Выводы. 
Психология лидерства

В кросс-культурных исследованиях лидерства, проведенных в различных уголках земного шара (в том числе и в европейских странах, представляющих собой неоднородную культуру в плане отношения к лидерам вообще и к женщинам-лидерам в частности), подтверждаются закономерности, обнаруженные американскими психологами. В исследованиях, проведенных в других странах, эти закономерности опровергаются или уточняются. Кросс-культурные исследования лидерства были начаты в последнем десятилетии XX века, однако и в середине XIX — начале XX века этой теме посвящались отдельные работы, хотя и редко. Так, Л. Г. Морган исследовал американских иидейцев-ирокезов (в том числе и типы лидеров: сахема, высшего правителя, вождя — низшего правителя, религиозного лидера и военного вождя); Д. Фрэзер описывал привилегии и лишения вождей диких племен; К. Леви-Строс собрал материал об индейцах Западной Бразилии (в том числе о функциях вожака, его привилегиях и лишениях, его личностных качествах и способах воздействия на соплеменников). Ценность этих работ — в изучении проблем психологии лидерства, к которым психологи до сих пор обращаются крайне редко (например, к проблеме привилегий и лишений лидера).

В современной психологии кросс-культурный аспект лидерства изучается в двух вариантах: а) как самостоятельный; б) в сочетании с гендерным. Это разные направления исследований (со своими специфическими методиками, теоретическими предпочтениями). Кросс-культурные исследования предпринимаются для сравнения как далеких культур, так и достаточно близких. Изучаются в них и политическое лидерство, и менеджмент организаций, и лидерство в семье. Базой для этих исследований служат две основные позиции, противоположные друг другу: а) лидерство считается универсальным процессом, одинаковым для всех культур, б) существует культуральная специфика лидерства.

Ряд исследований и их результаты отражают первую позицию: исследования новозеландских лидеров (А. Чонг, М. Ли и Д. Томас), американских лидеров — выходцев из Азии и с Кавказа (Ф. Яммарино и Д. Юнг), польских и австрийских лидеров (Эрна Сцаро с соавторами), китайских и американских менеджеров (Дж. Фарх с соавторами). В этих исследованиях установлен восточный «эффект скромности».

Лидерство как универсальный феномен рассматривается участниками Международной исследовательской программы GLOBE (охватывающей более 60 стран). Результаты, полученные в многотысячных исследованиях:

1) существуют черты, общие для многих культур:

для трех видов лидерства — поддерживающего, пропорционально использующего награды и харизматического;

• ? универсальные лидерские черты (инструментальные): способность мотивировать подчиненных, поощрить и ободрять их, внушать им уверенность в себе, способность предвидения, коммуникативность, надежность;
• 2) существуют культурально специфические черты:
  • ? для директивного, иартисипативного и использующего наказания видов лидерства;
  • ? специфические черты в основном экспрессивные (энтузиазм, принятие успеха, амбициозность, умение держаться в тени, искренность, способность жертвовать собой, сензитивность, сострадание, своеволие).

В рамках этой международной программы проводятся также исследования, но парному сравнению стран.

Кросс-культурные сравнения лидеров проводятся и вне указанной программы — в Греции, Турции и других странах, однако пока трудно говорить о сути культуральной специфики лидерства.

В ряде работ одновременно изучаются два аспекта проблемы лидерства — гендерный и культуральный.

Все более популярными становятся кросс-культурные исследования лидерства в семье. В каждой стране — своя «картина» отношения к семье, взаимоотношений в семье, распределение лидерства в ней (переход от главенства, как было в прошлом, к истинному лидерству), связь лидерства с сексуальными отношениями, существующими в каждой культуре. Выяснилось, что распределение ролей в семье (лидер-подчиненный), а также противоречивые требования общества к женщине (совмещение семьи и карьеры) могут приводить к формированию нездоровой гендерной идентичности у женщин-лидеров и ролевому конфликту (как у лидеров, так и у подчиненных). Исследование сельских семей, проживающих в Казахстане (русских, казахских и смешанных по этнической принадлежности), показало: во всех семьях взгляды на лидерство и реальное выполнение супругами лидерских функций не совпадали (первые были традиционными: муж должен быть лидером, но реально лидерские функции выполняли оба супруга); своеобразие лидерского поведения в казахских супружеских парах было связано с культурными нормами (значимостью мужского пола, возраста и власти^[1]). В мире все больше семей становятся эгалитарными (с равенством супругов).

Кросс-культурные работы отражают проблематику гендерных исследований лидерства. Изучались характеристики личности и социального поведения: стили лидерства (испанские, русские и казахские лидеры); успешность (китайские менеджеры); мотивация достижений (греческие женщины); мотивация власти и аффилиации (голландские и польские женщины-лидеры); все три вида мотивации и самооценка (сравнение русских и казахских лидеров с нелидерами); гендерная идентичность (греческие женщины, польские и голландские женщины-менеджеры); доминантность, агрессивность, эмоционально-волевые качества и макиавеллизм (сравнение русских и казахских лидеров с нелидерами); предубеждения против женщин-лидеров и существование барьеров на их пути к успеху (обнаружены на Тайване, в Японии, Южной Африке, Турции, Испании, Швеции). В результате было установлено, что на личность лидера одновременно влияют гендер и этническая культура, а также специфика деятельности, ситуация, в которой лидер выполняет свою роль; кроме того, были установлены причины отказа женщин от лидерства.

Лидеры могут выступать в качестве носителей гендерных и этнических стереотипов и влиять на межэтнические отношения. Исследование русских лидеров общественных (неправительственных) организаций в 10 этнических группах Оренбуржья (типичного региона России с полиэтническим населением) показало: 1) знание особенностей культуры других этнических групп (и своей собственной) не ведет автоматически к увеличению позитивною отношения, напротив, может вызвать и негативное; 2) можно выделить типологии: а) испытуемых как носителей этнических стереотипов с адекватным восприятием, разочарованием, размытостью стереотипов и предубеждениями; б) этнических групп как объектов восприятия лидерами (по отношению к группе наблюдаются адекватная, стереотипная и амбивалентная этническая компетентность и некомпетентность лидера); в) этнических групп как объектов отношения лидера (высокои умеренно позитивного, амбивалентного, негативного и недифференцированного); г) этнических групп по сочетанию предпочитаемой субъективной дистанции и эмоционального отношения к этим группам (максимальная близость и амбивалентное отношение; умеренная близость и позитивное отношение; умеренная дистанция и нейтральное отношение; умеренная дистанция и амбивалентное отношение; далекая дистанция и позитивное отношение; далекая дистанция и амбивалетное отношение); 3) женщины оказались более компетентными и толерантными, чем мужчины, в отношении к другим этническим группам (предпочитали более близкую дистанцию в общении с ними); обнаружен феномен реверсивного гендерного стереотипа; 4) лидеры испытывали напряжение (в том числе и в области межэтнических отношений). Полученные данные полезны для гармонизации межэтнических отношений.

Обобщая многочисленные экспериментальные литературные данные по психологии лидерства, Т. В. Бендас создала концепцию гендерных моделей поведения лидера, выделив две основные модели (конкурентную и кооперативную) и две разновидности конкурентной модели (маскулинную и фемининную).

• 1. Конкурентная модель имеет филогенетические корни. Для нее характерны: конкурентный способ достижения статуса лидера; значимость для лидера индивидных характеристик (пола, маскулинности и фемининности, возраста и сексуальной привлекательности); высокие показатели «конкурентных» личностных характеристик лидера (конкурентности, доминантности, агрессивности, эгоцентризма, мотивации власти и достижения, макиавеллизма, деловой успешности и делового стиля, эмоциональной устойчивости и уверенности в себе, стереотипности взглядов на женское и мужское лидерство, наличие конкурентной среды в детстве) и низкие значения показателей кооперативной модели.
• 2. Кооперативная модель характеризуется непринудительным способом достижения лидерского статуса; незначимостью для лидера индивидных характеристик; высокими значениями кооперативных показателей (кооперативное™, коммуникативных характеристик, таких как экстраверсия, альтруизм, мотивация аффилиации), а также лидерским потенциалом, социальным интеллектом, социоэмоциональной успешностью и стилем, эгалитарностыо взглядов на женское и мужское лидерство, наличием кооперативной среды в детстве, благополучием в личной жизни; низкими значениями показателей конкурентной модели.
• 3. Маскулинная модель (разновидность конкурентной модели) подчиняется принципу долженствования. Для нес характерны: претензии человека на лидерство даже при отсутствии у него необходимых лидерских качеств; обострение конкуренции за лидерство в присутствии женщин; значимость индивидных качеств (мужского пола или женского с маскулинными характеристиками); зрелый или старший возраст; высокие показатели маскулинности, конкурентности, доминантности, агрессивности, сексуальности.
• 4. Фемининная модель (разновидность конкурентной модели) подчинена принципу дополнительности: лидерская роль принимается только в том случае, когда на место лидера нет подходящего претендента. Для этой модели характерны: значимость индивидных качеств (женского пола или мужского с фемининными характеристиками); молодой возраст; высокие показатели фемининности, подчиненности при сочетании с низкой доминантностью; низкие показатели конкурентности, агрессивности и сексуальности; неодобрение окружающими лидерства индивида.

Для проверки соответствия гипотетических моделей реальному поведению лидеров был проведен ряд исследований с привлечением большого числа методик и испытуемых. Всего было выделено 17 блоков качеств, которые описывались 214 эмпирическими показателями. Полученные результаты подтвердили правомерность выделения гипотетических моделей лидерского поведения и правомерность отнесения показателей к тому или иному блоку качеств.

Проведены также кросс-культурные исследования, в которых были обнаружены гендерные модели лидерского поведения.

Результаты исследования возраста и пола лидера в русских и казахских диадах (состоящих из незнакомых людей) при решении женской и мужской задачи показали:

• ? пол лидера релевантен гендерному типу задачи;
• ? мужчины более высоко оценивали сексуальную привлекательность женщинпартнеров, но эксперименту, чем это делали женщины;
• ? между русскими и казахскими диадами одного и того же типа (в каждом типе варьировались пол и возраст) обнаружены: а) сходство (наибольшее — в диадах, где не было конфликта между факторами пола и возраста, т. е. зрелые мужчины работали с молодыми женщинами); б) различие в смешанных по полу диадах: в зрелых мужчины чаще становились лидерами при решении женской задачи, а в молодых мужчины чаще становились лидерами при решении мужской задачи; в) противоположность (при конфликте пола и возраста лидера — в диадах, состоящих из зрелых женщин и молодых мужчин: в русских диадах преимущество имел фактор возраста проявление маскулинной модели у зрелых женщин и фемининной — у молодых мужчин; в казахских диадах наблюдалось проявление кооперативной модели поведения).

В целом наблюдалась сложная связь между возрастом, полом и лидерским статусом.

В исследовании Т. В. Беидас было обнаружено проявление гендерных моделей и у лидеров разной степени легитимности. С помощью одних и тех же методик были исследованы четыре типа лидеров: с низкой (стихийные), средней (студенческие и лидеры НПО) и высокой степенью легитимности (вузовские руководители) — женщины и мужчины русской и казахской этнической принадлежности.

Результаты проведенного исследования: а) конкурентная модель проявлялась чаще кооперативной; б) кооперативная модель встречалась реже конкурентной и чаще всего проявлялась в сочетании с ней; в) маскулинная модель была ярко выражена у лидеров-мужчии, руководителей вузов (обоего пола); г) фемининная модель ярко проявлялась у нелидеров, женщин-лидеров, студенческих лидеров и лидеров НПО; д) было установлено гендерное своеобразие в проявлении моделей и блоков личностных качеств; е) обнаружилось и этническое своеобразие в проявлении моделей и блоков личностных качеств (во влиянии на личность русского лидера чаще прослеживался гендерный эффект или ролевой, а на личность лидераказаха — культурный эффект); ж) была установлена ситуационная (связанная с типом лидерской ситуации, типом лидера) специфика в проявлении моделей и блоков качеств; з) наименее нормативное сочетание моделей для Казахстана (кооперативной и фемининной) встречалось у нелидеров и русских жснщин-лидсров, а наиболее нормативное (конкурентной и маскулинной) проявлялось у казахских лидеров-мужчин и у лидеров с высокой степенью легитимности — вузовских руководителей; и) наиболее мощным фактором, оказывающим возможное влияние на личность лидера, является фактор деятельности (лидерской ситуации), затем следуют гендерный фактор и самый слабый — этнический.

Итак, в кросс-культурных исследованиях лидерства обнаружено главное: культура — важный фактор, влияющий на его проявление. Этот фактор может быть самым мощным, он может быть равноценным с другими (полом и возрастом, к примеру), но его нельзя не учитывать при изучении лидерства. Лидер отражает культуру, в которой он формировался, ценности которой он разделяет и, может быть, даже символизирует. Обнаружилось, что женщины-лидеры, принадлежащие к одной культуре, могут отличаться друг от друга (то же можно сказать и о мужчинах).

Гендерные и кросс-культурные исследования лидерства еще только начинаются во всем мире, и тем более в нашей стране. К сожалению, единичными остаются тс из них, где учитываются оба фактора — и пол, и культура. И почти совсем отсутствуют теории, учитывающие их.

• [1] Исследование Т. В. Бендас, Б. С. Нурышева.