в себя не только основательно продуманные суждения, но и стихийно переживаемые формы согласия или несогласия с конкретными ценностями и установками, всевозможные реакции на внешнее влияние в виде настроений, эмоционально окрашенные образы и т. д.

На пути к нормальному и взвешенному мнению нередко происходят своеобразные срывы, когда индивид оставляет последовательную логику, замещая ее общей эмоциональной оценкой, апелляцией к повседневному опыту. Процесс размышления при этом подменяется готовым результатом. «Соскользнув» со стези логических операции, человек в данном случае демонстрирует «здравомыслие»: «это правильно, потому что так думают все».

Некоторые образы, которые обрисованы Т. Адорно, дают яркую клиническую картину. Так, например, «мятежник и психопат» имеет в своей структуре Эдипов комплекс. Ребенок не принимает отцовского авторитета, а восстает против него. В результате этого процесса, проходящего в сфере бессознательного, в сознании человека утверждается ненависть к любому авторитету. Люди подобного типа крайне склонны поддаваться любой пропаганде, направленной против социальных институтов.

Следующий психологический тип носит название «чудак». К нему относят людей с параноидальной психикой. Таким людям свойственна субъективная картина мира, которая возникает обычно в результате несовпадения бессознательных фантазмов и сознательных мечтаний с конкретной реальностью. Эта субъективная картина, насыщенная предрассудками, позволяет реализовать агрессивные импульсы.

Представление о мире со временем растет, усложняется, и возникает сложная символика. Поэтому люди этого типа имеют обыкновение обособляться в секты. Они обычно проявляют большой фанатизм в своих взглядах. Но в то же время именно благодаря своим предрассудкам «чудаки» могут легко контактировать с другими авторитарными группами. «Чудаки», как правило, полуобразованы, встречаются в различных слоях общества. Они часто являются фанатичными приверженцами расистских теорий и их пропагандистами.

Самым опасным из авторитарных типов личности является, по мнению Адорно и его соавторов, тип «манипулятора». К «манипуляторам» следует отнести деловых людей, менеджеров, организаторов производства, бизнесменов. В своей работе они сосредоточены лишь на самой непосредственной деятельности. К моральной стороне процесса они глубоко равнодушны. Поведение манипуляторов отличается, с одной стороны, сдержанностью, рассудительностью, организованностью, а с другой — низкой эмоциональной реакцией. Поэтому окружающий мир для «незнающего вдохновения» манипулятора превращается в бесцветное поле для управления, в пустую схему. Зловещим примером манипулятора, действующего при господстве фашизма, может быть Гиммлер, для которого массовый геноцид являлся предметом управления и организации.

Своеобразной классикой политической психопатологии стали психологические экспертизы Гитлера и Сталина, осуществленные в работе Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Американский исследователь трактует жизнь и деятельность Гитлера как носителя некрофильской ориентации. При этом Э. Фромм подчеркивает, что для установления диагноза «некрофильская личность» недостаточно обнаружения одной или двух черт характера. Может случиться, что определенное поведение, которое напоминает симптоматику некрофилии, обусловлено не личностными чертами, а традициями или обычаями конкретной культурной среды. В то же время для установления диагноза не обязательно, по мнению Э. Фромма, иметь налицо все характерологические признаки некрофилии^[6].

Фромм рассматривает некрофильский характер как проявление психопатологии. Он отмечает, что такие люди встречаются сравнительно редко. Вместе с тем утверждения американского исследователя вступают в противоречие с его же собственными рассуждениями о том, что патологически некрофильские личности представляют серьезную опасность для окружающих. Это человеконенавистники, расисты, поджигатели войны, убийцы, потрошители. Сегодня мы могли бы добавить в данный список еще и террористов. Эти люди, по мнению Э. Фромма, опасны не только потому, что занимают посты политических лидеров, но и как потенциальная когорта будущих диктаторов. Из их рядов выходят палачи и убийцы, деспоты и заплечных дел мастера.

Несомненно, что и менее ярко выраженные некрофилы играют свою роль в политике. Возможно, они не относятся к главным адептам террористического режима, но обязательно выступают за его сохранение, даже когда они не в большинстве. Обычно они не составляют большинства, все же они достаточно сильны, чтобы прийти к власти и удерживать ее. По мнению Э. Фромма, для Гитлера объектами деструктивности были города и люди. Архитектор, с воодушевлением планировавший переустройство Вены, Линца, Мюнхена и Берлина, в то же время был человеком, который намеревался разрушить Париж и в конечном счете уничтожить всю Германию.

Достоинство работы Э. Фромма состоит в том, что философ пытается дать целостный портрет некрофильской личности. Он характеризует Гитлера как садомазохистский авторитарный тип личности. Тремя другими чертами характера Гитлера, тесно связанными между собой, Фромм считает нарциссизм, уход от реальности и абсолютное отсутствие способности любить, дарить тепло и сопереживать. Нагляднее всего в этой картине проявился нарциссизм: Гитлер интересовался только собой, своими желаниями, своими мыслями. Он мог до бесконечности рассуждать о своих идеях, своем прошлом, своих планах.

• [1] Соловьев В. С. Собр. соч.: в 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 825.
• [2] Там же. С. 88.
• [3] Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997. С. 27.
• [4] Фрейд 3., Буллит У. Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. М., 1992. С. 20.
• [5] Там же. С. 22.
• [6] См.: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. С. 483.