Субъективная сторона правонарушения

Приступим теперь к исследованию субъективной стороны правонарушений в сфере гражданского судопроизводства. Традиционно в качестве признаков субъективной стороны состава правонарушения выделяются вина (обязательный признак) и мотив, цель, эмоции (факультативные признаки)^[1]. Начнем анализ субъективной стороны процессуальных нарушений с решения вопроса о юридическом значении вины. Анализ норм о судебных штрафах в ГПК РФ и в АПК РФ не позволяет четко определить место вины в механизме процессуальной ответственности. Закон не говорит о том, каким образом вина правонарушителя должна определяться и учитываться при наложении процессуальной санкции. По общему правилу основанием процессуальной ответственности в гражданском судопроизводстве является вина. Такой вывод можно сделать, руководствуясь общими положениями теории российского права. Правонарушение предполагает вину, всегда существует необходимость установить, что противоправное деяние было результатом свободного волеизъявления правонарушителя, его виновным поведением, кроме случаев, прямо установленных законом¹. Указанная позиция нашла свое отражение в актах Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, которые определили вину как общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права^[2][3].

Одной из функций юридической ответственности является предотвращение совершения правонарушений. Однако постоянная угроза привлечения к ответственности может значительно снизить правомерную активность и инициативу субъектов правоотношений, не искушенных в тонкостях законодательства. Во избежание этого существует необходимость создать такие условия, при которых у субъектов правоотношений возникала бы твердая уверенность в том, что они не будут привлечены к ответственности за непредвиденные последствия их деятельности. Такая уверенность проявляется в том случае, если меры юридической ответственности применяются при виновном правонарушении^[4].

Введение

вины как условия назначения юридической санкции призвано обеспечить назначение справедливого (т.е. воспринимаемого как таковое самим правонарушителем и всеми окружающими)^[5] наказания. По меткому замечанию великого российского правоведа, философа и историка Б. Н. Чичерина, «…первый вопрос относительно всякого преступления состоит в том, совершено ли оно с умыслом или без умысла? Только та воля признается отрицающей закон, которая сама ставила себе эту цель, и человек имеет право требовать, чтобы ему приписывалось только то, что он сам имел в виду. Это — право лица как разумно свободного существа. Наказание имеет именно целью подавление противозаконных влечений и освобождение разумной воли из-под их гнета»¹.

Теория вины как условия юридической ответственности разработана в науке уголовного права и гражданского права. В российском уголовном праве вина является ключевым институтом Общей части. В гражданском праве вина также имеет значение как условие гражданской правовой ответственности, причем в цивилистике существует концепция умышленной вины, а также простой и грубой неосторожности^[6][7]. Вина в уголовном праве представляет собой особое психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и преступным последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности^[8]. В гражданском праве под виной часто понимается такое психическое отношение лица к своему противоправному поведению, в котором проявляется пренебрежение к интересам общества или отдельных лиц^[4].

В механизме установления вины как условия юридической ответственности решающее значение приобретает вопрос о законодательных презумпциях вины. Ведь именно решение вопроса о применении в тех или иных случаях презумпции виновности или невиновности правонарушителя позволяет законодателю конструировать всю процедуру привлечения к юридической ответственности. Вопрос о презумпциях вины весьма актуален в гражданском процессуальном праве. Ответ на вопрос о том, какая из презумпций более характерна для гражданской процессуальной сферы и, соответственно, должна применяться при наложении мер процессуальной ответственности, позволит усовершенствовать механизм процессуальной ответственности, а, кроме того, обеспечить баланс публичного (обеспечение правильного и своевременного рассмотрения дела) и частных (обеспечение прав участников процесса) интересов.

Под презумпцией в самом общем значении слова понимается признание факта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное^[10]. В общеправовом смысле презумпции вины следует отличать от доказательственных презумпций, которые представляют собой установленные законом предположения о том, что определенные факты существуют, если доказаны некоторые другие связанные с ними факты^[11].

Конструкция презумпции невиновности наиболее четко прослеживается в уголовно-процессуальном праве. Статья 14 УПК РФ, в развитие ст. 49 Конституции РФ, предусматривает, что презумпция невиновности включает в себя два основных компонента¹:

• 1) правонарушитель считается невиновным, пока его виновность в совершении правонарушения не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в силу судебным актом (условно обозначим как первое правило презумпции невиновности);
• 2) лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов в защиту обвиняемого лежит на стороне обвинения (условно обозначим как второе правило презумпции невиновности)^[12][13].

Формулировка уголовного процессуального закона «считается невиновным» означает, что гражданина считают невиновным государство, закон, что ничьи и никакие суждения и выводы о виновности лица до вступления соответствующего судебного акта в законную силу не имеют юридического значения, а окончательный вывод о виновности лица может сделать только суд — орган судебной власти, осуществляющий правосудие^[14]. По мнению некоторых ученых, в основе принципа невиновности лежит общая норма морали, согласно которой каждый человек должен презюмироваться (предполагаться) добропорядочным, пока иное не будет доказано^[15].

Попробуем «переложить» указанные выше правила презумпции невиновности на гражданскую процессуальную сферу. Итак, первое правило презумпции невиновности устанавливает обязанность всех третьих лиц в своей деятельности исходить из того, что обвиняемый невиновен, пока его вина не будет установлена судом. Очевидно, что действие данного правила направлено не только и не столько на юридическую, сколько на социальную сферу^[16]. Закон обязывает считать лицо невиновным не только должностных лиц государства (в том числе представителей обвинения), но и всех иных лиц (например, работодателя обвиняемого, членов его семьи, соседей, коллег и т. д.). Первое правило презумпции невиновности не допускает состояния «опороченности» обвиняемого в глазах окружающих, пока в отношении его не вступит в законную силу особый юридический акт — обвинительный приговор суда. Применение аналогичного правила в гражданском процессе, видимо, не будет обоснованно. В глазах представителей российского социума совершение процессуального нарушения пока является менее тяжким проступком, нежели уголовное преступление и, к сожалению, редко вызывает общественное порицание. Тем более с момента начала процедуры привлечения к процессуальной ответственности и до момента наложения процессуальной санкции проходит значительно меньший период времени, чем с момента возбуждения уголовного дела до вынесения обвинительного приговора. Обычно в гражданском процессе указанный период укладывается в рамки всего лишь одного судебного заседания.

Именно поэтому применять первое правило презумпции невиновности, т. е. наделять «обвиняемого» в совершении процессуального нарушения «гарантией непорочности» в гражданском процессуальном праве, не будет иметь смысла.

Второе правило презумпции невиновности касается переложения бремени доказывания с обвиняемого на другое лицо (сторону обвинения). В современном российском гражданском процессуальном праве, как правило, инициатива наложения процессуальных санкций принадлежит суду¹.

Таким образом, в том случае, если бы второе правило презумпции невиновности применялось в гражданском процессе, виновность правонарушителя должен бы был доказывать суд.

Такая ситуация была бы абсурдна по двум причинам. Во-первых, совмещение судом функций доказывания виновности и разрешения вопроса о виновности не позволит суду соблюдать объективность при рассмотрении дела и будет противоречить принципу состязательности. Каким образом суд может доказать самому себе виновность лица?! Во-вторых, суд технически не сможет заниматься сбором доказательств виновности правонарушителя. В противном случае процедура наложения мер процессуальной ответственности будет слишком долгой и, следовательно, неэффективной. У суда в процессе основная задача — рассмотрение и разрешение гражданского дела по существу, а временные затраты на решение иных «сопутствующих» вопросов должны быть сведены к минимуму. Данная ситуация может быть преодолена введением в процедуру рассмотрения дела специальной стороны «обвинения», в качестве которой, например, могли бы выступать судебные приставы, которые будут собирать и представлять суду доказательства виновности лица в совершении процессуального нарушения^[17][18]. Однако рассмотрение дела о привлечении к процессуальной ответственности с участием судебных приставов также не сделает процедуру быстрее. Кроме того, данный механизм будет связан со значительными расходами для федерального бюджета¹.

Попробуем представить себе ситуацию, при которой такой стороной «обвинения» по делам о наложении процессуальной санкции будет выступать другая сторона по делу. Ибо она, так же как и суд, заинтересована в правильном и своевременном рассмотрении дела (в идеальной ситуации). К тому же некоторые процессуальные санкции воздействуют на имущественные интересы другой стороны по делу (например, отнесение судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами, в соответствии со ст. 111 АПК РФ). Наложение судебного штрафа, перечисляемого в бюджет, также косвенно влияет на интересы другой стороны по делу, поскольку дисциплинирует правонарушителя, побуждая его соблюдать процессуальные нормы в дальнейшем. В том случае, если бы в гражданском процессе господствовала презумпция невиновности, на лицо, заявившее о совершении процессуального нарушения и подавшее соответствующее ходатайство, было бы разумно возложить обязанность доказывания совершения такого правонарушения (по аналогии с уголовным процессом), однако в таком случае участников процесса пришлось бы наделить и соответствующими субъективными правами, обеспечивающими исполнение обязанности по доказыванию виновности другого лица, в том числе по сбору письменных и вещественных доказательств вины. Очевидно, введение таких процедур, которые были бы сродни уголовному расследованию, вряд ли будет соответствовать принципам состязательности и диспозитивности, а также не сделают правосудие более эффективным^[19][20].

В итоге второе правило презумпции невиновности не может применяться в гражданском процессе. Иное означало бы возложение обязанности по сбору доказательств виновности на суд и других участников процесса, что сделало бы процедуру привлечения к процессуальной ответственности долгой и неэффективной.

В подтверждение сказанного следует отметить, что в современном российском праве наблюдается определенная трансформация презумпции невиновности^[21]. Фактически в традиционной форме она сохранилась лишь в уголовном процессе. Наиболее наглядно динамику данного института можно проследить в налоговом праве. В российском налоговом праве формально действует презумпция невиновности налогоплательщика¹. Однако судебно-арбитражная практика, поддерживаемая Конституционным Судом РФ, в определенный период пошла по пути введения исключений из презумпции невиновности налогоплательщика^[22][23]. Не вдаваясь в полемику о корректности и «юридико-технической» обоснованности применения судебной практикой таких исключений из установленных законом принципов, можно отметить лишь, что трансформация презумпции невиновности в налоговых отношениях связана с объективной необходимостью обеспечить эффективность производства по делам о налоговых нарушениях. Очевидно, что трансформация презумпции невиновности характерна лишь для некоторых публичных отраслей права, там, где маятник «гарантии прав — эффективность и скорость процедуры» склоняется в сторону второго компонента.

Возможность введения презумпции виновности правонарушителя в ряде публичных отраслей законодательства (например, таможенном) при обеспечении возможности для самих субъектов правонарушения доказывать свою невиновность была подтверждена Конституционным Судом РФ^[24]. Как отмечалось выше, в уголовно-правовой сфере необходимость предоставления дополнительных гарантий обвиняемому перед лицом тяжелейшего из всех видов юридического наказания выходит на первый план, а длительность и сложность процедуры привлечения к уголовной ответственности объясняется ценой возможной судебной ошибки.

В гражданском праве, в отличие от уголовного процесса, действует презумпция виновности правонарушителя. Последний считается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. В гражданском праве лицо признается виновным в неисполнении обязательства, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства, оно не предприняло все необходимые меры для его надлежащего исполнения. Данные о том, какие меры были приняты для надлежащего исполнения обязательства и какие психические процессы при этом происходили в сознании правонарушителя, лучше всех известны самому правонарушителю. Именно поэтому в гражданском праве и господствует презумпция виновности^[25], что в отношении предмета регулирования гражданского права является обоснованным.

Презумпция виновности, таким образом, также включает в себя два основных компонента (зеркально противоположных компонентам презумпции невиновности):

• 1) правонарушитель считается виновным, пока не будет доказана его невиновность (условно обозначим как первое правило презумпции виновности);
• 2) лицо, привлекаемое к ответственности само доказывает свою невиновность, а все неустранимые сомнения в его виновности толкуются не в его пользу. В том случае, если невиновность не доказана, лицо признается судом виновным (условно обозначим как второе правило презумпции виновности).

С точки зрения гражданского судопроизводства возможность применения первого правила презумпции невиновности следует отвергнуть. Как отмечалось выше, привлечение к процессуальной ответственности не влечет для правонарушителя последствий социального характера (в отличие от уголовной ответственности). В случае наступления процессуальной ответственности негативные последствия ее применения сконцентрированы лишь в правовой сфере. Кроме того, процессуальный закон не возлагает на лицо никаких правоограничений, связанных с началом процедуры привлечения к процессуальной ответственности (в отличие от уголовного процесса). Следовательно, введение первого правила презумпции виновности никак не может повлиять на правовой статус субъектов процессуальной ответственности.

А вот второе правило презумпции виновности, по нашему мнению, наиболее характерно для гражданского судопроизводства. Как и в гражданском праве, в гражданском процессе вопрос о вине правонарушителя целесообразно связать с вопросом об уважительности причин, препятствующих исполнению юридической обязанности, а также разумности правонарушителя при принятии мер по исполнению юридической обязанности. В том случае, если лицу удается доказать суду уважительность причин неисполнения обязанности, оно признается судом невиновным. Очевидно, что самому участнику процесса лучше всех известны причины неисполнения процессуальной обязанности, и только он может представить письменные или вещественные доказательства уважительности причин такого проступка, что снимает необходимость прибегать к помощи, например, судебных приставов, о чем говорилось выше. Кроме того, сам правонарушитель более чем ктолибо заинтересован в наиболее объективном рассмотрении вопроса о наложении мер процессуальной ответственности (в случае, если он считает себя невиновным). Именно поэтому возложение на само лицо, привлекаемое к процессуальной ответственности, бремени доказывания своей невиновности позволит сделать процедуру привлечения к процессуальной ответственности быстрой и эффективной.

Некоторые исследователи (например, Н. А. Жильцова и М. М. Голиченко) ошибочно связывают презумпцию виновности при привлечении к процессуальной ответственности с презумпцией виновности при привлечении к гражданско-правовой ответственности на том основании, что материальное гражданское право тесно связано с гражданским процессуальным правом¹. Презумпция виновности в гражданском судопроизводстве обусловлена исключительно юридическим режимом гражданского процессуального права, о чем говорилось выше, и никак не связана с механизмом ответственности в материальном праве. Безусловно, суд в гражданском судопроизводстве разрешает спор о праве гражданском и применяет нормы материального права, однако это не означает, что и процессуальная деятельность суда как деятельность по реализации судебной власти также должна регулироваться материальным гражданским правом! Н. А. Жильцова и М. М. Голиченко смешивают форму и содержание, необоснованно «скрещивают» гражданско-правовой режим и режим гражданского процессуального права.

Анализ существующих процессуальных норм о судебных штрафах позволяет сделать вывод о том, что законодатель совершенно обоснованно склоняется скорее к презумпции виновности, чем к презумпции невиновности при привлечении участников процесса к ответственности (об этом свидетельствует наличие указания на необходимость оценки судом уважительности причин неисполнения процессуальной обязанности, причем уважительность должна быть доказана самим лицом, привлекаемым к ответственности). Действующее законодательство предусматривает и механизм опровержения презумпции виновности. Например, ст. 106 ГПК РФ предусматривает процессуальное право лица, на которое наложен штраф, обратиться в суд, наложивший штраф с заявлением о сложении штрафа^[26][27]. Данное правило обусловлено механизмом презумпции виновности в гражданском процессе и представляет собой гарантию прав участника процесса при привлечении его к ответственности. Презумпция виновности позволяет суду привлечь лицо к ответственности непосредственно в момент установления лишь трех элементов состава процессуального нарушения (субъект, объект, объективная сторона), субъективная сторона (вина) устанавливается «автоматически». Однако лицо, привлекаемое к ответственности, имеет возможность подать в дальнейшем, в установленный законом срок, заявление о сложении судебного штрафа, представив доказательства своей невиновности, т. е. опровергнуть презумпцию виновности. При рассмотрении вопроса о сложении наложенного штрафа, по нашему мнению, продолжает действовать презумпция виновности, т. е. лицо, привлеченное к ответственности, должно доказать суду свою невиновность, в противном случае процессуальная санкция не будет отменена. Заметим, что законодательство предусматривает возможность как сложения (т.е. полного освобождения от уплаты судебного штрафа в связи с невиновностью), так и уменьшения его размера. При этом законодатель не указал, в каких случаях суд может уменьшить размер штрафа. Предположим, что возможность уменьшения штрафа связана с учетом формы вины правонарушителя (например, при установлении неосторожности в действии правонарушителя размер штрафа уменьшается, если ранее предполагалось, что процессуальное правонарушение было совершено умышленно). Также правонарушитель может просить суд об уменьшении размера судебного штрафа, ссылаясь на свое имущественное положение (о котором суду при наложении штрафа может быть неизвестно). По нашему мнению, уменьшение штрафа может быть произведено по заявлению заинтересованного лица судом только в последнем случае, поскольку суд при привлечении к процессуальной ответственности не может установить (а следовательно, и учесть при наложении меры ответственности) форму вины, о чем подробнее будет сказано ниже, в разделе, посвященном мерам ответственности в гражданском судопроизводстве.

Статья 120 АПК РФ предусматривает несколько иной, нежели ст. 105 ГПК РФ, порядок привлечения к процессуальной ответственности. В арбитражном процессе вопрос о наложении судебного штрафа на лицо, не присутствующее в судебном заседании, разрешается в другом судебном заседании арбитражного суда^[28], тогда как лицо, присутствующее в судебном заседании, может быть привлечено к ответственности в том же судебном заседании. Значит ли это, что в арбитражном процессе законодатель отказывается от презумпции виновности, запрещая суду привлечь отсутствующего правонарушителя к ответственности непосредственно после выявления факта правонарушения (например, неявка)? В данном случае ответ будет отрицательным. Проведение специального судебного заседания есть также лишь гарантия прав лица, привлекаемого к ответственности. Ему предоставляется возможность опровергнуть презумпцию виновности, которая будет действовать и в специальном судебном заседании, проведенном в соответствии со ст. 120 АПК РФ. Лицо, привлекаемое к ответственности, вправе доказать суду свою невиновность, в противном случае суд привлечет его к ответственности, руководствуясь презумпцией виновности (при неявке лица в специальное судебное заседание, непредставлении доказательств невиновности, либо в том случае, если представленные доказательства не удовлетворяют установленным законом требованиям). Для того чтобы соответствующий субъект мог реализовать свое право на защиту, суд обязан предоставить ему возможность дать свои объяснения по вопросу о привлечении к процессуальной ответственности, представить суду доказательства своей невиновности. Такая обязанность суда является гарантией от необоснованного привлечения к юридической ответственности. Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, при привлечении к публично-правовой ответственности лицо, привлекаемое к ответственности, имеет право знать, в чем его обвиняют, а также имеет право представлять возражения на обвинения. Такому лицу должна быть предоставлена безусловная возможность довести до сведения соответствующего органа свою позицию по существу дела и те доводы, которые оно считает необходимыми для ее обоснования¹.

В итоге процедуры опровержения презумпции виновности в ГПК РФ и АПК РФ отличаются лишь тем, что в ГПК РФ рассмотрение вопроса об опровержении презумпции виновности (в рамках процедуры рассмотрения вопроса о сложении или уменьшении судебного штрафа) производится лишь по заявлению лица, привлеченного к ответственности, а по АПК РФ—в любом случае (при рассмотрении вопроса о привлечении к процессуальной ответственности), если только правонарушитель не присутствовал в судебном заседании, в котором он был привлечен к ответственности.

Соответственно, по АПК РФ лицо привлекается к процессуальной ответственности в специальном судебном заседании. Кроме того, АПК РФ прямо предусматривает немедленное исполнение судебного определения о наложении штрафа в порядке, установленном для исполнения решения арбитражного суда. Закрепление аналогичной нормы в ст. 105 ГПК РФ^[29][30] сделало бы процедуру привлечения к процессуальной ответственности более оперативной, тем более по ГПК РФ лицо совершенно обоснованно считается привлеченным к ответственности с момента вынесения определения суда о наложении штрафа.

По нашему мнению, специальное заседание по вопросу о привлечении к ответственности должно проводиться только по инициативе лица, привлеченного к ответственности (как это предусмотрено сейчас ГПК РФ), и лишь в том случае, если он считает возможным представить доказательства своей невиновности (таких доказательств может и не быть). Незаинтересованность лица, привлеченного к ответственности, в опровержение презумпции виновности делает обязательное по АПК РФ специальное заседание пустой тратой времени. Лицо, присутствующее в судебном заседании, имеет возможность представить доказательства своей невиновности непосредственно при привлечении к процессуальной ответственности, что делает излишним проведение специального судебного заседания в суде первой инстанции, поскольку правонарушитель уже имел возможность опровергнуть презумпцию виновности в первоначальном заседании. Указанное правило не распространяется на случаи, когда лицо объективно не имело возможности представить доказательства своей невиновности. Вопрос о привлечении к ответственности лица, присутствовавшего в судебном заседании, судом первой инстанции должен рассматриваться лишь один раз. Заинтересованное лицо сможет в дальнейшем обжаловать соответствующий судебный акт в апелляционном или кассационном порядке, ссылаясь на незаконность и необоснованность определения суда о привлечении к ответственности. Представляется целесообразным наделить правом подачи заявления о сложении или об уменьшении судебного штрафа лишь лиц, не присутствовавших в судебном заседании, в котором решался вопрос о наложении мер ответственности, а также лиц, присутствовавших в судебном заседании^[31], но по уважительным причинам не имевших возможность представить доказательства своей невиновности, поскольку указанные лица не имели возможности опровергнуть презумпцию виновности в первоначальном заседании.

Последовательное проведение в процессуальном законодательстве презумпции виновности в некоторых случаях может повлечь возникновение угрозы нарушения законных интересов участников процесса, которые не смогут доказать свою невиновность в суде. Особенно это актуально для производства в судах общей юрисдикции, в котором участвуют граждане, не всегда имеющие профессионального представителя. Именно поэтому законодателю (или высшим судебным инстанциям в своих актах толкования закона) следует сориентировать суды и участников процесса на те обстоятельства, доказав которые лицо будет признано судом невиновным. Такие обстоятельства по аналогии с обстоятельствами непреодолимой силы в гражданском праве должны характеризоваться объективной (а не субъективной) непредотвратимостью, т. е. указанные обстоятельства невозможно не только предвидеть, но и невозможно предотвратить любыми доступными для лица средствами (события техногенного, природного, социального характера). Кроме того, введение презумпции виновности совсем не означает, что вина не имеет значения при назначении санкции¹.

Было выяснено, что для механизма привлечения к ответственности в гражданском судопроизводстве наиболее характерной является презумпция виновности правонарушителя. Для обеспечения баланса законных интересов участников процесса и интересов правосудия при применении презумпции виновности в законодательство следует внести изменения, касающиеся введения общих условий привлечения к процессуальной ответственности (в том числе необходимо обозначить в законе вину как условие процессуальной ответственности), модификации существующей процедуры опровержения презумпции виновности. Кроме того, соответствующие нормы должны быть унифицированы в процессуальных кодексах, поскольку существующие различия в регулировании вопросов привлечения к процессуальной ответственности по АПК РФ и ГПК РФ не обусловлены объективной необходимостью разнообразного регулирования соответствующих вопросов, несмотря на особенности дел, рассматриваемых в арбитражных судах и судах общей юрисдикции. В связи с рассуждениями о презумпции виновности в гражданском процессе возникают по крайней мере два актуальных вопроса, касающихся практики наложения процессуальных санкций.

Первый вопрос касается возможности введения процессуальной ответственности без вины (на началах риска) для таких участников процесса, как коммерческие организации и индивидуальные предприниматели в арбитражном процессе. При анализе норм АПК РФ о процессуальной ответственности может сложиться впечатление, что вина при наложении процессуальной санкции во многих случаях вообще не имеет значения (например, ч. 2 ст. 96, ч. 3 ст. 215 АПК РФ). Ответственность без вины предусмотрена для предпринимателей гражданским законодательством^[32][33]. В данном случае налицо отказ законодателя от концепции вины как общего условия юридической ответственности (если иное не предусмотрено специальным законом или договором), при котором не действует и презумпция виновности^[34]. Но отказ от принципа вины как обязательного условия процессуальной ответственности повлечет необоснованное ограничение прав юридических и физических лиц, вовлеченных в процедуру рассмотрения гражданского дела, ибо понятие предпринимательской деятельности не охватывает участие коммерческой организации или индивидуального предпринимателя в судебном процессе. Отсутствие же вины при нарушении обязанностей в публично-правовой (в том числе гражданской процессуальной) сфере является одним из обстоятельств, исключающих применение санкций, поскольку свидетельствует об отсутствии самого состава правонарушения. Иная трактовка состава правонарушения как основания ответственности противоречила бы природе правосудия как публичной деятельности.

Второй вопрос связан с правом (обязанностью) суда вынести определение о привлечении к процессуальной ответственности в связи с тем, что лицо, привлекаемое к ответственности, не представило никаких доказательств своей невиновности. В данном случае следует иметь в виду следующее. Суд рассматривает вопрос о виновности или невиновности лица по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Причем суд должен рассматривать доказательства виновности или невиновности лица, руководствуясь общими положениями о доказывании и доказательствах, закрепленными в ГПК РФ и АПК РФ¹, а факт совершения лицом процессуального нарушения может быть отнесен к категории доказательственных фактов, имеющих процессуальное значение^[35][36].

Таким образом, в том случае, если, несмотря на пассивность стороны при доказывании своей невиновности, в распоряжении суда находятся доказательства невиновности лица, либо ему известны факты, не подлежащие доказыванию, но свидетельствующие о невиновности лица (например, общеизвестный факт урагана, наводнения или иного стихийного бедствия), суд не имеет права наложить на соответствующее лицо процессуальную санкцию.

Иное толкование закона будет противоречить целям гражданского судопроизводства. Следует добавить, что наложение штрафа в соответствии с действующим законодательством является скорее правом, а не обязанностью суда^[37], даже в том случае, если вина лица в совершении правонарушения установлена (и признана самим правонарушителем) и отсутствуют основания для освобождения от процессуальной ответственности^[38]. В силу дисциплинарных полномочий суда в гражданском процессе, о которых говорилось выше, суд сам решает, когда противоправные деяния участников разбирательства и иных лиц помешали или могли помешать реализации задач правосудия, а когда нет. В последнем случае суд может, по своему усмотрению, оставить соответствующее деяние безнаказанным.

В отношении факультативных признаков субъективной стороны гражданского процессуального нарушения (мотива и цели) следует признать, что они юридического значения не имеют. Действительно, при совершении акта неуважения к суду (например, неисполнении судебного определения) мотив соответствующего поступка вряд ли может повлиять на юридическую квалификацию деяния. Является безразличным мотив, побуждение, которым руководствовался правонарушитель, например, желал ли он затянуть процесс или правонарушение было вызвано личными неприязненными отношениями между судьей и правонарушителем. В любом случае, все правомерные акты суда должны выполняться в точном соответствии с их требованиями и нормами закона, ибо указанные акты суда обусловливают динамику гражданского процесса. Личные отношения между правонарушителем и судьей, к которому было проявлено «неуважение» также не имеют в процессе правового значения. Для всех лиц, вовлеченных в гражданское судопроизводство, судья — не просто человек, а должностное лицо, наделенное публичными полномочиями по осуществлению судебной власти. Все вопросы об аспектах личности судьи и его взаимоотношениях с участниками процесса в той мере, в которой они могут повлиять на исход дела, должны быть разрешены на стадии заявления отводов судьям в установленном законом порядке.

В итоге субъективная сторона гражданских процессуальных нарушений характеризуется единственным признаком — виной. Установление вины осуществляется исходя из презумпции виновности, которая обусловлена принципами состязательности и процессуального формализма, действующими в гражданском судопроизводстве. Указанные принципы гражданского процесса, а также принцип судебного руководства процессом как элементы гражданского процессуального режима определяют специфику установления субъективной стороны гражданского процессуального нарушения, указывают на место вины в механизме процессуальной ответственности. Именно гражданский процессуальный режим обусловливает сущностные особенности субъективной стороны и иных элементов состава такого правонарушения как неуважение к суду, позволяет отграничить неуважение к суду от административных, уголовных, гражданско-правовых и иных видов правонарушений, определить направления совершенствования процедуры привлечения к процессуальной ответственности.

• [1] См.: Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Вол-женкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 461.
• [2] См.: Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузоваи А. В. Малько. М., 1997. С. 528.
• [3] См.: п. 2 постановления Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. № 1-П"По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданскогокодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова", определение Верховного Суда РФ от 6 марта2000 г. по делу № КАС00−97.
• [4] См.: Гражданское право: учебник. Ч. I / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М" 2005. С. 673.
• [5] О соотношении эффективности наказания и вины правонарушителя см.:Hart Н. L. A. Punishment and Responsibility. Essays in the Philosophy of Law. Oxford. New York, 1975. P. 187—237.
• [6] Чичерин Б. Н. Избранные труды. СПб., 1997. С. 109.
• [7] См.: Гражданское право: учебник. Ч. I / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М" 2005. С. 673—674.
• [8] См.: Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамовой. М., 2000. С. 181.
• [9] См.: Гражданское право: учебник. Ч. I / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М" 2005. С. 673.
• [10] См.: Уголовный процесс: учебник / под ред. Н. И. Газетдинова, С. Я. Казанцева. М" 2005. С. 21.
• [11] См.: Гражданское процессуальное право: учебник / под ред. М. С. Шакарян. М., 2004. С. 173.
• [12] См.: Уголовный процесс: учебник / под ред. В. М. Лебедева. М., 2003. С. 78—81.
• [13] Положения ч. 3 и 4 ст. 14 УПК РФ логически вытекают из первого и второго правилпрезумпции невиновности.
• [14] См.: Уголовный процесс: учебник / под ред. Н. И. Газетдинова, С. Я. Казанцева.М., 2005. С. 22.
• [15] См.: Правоохранительные органы / под ред. К. Ф. Гуценко, М. А. Ковалева. М., 2000. С. 84.
• [16] См.: Газетдинов Н. И. Реализация принципа презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве России // Журнал российского права. 2005. № 1. С. 68—74;Ефимичев П. С. Презумпция невиновности: в чем ее сущность? // Журнал российскогоправа. 2000. № 7. С. 104—112.
• [17] Хотя и лицо, участвующее в деле, может подать ходатайство суду с требованиемо привлечении к процессуальной ответственности другого лица (несмотря на то, чтотакой вид ходатайств прямо процессуальным законом не предусмотрен).
• [18] Аналогично тому, как происходит рассмотрение дела о привлечении к административной ответственности за неисполнение распоряжения судьи в соответствиисо ст. 17.3 КоАП РФ.
• [19] Длительность и дороговизна процедуры привлечения, например, к уголовнойответственности отступают на второй план перед необходимостью обеспечить праваи интересы обвиняемого, который может быть привлечен к самому тяжелому из всехвидов юридической ответственности.
• [20] Необоснованным было бы, по нашему мнению, лишение права всех лиц, участвующих в деле, представлять суду доказательства виновности соответствующего лицав совершении процессуального нарушения. Такое право (но не обязанность!) основывается на правомочии приводить свои доводы по всем вопросам, возникающим в ходерассмотрения гражданского дела (ст. 35 ГПК РФ).
• [21] См.: п. 1 ст. 1 Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 210-ФЗ «О внесенииизменений в Кодекс РФ об административных правонарушениях» // Российская газета.2007. 31 июля.
• [22] См.: постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. № 11-П «По делуо проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР „О государственнойналоговой службе РСФСР“ и законов Российской Федерации „Об основах налоговойсистемы в Российской Федерации“ и „О федеральных органах налоговой полиции“».
• [23] См.: постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. № 9-П «По делуо проверке конституционности положений статьи 113 Налогового кодекса РФ в связис жалобой гражданки Г. А. Поляковой и запросом ФАС Московского округа».
• [24] См.: постановление Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 г. № 7-П «По делуо проверке конституционности положений Таможенного кодекса РФ в связи с запросомАрбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытыхакционерных обществ „Автоваз“ и „Комбинат „Североникель““, обществ с ограниченнойответственностью „Верность“, „Вита-Плюс“ и „Невско-Балтийская транспортная компания“, товарищества с ограниченной ответственностью „Совместное Российское-Южно-африканское предприятие „Эконт““ и гражданина А. Д. Чулкова».
• [25] См.: Гражданское право: учебник. Ч. I / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М" 2005. С. 678.
• [26] См.: Жильцова Н. А., Голиченко М. М. Гражданская процессуальная ответственность: Понятие и основания // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. № 7.С. 5—6.
• [27] В судебной практике случаются достаточно курьезные случаи, когда определениео наложении судебного штрафа, вынесенное в соответствии со ст. 105 ГПК РФ, обжаловалось в апелляционном порядке вместо подачи заявления о сложении или уменьшении штрафа в соответствии со ст. 106 ГПК РФ, причем суд апелляционной инстанциирассматривал такие жалобы по существу. См.: постановление Президиума Ярославскогообластного суда от 13 декабря 2006 г. № 44-Г-181 // СПС «КонсультантПлюс».
• [28] Лицо, в отношении которого рассматривается вопрос о наложении судебногоштрафа, извещается о времени и месте судебного заседания с указанием оснований проведения судебного заседания. Неявка надлежащим образом извещенного лица не является препятствием к рассмотрению вопроса о наложении судебного штрафа.
• [29] См.: постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П"По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237,239,246,254, 271,378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодексаРоссийской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан"; определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2006 г. № 267−0 «По жалобеоткрытого акционерного общества „Востоксибэлектросетьстрой“ на нарушение конституционных прав и свобод положениями частей третьей и четвертой статьи 88, пункта 1статьи 101 Налогового кодекса Российской Федерации и части 4 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации».
• [30] ГПК РФ в настоящее время прямо предусматривает немедленное исполнениесудебного определения об обеспечении иска (ч. 1 ст. 142 ГПК РФ).
• [31] На вторую категорию лиц следует возложить обязанность обосновать в заявлениио сложении штрафа невозможность представления доказательств невиновности в первоначальном заседании по причинам, не зависящим от привлекаемого к ответственности лица. В последнем случае суд оценивает уважительность причин непредставлениядоказательств невиновности при рассмотрении соответствующего заявления.
• [32] Иного мнения придерживается А. Г. Столяров. См.: Столяров А. Г. Судебные расходы как элемент гражданской процессуальной ответственности: дис. … канд. юрид.наук. СПб., 2003. С. 158.
• [33] Пункт 3 ст. 401 ГК РФ.
• [34] Заметим, что и презумпция виновности, выдвигая предположение о наличиивины, не влечет отказ от вины как необходимого условия юридической ответственности.
• [35] Данный вывод можно сделать на основании системного толкования процессуальных кодексов.
• [36] См.: Гражданское процессуальное право: учебник / под ред. М. С. Шакарян. М., 2004. С. 171.
• [37] См.: ч. 2 ст. 119, ч. 4 ст. 156 АПК РФ, ч. 2 ст. 157 АПК РФ, ч. 3 ст. 159, ч. 4 ст. 162, ч. 2 ст. 168 ГПК РФ; постановление ФАС Поволжского округа от 25 февраля 2003 г. по делу № А49−2895/96−190/1.
• [38] Именно поэтому действующее процессуальное законодательство обоснованноне предусматривает возможность обжалования определения об отказе в наложениисудебного штрафа. См.: постановление ФАС Волго-Вятского округа от 8 февраля 2008 г. по делу № А39−1955/2006;63/8.