Гпава 1. Теоретические и методологические проблемы профессиональной деформации личности

Понятие личностной деформации профессионала и профессиональной деформации личности

Проблемы влияния профессии, дела, которому человек посвятил, или должен посвятить свою жизнь, интересовали ученых издавна. Древние философы-материалисты (Гераклит, Демокрит) и идеалисты (Пифагор, Сократ, Платон) считали, что объект труда, его природа, и деятельность, которой занимается человек, формируют душу и особым образом развивают организм, приспосабливая его к выполнению соответствующей работы.

В последующие эпохи (средневековье, Новое время) вопросам специализации, особенностей профессионального труда также уделялось внимание, но их рассмотрение, как и в античные времена, не выходило за рамки житейского опыта и философских умозрительных заключений.

Новый виток обсуждения этих проблем принес конец XIX — начало XX вв., когда начались экспериментальные исследования отдельных аспектов. Вглядываясь в историю, необходимо сказать, что наиболее результативные исследования влияния профессии на личность специалиста, профессионала относятся к нашему времени.

Не отрицая значения практических исследований зарубежных авторитетов в этой области, мы все же должны отметить, что наиболее полно и методологически основательно проблема деятельности, различные ее стороны и аспекты, разрабатывались именно в отечественной психологии.

Еще в XVIII в. представитель русского Просвещения, преподаватель Артиллерийской инженерной школы, служащий Сената Я. П. Козельский^ считал, что разум и вся психика человека проявляется и формируется в деятельности. В предоктябрьский и советский период физиологические основы деятельности основательно разрабатывались М. И. Сеченовым, И. П. Павловым, В. М. Бехтеревым. Именно их идеи явились теоретико-методологическим фундаментом американской психологической школы бихевиоризма. Психологические основы теории деятельности наиболее фундаментально были разработаны М. Я. Басовым, развивались С. Л. Рубенштейном, Л. С. Выготским, А. Р. Лурия, а представлены, обобщены,.

' История философии в СССР: в 5 т. Т. 2. М.: Наука, 1968. С. 13, 49−54.

синтезированы в концепции личностно-деятельностного подхода А. Н. Леонтьева.

Тем не менее, исследователи и поныне обсуждают эту проблему. Е. А. Климов отмечает, что и сейчас «область психологического изучения профессий освоена, надо признать, мало»^[1]. А. Л. Свенцицкий, подводя итоги анализа многих исследований личности и деятельности, приходит к выводу, что одна из таких проблем, как «проблема „профессиональной деформации“ почти совершенно не изучена, хотя представляет значительный интерес и в теоретическом, и в прикладном плане»^[2].

Поэтому продолжает оставаться актуальная необходимость дальнейшего анализа и влияния различных видов профессиональной деятельности на процесс (де)формирования личности специалиста. Несомненный интерес в этом плане представляет собой монография С. П. Безносова (2004). Несмотря на то, что ряд положений представляется нам не совсем бесспорными. Тем не менее, актуальность проблемы, подходы к ее решению и сделанные обобщения в отношении признаков предложенной классификации и выявленных причин профессиональной деформации личности заслуживают самого пристального внимания. Мы же, оставляя в стороне спорные моменты, излагаем с учетом проведенных исследований наше понимание данной проблемы.

На наш взгляд, профессиональная деформация личности; личностная деформация профессионала; эмоциональное (психологическое) «выгорание» специалиста; синдром профессионального выгорания как следствие стрессов на рабочем месте и т. д. — все это имеющие место негативные стороны, а также следствия процесса профессиональной деятельности и включенности в него человека.

В настоящее время, в сложившихся социально-экономических условиях эта проблема становится весьма актуальной и с точки зрения финансовых затрат но, главное — потерь в индивидуальнопсихологическом плане, а в некоторых случаях — потери личности профессионала.

В самом общем философском плане процесс деятельности рассматривается как «субъект-объектное» взаимодействие. Это характерно для всех основных видов деятельности (игра, учение, труд). И это взаимодействие описывается парадигмой:

Сущность этого взаимодействия в отечественной психологии описана начиная с идей М. Я. Басова, С. Л. Рубинштейна и продолжая концепцией личностно-деятельностного подхода А. Н. Леонтьева и его последователей. Основная идея взаимодействия в процессе деятельности сводится к тому, что субъект, воздействуя на объект, видоизменяет его, преобразует, реализуя, воплощая в нем свою идею, замысел, идеальный образ. Но процесс воздействия на объект и его изменения, изменяют, преобразуют самого субъекта и его личность в ту или другую сторону.

Поэтому мы согласны с утверждением, что «…в области специализированной профессиональной деятельности люди могут проявлять себя только двояко — либо как активный субъект труда, либо как пассивный объект трудовых манипуляций определенного специалиста. Поэтому справедливо говорить лишь о возможности реализации во всех видах разделенного социального труда, в лучшем случае субъект-объектных взаимодействий» (Безносов С. П. Профессиональная деформация личности. СПб.: Речь, 2004. С. 40).

Общение же, как психологическое явление и понятие, часто рассматривается как субъект-субъектное взаимодействие (что особенно характерно для педагогики и педагогического процесса). Но это не совсем точно, поскольку в данном взаимодействии объект выражен неявно, он скрыт в самом взаимодействии. Более точно это взаимодействие описывается в трудах А. В. Петровского как субъект-субъект-объектное взаимодействие. Именно взаимодействие или информация, содержание коммуникативной связи, ее ценность и смысл и есть объект, по поводу которого взаимодействуют два субъекта. Поэтому в развернутом своем виде общение должно описываться следующей парадигмой:

иной вариант этой же парадигмы может быть представлен и таким образом:

а это уже несколько иная взаимосвязь, этим деятельность и общение отличаются друг от друга. В то же время они настолько тесно взаимосвязаны, что трудно представить деятельность вне общения и общение вне какого-либо вида деятельности. На этом основании общение зачастую относят к виду деятельности, что не совсем правомерно, поскольку они в своей основе все же описываются различными парадигмами.

Если же представить процесс взаимосвязи деятельности и общения абстрактной схемой то, она может иметь следующий вид:

При этом всегда имеет место «субъект-объектное» взаимодействие. И в этом взаимодействии субъект представляется не только как абстрактное активное, сознательное и целеполагающее начало, а как человек, личность в своей неповторимой индивидуальности. Именно такое понимание неразрывности личности как субъекта деятельности и обуславливает трансформацию личностных изменений под воздействием обратной связи, т. е. влияния объекта, предмета труда на личность профессионала.

Поэтому проблематичным является положение, высказанное С. П. Безносовым, что «в пространстве профессиональной деятельности человек проявляет лишь свои сугубо субъектные качества — специальные способности и знания. Личностные же свойства он волен проявлять только в „околодеятельностной“ области» (Безносов С. П. Профессиональная деформация личности. С. 9). И далее, «…в процессе профессионального труда человек является лишь субъектом, проявляет только чисто субъектные качества — специальные навыки, умения, знания — но никак не личностные! В эти минуты он должен становиться „роботом“, имеющим нужные способности, строго реализующим конкретную технологию и действующим по жесткой программе» (Безносов С.П. … С. 38). «Человек имеет возможность реализовывать себя как личность и индивидуальность только в около профессиональнодеятельностных областях… резкое разделение целостного родового человека на две ипостаси — субъект и личность — является очень важным для понимания сущности профессиональной деформации личности. Только рассмотрев взаимодействие между этими двумя понятиями, можно понять влияние профессии на личность. Только разделив общее пространство жизнедеятельности человека на область жизни и область деятельности и посчитав, что в деятельности проявляются лишь субъектные качества, а в жизни личностные, можно пытаться искать специфику той или иной профессиональной роли» (Безносов С.П. … С. 40).

Нам данное положение и подобный методологический подход представляется очень спорным. Разделение профессионала на субъекта в процессе его непосредственной деятельности и личность в многообразии ее проявлений вне деятельности может быть методологически и оправдано, но сомнительно, ибо укладывается лишь в ограниченно абстрактную схему: если действую, то как субъект и ничего более (ножом, скальпелем, ножницами и т. д.) и лишь за рамками непосредственной деятельности проявляю себя как личность. Подобное разделение профессионала на две декартовские самостоятельные половинки (субъект и личность) сразу порохщают непреодолимую проблему механизма взаимодействия двух не сводимых друг к другу сторон и сущностей.

Подобный подход в большей степени оправдан лишь при рассмотрении операционально-технических аспектов деятельности. И этому соответствуют примеры, когда хирург в процессе операции должен видеть перед собой не целостного человека, личность, индивидуальность, а лишь воспринимать небольшой участок операционного поля: сосуды, кости, связки, ткани, отдельные органы тела. Он обязан отвлечься от всех остальных свойств больного и свести все разнообразие человека до ограниченных параметров ткани. Но и в этом случае, личность хирурга направляет его деятельность как субъекта деятельности.

Однако, разделением профессионала на субъекта в деятельности, и личность вне ее, невозможно объяснить многочисленные примеры, когда летчик направляет свою горящую машину на вражескую танковую колонну или при аварии самолета изменяет его траекторию полета, уводя машину в сторону от населенного пункта ценой своей жизни. В подобных случаях профессионал действует не только и не столько как субъект деятельности, а именно как героическая личность, в которой личностное, индивидуальное и субъектное слиты воедино.

В другом случае, если субъектное это не личностное, а личностное не субъектное, т. е. это две стороны человека, которые в тот или иной момент, в зависимости от условий меняются местами то, что же в таком случае осуждает суд? Преступную деятельность (т. е. деятельность субъекта как таковую) или личность преступника? По всей видимости, осуждается все же преступная деятельность конкретной личности в силу того, что личность стала заниматься преступной деятельностью, выступая в ней как субъект соответствующей профессиональной деятельности.

Другой аргумент в пользу неразрывной связи субъектнодеятельностной и личностной сторон человека, заключается в том, что если бы личностный фактор не примешивался или не вторгался в сферу субъектной деятельности, особенно в системе «человектехника», то мы не имели бы 70−80% аварий и катастроф по вине человеческого фактора. Именно в системе «субъект-объектных» отношений, где субъект деятельности является главным управляющим звеном этой системы, он и наиболее слабое звено этой системы в силу своих индивидуально-личностных особенностей.

Б. Г. Ананьев подчеркивает в этой связи: «В единой структуре человека характеристика субъекта деятельности в обществе так или иначе взаимосвязана с характеристиками человека как личности… Субъект, таким образом, всегда личность, а личность — субъект…» [2, с. 247].

В целом соотношение и взаимосвязь понятий: человек, индивид, личность, субъект деятельности, индивидуальность можно представить следующей упрощенной схемой (см. рис. 1.1.).

Рис. 1.1. Взаимосвязь понятий: человек, индивид, личность, субъект деятельности, индивидуальность.

Исходя из вышеизложенного, мы рассматриваем профессиональную деятельность как процесс, как сложную системную многоуровневую деятельность, опосредованную влиянием многочисленных факторов социального, психологического, операционально-технического, технологического, информационного и иного характера. Но в этом процессе наше внимание привлекает результат негативного влияния и последствий действующих факторов на возможные личностные изменения профессионала.

В связи с этим, мы считаем необходимым различать акценты в понятиях личностной деформации профессионала и профессиональной деформации личности, а также связанные с ними понятия профессионального (эмоционального, психологического) «выгорания» личности, профессионального стереотипа поведения и деятельности, профессионального несоответствия, профессиональной непригодности, профессиональной некомпетентности и т. д.

Рис. 1.2. Уровни профессиональной деформации личности.

Выделенные уровни весьма условны и вариативны в реальной жизни. Каждый человек выступает как неповторимая индивидуальность в своей жизни и профессиональной деятельности. Большинство людей личностно реализуют себя в профессиональной деятельности, раскрывая свой творческий потенциал. Некоторые сталкиваются с проблемами эмоционального «выгорания» и решают их тем или иным образом. У других происходит трансформация личностных характеристик под влиянием профессиональной деятельности в той форме, которую мы называем профессиональная деформация личности. И лишь незначительное число специалистов можно отнести к финальному этапу и той категории, когда происходит личностная деформация профессионала.

Рассмотрение проблемы начнем с финального этапа, поскольку он, по сути, есть уже констатация свершившегося факта негативного и деструктивного развития личности как субъекта в ее профессиональной деятельности.

• [1] Климов Е. А. Психология профессионала. М., 1996. С. 369.
• [2] Свенцицкий А. Л. Социальная психология управления. Л.: ЛГУ, 1987.С. 40.