Порядок конкретизации уголовной ответственности за военные преступления в рамках основных моделей международной уголовной юрисдикции, формы сотрудничества государств с органами международной уголовной юстиции

А. Международные уголовные трибуналы ad hoc.

Структуры МТБЮ и Международного трибунала по Руанде схожи и включают в себя три Судебные камеры (палаты) и одну Апелляционную камеру (палату), Канцелярии Обвинителя (Прокурора) и Секретариат.

При этом Апелляционная камера у этих трибуналов общая. Первоначально уставами трибуналов предусматривался также и общий Обвинитель (считалось, что это будет способствовать унификации судопроизводства), однако в августе 2003 г., с учетом существенного увеличения объема прокурорской работы, СБ ООН решил учредить канцелярию Обвинителя, действующую в качестве отдельного органа Международного трибунала по Руанде¹. Следует также учитывать и ряд изменений в структуре и организации МТБЮ^[1][2].

В специальной литературе^[3] отмечается особая роль Обвинителя^[4] в начале производства по конкретному делу в МТБЮ: на основании собственной информации (елг officio), а также информации, полученной из любого источника (прежде всего от правительств, органов ООН, межправительственных и неправительственных организаций), он начинает изучение обстоятельств произошедшего с целью выяснения вопроса о наличии оснований для начала производства в данном трибунале^[5], иначе говоря — инициирования предварительного расследования и уголовного преследования в рамках данного вида международной уголовной юрисдикции. При этом Обвинитель обладает в связи с этим широким кругом полномочий, отдельные из которых носят ярко выраженный дискреционный характер, в обоснование чего можно привести следующие доводы:

• — по итогам изучения обстоятельств произошедшего Обвинитель может принять одно из следующих решений: 1) имеющиеся в его распоряжении сведения дают достаточные основания для начала уголовного преследования в трибунале; 2) таких достаточных оснований нет (при этом он действует единолично, и решение относительно инициирования уголовного преследования или об отказе от этого не может быть оспорено или пересмотрено никаким иным органом, включая трибунал, а также СБ ООН^[6]);
• — в том случае, если изучаемый факт серьезного нарушения МГП, предположительно входящий в предметную юрисдикцию трибунала, уже является предметом расследования или судебного разбирательства в каком-либо государстве, Обвинитель вправе требовать от этого государства предоставления всей необходимой информации, результатов расследования и полученных доказательств трибуналу¹;
• — если Обвинитель придет к заключению, что в ходе уголовного преследования лица в национальном суде за деяния, подпадающие под юрисдикцию международного трибунала, оно было квалифицировано как обычное уголовное преступление или расследование проводилось небеспристрастно или необъективно и имело целью оградить обвиняемого от полной ответственности, или же рассматриваемый в ходе данного дела вопрос затрагивает важное значение для работы трибунала, Обвинитель вправе поставить вопрос о передаче дела и обвиняемого международному трибуналу (этот вопрос решается одной из Судебной палат трибунала, назначенной председателем^[7][8], и при положительном решении соответствующее государство в течение 60 дней с момента получения запроса обязано его выполнить, а в случае не выполнения запроса Судебная палата вправе просить председателя трибунала сообщить об отказе в СБ ООН^[9]).

Следует пояснить, что Правила процедуры и доказывания были приняты судьями указанных трибуналов в соответствии с их уставами (ст. 15 Устава МТБЮ и ст. 14 Международного трибунала по Руанде), впоследствии также судьями в них вносились многочисленные поправки (см. об этом: Институты международного правосудия / под ред. В. Л. Толстых. М., 2014. С. 402, 417). В специальной литературе были высказаны критические замечания относительно самого способа принятия Правил процедуры и доказывания, а также внесения в них изменений, в частности, отмечено, что в этом случае совмещаются правоприменительная и правотворческая функции (см.: Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. СПб., 2004. С. 66—67). Как представляется, закрепление в уставах рассматриваемых международных органов данных полномочий отражает определяющее влияние англо-американских традиций судоустройства и судопроизводства. Так, в США сами суды принимают правила процесса (уголовного и гражданского), которые, по сути, играют роль процессуальных кодексов (см., напр.: Власов А. А. Зарубежный гражданский процесс: краткий учебный курс. М., 2008. С. 56—57). В частности, Федеральные правила уголовного судопроизводства были приняты Верховным судом США в 1944 г. и периодически пересматриваются, дополняются и изменяются (текст документа с учетом последних поправок см.: Federal Rules of Criminal Procedure.

USA, 2014 [Электронный ресурс] // URL: http: //www.law.cornell.edu/rules/ frcrmp). Федеральные правила доказывания {Federal Rules of Evidence) были разработаны также при участии Верховного суда США национальной конференцией специальных уполномоченных по однородному государственному праву в 1974 г. и приняты Конгрессом США в 1975 г. (текст документа см.: Federal Rules of Evidence. USA, 1975. [Электронный ресурс] // URL: http: //federalevidence.com/rules-of-evidence). Они периодически пересматриваются, в них вносятся поправки, которые, однако, не изменяют концепции данного документа и системы доказывания в США в целом (модель воспринята во многих штатах)¹.

Как верно замечает И. С. Марусин, в ситуации приоритета юрисдикции международных трибуналов над юрисдикцией национальных судов спор о подсудности дела органу международной уголовной юстиции возможен лишь по фактическим основаниям — несоответствия деяния тем преступлениям, которые вправе преследовать международный трибунал, или совершение его вне территориальных или темпоральных пределов юрисдикции трибуналов^[10][11]. Вместе с тем следует учитывать, что дело может быть передано МУТ ad hoc в национальный суд в случае, если власти государства готовы должным образом провести уголовное преследование и если трибунал сочтет уместным, чтобы наказание осужденного было исполнено именно национальным судом. При этом переданное таким образом дело^[12] остается под контролем МУТ ad hoc, поскольку, во-первых, Обвинитель получает право направить своих наблюдателей на предстоящий судебный процесс, и, во-вторых, в любой момент Судебная палата международного трибунала, которая вела это дело, вправе по представлению Обвинителя и, заслушав представителя соответствующего государства, возобновить собственное производство по делу, тем самым прекратив его в соответствующем национальном органе уголовной юстиции^[13].

Исследователями, не без оснований, была высказана критика в связи с наделением Обвинителя (прежде всего, применительно к работе МТБЮ) излишне широкой дискрецией в части инициирования расследования и уголовного преследования, в том числе и потому, что в случае принятия им решения об отказе в уголовном преследовании (даже при наличии предположения о совершенном военном преступлении) судьи трибунала не вправе что-либо предпринять.

Примером бездействия Обвинителя и МТБЮ может служить позиция в отношении ряда операций вооруженных сил НАТО в 1999 г. при вступлении в конфликт между албанскими сепаратистами и центральными югославскими властями в Косове, когда в результате массированных воздушных налетов на Белград и другие населенные пункты были разрушены телецентр в Белграде (погибли 16 человек, были ранены 16) и железнодорожный мостЛесковац над ущельем Грделица (погибли 10 человек, были ранены 15). Поскольку эти действия, содержащие признаки нарушений законов и обычаев войны, прямо подпадали под юрисдикцию МТБЮ, возник вопрос о привлечении виновных в гибели мирных жителей к ответственности. Для решения вопроса о наличии оснований для инициирования расследования и уголовного преследования Обвинитель создала специальный комитет экспертов, который некоторые время спустя подготовил заключение, где порекомендовал Обвинителю не начинать уголовного преследования кого-либо из военнослужащих НАТО, и Обвинитель этой рекомендации последовала. Показательно, что критика в адрес данного документа и подобного подхода в целом, а также замечания относительно необходимости минимизации возможных ошибок и злоупотреблений при решении вопроса об инициировании расследования и уголовного преследования были высказаны не только отечественными, но и зарубежными юристами-международниками^[14].

Вместе с тем широко известна политическая (по существу отражающая в первую очередь позицию США и других западных стран) предвзятость МТБЮ, в определенной степени объясняемая широкой дискрецией Обвинителя, последовательно представленного гражданами стран Запада.

По некоторым подсчетам 60% обвиняемых составили сербы-черногорцы, в гаагских тюрьмах оказалось практически все военное и гражданское командование Сербии; спорный характер носят оправдательные приговоры, вынесенные Трибуналом хорватским генералам А. Готовине и М. Маркачу¹. Ключевую для работы Международного трибунала должность Обвинителя последовательно занимали граждане США, Канады, Швейцарии, Бельгии^[15][16].

Очевидно, что в условиях международной уголовной юрисдикции необходимы международно-правовые инструменты координации действий Прокурора и непосредственно судебного органа, а также направленные на обеспечение более полного представительства в нем основных политико-правовых систем (в том числе с использованием потенциала межгосударственного сотрудничества) в целях минимизации возможных ошибок и злоупотреблений.

В плане потенциала межгосударственного сотрудничества модель международного уголовного суда имеет ряд преимуществ, на которых автор остановится ниже. Уместно привести и соответствующий пример подхода к организации органа обвинения в Нюрнбергском МВТ, где действовал Комитет по расследованию дел и обвинению главных военных преступников, включавший представителей от четырех союзных государств, и на который возлагались задачи согласования их работы. Комитет принимал решения большинством голосов и выбирал из своего состава председателя в соответствии с принципом очередности^[17].

В случае если в МУТ ad hoc запускается процедура предварительного расследования, Обвинитель непосредственно приступает к собиранию доказательственного материала и в связи с этим обладает полномочиями по вызову и допросу подозреваемых, потерпевших, свидетелей, выявлению других источников доказательств, проведению следственных действий на месте, обращаясь при необходимости к соответствующим государственным властям^[18], а также и к международным организациям, включая Интерпол^[19].

Следует заметить, что резолюцией Генеральной Ассамблеи Интерпола AGN/66/RES/10 было рекомендовано, чтобы Национальные центральные бюро сотрудничали с Международным трибуналом по Руанде, а также с полицией и судебными властями Руанды в целях идентификации, обнаружения и задержания на время рассмотрения вопроса о выдаче лиц, обвиняемых в совершении серьезных нарушений МГП на территории Руанды и соседних государств, а Генеральному секретариату было предложено способствовать розыску указанных лиц¹.

В случае необходимости Обвинитель может просить любое государство временно задержать подозреваемого, а также изъять необходимые вещественные доказательства или обеспечить их сохранность (сам порядок задержания подозреваемого, взаимодействия в этом вопросе Обвинителя, сотрудников трибунала и его судей, а также сроки временного задержания подробно регламентируются Правилами процедуры и доказывания).

Так, указанными Правилами определено, что приняв решение о необходимости задержания подозреваемого, Обвинитель передает секретарю трибунала соответствующее ходатайство, в свою очередь, последний направляет его дежурному судье трибунала; дежурный судья дает свое согласие на выдачу постановления о передаче подозреваемого международному трибуналу при соблюдении ряда условий (сам факт временного задержания или ареста подозреваемого; отражение в материалах, представленных Обвинителем, данных о том, что подозреваемый мог совершить преступление, подпадающее под юрисдикцию трибунала; вывод судьи о том, что задержание подозреваемого необходимо для предотвращения его бегства или совершения иных действий, препятствующих проведению расследования). Срок временного задержания не может превышать 30 дней со дня передачи задержанного в распоряжение трибунала (однако, по просьбе Обвинителя, после совещания сторон, т. е. обвинения и защиты, этот срок может продлеваться), причем максимальный срок временного задержания не может превышать 90 дней, т. е. по истечении данного срока в том случае, если обвинение не подтверждено и ордер на арест не подписан, задержанный должен быть или освобожден, или передан властям соответствующего государства^[20][21].

Заметим также, что после передачи подозреваемого трибуналу он без промедления, в сопровождении своего защитника должен предстать перед судьей, подписавшим постановление о его задержании, который должен убедиться в соблюдении процессуальных прав задержанного, после чего должен быть допрошен Обвинителем по существу дела, с соблюдением соответствующих процессуальных гарантий.

В частности, Обвинитель обязан проинформировать задержанного о его правах: на юридическую помощь со стороны адвоката или на бесплатную юридическую помощь (если у подозреваемого нет соответствующих средств); пользоваться услугами переводчика (если подозреваемый не понимает или не может говорить на том языке, на котором ведется допрос); хранить молчание с учетом того, что все сказанное может быть использовано против него. Допрос обязательно должен записываться на аудиоили видеопленку, о чем подозреваемый должен быть извещен, при этом в конце допроса подозреваемому должна быть предоставлена возможность высказать свои соображения по поводу предмета допроса, также подлежащие фиксации техническими средствами. Один из экземпляров протокола допроса, а также кассета с его записью должны быть вручены подозреваемому (оригинал опечатывается, подписывается им самим и Обвинителем и приобщается к материалам дела)¹.

В свою очередь, обязанность государств оказывать такого рода содействие и правовую помощь корреспондирует с соответствующими положениями уставов рассматриваемых международных органов (ст. 29 Устава МТБЮ и ст. 28 Устава Международного трибунала по Руанде).

Согласно данным положениям уставов государства сотрудничают с международными трибуналами в вопросах расследования и судебного преследования лиц, обвиняемых в совершении серьезных нарушений МГП, также выполняют без каких-либо неоправданных задержек любые просьбы об оказании помощи или приказы Судебных камер, включая следственные и процессуальные действия: опознание и установление местонахождения лиц; снятие свидетельских показаний и производство действий по собиранию доказательств; вручение документов; арест или задержание лиц; выдача или передача обвиняемых международным трибуналам (причем их приведенный перечень не является исчерпывающим).

С учетом отмеченной специфики учреждения трибуналов ad hoc как вспомогательных органов СБ ООН, в одном из решений МТБЮ^[22][23] была сформулирована правовая позиция, согласно которой в отношениях между трибуналами и государствами сотрудничество строится по «вертикальной» (а не по классической, принятой в межгосударственном сотрудничестве и правовой помощи по уголовным делам «горизонтальной») модели¹. Характеризуя данную «вертикальную» модель, С. В. Глотова со ссылками на соответствующие резолюции СБ ООН, правовые позиции и документы МТБЮ, доктринальные источники указывает на обусловленность этой обязанности положениями гл. VII Устава ООН, отсутствие у нее исключений, широкую дискрецию трибунала в ее интерпретации, отсутствие в этом случае взаимного характера обязательств, возможность направления ордеров, в том числе непосредственно физическим лицам^[24][25].

Признавая важную роль данного вида международного сотрудничества^[26] и его определенную специфику, производную как от его предметной сферы (борьба с преступлениями против мира и безопасности человечества), так и от особенностей правового статуса органов международной уголовной юрисдикции (к тому же учрежденных СБ ООН), автор, тем не менее, высказывает критические замечания относительно широкой дискреции трибунала в интерпретации обозначенной обязанности государств и возможности направления данным международным органом ордеров непосредственно физическим лицам. Как представляется, правовые основания и формы такого рода сотрудничества и правовой помощи должны быть (как и во всех случаях их правового оформления и практики осуществления) четко и недвусмысленно прописаны в соответствующих документах (в роли которых в данном случае выступают уставы трибуналов, соглашения, заключаемые по вопросам их деятельности и сотрудничества с ними между ООН и соответствующими государствами^[27], кроме того — со стороны государств — специальные законы о такого рода сотрудничестве).

В ряде стран, в первую очередь европейских, приняты национальные законы, регулирующие их сотрудничество с МУТ, где в соответствии с конституционными и иными положениями правовой системы государства дается толкование по такого рода обязательствам и определяется процессуальный порядок взаимодействия правоохранительных органов государства с трибуналами^[28].

В равной степени спорным и не учитывающим реальную роль государств, их значимость в сфере борьбы с преступлениями против мира и безопасности человечества (в том числе военными преступлениями), а также и их суверенитет, проявляющий себя в вопросах уголовной юрисдикции (о чем уже шла речь¹), выглядит положение о возможности направления трибуналом ордеров, миную власти соответствующего государства^[29][30].

Продолжая рассмотрение обозначенного выше алгоритма в рамках МУТ ad hoc, отметим, что в том случае, если будет установлено prima facie, что имеются основания для судебного разбирательства, Обвинитель составляет обвинительное заключение^[31] и направляет его судье Судебной камеры, который, в свою очередь, может его утвердить или отклонить^[32]. Одновременно с утверждением обвинительного заключения судья вправе подписать ордер на арест обвиняемого лица (если оно уже задержано и находится в распоряжении трибунала, его статус тем самым автоматически изменяется на статус обвиняемого). Лицо, в отношении которого было утверждено обвинительно заключение, в соответствии с приказом или ордером на арест заключается под стражу, незамедлительно информируется о предъявляемых ему обвинениях и направляется в место нахождения трибунала^[33].

С момента передачи обвиняемого трибуналу ведение дела переходит от Обвинителя к Судебной палате, причем при первой встрече с судьями обвиняемый должен сказать, признает ли он себя виновным или нет^[34]. Данный момент имеет принципиально важное значение: в случае признания обвиняемым своей вины судьям остается только вынести приговор (и в этом, очевидно, просматривается влияние англоамериканского уголовного процесса^[35]), во втором случае, после досудебного разбирательства^[36] назначается дата начала судебного процесса^[37].

Как полагает Н. Г. Михайлов, получившая в международном трибунале распространение практика предоставления обвиняемому, при соблюдении определенных условий, возможности добровольно отказаться от права на рассмотрение дела по существу путем заключения с обвиняемым соглашения о признании своей вины не противоречит принципу справедливого судебного разбирательства¹.

Как представляется автору, данная модель (при всей ее привлекательности в плане процессуальной экономии) вызывает серьезные сомнения с точки зрения цели и задач уголовного судопроизводства, связанных с вынесением международным уголовным судебным учреждением правосудного решения по делу^[38][39], поскольку в этом случае из судебного процесса исключается его центральная стадия — рассмотрение в открытом заседании предъявляемых обвинение и их доказательств с участием как обвинения, так и защиты^[40].

Постановочно (с учетом положений уставов международных уголовных трибуналов ad hoc и разработанных в них правил процедуры и доказывания) следует указать на основные моменты, характеризующие процедуру судебного разбирательства и его итогового решения (прежде всего, в части конкретизации уголовной ответственности) в рамках данного вида международной уголовной юрисдикции^[41]:

• — слушания, как общее правило, должны быть публичными^[42];
• — обвиняемый имеет право рассчитывать на то, что суд будет проходить без необоснованных задержек.

Исследователи обращают внимание на отступления отданного положения на практике, в том числе в связи с применяемыми к обвиняемым мерами пресечения, их длительным характером^[43].

Тем не менее, касаясь вопроса о длительных сроках судопроизводства, следует учитывать сложность рассматриваемых МУТ дел. Ради объективности необходимо отметить предпринятые, в частности, судьями Международного трибунала по Руанде, меры по оптимизации судопроизводства в части сокращения времени на осуществление процедурных действий, внесенные в связи с этим коррективы в Правила процедуры¹. Что касается мер пресечения, то, как отмечают исследователи, уставы трибуналов не предусматривают содержание обвиняемых под стражей в течение всего процесса, после приобретения подозреваемым статуса обвиняемого он может быть освобожден из-под стражи по решению Судебной палаты, рассматривающей дело по существу (после заслушивания мнения государства, на территории которого расположен следственны изолятор, и только в том случае, если Палата уверена, что обвиняемый не будет представлять какой-либо угрозы свидетелям или потерпевшим и явится на суд)^[44][45]. Между тем в специальной литературе также отмечается, что с точки зрения положения Правил процедуры и доказывания, освобождение из-под стражи до вынесения приговора может быть применено только в «исключительных обстоятельствах»^[46];

— подсудимый также обладает рядом процессуальных прав, и, в частности, может изучать показания свидетелей, допрашивать их, подавать апелляцию^[47].

В современной специальной литературе высказывается сомнение относительно выделения апелляционных палат в составе самих международных уголовных судебных учреждений, рассматривающих дела по первой инстанции, и в связи с этим поднимается вопрос о необходимости создания специального Международного уголовного апелляционного суда, который бы рассматривал жалобы обвиняемых в международных уголовных судебных учреждениях. А. Б. Мезяев обращает внимание и на такой момент: нормативные акты указанных трибуналов допускают содержание под стражей оправданного лица (в случае подачи апелляции со стороны обвинения) и не предусматривают права на реабилитацию и компенсацию за незаконное привлечение к ответственности, а также в случае оправдания^[48];

— решение выносится большинством судей Судебной камеры и объявляется Судебной камерой публично; оно сопровождается обоснованным мнением в письменной форме, к которому могут прилагаться отдельные или особые мнения¹.

В отличие от созданных после Второй мировой войны МВТ (а также и национальных судов ряда современных государств), в рассматриваемых международных органах уголовной юстиции в принципе исключается проведение процесса in absentia, также МУТ ad hoc не могут выносить наказание в виде смертной казни. Выносимое наказание в данном виде международной уголовной юрисдикции (как и в иных ее современных видах, рассматриваемых в данной главе) ограничивается тюремным заключением, при этом Судебные камеры учитывают такие факторы, как тяжесть преступления и конкретные обстоятельства, касающиеся личности подсудимого^[49][50]. Между тем в практике МТБЮ были случаи, когда апелляционная инстанция изменяла приговор в худшую для осужденного сторону, ссылаясь при этом на допущенные ошибки Судебной камерой в оценке факторов, связанных с тяжестью преступления и личности обвиняемого.

В частности, можно указать на дело Галича, когда вынесенный первоначально Судебной камерой МТБЮ приговор в 20 лет тюремного заключения был изменен Апелляционной камерой МТБЮ на пожизненное лишение свободы, при этом последняя указала, что Судебная камера допустила существенные ошибки в оценке факторов, связанных с тяжестью преступления, ролью и участием Галича и определением отягчающих вину обстоятельств и одного смягчающего обстоятельства, касающегося его поведения во время судебного разбирательства. Далее она постановила утвердить апелляцию обвинения (см.: Prosecutor v. Stanislav Galich (IT-98−29-A). Judgment of the Appeals Chamber. 30 November 2006. Paras 455—456. P. 184 // URL: http: //www.icty.org). Следует в полной мере согласиться с замечанием М.-Б. Р. Юсупова о том, что такие метаморфозы в назначении наказаний (принимая во внимание положения Устава МТБЮ, а также сам факт указания Апелляционной камеры на существенные ошибки Судебной камеры в оценке некоторых обстоятельств дела, которые, в свою очередь, кардинально повлияли на пересмотр приговора) представляются не вполне адекватными^[51].

• [1] См. об этом: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по Руанде //Институты международного правосудия / под ред. В. Л. Толстых. М., 2014. С. 419, 421.
• [2] См. об этом: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии // Международное право и международные организации. С. 581—597 (сн. 22).
• [3] См., напр.: Марусин И. С. Возбуждение дела в Международном уголовном судеи в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии. С. 345.
• [4] Назначается СБ ООН по рекомендации Генерального секретаря ООН срокомна четыре года и может быть назначен повторно; действует независимо в качествеотдельного органа Международного трибунала. См.: ст. 16 Устава МТБЮ.
• [5] См.: п. 1 ст. 18 Устава МТБЮ (аналогичная норма предусмотрена п. 1 ст. 17 УставаМеждународного трибунала по Руанде).
• [6] См. об этом: Марусин И. С. Возбуждение дела в Международном уголовном судеи в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии. С. 345.
• [7] Марусин И. С. Возбуждение дела в Международном уголовном суде и в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии. С. 345.
• [8] Rules of Procedure and Evidence (As Amended 28 August 2012) / International Tribunalfor the Prosecution of Persons Responsible for Serious Violations of International HumanitarianLaw Committed in the Territory of the former Yugoslavia R. 9 (Правила процедуры и доказывания МТБЮ (Rules of procedure and evidence of ICTY)) // URL: http://www.icty.Org/x/file/Legal%20Library/Rules_procedure_evidence/it032rev46e.pdf.
• [9] Правила процедуры и доказывания МТБЮ. R. 7-bis.
• [10] См. об этом: Щербаков С. В. Англо-американское доказательственное право //Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2007. Четвертый вып. С. 53; Robert Р. Mosteller. Evidence History, the New Trace Evidence, and Rumblingsin the Future of Proof // Onio State Journal of Criminal Law. Vol. 3:523. 2006). Такжеоб источниках уголовно-процессуального права стран, придерживающихся англо-американских правовых традиций, см., напр.: гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. М., 2002. С. 82.
• [11] См.: Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 74—75. Сам порядок подачи заявления о неподсудностидела Международному трибуналу и апелляционного обжалования решения по данномузаявлению регулируется Правилами процедуры и доказывания. См.: Rules of procedureand evidence of ICTY. R. 72.
• [12] После принятия такого решения производство по данному делу в Международномтрибунале приостанавливается, обвиняемый и все материалы дела передаются властямсоответствующего государства.
• [13] Rules of procedure and evidence of ICTY. R. 7-bis.
• [14] См., напр.: Бахин С. В. Итоговое заключение комитета экспертов Международного трибунала по бывшей Югославии относительно кампании бомбардировокНАТО // Российский ежегодник международного права. 2001. Спец. Вып. СПб., 2001.С. 42; Benvenutti Р. The ICTY Prosecutor and the Review of NATO Bombing Campaign againstthe Federal Republic of Yugoslavia // Europen Journal of International Law. Vol. 12. 2001. No 3. P. 503—529.
• [15] См. об этом: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии // Институты международного правосудия. / под ред. В. Л. Толстых. М., 2014.С. 408. Также относительно политической предвзятости данного международногоинститута, применении им «двойных стандартов» см.: Пузырева Ю. В. Международныйтрибунал по бывшей Югославии. С. 30; Koehler Н. Universal Jurisdiction and InternationalPower Politics: Ideal versus Real. Yeditepe’de Felsefe, Istanbul, 2006. P. T—20.
• [16] О чрезмерном представительстве западных держав в Канцелярии Прокурораи влиянии этого фактора на характер работы МТБЮ см.: Марусин И. С. Международныеуголовные суды и значение их деятельности для урегулирования вооруженных конфликтов // Правоведение. 2009. № 1. С. 72; Михайлов Н. Г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии как институт международной уголовной юстиции. С. 39.
• [17] См. об этом: ЛедяхИ. А. Международный военный трибунал для суда над главнымивоенными преступниками гитлеровской Германии. // Институты международного правосудия / под ред. В. Л. Толстых. М., 2014. С. 378.
• [18] Что предусмотрено п. 2 ст. 18 Устава МТБЮ и п. 2 ст. 17 Международного трибунала по Руанде.
• [19] См.: Rules of procedure and evidence of ICTY. R. 39—40.
• [20] См. об этом: Рабцевич О. И. Органы международной уголовной юстиции. С. 158—159.
• [21] См.: Rules of procedure and evidence of ICTY. R. 28, 40-bis. Однако в данный срокне входит время пребывания переданного Международному трибуналу лица под стражей в каком-либо государстве в соответствии с его законодательством. См.: Мару-син И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 83.
• [22] См.: Rules of procedure and evidence of ICTY. R. 65.
• [23] Дело Блашкича см.: Blaskic Appeal Chamber Judgment. 29.10.97. IT-95−14-AR 108bis.Para. 18—23.
• [24] См.: Сафаров Н. А. Сотрудничество в области уголовного правосудия.
• [25] См.: Глотова С. В. Сотрудничество государств с Международным уголовным судом.С. 49—50.
• [26] Этот момент отмечается многими отечественными и зарубежными авторами, на что уже обращалось внимание. Также, см.: Костенко Н. И. Международная уголовнаяюстиция. С. 24; CasseseA. International Law. Oxford, 2001. P. 269.
• [27] Поскольку данные трибуналы не имеют собственной международной правосубъектности. См. об этом: Рабцевич О. И. Органы международной уголовной юстиции.С. 72—73.
• [28] См. об этом: Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 150—165.
• [29] См., в частности: подпараграф 3.2.1 пособия.
• [30] Не случайно, что такая позиция МТБЮ (к тому же, принимая во внимание другие отмеченные выше факторы его работы) далеко не всегда находила поддержку состороны государств. См. об этом: Глотова С. В. Сотрудничество государств с Международным уголовным судом.
• [31] Где указывает имя и фамилию подозреваемого, другие необходимые сведенияо нем, краткое изложение инкриминируемых ему деяний и иные обстоятельства дела.
• [32] См.: ст. 19 Устава МТБЮ; ст. 18 Устава Международного трибунала по Руанде.
• [33] См.: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии //Институты международного правосудия. С. 405.
• [34] См.: Там же.
• [35] Так, в уголовном процессе США широко применяется модель так называемыхсделок с правосудием (досудебного соглашения о сотрудничестве). См. об этом, напр.:Пешков М. А. Указ. соч. С. 245—260. Заметим также, что институт упрощенных процедур в уголовном процессе проникает и правовые системы других стран, в том числеРоссийской Федерации. См., напр.: ПиюкА. В. Проблемы применения упрощенных формразрешения уголовных дел в судопроизводстве Российской Федерации в свете типологии современного уголовного процесса. М., 2011.
• [36] См. об этом подробнее: Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 91—95.
• [37] См.: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии //Институты международного правосудия. С. 406.
• [38] Михайлов Н. Г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии какинститут международной уголовной юстиции.
• [39] Замечания, касающиеся использования данной модели в национальном уголовном процессе, были высказаны рядом отечественных правоведов. См., напр.: Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М., 2003. С. 91; Качалова О. В. Реализация принципов уголовно-процессуального права при ускоренных производствах //Lex russica. 2015. № 11. С. 65—74; Смирнов А. В. Дискурсивно-состязательная модельуголовного процесса // 50 лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы Международной научн.-практ. конференции (Екатеринбург, 27—28 января 2005 г.).В 2 ч. Екатеринбург, 2005. Ч. 2. С. 276; и др.
• [40] Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройствои судопроизводство. С. 90.
• [41] См. подробнее об этом, напр.: Марусин И. С. Международные уголовные судебныеучреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 112—118.
• [42] Если только Судебная камера не примет решение о проведении закрытого разбирательства. См.: п. 4 ст. 20 Устава МТБЮ; п. 4 ст. 19 Устава Международного трибуналапо Руанде.
• [43] См., напр.: Мезяев А. Б. Права обвиняемого в современном международном уголовном процессе (вопросы теории и практики): автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2013. С. 13; Его же. Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале: некоторые международно-правовые проблемы // Московский журнал международного права. 2005. № 2. С. 95—96; Заявление Российской ассоциации международногоправа от 30 июня 2005 г. // Московский журнал международного права. 2005. № 4.С. 273—274.
• [44] См.: Егоров С. А. Международный уголовный трибунал по Руанде. С. 423.
• [45] См.: Марусин И. С. Международные уголовные судебные учреждения: судоустройство и судопроизводство. С. 84.
• [46] См.: Роза А.-М. Л. Непростая задача для Международных уголовных трибуналов: сочетать требования международного гуманитарного права и справедливой судебнойпроцедуры // Международный журнал Красного Креста. 1997. № 19. С. 746—748.
• [47] См.: ст. 21 Устава МТБЮ; ст. 20 Устава Международного трибунала по Руанде.
• [48] См.: Мезяев А. Б. Права обвиняемого в современном международном уголовномпроцессе (вопросы теории и практики). С. 13—15.
• [49] См.: п. 2 ст. 23 Устава МТБЮ; п. 2 ст. 22 Устава Международного трибуналапо Руанде.
• [50] См.: ст. 24 Устава МТБЮ и ст. 23 Устава Международного трибунала по Руанде. Данный вопрос рассматривался автором в гл. 1 пособия.
• [51] См.: Юсупов М.-Б. Р. Указ. соч. С. 121.