Общее и особенное в проявлении кризиса индустриальной демократии и становлении антидемократических режимов

Авторитетный французский исследователь демократии и причин возникновения тоталитарных режимов Раймон Арон отметил, что кризис демократии (он называет его «разложением») может начинаться с:

• -разложения политических институтов, «когда система партий уже не отвечает всем группам интересов или когда партийная система функционирует так, что соперничество партий не приводит к устойчивой реальной власти»;
• -разложения принципов, то есть когда 1. идея партийной борьбы вытесняет идею общего блага (Ж.-Ж.Руссо) и политический процесс становится бескомпромиссной сплошной борьбой или 2. стремление к компромиссу непримиримых сил делает невозможным любой выбор и любой политический курс;
• -разложение социальной инфраструктуры, «когда индустриальное общество уже не в состоянии функционировать, когда формы социального соперничества достигли такой остроты, что власть, источником которой является соперничество партий, уже не способна совладать с ними».^[1]

По нашему мнению, в период кризиса индустриальной демократии одновременно действовали все три типа «разложения». При этом кризис политических институтов заключался не только в дисфункциональности партийной системы, но и в стагнации парламентов, правительств и судебной системы, по крайней мере, в той ее части, которая должна была давать правовую оценку незаконным политическим действиям антидемократических сил.

Кризис принципов, который в рассматриваемый период проявился много шире, а именно как кризис доверия к демократии как определенной идеологической системе, как к политической философии. Кризис индустриальной системы ценностей, тесно связанной с демократическими постулатами вызвал у массового избирателя общее недоверие к идее демократии, которая не смогла дать адекватный ответ на такие вызовы эпохи, как мировой экономический кризис и связанная с ним социальная неуверенность, массовая безработица, резкое падение уровня жизни. Массовое разочарование в системе демократии и проявилось в переходе массового избирателя к поддержке левои праворадикальных партий.

Разложение принципов, как верно отметил Р. Арон, шло двумя путями. Оба эти пути хорошо просматриваются в описанных выше режимах. Первый путь, когда партийная борьба становится настолько бескомпромиссной, что вытесняет идею общего блага, а конкретно стагнирует деятельность политических институтов и торпедирует политический процесс. Политические вопросы начинают решать прямо на улицах и площадях, власть сменяется революционным путем. Этот путь был характерен для всех рассмотренных выше режимов, кроме, пожалуй, японского милитаризма, где у власти осталась старая правящая элита. Второй путь, характерной чертой которого является «стремление к компромиссу непримиримых сил» наиболее отчетливо проявился в России (эсеры и меньшевики против большевиков), Италии (социалисты против фашистов), Германии (коммунисты и социалдемократы против нацистов) и Китае (националисты против коммунистов). Невозможность политического выбора в этих странах ввиду примерного равенства противостоявших сил давала только временное стремление к политическому компромиссу; после изменения соотношения сил конфликт быстро разрешался путем смены партии власти. Интересно, что почти во всех случаях (а именно, в России, Италии, Германии, Китае) победителями оказались не правящие, а оппозиционные партии, начинавшие свою разрушительную работу с самых низов, с самых основ общества.

Разложение социальной инфраструктуры в период кризиса индустриальной демократии не носило фатального характера. Важно еще раз подчеркнуть, что в эпоху Индустриализма все страны мира, в том числе рассмотренные выше, вступали в разное время. Поэтому этот третий фактор кризиса демократии проявлялся в них в различной степени. В Германии, далее других, рассмотренных выше, зашедшей по пути индустриализации, (а Германию можно отнести ко второму эшелону индустриализации (после Великобритании, США, Франции) он проявил себя наиболее действенно, что привело к резкому изменению всей социальной структуры общества, повороту социальных групп, ранее традиционно поддерживавших левые и центристские силы, к поддержке правых сил. Только этим можно удовлетворительно объяснить поддержку НСДАП крестьянами, ремесленниками, рабочими, служащими, поддержку, в конечном счете обеспечившую приход к власти Гитлера. В странах третьего эшелона индустриализации: России, Японии, Китае, отстававших от Германии экономически, сама индустриальная социальная структура еще не сложилась, и ее разложение не несло таких катастрофических последствий.

Тем не менее, все три «разложения» или фактора кризиса индустриальной демократии, пусть в разной степени обусловленные укоренением идей индустриализма и демократии в массовом сознании каждой из исследованныз нами стран, действовали, способствуя кризису политической системы демократии, демократического общественного сознания и приходу тоталитаризма.

• [1] — Арон Рсймон. Демократия и тоталитаризм. М., 1993, с. 136−137.