Теория концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона

Изучение метафоры началось значительно раньше выхода знаменитой книги Дж. Лакоффа и М. Джонсона, однако именно появление их книги «Метафоры, которыми мы живем»^[1] стало точкой отсчета, с которой началось фронтальное исследование метафоры в русле когнитивной лингвистики.

Многие аспекты когнитивной лингвистики в значительной степени определяются гипотезой Джорджа Лакоффа и Марка Джонсона, а также совершенно новым взглядом на метафору, которая воспринимается как важный механизм структурирования понятийной системы человека. Лакофф и Джонсон считают, что метафоры как языковые явления отображают базовый когнитивный процесс, при этом в мыслительной деятельности человека главную роль играют не логика, не формализованные процедуры вывода, а аналогия, т. е. перенос значения из одной содержательной области в другую. Метафора в речи представляется как языковое отображение аналоговых процессов человеческого мышления.

Когнитивные лингвисты полагают, что язык использует метафорические связи, возникшие в результате осмысления одних областей опыта через другие области. Это значит, что метафора реализуется не только в языке, но и в мышлении, точнее говоря, она используется в языке, поскольку уже была использована в мышлении. Таким образом, способность к пониманию, воспроизведению и созданию метафор является врожденной.

Между доменом-источником и целевым доменом нет однозначного соответствия. Один целевой домен может сопоставляться с несколькими доменами-источниками, и наоборот, домен-источник может быть связан с разными целевыми доменами. Например, понятие ‘время' можно представить так: время <= поток: с течением времени, поток времени; или так: время <= деньги: зря (с пользой) потратил время, нет времени; время <= живое существо: время пришло, упустил время, время лечит и др. Целевой домен время сопоставляется с разными доменами-источниками.

Может быть и обратная ситуация, когда один и тот же домен-источник обслуживает разные целевые домены. Например, единицы времени могут лететь', минуты {часы, дни, годы) летят. Соответствующую метафору можно записать так: единица времени <= птица. Однако летят также самолеты и другие летательные аппараты, в том числе сказочные. На них летят люди (и даже животные): Белка и Стрелка летели в ракете, хотя они летят совершенно иначе, чем птицы. Лететь могут стрела, пуля и пыль — силой ветра или толчка. Летят чашки на пол, хотя они уже просто падают. О полете можно говорить и в таких выражениях: Мишка летел с велосипеда не раз; Летит машина по шоссе; Мысль летит к родной сторонушке; Цены летят вверх; Деньги так и летят; На моей машине все время летит карбюратор. И даже так: Летят все наши планы! В этих высказываниях речь идет, конечно, о полисемии (многозначности) глагола лететь, но многозначность, как мы увидим дальше, возникает здесь через метафорический или метонимический перенос.

Удивительным образом самые разные языки используют иногда одни и те же метафоры, что объясняется сходством опыта людей. Несмотря на различия между языковыми сообществами в образе жизни (что объясняется различиями в окружающей природе, цивилизационных особенностях, в материальной и духовной культуре), опыт людей — живых существ, имеющих сходную психофизическую организацию и живущих па той же планете с ее определенными свойствами, — оказывается также в значительной степени сходным.

Так, абстракт ‘понимание' (ментальная операция) очень часто передается через более конкретное понятие ‘зрение' (физическая способность). Вспомним диалог в фильме Чарли Чаплина о слепой девушке: Now you see? — Now I see ‘Теперь вы видите? — Теперь я вижу'. Девушка в результате операции обрела зрение и поняла, что ее благодетель не богач-миссионер, а бродяга.

Метафоры видеть => знать, слушать => выть послушным универсальны или по крайней мере очень часто встречаются. Они характерны для всех индоевропейских и многих неиндоевропейских языков. Это объясняется особенностями получения информации посредством пяти органов чувств. Действительно, по данным психологии, человек наибольшую часть информации поучает через зрение (даже если не принимать во внимание чтение, просмотр фильмов и т. п.); о том же говорит пословица: Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Увидев предмет или явление, человек получает о нем знаний больше, чем через слух. Отсюда метафора видеть => знать и связанные с ней метафоры видеть => понимать; видимый => доступный пониманию.

Опыт, полученный посредством зрения, представляется наиболее объективным и поддающимся верификации. Поэтому основой для структурирования домена знание стало именно зрение, а не органы слуха и другие перцептивные способности. Видение ассоциируется с более точным и непосредственным познанием, в то время как другие каналы перцепции связаны с опосредованным знанием; ср. категорию эвиденциальности, существующую во многих языках.

Мы говорим: вам ясно? (ср. исп. ^esta claro?, англ, is it clearly. При этом мы хотим сказать: вы поняли? Прилагательное ясный (как и слова claro, clear) означает в прямом смысле ‘хорошо видимый, отчетливый'. В приведенных выражениях это слово имеет значение ‘понятный, простой, не требующий толкований, разъяснений'; ср.: вопрос ясен, смысл статьи не ясен. Следовательно, видимый означает ‘доступный пониманию'.

То же касается и других сенсорных систем (табл. 10.1). Опыт человека, получающего информацию о мире через конкретные органы чувств, метафорически связывается с внутренним миром индивида. Его эмоциональные, ментальные и психологические переживания значительно хуже поддаются объективизации, чем перцепция.

Таблица 10.1

Сенсорные системы и их метафорические значения.

Зрение и слух — важнейшие из внешних чувств — связаны в первую очередь с интеллектуальной сферой, а вкус, осязание и обоняние чаще ассоциируются с областью чувств и эмоций. В отличие от зрения и слуха вкус и осязание требуют непосредственного (физического) контакта с объектом, поэтому они обозначают более личную сферу эмоций и чувств. При этом вкус обычно связан с областью преференций («нравится — не нравится»), т. е. «вкусов», о которых не спорят. Когда мы говорим у нее нет вкуса, никто не имеет в виду, что у кого-то атрофированы вкусовые рецепторы; мы хотим сказать, что ее преференции (в одежде, дизайне дома, стиле письма и т. п.) не совпадают с нашими или с эталонными, принятыми в данном сообществе.

Домен осязание передает значения домена чувства, но это чувства другого рода — эмпатия. В русском языке глагол трогать имеет такие значения: 1) ‘прикоснуться к кому-/чему-либо рукой'; 2) ‘вызвать в ком-либо сочувствие, сострадание; привести кого-либо в умиление, взволновать'. Прилагательное трогательный соотносится только с переносным значением глагола. И наоборот, прилагательное грубый {грубый человек) по происхождению является переносным, хотя первое значение ‘грубый на ощупь' {грубая ткань) стало теперь менее употребительным, чем переносное.

Указанные метафорические интерпретации характерны для многих европейских языков (ср. англ, touching ‘трогательный'; taste ‘вкус' (в обоих рассмотренных значениях); coarse taste ‘грубый вкус' и многие другие примеры).

Несколько иначе обстоит дело с обонянием. Тут труднее найти инвариант значения, общий для большого числа языков. В русском языке вообще отсутствует специальный глагол со значением ‘обладать обонянием', подобный глаголам видеть и слышатьК В испанском языке такой глагол есть: oler ‘чувствовать запах'. Этот глагол имеет переносные значения:

2) ‘разведывать; разнюхивать; вынюхивать'; 3) ‘подозревать; догадываться о чем-то'; ‘чуять'^[2][3]. В русском языке указанные значения могут также передаваться словами и словосочетаниями, связанными с семантической областью обоняния; ср.: она чуяла сердцем; дело дурно пахнет; что ты тут вынюхиваешь и др. По-видимому, в русском языке, как в испанском, домен ‘обоняние' метафорически передает значения ‘подозрение', ‘догадка', ‘расследование сокрытого'.

Мы уже рассматривали метафорические отражения поток => речь; ткачество => порождение (текста). Такие метафоры широко распространены в европейских языках. Подобных метафор немало: дорога => жизнь; больше => лучше; жидкости => эмоции и др.

Когнитивные лингвисты и психологи утверждают, что многие абстрактные понятия представлены в языке (и в мышлении?) только через метафорические репрезентации. О многих абстрактных понятиях люди могут говорить только метафорически.

Об этом подробнее Рэймонд Гиббс и его соавтор пишут о том, что люди не могут говорить о любви иначе как метафорически¹. При этом (по крайней мере у англоговорящих) чаще всего используется метафора путешествие => любовь. Она основывается на таких выражениях: оиг marriage is off to a great start ‘наш брак вернулся к большому началу'; their relationship is at a crossroads ‘их отношения на перепутье'; her marriage is on the rocks ‘ее брак подбрасывает на ухабах'; after seven years of marriage, we’re spinning our wheels 'после семи лет брака мы снова вращаем колеса'; we’re back on track again ‘мы снова на правильном пути'. Следует заметить, что для русского языка эта метафора не является распространенной. С точки зрения русского языка любовь — это, скорее, растение: она расцветает, увядает, засыхает^[4][5]. То же касается и метафоры спор <= война, которая рассматривается в книге Дж. Лакоффа и М. Джонсона. Эта метафора, характерная для английского языка, в русском представлена значительно хуже.

• [1] Lakoff G. y Johnson М. Metaphors We Live By. University of Chicago Press, 1980; London, 2003. Рус. пер.: Лакофф Дж., Джонсон M. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
• [2] На этом основан комический эффект фразы: Зато я нюхаю и слышу хорошо. Глаголчуять обычно относится только к животным.
• [3] Ср. исп.: Juan уа se ha olido la broma ‘Хуан, наверное, уже догадался, что эго шутка'(букв, ‘почуял шутку'). Подробнее см.: Ibanetxe-Antuhano /. Metaphorical mappings in the senseof smell // Metaphor in Cognitive Linguistics / Eds. R. W. Gibbs & G. J. Steen. Amsterdam &Philadephia: John Benjamins Publishing Company, 1997. P. 29—45.
• [4] Gibbs R. W, Nascimento S. How we talk when we talk about love: Metaphorical concepts andunderstanding love poetry // Empirical and aesthetic approaches to literature / eds. R. Kreuz &M. MacNcalv. Norwood, N. J.: Ablex, 1996. P. 291−307.
• [5] Cp. любовь-морковь; прошла любовь, завяли помидоры, отцвели уж давно хризантемыв саду…