Виртуальная реальность. 
Социология и психология рекламы

Множество людей уже вступило в бестелесные воображаемые миры. Теперь мы говорим о «виртуальной реальности». Для участия в ней, посетитель облачается в униформу, оборудованную датчиками, чтобы контролировать главные движения тела. Костюм включает маску на лицо, которая может сигнализировать движение головы. В маске — два крошечных цветных видеомонитора, обеспечивающих участнику видение объемной реальности. Благодаря маске посетителю кажется, что он обитает в трехмерном виртуальном мире.

Картина повседневной виртуальной реальности стала регулярной характерной особенностью журнальных и телевизионных новостей. Всегда подчеркивается сюрреалистический аспект.

Игрушечные миры — очень давнее человеческое изобретение, возможно, это даже признак появления человечества, ибо игрушки и игры в захоронениях признаны археологами как свидетельства человеческой культуры. Конечно, убеждение создавать игрушки возникает в индивидуальном развитии очень рано. Дети погружаются в свои собственные искусственные миры миниатюр. Куклы и игрушечные железные дороги принадлежат, по сути, к микромирам моделирования. Так обстоит с большей частью большого искусства в нашей культуре: персидские миниатюры, живописный реализм пейзажа, японские чайные сады и, возможно, все романы и театр. Крошечные миры. Но теперь, в компьютерном веке, веке имитаций, мы творим крошечные миры при больших полосах пропускания, с большей интерактивностью и с более глубоким воплощением. Что-либо вообще является объектом моделирования, когда ему дают энергию, возможные поведения и пространство роста. Мы живем в культуре, которая быстро оживляет в моделировании миллион объектов, с изяществом их возбуждая. Телефонный распределительный щит становится моделируемым голосом оператора, автомобиль становится тигром среди коммерческих искусственных деревьев и робототехнические аллигаторы подходят к моделируемым джунглям в луна-парке. Мы даже больше нс щуримся.

В начале 1970;х годов итальянский романист Умберто Эко прокатился вокруг Америки, посетив столько низкопробных придорожных соблазнов, сколько он мог обнаружить. Эко был семиотиком — дешифратором неизвестных знаков. Он нашел Америку наводненной тонкими сообщениями о моделях и степенях реальности. Национальная пиктограмма Coca-Cola, например, рекламировалась как «реальная вещь». Музеи восковых фигур были любимой темой Эко. Чем больше они были загружены китчем с бархатными шторами и приглушенными дикторскими текстами, тем лучше. Эко нашел, что музеи восковых фигур были населены изящными копиями реальных людей (Брижитт Бардо в бикини) и изящными фальшивками (Бен Гур в гонке на колеснице). И история, и фантазия — были изваяны с равно реалистичными и невротическими деталями, так, чтобы не было никакой границы между реальным и фальшивым. Художники живых картин не жалели усилий, чтобы представить нереальных личностей в высшей степени реалистично. Зеркала отражали один период пространства фигур в другой период времени, чтобы и далее стирать различие реального и нереального. Между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом Эко успел посетить семь версий восковой сцены «Тайной вечери» Леонардо.

Каждая «уникальная и неповторимая» работа в галереях восковых фигур пыталась превзойти другую в степени точного реализма к беллетризованной живописи. Эко писал, что он отправился в «путешествие в гиперреальность, в поиске случаев, когда американское воображение нуждается в подлинной веши, и, чтобы достичь этого, должно изготовить абсолютную фальшивку». Реальность абсолютной фальшивки Эко назвал гиперреальностью. В гиперреальности, как выразился Эко, «абсолютная нереальность предлагается как реальное наличие*. Совершенное моделирование и компьютерный игрушечный мир — работы гиперреальности. Они фальсифицируют настолько полно, что в целом они обладают реальностью.

В пустыне реальности мы заняты строительством раёв гиперреальности. Это — модель (карта), которую мы предпочитаем. Стивен Леви, автор «Artificial life» («Искусственная жизнь») (1991), книги, которая известна появлением настолько богатых моделей, что мы вполне можем объявить их живыми, перефразируя Бодрийяра: «карта — не территория, но карта — территория».

Однако, территория симулякра — чиста. Абсолютная фальшивка настолько очевидна, что является все еще невидимой для нас. У нас все же нет никакой таксономии, чтобы дифференцировать тонкие типы моделирований. Возьмите длинный список изображений неясных синонимов: фальшивка, обман, подделка, дублирование, искусственное, второй сорт, фантом, образ, репродукция, камуфляж, отговорка, ложное появление, притворство, изображение, постановление, тень, оттенок, неискренность, маска, маскировка, замена, заместитель, симуляция, пародия, копия, блеф, обман, ложь. Слово «симулякр», это — слово, отягченное тяжелой судьбой.

У греческих эпикурейцев, школа радикальных философов, выяснявших, каковы должны быть атомы, была необычная теория видения. Они полагали, что каждый объект испускал «идола» (видения). То же самое понятие получило латинское название симулякр. Лукреций, римский эпикуреец, говорит, что вы можете думать о симулякрах как «образах вешей, своего рода внешней коже, бесконечно очищаемой от поверхностей объектов и летающей на этом пути через воздух».

Эти симулякры были физические, но эфирные вещи. Невидимые симулякры происходили от объекта и натыкались на глаз, причиняя видение. Отражение вещи, собранное в зеркале, демонстрировало существование симулякров; как еще могли там быть два из них, и одно — столь бесплотное?

Симулякры, считали эпикурейцы, могли вступать в чувства людей через их поры, во время сна, передавая таким образом идолов (образы), переносимых в сновидениях. Искусство и рисование захватывали идолов, излученных первоначальным предметом, как липкая бумага — насекомых.

Симулякр был производной сущностью, вторичной по отношению к оригиналу, параллельным ему образом, или, используя современные слова — виртуальной реальностью.

В римскую народность симулякр пришел, чтобы означать статую или изображение, которое оживлялось призраком или духом. Таким образом, его греческий предшественник, идол, вполз в английский язык в 1382 году, когда первая английская Библия нуждалась в слове, чтобы описать гиперреальность оживляемых, а иногда и говорящих статуй, которые были представлены как боги.

Некоторые из этих древних храмовых автоматов были весьма сложны. Они имели двигающиеся головы и члены, и трубы для передачи голосов через них. Древние люди были намного более искушенными, чем мы зачастую им приписываем. Никто не принимал идолов за реального бога, которого они представляли. Но никто также не игнорировал присутствие идола. Идол реально перемещал и высказывал вещи; он обладал собственным поведением. Идолы не были ни реальны, ни фальшивы — они были реальными идолами. В терминах Эко, они были гиперреальны, так же, как Мэрфи Браун, виртуальная фигура TV, рассматривается как вид реальности.

Мы, постсовременные горожане, проводим огромную часть нашего дня погруженными в гиперреальности: телефонные разговоры, просмотры телевидения, компьютерные экраны, радиомиры. Мы высоко их ценим. Попытайтесь-ка беседовать за обедом, не ссылаясь на что-либо, виденное или услышанное через СМИ! Симулякр стал ландшафтом, в котором мы живем. В большинстве случаев мы склонны гиперреальное считать реальным для нас. Мы с легкостью входим в гиперреальность и выходим из нее.

Вопросы по теме.

• 1. Как обнаруживает себя в рекламе постмодернистское понятие симулякра?
• 2. Как проявляет себя символическое обозначение товаров?
• 3. Какое отношение к симулякру имеет темпоральность?
• 4. Что означает приобретать веши, которые еще не заработаны?
• 5. Почему мода обладает неким кодом?
• 6. Каким образом Ж. Бодрийяр проводит различие между симулякрами разного порядка?
• 7. Почему в рекламе возникает владычество контрафакта?
• 8. Отчего вещи превращаются в однодневки?

Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2006.

Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000.

Делёз Ж. Шум бытия. М., 2004.

Зенкин С. Н. Жан Бодрийяр: время симулякров // Бодрийяр Жан. Символический обмен и смерть. М., 2006.

Кутырев В. А. Философский образ нашего времени. Безжизненные миры постчеловечества. М., 2006.

Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. М., 2000.

1) Симулякр — это.

a) это человек, склонный к симуляции;

b) знак, утративший содержание;

c) ничего не значащее слово;

d) дальний родственник кого-либо.

2) Ж. Бодрийяр в книге «Общество потребления* подверг критике.

a) концепцию «валового экономического общества*;

b) самого себя;

c) современный финансовый кризис;

d) плохую рекламу.

3) Герберт Маркузе написал книгу.

a) «Одномерный человек»;

b) «Многомерный человек»;

c) «Мера человека»;

d) «Человек ниоткуда».

4) … книгу «Прозрачность зла* написал.

a) Ж. Бодрийяр;

b) М. Фуко;

c) Платон;

d) Виктор Черномырдин.

5) Призрачный мир называется.

a) подлинной реальностью;

b) виртуальной реальностью;

c) фантазией;

d) головоломкой.