Контрреформа образования 1820-1830-е годы

Шишков Александр Семенович (1754—1841) — адмирал, писатель, министр народного просвещения (1824—1828), руководствовался принципом сословности: низшим сословиям — начальное, средним — среднее, высшим — высшее образование. «Науки, изощряющие ум, не составят без веры и без нравственности благоденствия народного… Сверх того, науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое звание в них имеет. Излишество их, равно как и недостаток, противны истинному просвещению. Обучать грамоте весь народ или несоразмерное числу оного количество людей принесло бы более вреда, чем пользы. Наставлять земледельческого сына в риторике было бы приуготовлять его быть худым и бесполезным или еще вредным гражданином»^[1]. Для усиления православного подхода министр ратовал за введение церковно-славянского языка в гимназии и способствовал открытию кафедр славянских языков при университетах. Николай I уволил Шишкова с должности министра «по преклонности лет и, но расстроенному здоровью» в 1828 г., но должность члена Государственного совета и президента Российской академии ему сохранили.

В 1826 г. Николай I заявил: «Обозревая с особым вниманием устройство учебных заведений, в коих российское юношество образуется на службу государству, я с сожалением вижу, что не существует в них должного и необходимого однообразия, на косм должно быть основано как воспитание, так и учение»^[2]. В. О. Ключевский отмечал, что николаевское правление стало «самой бюрократической эпохой нашей истории». Бесчисленные «высочайше утвержденные» уставы, «учреждения», положения и правила, а также специальные «именные» указы, — все это было призвано регулировать общественную и педагогическую деятельность, начиная от училищ до университетов. Николай требовал воспитывать в школах и университетах исключительно верноподданнический дух и предотвращать возможные появления вольномыслия у юношества. Излишняя регламентация обустройства народного образования существенно затормозило его развитие. Г. А. Фальборк и В. И. Чарнолуский отмечают, что в 1830 г. в ведении министерства народного просвещения находились 416 у.е.здных и 718 народных училищ. В 1840 г. (не считая Польши) число уездных возросло до 439, народных — до 983. В 1855 г. число уездных училищ осталось 439, а число других народных училищ — 1212. Таким образом, за 26 лет общее число училищ министерства увеличилось во всей империи лишь на 517.

Сергей Семенович Уваров (1786—1855) — министр народного просвещения (1834—1849). Он ревностно выступал за укрепление принципа сословности образования, под его руководством в содержании гимназического обучения значительно усилилось изучение древних языков. Уваров изложил идею: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование согласно высочайшим намерениям августейшего монарха, совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности» (1833). Главной задачей министр поставил сдерживать наплыв новых идей в Россию, ибо он «хочет продлить ее юность, и что если ему удастся задержать ее развитие лет на 50, то он умрет спокойно». Абсурдная, казалось, ситуация — министр сознательно сдерживал развитие системы народного просвещения, что, впрочем, полностью соответствовало убеждениям Николая I, считавшего университеты «волчьими гнездами». С. М. Соловьев писал: «Уваров внушил ему мысль, что он, Николай, творец какого-то нового образования, основанного на новых началах, и придумал эти начала, т. е. слова: православие, самодержавие и народность; православие — будучи безбожником, не веруя в Христа даже и по-протестантски; самодержавие — будучи либералом; народность — не прочтя в свою жизнь ни одной русской книги, писавши постоянно по-французски или по-немецки»^[3].

После подавления Польского восстания в 1831 г. Виленский университет был расформирован, на его основании был открыт университет ев. Владимира в Киеве в 1834 г. В задачу создаваемого университета входило «подавление духа отдельной польской национальности и слияние его с общим русским духом, дабы представлять собой умственную крепость вблизи военной»^[4]. Согласно составленному по инициативе Уварова уставу университета 1835 г., все учебные планы, программы, пособия подлежали унификации, автономия университета урезалась, самоуправление профессорского корпуса игнорировалось, устанавливалась авторитарная власть попечителей учебных округов. Устав устанавливал бюрократическую подвластность, всеми способами затрудняя доступ в высшую школу представителям непривилегированных сословий. Подведомственная попечителю должность ректора функционально становилась номинальной, ему поручалось управление исключительно учебными вопросами. Вытесняя научнопедагогическую, едва ли важнейшей функцией университета становится воспитательно-полицейская^[5]. Сужение научной составляющей и гипертрофия учебных функций, но сути, трансформировала университеты в «высшие училища». Производилось разделение контингента студентов согласно социальному положению и достатку. Казеннокоштные студенты обязывались после окончания университета прослужить шесть лет по педагогическому профилю. Вместе с тем были возобновлены командировки молодых кандидатов за границу: «Явилась целая плеяда молодых русских ученых, которая дала очень много для следующего поколения русской интеллигенции: достаточно вспомнить имена Грановского, Редкина, Крюкова, Буслаева (в Москве), Меера (в Казани), Неволина, Куторги (в Петербурге)»^[6], — писал А. А. Корнилов «История XIX в.».

Воссозданный Главный педагогический институт (1828) — закрытое учебное заведение со строгим режимом — организован для подготовки педагогов всех ведомств и имел шестилетний курс обучения: предварительный — два года, высших наук, с отделениями: наук философских и юридических, физических и математических, исторических и словесных — три года и курс педагогики — один год. Около 100 студентов принималось на казенный кошт. Еще в 1817 г. при институте был открыт так называемый «Второй разряд» — четырехлетнее отделение для подготовки учителей средних школ, который в 1819 г. был преобразован в учительский институт. Институт оказался не в состоянии подготовить в достаточном количестве «образцовых педагогов», а насаждаемый им классицизм для «возвышения и укрепления душевных сил юношей» был бессилен победить «одичалую разнузданность дворянских недорослей, наполнявших губернские гимназии». В Главном педагогическом институте проходили подготовку преподаватели гимназий и профессора высшей школы, из среды его воспитанников вышло немало крупных ученых и общественных деятелей, в том числе: К. И. Арсеньев, Д. И. Менделеев, Н. А. Добролюбов, Н. А. Вышнеградский, В. Т. Благовещенский, Д. И. Миллер, Н. А. Ссрно-Соловьевич и многие другие. Университетский устав 1835 г. поставил перед педагогическими институтами задачу — «образовать учителей для гимназий и уездных училищ». Срок обучения — четыре года. Всего с 1829 по 1858 г. институт подготовил 43 преподавателя высшей школы, 377 учителей средней школы и 261 учителя начальной школы. Выпускники получали звание «преподавателя гимназий» и должны были прослужить в гимназиях не менее восьми лет. В 1858 г. институт был закрыт.

Михаил Андреевич Балугьянский (1769—1847) — декан философскоюридического факультета (1813—1817), а затем — ректор Петербургского университета (1819). М. А. Балугьянский встал на защиту профессоров К. Ф. Германа, К. И. Арсеньева, А. И. Галича, Э.-Б.-С. Раупаха, обвиненных в распространении революционных идей, «противных христианству», попечителем округа Д. П. Руничем и директором университета К. Д. Кавелиным в 1821 г. Балугьянский подал в отставку и остался профессором до 1824 г. Его назначили наблюдать за обучением студентов духовных академий, отобранных для подготовки к преподаванию юридических наук в высших учебных заведениях в 1828 г.

Сергей Григорьевич Строганов (1794—1882) — член Комитета устройства учебных заведений (1826—1835), попечитель Московского учебного округа (1835—1847), способствовал закрытию кафедры философии в Московском университете на 20 лет. На собственные средства граф открыл в Москве школу технического рисования 1825 г., где 360 человек обучались искусствам и ремеслам, включая горожан и крестьян. Эта школа перешла в государственное ведение в 1843 г. и стала известной как Строгановское училище в 1860 г. Графа прозвали «идеальным попечителем», а его правление округом — «строгановской эпохой». В Московском университете преподавали профессора: Т. Н. Грановский, С. М. Соловьев, Д. Л. Крюков, К. Д. Кавелин, П. Г. Редкин, Н. И. Крылов, О. М. Бодянский, Я. А. Линовский, М. Ф. Спасский, Ф. И. Иноземцев и другие. Строганов оказывал поддержку молодым исследователям: Ф. И. Буслаев}', Ю. Ф. Самарину, К. Д. Кавелину, К. С. Аксакову, П. Г. Чебышеву и многим другим. Публикация в «Чтениях в ОИДР» сочинения английского путешественника XVI в. Дж. Флетчера вызвала недовольство С. С. Уварова, который запретил ее печатать. В ответ Строганов подал в отставку в 1848 г. Его провозгласили почетным членом Московского университета.

• [1] Цит. по: Князев Е. А. Россия от Смуты к Реформам (XVII—XIX вв.). С. 288−291.
• [2] Цит. по: Каптерев П. Ф. История русской педагогии. СПб.: Алетейя, 2004. С. 254.
• [3] Соловьев С. М. Мои записки для детей моих, а если можно, и для других. URL: http://dugward.ru/library/solovyev_s_m/solovyev_s_m_moi_zapiski.html.
• [4] Уваров С. С. Десятилетие Министерства народного просвещения, 1833—1843. СПб., 1864. С. 37−38.
• [5] II Полное собрание законов Российской Империи. Т. IX. Ст. 7472.
• [6] Корнилов А. А. Курс истории России XIX века. М.: Высшая школа, 1994. С. 282.