Глобализация и проблемы культуры

Глобализация и проблемы культуры

На определенном уровне развития проблемы начинают пересекать границы и распространяться по всей планете, невзирая на конкретные социально-политические условия, существующие в различных странах, — они образуют глобальную проблему. Аурелио Печчеи. «Человеческие качества»

Глобализация!.. Вряд ли найдется сегодня какой либо другой феномен, который вызывал бы такие бурные дискуссии и ожесточенные споры. И это естественно. Во-первых, он, так или иначе, пусть и в разной степени, влияет на жизнь подавляющего числа людей, живущих на нашей планете. Во-вторых, он настолько многосложен и противоречив, что не поддается какому-то простому объяснению.

Глобализация затрагивает практически все стороны и аспекты жизни современного человека. Главное в ней — это все более расширяющийся поверх всех государственных и национально культурных барьеров обмен информацией научного, экономического, политического, личностно-бытового, социокультурного и иного характера. Чтобы рассмотреть все эти аспекты, не хватит и монографии. Поэтому попытаемся представить суть проблемы, сосредоточив внимание на глобализации культурного пространства.

Несколько лет назад британская исследовательница традиционных этнических культур, оказавшись в отдаленной африканской деревне, в первый же вечер была приглашена в гости к одному из ее обитателей. Она отправилась к нему в предвкушении долгожданного знакомства с традиционными для жителей африканской глубинки формами досуга. Увы, наступило горькое разочарование. Она оказалась свидетельницей коллективного просмотра на видео нового голливудского фильма, который к тому времени еще не успел выйти даже на экраны лондонских кинотеатров. Так она столкнулась лицом к лицу с од ним из типичных проявлений глобализации культуры.

А вот еще один любопытный пример: несколько лет назад туареги, крупнейшее племя кочевников в Сахаре, на десять дней позже начали свою традиционную ежегодную миграцию только потому, что им было важно досмотреть американский телесериал «Даллас». И такие примеры можно множить: ведь и в нижнебаварской деревне точно так же смотрят телесериал о жизни в Далласе, носят джинсы и курят сигареты «Мальборо», как и в Калькутте, Сингапуре или в «бидонвилях» под Рио де Жанейро. Жители многих стран сегодня смотрят по телевидению и на видео фильмы западного производства, рекламу, потребляют «пищу быстрого приготовления», покупают товары, изготовленные за границей, а также получают средства для существования, обслуживая поток иностранных туристов. Глобальная экономика поглощает, интегрирует местную, а традиционная культура испытывает все более мощные инокультурные влияния.

Сейчас мы легко и привычно перемещаемся из одной страны в другую. Достаточно провести в самолете три часа, и ты уже в другой части света. Мобильные телефоны, спутниковое телевидение, компьютеры, интернет обеспечивают информацией о событиях и культуре различных стран и континентов. Все это означает, что в последние десятилетия человечество вступило в принципиально новый этап своего развития. Речь идет о формировании планетарной цивилизации на началах, с одной стороны, органического единства мирового сообщества, а с другой, — плюралистического сосуществования культур и религий народов мира.

Исторические корни глобализации

Внимательный взгляд на историю показывает, что глобализация — это не феномен конца ХХ в. Ее ростки можно обнаружить в мифологических пластах культур разных народов. С незапамятных времен люди верили, что некогда все дети Земли жили единой одноязыковой семьей, а потом были «пока раны разнообразием». Верили — придет день, когда грех будет искуплен, и люди, принадлежащие к разноязыким нациям и расам, исповедующие не одинаковые политические убеждения и религиозные верования, установят друг с другом прочные связи, ощутят себя частью общечеловеческого целого, объединят усилия во имя общего дела. Об этом говорили и древние греки, и восточные мудрецы, и европейские средневековые мыслители.

Достаточно вспомнить о космополитизме — идеологии «мирового гражданства», для которой всегда было характерно представление о мире как отечестве всех людей. Становление этой идеологии исторически было связано с упадком греческих городов полисов после Пелопоннесских войн. Тогда человек, ранее рассматривавший себя в качестве гражданина своего города-государства, стал ощущать принадлежность к более широкой общности, «мировое гражданство». Впервые отчетливо сформулированное в рамках кинической философской школы, это сознание получило дальнейшее развитие у стоиков, особенно в римскую эпоху. Тому немало способствовал многонациональный характер Римской империи. Но лишь пятнадцатое столетие стало веком, в котором человечество в полном смысле этого слова открыло для себя земной шар. Каравеллы Х. Колумба, Ф. Магеллана и других мореплавателей несли с собой в Африку, Азию и Америку европейские ценности, традиции, религию, обычаи, инструменты, орудия и т. д. По образному выражению Г. Гегеля, «мир для европейцев стал круглым». Позднее, в эпоху Возрождения и Просвещения идея мирового гражданства развивалась А. Данте, Т. Кампанеллой, Г. Лессингом, И. Гёте, И. Шиллером, И. Кантом, И. Фихте и др. Мечта об интегрированном человечестве пленяла и многих философов XIX и XX вв. на Востоке и Западе. Этому способствовала активная колонизация Африки, Индостана и обширных территорий Азии.

Издавна известно, что новации одной цивилизации вскоре перенимаются другими народами. Но в прежние времена это были, как правило, всего лишь чисто технологические заимствования. Оттого, что китайцы изобрели порох, компас и бумагу, европейцы, заимствовавшие эти технологии, не ста ли «китаизированными». А оттого, что половина Китая ездит на велосипеде, изобретенном европейцами, традиционная китайская культура нисколько не европеизировалась. Но были и иные примеры. Так, Петр I, пересадивший на российскую почву не только европейские технологии, но и существенные фрагменты европейской культуры, в значительной мере изменил Россию.

Конечно, все сказанное выше составляло лишь предысторию современной культурной глобализации. Реально же датой ее возникновения можно, видимо, считать 1870 г., когда британское агентство «Рейтер» совместно с французской компанией ХАВАС поделили земной шар на зоны монопольного сбора информации.

В начале XX в. получили распространение идеи о формировании Соединенных Штатов Европы. Позже они обрели форму, связанную с созданием новых централизованных мировых структур. На этой волне и возник так называемый мондиализм (от франц. monde — мир) — космополитическое движение за создание мирового правительства.

XX век постепенно вырабатывал и глобальную этику. Медленно, с трудом моральные нормы пробивали себе дорогу в международное право. Нюрнбергский и Токийский трибуналы от имени всего человечества наказа ли военных преступников, создав важнейший прецедент международной за щиты прав человека. Процессы глобализации стали заметными и в конфессиональной области. Здесь необходимо упомянуть «экуменизм» (от греч. oikumene — обитаемый мир, вселенная) — движение за объединение всех христианских конфессий, возникшее в начале XX в.

Теперь мы рассмотрим статью М. О. Руденко о культурной глобализации, из которой попытаемся понять, в чем же таится опасность этого процесса и сделаем определенные выводы.

Культурная глобализация

«Если культуру рассматривать прежде всего как жизненный уклад или порядок, в рамках которого люди конструируют значение посредством практик символической репрезентации, то под культурной глобализацией следует понимать прежде всего изменения контекста конструирования значения, изменения идентичности, ощущения места и самости по отношению к данному месту, общих представлений, ценностей, устремлений, мифов, надежд и опасений.

Конституирующая роль культуры в процессе глобализации обусловливается потенциально-глобальными последствиями культурно-насыщенных «локальных» действий. Иными словами, речь идет о рефлексивности (способность, которой обладает объяснение (теория), когда обращается к самому себе, например, социология познания, социология социологии; особенность рефлексивных социальных объяснений и теорий всех типов заключается в том, что они могут также действовать в направлении воспроизведения или преобразования тех социальных ситуаций, к которым обращаются) характера социальной активности: местные обычаи и стили жизни на современном этапе имеют глобальные последствия, при этом происходит также интервенция локального в глобальные процессы.

Однако важнее то, что контроль консьюмеризма (организованное движение граждан или/и государственных организаций за расширение прав и усиление воздействия покупателей на продавцов и производителей товаров) над идеями в контексте глобализации поистине тотален. Глобальный капитализм стремится подчинить своему господству, коммерциализировать и коммодифицировать все идеи и материальные продукты, в которых идеи заключены — телевидение, рекламу, газеты, книги, фильмы и т. п.

Соответственно, важным фактором-катализатором процессов заимствования и последующей институционализации культурных практик является их коммерческий потенциал — все, что может приносить прибыль, в условиях рыночной экономики обречено на коммерциализацию. Сегодня можно констатировать, что в мире, в том числе и в России, существует спрос и мода на новые, глобализованные культурные практики.

Глобализация в сфере культуры ведет к интенсификации процессов, лежащих в основе формирования широкого спектра явлений современной культуры — «культуры избытка» (термин Ж. Бодрийяра), которая характеризуется перенасыщенностью значений и нехваткой оценочных суждений, перекаталогизацией, транскодированием, переписыванием всех знакомых вещей в новых терминах.

Хотя результатом глобализационных процессов и не может быть культурная гомогенизация (создание единой структуры) или уменьшение культурного разнообразия в мире, глобализация вполне способна привести к росту униформности различных культур, не в последнюю очередь при помощи механизмов консьюмеризма. Культурная глобализация может происходить на основе западных ценностей — Реформации, Просвещения и Возрождения — ценностей, по существу породивших сегодняшние кризисные явления в мире, либо она может привести к выработке новой системы ценностей в результате новой духовной революции, и тогда она будет осуществляться на основе этой новой системы ценностей.

Представляется, что такие предпосылки несомненно формируются, и косвенным подтверждением тому является растущее многообразие новых культурных практик, активно рефлексируемых общественным сознанием, в том числе методами социокультурного анализа, предполагающими рассмотрение смыслового мира значений в социально-историческом контексте".

Анализ унификации культур

Таким образом, прочитав статью мы понимаем, что унификация культур все более становится глобальной проблемой, таящей в себе серьезные угрозы. Мир, в котором нам предстоит жить, становится не таким ярким и все в меньшей степени окрашенным местным колоритом. Многие обычаи, церемонии, ритуалы, формы поведения, которые в прошлом придавали человечеству его фольклорное и этнографическое разнообразие, постепенно исчезают по мере того, как основная часть общества усваивает новые стандартные формы жизни.

Могут ли в условиях такой глобализации существовать традиционные культуры народов? Удастся ли народам сохранить свое культурное своеобразие, не исчезнут ли необратимо, подвергаясь эрозии в условиях нарастающей стандартизации образа жизни, многие особенности национальных культур? Ведь в отличие от адаптации продуктов — кока-колы, жевательной резинки и джинсов — инокультурное влияние, например, в сфере музыки и литературы, кино и телевидения, — явление отнюдь небезобидное, поскольку оно способно затрагивать жизненно важные фрагменты картины мира. Художественные образы проникают через границы и таможни в область ядра национальной культуры, постепенно подвергая ее непредсказуемым изменениям.

Исторически сложившиеся культуры представляют собой главный источник, из которого личность черпает жизненные смыслы, выстраивающие иерархию ее ценностей. Человеку, утратившему свои культурные корни, грозит психологическая дезориентация, утрата внутренних правил, регулирующих и упорядочивающих его стремления и цели.

Но глобализация культуры, ведущая к ее унификации, несет в себе риски не только для отдельной личности, но и для общества в целом. Дело в том, что этнокультурное разнообразие в современном мире выполняет много жизненно важных функций. Так, социальная история свидетельствует, что разные этносы ориентируются на различные подходы к решению возникающих перед ними проблем. Так, в одной культуре может доминировать страсть к деньгам, в другой — технические знания, в третьей — политические идеалы, в четвертой — вера в бессмертие. Никто не может предсказать ход истории, никто не знает, какие способности и качества понадобятся человечеству для выживания в будущем — близком и отдаленном. Следовательно, оно должно иметь в запасе богатый арсенал свойств, каждое из которых может потребоваться для адекватного ответа на вызовы истории — социальной и естественной. Вот почему нужно заботиться о том, чтобы культурное взаимодействие не приводило к усреднению, т. е. к разрушению специфической этнической картины мира.

Очевидно, что в самом процессе культурной глобализации изначально заложен определенный конфликтный потенциал. «Культурный империализм» неизбежно вызывает ответную реакцию — повышенную потребность в самоутверждении, сохранении основных элементов своей национальной картины мира и образа жизни. Это стремление нередко принимает агрессивную форму категорического непринятия глобальных культурных изменений. Всеобщему процессу разрушения границ противопоставляется культурная замкнутость и гипертрофированная гордость своей самобытностью. Отсюда проистекают многочисленные этнорелигиозные конфликты, появление националистических тенденций в политике, нарастание региональных фундаменталистских движений. Например, в культуре многих стран исламского мира начались процессы религиозной радикализации. Это относится также и к традиционным культурам Кавказа, Африки, некоторых стран Латинской Америки и Азии. В последнее время отмечается подъем религиозного фундаментализма также и в рамках христианской традиции. Возрастает уровень насилия на этнической и национальной почве: палестинцы и курды, сикхи и тамилы, ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы никак не хотят согласиться с глобализацией культуры, грозящей им ассимиляцией. А потому на повестке дня остаются и терроризм, и национально-освободительные войны. Все это можно трактовать как форму специфической реакции на глобализацию.

Естественно, что проблема глобализации культуры становится наиболее актуальной для развивающихся стран. Но вместе с тем она встает и перед развитыми странами, например, Францией, Канадой, малыми европейскими государствами, испытывающими экспансию массовой — и, прежде всего американской — культуры. В течение последних десятилетий правительства и международные институты, например, объединенной Европы, пытаются бороться с «культурным империализмом». В большинстве европейских стран ныне действуют законы, защищающие культурное своеобразие, существуют особые системы субсидирования, направленные на поддержку национальной культуры. Делаются даже попытки контролировать моральные и культурные аспекты содержания художественной продукции.

«Почему все так жестоко ошиблись? — восклицает профессор Дж. Комарофф. — Почему, в то время как, по всем расчетам, она должна была тихо умереть, политика культурного самоосознания вдруг с шумом возродилась во всемирном масштабе? И возрождение ли это? Может статься, это совершенно новый социальный феномен?»

Складывается парадоксальная ситуация — чем теснее и интенсивнее становятся связи между странами и народами, чем большее значение и масштабы приобретают глобальные процессы и проблемы, тем многообразнее в цивилизационном и культурном отношении и более «мозаичным» становится мир. Для обозначения этого парадокса ученые придумали специальный термин — «глокализация». То есть одновременно и глобализация и «локализация» — защита своеобразия традиционных культур.

Недовольство глобализацией вылилось в массовое межнациональное движение протеста, получившее название «антиглобалистского». Его составили студенты, церковные общины, экологи, деятели профсоюзов, неправительственные организации, левые, пацифисты, анархисты. Сначала, после громкой и шумной волны акций протеста в Сиэтле, Праге и Генуе, их воспринимали в основном как смутьянов, дебоширов, не знающих, что предложить взамен проводимой «семеркой» развитых стран политики глобализации. Но после Первого, а затем и Второго социального форума (2001 и 2002 гг.) стало ясно, что антиглобализм уже перерос рамки чисто «протестного» движения и явно не сводится к отрицанию самой идеи всемирной интеграции.

«Антиглобалистов» часто обвиняют в том, что они сами не знают, чего хотят. На это они отвечают: «Мы хотим настоящего глобального мира, где граждане всех государств являются гражданами, а не просто потребителями. Мира, где стремление граждан защитить свой уклад жизни и среду обитания не перечеркивается соглашениями о торговле и инвестициях». Речь идет о таких общезначимых ориентирах, как социальная справедливость, глобальная демократия, базирующаяся на правах человека, устойчивое развитие. «Антиглобалистское» движение сегодня стало фактором большой политики, с которым вынуждены считаться правительства, международные организации и корпорации. На стороне «антиглобалистов» сочувствие значительной части западной общественности, всерьез обеспокоенной негативными сторонами глобализации.

Глобализация — не автоматический процесс, который завершится бесконфликтным и идеальным миром. Она таит в себе как новые возможности, так и новые риски, последствия которых для нас могут быть весьма значимыми. Но люди не являются пассивными наблюдателями, они не столько зрители, сколько творцы собственной истории. Поэтому у них есть возможность скорректировать нынешнюю глобализацию — от этих процессов должны вы игрывать все народы и все культуры. Стало быть, глобализация может привести не к унификации культур по американскому образцу «общества потребления», а к «мультикультурализму». Иначе говоря, в результате становления общемировой системы каждая национальная культура займет равноправное положение в ряду других культур. Или, говоря еще проще, глобальная цивилизация не должна привести к единой усредненной глобальной культуре.