Иоганнес Бехер: «Я — немец»

Отчизна — мать, любовь моя и свет Живу в тебе, — а значит, смерти нет!

И. Бехер

В рядах политически активных писателей-антифашистов левых убеждений были большие художники слова. И среди них Иоганнес Бехер, один из крупнейших поэтов Германии XX в. Он был писателем широкого диапазона: прозаик, драматург, публицист, критик и теоретик искусства, общественный деятель, мастер стиха, разных жанров, лирических и эпических. Понятие «антифашист», конечно, сужает его широкий творческий диапазон. Убежденный сторонник социалистической перспективы, он был сыном своего времени, отразившим характерные для него иллюзии, сегодня очевидные (как это было присуще другим левым, таким как Джон Рид, Барбюс, Арагон в 1930—1940;е гг. и др.). Свидетель преступлений нацизма, он никогда не отказывался от своей немецкой идентичности, «немецкости», от веры в возрождение «другой Германии». Лучшее в его многогранном наследии прочно входит в историю национальной литературы.

Иоганнес Р. Бехер (1891—1958) был тем выходцем из буржуазной среды, которые под влиянием исторического опыта перешли на революционные социалистические позиции, пройдя при этом поучительный путь исканий. Сын видного, законопослушного судейского чиновника, он учился в нескольких университетах и рано обнаружил поэтический дар. Дебютировав в канун Первой мировой войны, был близок к журналу «Акцион» («Действие»), разделяя эстетические и стилистические приоритеты влиятельного в ту пору экспрессионизма, как, впрочем, и его младший современник — замечательный драматург Б. Брехт. Его первый сборник «Триумф и трагедия» (1914) был одушевлен откровенно бунтарским духом и «восклицательным» тоном, пламенными инвективами по адресу буржуазного правопорядка и милитаризма. В дальнейшем Бехер эволюционировал «влево», в 1916 г. вступил в леворадикальную организацию, союз «Спартак», из которого позднее выросла компартия Германии (основана в 1919 г.). В дальнейшем она стала одной из самых многочисленных и влиятельных в Европе.

Бехер одним из первых писателей Запада безоговорочно принял большевистскую революцию и высказывал твердую симпатию Советской России. В ней он видел, как и немалое число левых интеллигентов, возможность осуществления общества социальной справедливости, формирующей «совершенного человека». В 1920;е гг. Бехер как убежденный коммунист стоял на платформе «пролетарского искусства». В своих стихах с агитационно-пропагандистским пафосом поэт обличает политику Веймарской республики, восхваляет классовую борьбу и людей труда («Баллада о голоде», «Баллада о тачке», «Баллада о левой ноге» и др.).

В поэме «У гроба Лепина» среди продолжателей его дела называет не только Калинина и Луначарского, а также Зиновьева, Каменева и Радека. (В дальнейшем при переиздании этой поэмы «одиозные» имена были изъяты, как и имя Троцкого из стихов советских поэтов, например из учебно-хрестоматийной поэмы Маяковского «Хорошо!».) Поэма Бехера стала одной из первых ласточек в обширной мировой лениниане.

Испытав силы в прозе, Бехер пишет роман «Люизит» (1926), в котором вывел свору финансовых спекулянтов, занятых производством смертоносного отравляющего газа с целью развязать новую мировую войну. За эго против Бехера было возбуждено уголовное дело: ему грозила тюрьма. Тогда на защиту поэта выступила писательская общественность, возглавленная М. Горьким. В итоге Бехер был вырван из рук веймарского «правосудия».

Годы эмиграции: 1935—1945. После прихода к власти фашизма (1933) цвет немецкой литературы оказался в эмиграции. Литераторы левых, коммунистических убеждений Ф. Вольф, Э. Вайнерт, Куба (псевдоним Курта Бартеля) и др. и их признанный лидер И. Бехер обосновались в Москве. Время эмиграции было для него и трудным, и одновременно плодотворным. Как и его коллеги писатели-антифашисты, он размышлял над тем, почему нацисты пришли к власти, почему воцарилось «коричневое» варварство, какие ошибки были допущены в 1920;е гг. левыми и в частности коммунистами и каковы главные уроки случившегося. Он и себя подвергал самокритике. Произошло его «второе рождение». Так назвал он один из своих поэтических сборников.

Тотальное отрицание немецкой действительности, вызванное и чувством стыда, сменилось иным пониманием своей родины, верой в то, что несмотря на пагубную силу фашистской пропагандистской машины есть «другая Германия», есть живые силы, противостоящие гитлеровскому режиму. Это был поворот к новой проблематике, которая одушевляет антифашистскую литературу.

Показательна, в этой связи, публицистика Генриха Манна 1930;х гг. в его сборниках «Ненависть», «День придет», в которых осуждение нацистов соединяется с восхвалением подвига антифашистов подпольщиков. О них писала Анна Зегерс в романе «Седьмой крест» (1938).

Не снимая вины со своих соотечественников, Бехер никогда не отрекается от своей национальной принадлежности.

Я — немец. Пусть дозволено глупцам Меня лишать гражданства в озлобленье.

Я — немец. Но я знаю, немцем быть Нс значит в муки повергать полсвета.

От этих немцев мир освободить —.

Вот в чем я вижу высший долг поэта.

{Пер. Л. Гинзбурга)

В это десятилетие важнейшая сторона деятельности Бехера — утверждение значимости сил прогресса в битве с реакцией и мракобесием. Защита демократических, гуманистических традиций немецкой и, шире, мировой литературы и культуры. И эта тенденция также стала, как уже отмечалось, одной из глубинных для антифашистского искусства, о чем свидетельствует творчество Генриха и Томаса Маннов, Фейхтвангера, Цвейга, Б. Брехта.

Бехер в 1930;е гг. преодолел те узкие, сектантские представления о классическом наследии, которые бытовали у критиков левого толка не только в СССР, но и у их последователей на Западе. Об этом — «Книга образов» (1914—1958) Бехера, плод его многолетних поэтических размышлений, связанных с отходом от жесткого классового истолкования природы художественного творчества и с раскрытием его эстетической ценности. В «Гимне красоте» он славит реальность, наполненную блеском и светом.

В твореньях мастеров светла, чиста Являлась мне земная красота.

И восклицал я: Мир! Как ты богат, Прекрасным ты раскрылся перед нами.

{Пер. Л. Гинзбурга)

В этом сборнике Бехер предстает мастером стихотворного портрета, представляя живые образы — конкретных исторических лиц. Это политические деятели, революционеры (Маркс, Ленин, Димитров), немецкие писатели (Гёте, Гельдерлин, Брехт, Фейхтвангер, Томас Манн), представители других литератур (Данте, Сервантес, Байрон, Шекспир, Горький, Маяковский, Есенин), художники, музыканты (Микеланджело, Бах, Леонардо да Винчи, Рембрандт). В большинстве случаев он обращается к сонетной форме. Бехер в этой и других поэтических книгах заявляет о себе как выдающийся сонетист в истории немецкоязычной поэзии. Герои этого сборника, такие разные, близки Бехеру своей внутренней сутью, духовным богатством, неиссякаемой творческой энергией. В 1930—1940 гг. Бехер написал немало стихов, славящих Страну Советов, успехи пятилеток, гений «тысячелетнего Ленина», что не было плодом прямого социального заказа, но совпадало с настроениями многих левых в те годы.

Знал он, конечно, и о репрессиях, которым были подвергнуты некоторые немецкие коминтерновцы, но молчал, понимая, к каким результатам могли привести любые формы заступничества. Нельзя забывать о той конкретной тяжелой атмосфере в пору «большого террора», в которой приходилось работать писателям-антифашистам, нашим искренним друзьям.

«Прощание»: роман-воспитание. Этот лучший образец прозы Бехера увидел свет в 1940 г. В романе с его автобиографическими мотивами темы крайне значимые для антифашистской литературы. Важнейшая — это тема двух Германий: одна — реакционная, пропитанная духом милитаризма и воинствующего национализма; другая — демократическая, мучительно ищущая пути революционного перестройства. Еще одна тема — становление, воспитание главного героя Ганса Гастля, сына прокурора. Он стремится, порой как бы наощупь, пробиться к новой жизни, постепенно, но решительно отдаляется от семьи, от отца, воплощения карающей руки бюрократического государства. Гастль тянется к простым людям — няне Кристине, солдату Ксаверу, денщику соседа офицера, мальчику Гартигеру из бедной семьи, отец которого становится социал-демократом. Приходит к идеям социализма и его приятель по гимназии Левенштейн. Герой же сближается с кружком мюнхенской художественной богемы, литераторами, сторонниками экспрессионистской эстетики. Когда начинается война, Гастль заявляет отцу, что не будет участвовать в ней, «несправедливой и нечестной». В этом решении его укрепляет Гартингер, стоящий на позициях интернационалистов. В сюжетных коллизиях романа — существенные эпизоды биографии Бехера.

Роман написан в манере, близкой к исповедальной. Герой склонен к самоанализу, оценке своих чувств, внутренних борений и сомнений. А за всем этим мотивы «новой жизни», «прощания с прошлым», духовного роста, который переживает герой. Его путь развернут на фоне судьбоносных для Германии первых десятилетий XX в., кануна ноябрьской революции 1918 г., породившей надежды левых, но закончившейся поражением. В романе налицо экспрессионистская стилистика. Как и многие писателиантифашисты, Бехер предлагает свой художественный анализ тех событий и причин, которые привели к катастрофе 1933 г. немецкий народ, давший мировой культуре великих философов и музыкантов.

Война и послевоенные годы. После начала Великой Отечественной войны Бехер вместе с другими писателями сразу включается в активную антифашистскую деятельность. Ведет пропагандистскую работу в комитете «Свободная Германия». Пишет стихи «Священная война», «Москва», «Ясная Поляна», «Поле битвы под Сталинградом» и др., создаст пятиактную драму «Зимняя битва» о первой победе Красной Армии над вермахтом в сражении под Москвой.

В 1945 г. Бехер возвращается на родину. Он отдает все силы не только творческой, но и организационной работе по демократизации страны и возрождению немецкой культуры. После образования ГДР (1949) становится президентом Академии искусств, а с 1954 г. — министром культуры. Его послевоенные сборники и циклы («Возвращение на родину», «Народ выходит из мрака», «Счастье далей близко засияло», «Шаг середины века») — своеобразная поэтическая летопись драматического и трудного времени. Он продолжает изучение и освоение демократических национальных литературных традиций, опубликовав антологию поэтов эпохи Тридцатилетней войны (1618—1648) «Слезы отчизны» (1954).

И. Бехер — видный критик и теоретик литературы. Демонстрируя обширную эрудицию и широкий охват художественных явлений от Гомера до современности, он создает своеобразную тетралогию историко-теоретических трудов, посвященных природе поэтического слова: «Защита поэзии», «Поэтическое вероисповедание», «Власть поэзии», «Поэтический принцип». И. Бехер убежден в огромном, непреходящем значении классического наследия. Он также высказывал смелую для того времени мысль о том, что искусство абстрактное и сюрреалистическое обладает несомненной ценностью, вопреки субъективным намерениям его теоретиков способно содействовать обогащению реализма. И. Бехер исходил из перспективы становления искусства нового типа, основанного на принципах социалистического реализма как открывающего дополнительные возможности в освоении «неисчерпаемой темы, имя которой — Человек». В начале 1950;х гг. проблемы соцреализма не только в советской, но зарубежных литературах активно обсуждались в критике.

Теоретические тезисы Бехера подкреплялись его художественной практикой. Он говорил о себе: «…Плохо быть исключительно лириком, а личность поэта, его значение в наибольшей мере проявляются в большей широте кругозора, в возможно более широком владении жанрами». И. Бехер был универсально разносторонен — мастер поэмы, сонета, лирической миниатюры, стихов, пейзажных и философских. Тогда же, когда он явно выполнял «социальный заказ», его стихи становились холодными и декларативными. Было заметно: в Бехере боролись большой поэт и многоопытный функционер, следовавший жесткой идеологической линии, провозглашенной в ГДР.

Потрясением для Бехера, убежденного коммуниста, стало разоблачение на XX съезде КПСС (весна 1956 г.) культа личности Сталина. В дневниках, опубликованных уже посмертно, поэт довольно жестко судит себя за то, что полагал себя причастным к проведению сталинистской линии, которую проводило руководство ГДР. В чем-то сходную драму, но с трагическим исходом пережил А. Фадеев, в котором человек и художник переживали конфликт с правоверным партийно-литературным функционером.

Тяжелая болезнь омрачила последние годы жизни Бехера. В периоды улучшения состояния он находил спасение в общении с тем, что было ему всего дороже, — с книгами. Подобно многим большим поэтам (вспомним Горация, Гейне, Беранже, Некрасова, Маяковского) Бехер, уходя из жизни, написал пронзительный сонет «В последний час». Он верил, что его лучшие стихи, вдохновленные патриотическим чувством, любовью к родной земле, будут жить, что народ примет из мертвых уст его песню:

Отчизна-мать, любовь моя и свет, Живу в тебе — и, значит, смерти нет!

{Пер. Л. Гинзбурга)