Гуманизм, милосердие, религия

Теперь обратимся к более подробному описанию культурологической концепции Гердера, изложенной в труде «Идеи к философии истории человечества». Это произведение состоит из 4 частей и 20 книг. Гердер ставит задачу проследить историческую судьбу человечества как части Вселенной, понять смысл его существования на Земле. Философия истории человеческого рода должна начаться «с небес», поскольку Дом наш — Земля, которая не сама по себе наделена способностью создавать и сохранять органические существа, а получает их от сил, пронизывающих нашу Вселенную. Поэтому и Землю нельзя рассматривать отдельно, а лишь в хоре миров, куда она помещена. Незримые, вечные узы привязывают ее к Солнцу, от которого на Земле — свет, тепло, жизнь и цветение. Таково начало культурологической концепции Гердера. Он не противопоставляет культуру и природу, но видит их единство и взаимозависимость.

Этот космологический подход был близок идеям Канта, изложенным во «Всеобщей естественной истории и теории неба» в 1755 г., и впоследствии нашел подтверждение и развитие в концепциях русских космистов В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского, К. Э. Циолковского, Н. Ф. Федорова. Гердер допускает возможность существования Сестер Земли, населенных, возможно, куда более совершенными существами, но на Земле живут те, кто может жить на ней, и этого довольно. Все наши чувства созданы этим строением Земли, соответственно действуют и все душевные силы. «Мироздание строем своим во веки веков бережет внутреннее мое существо, внутреннюю жизнь»^[1].

Наши мысли, силы и способности коренятся в строении нашей Земли, мы должны пользоваться созидательными силами Природы. Но при этом в далеком будущем, пишет Гердер, мы сможем путешествовать не по одной звезде, общаться со всеми достигшими зрелости живыми творениями многочисленных братских миров, и тогда откроется небывалая перспектива — идти вместе по пути добра и красоты, сообщая друг другу свои чувства и жизненный опыт. А пока мы должны помнить, что наш рассудок — земной и он постепенно сложился на основе чувственных впечатлений от нашего земного окружения. Если Вселенную можно сравнить с радугой, то в этой цветной палитре красок Земля — лишь один цвет в гармонии звезд.

Человек — это микрокосм, он сын всех стихий и веществ, последнее любимое дитя, рожденное в лоне природы. В природе совершались различные катаклизмы — наводнения, извержения, и древнейшая письменная и устная традиция народов сохранила воспоминания в своей культуре об этих потрясениях и бедствиях. Но из всех катастроф Земля выходила обновленной, словно феникс, восставая из пепла. Среди всех существ Человек — самое восприимчивое, вся Земля создана для него, он — для всей Земли. Он может приспособиться и жить на Земле в самых различных условиях. Это происходит потому, что его главной собственностью является Земля. Так же как сила тяжести обеспечивает нам устойчивость, так и жизненная привычка дает постоянство. И перелетные птицы гнездятся там, где родились, и самое неблагодарное и суровое отечество обладает притягательной силой для племени людского, привыкшего к своей стране. Итак, если мы спросим: «Где отечество людей?», то повсюду нам ответ: «Здесь!» Везде, где могут жить люди, они и живут, а жить они могут почти повсюду. От Природы зависит и длительность человеческой жизни, и мера наших сил, и смена возрастов, и перемены занятий и мыслей. Земля — это сцена, на которой разворачиваются человеческие История и Культура. Человек должен научиться пользоваться Домом, в котором он живет, с благоговением относиться к Природе.

Человеческая жизнь разделяет судьбу флоры. Человек рождается из семени, нуждается в теплой материнской оболочке, растет, цветет, отцветает, умирает. Человек не только подобен растению, но и нуждается в нем. Пища, целебные средства, одежда, жилище, посуда и многое другое тесно связаны с растительным миром.

История человечества будет неполной, если ее рассматривать вне связи с миром животных. История культуры наполнена различными сюжетами приручения животных, близости с ними, использования для своей жизни.

Человек является высшим творением, он замкнул цепь земных созданий. Он — первый «вольноотпущенник», наделенный разумом, гуманным духом и особым образом жизни. Призвание человека заключается в том, чтобы учиться всему.

В зависимости от этого разум человека может быть скуден или изобилен, здрав или болезнен, уродлив или прекрасен. Его высокое предназначение — развивать свой разум, действующую в нем «богоподобную силу». Результат всего земного творения, по мнению Гердера, — и есть это подобие Богу: «Бог уже не мог подняться выше, действуя на этой жизненной сцене, но он и не остановился прежде, чем поднялся до высшей точки»¹. (Заметим, что в русской культурологии XIX—XX вв. эти идеи «богоподобия» человека развивались В. Соловьевым, Н. Бердяевым.).

На Земле человек не может перейти ни в какой иной органический строй, но в его существовании обнаруживается противоречие. Как животное он служит Земле и привязан к ней как к своему родному жилищу. Но человек заключает в себе семена бессмертия и потому «должен расти в другом саду»^[2][3]. Он одновременно представляет два мира, и отсюда явная двойственность его существа. В нем заложена лишь способность человечности, но ее нужно воспитывать усердием и трудами. Животное в человеке всю жизнь жаждет управлять им, тянет его к земле и только дух возносит его, но этот венец трудно завоевать. Потому человек представляет собой «среднюю породу», переход от одной стихии к другой. Удержаться в равновесии — немалый труд, и именно эта цель возложена на культуру.

Исследовать дух гуманности — вот подлинная задача человеческой философии, она являет себя и в общении людей, и в государственных делах, и в науках, и в искусствах^[4].

Благородные обязанности человека состоят в сохранении жизни и участии в жизни других, в общении с ними. И первая черта человечности — миролюбие. Природа наделила человека способностью переноситься в чувствах во всякое живое существо, переживать вместе с ним радости и тревоги. Участливость, сочувствие — необходимые черты гуманности, которые проявляются в дружеском общении, любви, семейных отношениях. Но при этом важно опираться на правило справедливости и истины. Без соблюдения справедливости, без правды немыслимы ни разум, ни человечность.

Высшая гуманность проявляется в религии, в ней заключен самый возвышенный дух человечности. Все народы, на какой бы стадии культуры они ни находились, веровали в более могущественные силы, нежели они сами. Религия — это упражнение сердца в нравственном совершенствовании.

Религия — наставница человечества, подающая людям совет, утешающая их в темной жизни с ее опасными лабиринтами. Все пороки и все чаяния нашего рода человеческого религия слила в веру и венок бессмертия свила для человечности^[5].

Цель нашего земного существования — в воспитании гуманности. Все нужно воспитывать, способность должна стать разумом, тонкие чувства — искусством, влечения — благородной свободой и красотой, побудительные силы — человеколюбием.

Но приходится признать, отмечает Гердер, что лишь у немногих богоподобный дух гуманности становится подлинным стремлением всей жизни. Разум целых народов пленен их звериным духом, истину ищут на самых нелепых путях, красота и прямодушие подвержены порче от гнусности и небрежения. Достижима ли гуманность? Или творец ошибся, направив человека к этой цели? Богоподобная гуманность — это бутон, скрывающий внутри себя истинный облик человечества. Но пока человек лишь в начале пути, ибо, усваивая дух гуманности, он вместе с семенами добродетели наследует и дурные нравы; жизненный путь благородных людей нередко менее привлекателен для подражания, чем путь преступников.

Гуманность — надежда на подлинность человеческого существования, цель истории человечества, его высшее предназначение:

И человек — пока только человекоподобный — станет человеком, и расцветет бутон гуманности, застывающий от холода и засыхающий от зноя, он расцветет и явит подлинный облик человека, его настоящую, его полную красоту^[6].

В каких бы условиях ни существовал человек, в каком бы обществе ни жил, в уме его всегда была только гуманность, и возделывать он мог лишь дух гуманности. Ради этой цели объединяются мужчина и женщина, ради этого природа установила возрасты, чтобы детство длилось дольше и путем воспитания человек усваивал дух гуманности. Ради этой цели учреждены все возможные образы жизни, все виды человеческого общества. Человек учился находить средства пропитания, строить жилища, изготовлять одежду и превращать ее в украшение для своего тела, вести домашнее хозяйство.

Он придумал много разнообразных законов и форм правления, цель у которых одна: каждый человек свободно, ни с чьей стороны не встречая вражды, должен упражнять свои силы, чтобы обрести более прекрасную и свободную жизнь. Для этого была обеспечена сохранность собственности, и труд, искусство, торговля, сношения между людьми были облегчены, назначены кары за преступления и награды лучшим гражданам, установлено много различных обычаев для каждого сословия, для общественной и домашней жизни, включая и религию. Но для этих же целей велись войны, заключались договоры, возникали различные союзы, обеспечивающие гостеприимство и облегчающие торговлю, чтобы за пределами своего отечества человек встречал бережное обращение и принимался по заслугам. Итак, все хорошее делалось в истории ради гуманности, а все нелепое, порочное и омерзительное, что тоже появлялось в истории, было преступлением против духа гуманности. В этом смысле вся история предстает как соперничество, соревнование народов, спорящих о прекраснейшем венце гуманности и человеческого достоинства.

В истории человечества народы-созидатели оставляют о себе более прочную и добрую память, нежели народы-разрушители. Рассмотрев Землю как местожительство человеческого рода, Гердер переходит к описанию природных условий жизни различных народов. Он исследует особенности обитания народов вблизи Северного полюса и на горных хребтах Азии, на островах теплых морей, в Африке, Индии, на берегах Каспия, Средиземного и Черного морей, в Америке.

С удивительной наблюдательностью и добрым взглядом Гердер создает живые картины, эскизы народностей и различных племен, закладывая «основы естествоведения и физиогномики человечества». Он призывает исследователей продолжить этот труд и создать в будущем антропологическую карту Земли.

Гердер отмечает, что, несмотря на многообразие народов, везде обнаруживается единство: «…весь человеческий род на Земле — это только одна и та же порода людей»¹.

Все люди обладают разумом, испытывают чувства, передают поколениям культуру, наследуют образ жизни. Но у каждого народа своя история, своя судьба, своя культура. Гердер пишет о народах Китая и Японии, Тибета и Индостана, Вавилона и Ассирии, Египта и Греции. Его интересует жизнь и национальный характер многих народов Европы.

Особую главу он посвящает славянам. Гердер с большой симпатией пишет о славянских народах. Он отмечает их миролюбивый характер, милосердие, гостеприимство до расточительства, послушание и покорность, любовь к свободе. Везде, где они поселялись, земля становилась обработанной и цветущей, их спокойное, бесшумное существование было благодатным. Они занимались земледелием, разводили скот и выращивали хлеб, знали многие домашние ремесла и повсюду открывали полезную торговлю изделиями своей страны, произведениями своего искусства, умели плавить металл, изливать его в формы, варить соль, изготовлять полотно и, как того требовал их характер, не расставались с веселой музыкой. На Днепре они построили Киев, на Волхове — Новгород, и оба эти города вскоре стали цветущими торговыми центрами. Но история славянских народов не была безмятежной. Они подвергались нападениям и много натерпелись от различных нашествий. Это изменило их характер, внеся черты коварства и жестокой лености раба. Однако, пишет Гердер, колесо истории движется, и в будущем славянские народы пробудятся, наконец, от своего долгого тяжелого сна, сбросят с себя цепи рабства, станут возделывать принадлежащие им прекрасные области земли — от Адриатического моря до Карпат и от Дона до Мульды и отпразднуют на них свои древние торжества спокойного трудолюбия и торговли^[7][8].

Гердер призывает ученых описать исчезающие остатки обычаев, песен и сказаний славян, чтобы была создана целостная история этого племени, чего настоятельно требует общая картина истории человечества.

Уделяя особое внимание связи человека с природой, Гердер подчеркивает, что человек становится таковым лишь благодаря воспитанию. Человек — это искусно построенная машина, наделенная генетической предрасположенностью и полнотой жизни. Но даже самому способному человеку надо научиться играть. Все человеческое связано с обстоятельствами его жизни, родителями, учителями, друзьями, с народами и с целой цепью всего рода.

Воспитание опирается на традицию и органические силы, ибо человек должен быть способен к восприятию. Этот процесс созидания человека можно назвать культурой, или возделыванием, а можно вспомнить образ света и назвать просвещением.

Различие между народами просвещенными и непросвещенными, культурными и некультурными — не качественное, а только количественное, заключает Гердер. Если человек живет среди людей, он уже не может отрешиться от культуры. Она придает ему форму, ведет к совершенству или уродует.

Какова культура, насколько податлив материал, от этого зависит, каким станет человек, какой облик примет он^[9].

История человечества напоминает лабиринт, в котором на пути встречаются ложные ходы и тупики, пороки и заблуждения, и только едва заметные следы ведут к скрытой в глубине цели. «Но что это за цель?» — спрашивает Гердер. Счастье и человечность, какие возможны на этом месте, в этой степени, в этом звене цепи, охватывающем весь человеческий род, — таков его ответ. Достичь счастья и гуманности достаточно сложно, ибо на этом пути человека подстерегают немалые трудности.

Но гений человечности вечно обновляет свой облик, вечно расцветает и вновь возрождается в народах, поколениях, племенах. Гердер справедливо возражает против понятия счастья как «конечной цели огромных человеческих общежитий». Такая цель практически недостижима.

Счастье — это внутреннее состояние самого человека, его мера заключена в груди каждого существа. Здоровье и благополучие всех душевных и телесных сил, радость жизни и доброжелательность к себе и другим определяют необходимые предпосылки человеческого счастья. Таково предназначение человека. Поэтому крайне неразумным было бы считать, что человек создан ради бесконечного умножения своих знаний или чувств, или богатств, или труда, или для бесконечного расширения своего влияния. Еще более чудовищным кажется Гердеру утверждение, будто человек создан для государства, что государство — конечная цель человеческого рода, что все поколения людей существуют только ради последнего поколения, которое воссядет на престоле посреди разбитого счастья всех предшествующих родов.

Мы счастливы лишь благодаря естественным отношениям, заботе о семье, близких, друзьях, ибо мы любим других как часть себя.

• [1] Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 15.
• [2] Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 103.
• [3] Там же. С. 135.
• [4] Там же. С. 111.
• [5] Там же. С. 112—114.
• [6] Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 242.
• [7] Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 171.
• [8] Там же. С. 471.
• [9] Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 224.