Категория возвышенного в эстетике
По словам Жана Бодрийяра (1929—2007), прекрасное оказывается симуляцией, а возвышенное связано со смертью, стоящей по ту сторону симулятивного мира. Можно предположить, что тенденция такого преображения связана именно с десакрализацией эстетического. Десакрализованная, поверхностная красота, которая есть лишь иллюзорный плод суждения, скоро становится как бы незначительной, несерьезной, так что… Читать ещё >
Категория возвышенного в эстетике (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Традиция эстетических размышлений XVIII в. выделяет две основные эстетические категории: прекрасное и возвышенное. То же деление закрепляется в эстетической системе Канта. Лишь позднее, с началом развития эстетической мысли и все более тесного включения эстетики в круг философии, отчетливость такого деления теряется, категории начинают диалектически перетекать друг в друга, сливаться в некое единство или, напротив, множиться на разнообразные виды. В какой-то момент категория возвышенного почти полностью исчезает, стирается из эстетики, уходит на второй план (этот момент лучше всего проявляет себя в эстетическом учении Гегеля), но потом возникает снова, преобразуется в форму «дионисийского» у Фридриха Ницше (1844—1900), синтезируется с прекрасным, рождая трагическое. В конце этого пути в отношении возвышенного мы имеем утверждение, возможно, произвольное, однако обратившееся в такой же камень преткновения, который нельзя обойти или оставить без внимания, как и многократно оспаривавшийся и все равно нависающий, словно проклятие, над современностью тезис Гегеля о «конце искусства». Впрочем, с этим новым утверждением практически никто не спорит, настолько самоочевидным оно представляется. Это утверждение французского теоретика постмодерна Жана Франсуа Лиотара (1924—1998) о том, что «современная эстетика есть эстетика возвышенного»[1].
Возникает впечатление, что с этого момента возвышенное вырывается на волю, растекается и заполняет все, не оставляя места для прекрасного, которое так или иначе всеми, начиная с неомарксистских критиков, признается недостаточным, слишком легковесным, не отражающим глубины происходящих процессов. По сути, в современной теории категория возвышенного становится элементом социальной критики, элементом нахождения глубины. Она связывается с понятиями бессознательного, реального в духе философа-психоаналитика Жака Лакана (1901 — 1981); тайного, «субмедиальиого», лежащего за пределами знаковых систем, если пользоваться терминологией немецкого медиатеоретика Бориса Гройса. Прекрасное, или, следует уточнить, именно эстетически прекрасное, лишенное сакрального элемента, остается на медиальной поверхности, радует глаз своей иллюзорной простотой, изяществом; превращается в кич, усладу, легитимное удовольствие.
По словам Жана Бодрийяра (1929—2007), прекрасное оказывается симуляцией, а возвышенное связано со смертью, стоящей по ту сторону симулятивного мира[2]. Можно предположить, что тенденция такого преображения связана именно с десакрализацией эстетического. Десакрализованная, поверхностная красота, которая есть лишь иллюзорный плод суждения, скоро становится как бы незначительной, несерьезной, так что даже в серьезнейшем отношении к ней Гегеля она оказывается фактом «прошедшим». В то же время возвышенному всегда удается сохранить в себе намек на сакральный, таинственный, мистический элемент. Отсюда возникает необходимость разобраться подробно в том, для чего возникла эта категория и что под ней имеется в виду.