Нормативно-ценностный подход к коррупции

Исторически первым базовым концептуальным подходом к коррупции стал нормативно-ценностный подход, в рамках которого проявления коррупции соотносились с законодательными, моральными и этическими нормами и такими ценностными категориями, как общественная польза и общее благо. В современных публикациях по проблематике коррупции этот подход называют «традиционным», «идеалистически-философским» или «морализаторским».

Истоки нормативно-ценностного подхода восходят к Аристотелю, который полагал, что именно «нравственная порча» (лат. corruptio) правителей определяет переход от правильных форм государственного устройства: монархии, аристократии, политии — к неправильным формам: тирании, олигархии и демократии — а затем от демократии к охлократии. «Когда же, поддаваясь нравственной порче, они [правители] стали обогащаться за счет общественного достояния, из политии естественным путем получились олигархии, ведь люди стали почитать богатство. Из олигархий же сначала возникли тирании, а затем из тираний — демократии: низменная страсть корыстолюбия правителей, постепенно побуждавшая их уменьшать свое число, повела к усилению народной массы, так что последняя обрушилась на них и установила демократию»^[1]. При этом по Аристотелю правильными формами государственного устройства являются те формы, которые преследуют общее благо и стремятся к общей пользе: «Итак, ясно, что только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются согласно со строгой справедливостью, правильными: имеющие же в виду только благо правящих — все ошибочны и представляют собой отклонения от правильных: они основаны на началах господства, а государство есть общение свободных людей»^[2]. Таким образом, но Аристотелю коррупция однозначно представляет собой негативное явление, которое влечет за собой «отклонения от правильных» форм государственного устройства вследствие того, что правящие преследуют свои частные интересы и наживаются за счет общественного достояния в ущерб общему благу и общественной пользе.

В соответствии с нормативно-ценностным подходом коррупция определяется и концептуально рассматривается как «использование публичной власти для получения частной выгоды, которая может иметь как материальное, так и нематериальное выражение, в том числе выражаться в предпочтительном продвижении по службе или повышении социального статуса, в обеспечении доминирования одной социальной группы над другим путем нарушения законов или признанных норм морали и нравственности, стандартов поведения»^[3].

Представитель этого концептуального подхода К. Фридрих предложил также определять коррупцию через девиантное поведение правящих: «Коррупция — это один из видов поведения, отклоняющегося от превалирующих или считающихся превалирующими в существующим политическом контексте норм. Это девиантное поведение, обусловленное мотивацией получения частной выгоды за счет общественных затрат. Так частная выгода может иметь денежное выражение, с чем обычно она и ассоциируется в общественном сознании, но может носить и иные формы. Это может быть быстрое продвижение по службе, получение ордена или других наград, выгода может быть не только личной, по и относится к семье или иной группе»^[4]. К. Фридрих обозначил коррупцию как обусловленную контекстом осуществления публичной власти однозначно негативную «патологию политики», окончательная победа над которой недостижима, но с которой необходимо бороться, так как эта «порча» разрушает институты публичной власти и политическую систему.

Подобный бихевиористский подход к коррупции как к девиантному поведению ранее предложил Дж. Най, определив коррупцию как «поведение, которое отклоняется от нормальных обязательств при исполнении публичной роли вследствие частной заинтересованности, преследования материальной выгоды или статусных целей; нарушает правила иод воздействием различных проявлений частной заинтересованности». Л Дж. Скотт сформулировал основную проблему такого поведенческого подхода: «Коррупция, с чем все могут согласиться, влечет за собой отклонение от некоторых стандартов поведения. Но первый вопрос, который возникает, состоит в том, какие критерии мы будем использовать для установления таких стандартов?»^[5]

В рамках вопроса, сформулированного Дж. Скоттом, важно отметить, что, несмотря на то что в условиях системной коррупции в сфере публичной власти коррупционное поведение обусловлено практикой соблюдения определенных неформальных правил и норм, и в этом контексте его можно было бы считать нормой, а не отклонением, такое поведение при нормативно-ценностном подходе всегда представляет собой девиацию, гак как всегда связано с нарушениями норм законов или норм морали и этики и наносит ущерб общественной пользе и общему благу.

В современной психологии существуют различные классификации девиантного поведения. В рамках рассматриваемой проблематики наиболее адекватной представляется предложенная Е. Змановской классификация, в которой выделяются следующие типы девиантного поведения^[6]:

• — антиантисоциальное — это поведение, противоречащее правовым нормам, угрожающее социальному порядку и благополучию окружающих людей, включает любые действия или бездействия, запрещенные законодательством;
• — асоциальное — это поведение, уклоняющееся от выполнения морально-нравственных норм;
• — аутодеструктивное (саморазрушительное поведение) — это поведение, угрожающее целостности и развитию самой личности.

Следует также отметить, что в психологии девиантное поведение может рассматриваться не только как строго негативное или позитивное, но и как нейтральное по принципу «меня это не касается»^[7]. В таком контексте сознательное непротивление коррупции по указанному принципу может также рассматриваться как девиантное поведение.

Исходя из приведенной классификации девиантного поведения, можно заключить, что в рамках нормативно-ценностного подхода коррупция представляет собой как антисоциальное, так и асоциальное девиантное поведение в приведенных выше трактовках этих понятий, хотя даже прямые нарушения законов общества не всегда кажутся несправедливыми. Более того, представляется, что коррупционное поведение следует рассматривать и как аутодеструктивное, которое ведет к саморазрушению человеческой личности посредством разрушения моральных и этических устоев, так как такое поведение обусловлено и способствует проявлению не самых лучших, прежде всего эгоистических и корыстных, свойств человеческой натуры.

Таким образом, основными аспектами нормативно-ценностного подхода служат следующие. Во-первых, ценностная оценка коррупции как однозначно негативного явления, наносящего ущерб общественной пользе и общему благу. Во-вторых, соотнесение проявлений коррупции с нарушениями норм законов или норм морали и этики, выражаемых в том числе и в стандартах поведения. И в-третьих, рассмотрение коррупции как девиантного поведения, обусловленного не самыми лучшими, прежде всего эгоистическими и корыстными, проявлениями человеческой натуры.

При этом очевидно, что в рамках нормативно-ценностного подхода имеет место ряд далеко не однозначных, проблемных вопросов.

Так, далеко не однозначным и не общепризнанным может быть понимание общественной пользы и общего блага, прежде всего в сфере политики. Различные политические группы в зависимости от их идеологической ориентации могут иметь разные представления об этих ценностных категориях и возможных путях их достижения. Но в том числе и из этих представлений проистекают политические цели и задачи каждой политической группы, которые она после завоевания власти будет стремиться реализовать как общезначимые, используя права и властно-принудительные полномочия публичной власти.

В качестве примера такой неоднозначной ситуации Дж. Скотт приводит принятую Конгрессом США в 1950—60-х гг. программу «обновления городов», цель которой состояла в предотвращении упадка городов центральной Америки. В соответствие с этой программой в городах специально расчищались территории, и в ряде случаев — за счет сноса домов, в которых проживали бедные люди, в основном представители расовых меньшинств. А затем эти территории передавались под строительство фешенебельного жилья и офисных зданий. В этой ситуации действия чиновников были законными, но, по мнению Дж. Скотта, данная программа «систематически обслуживала интересы» американского среднего класса и богатой элиты за счет бедных и меньшинств, что позволяет говорить о том, что эта программа олицетворяла коррумпированность американского политического процесса^[8].

Проблематичным представляется и исключительно юридико-правовой подход к коррупции. Прежде всего, следует отметить, что коррупция может иметь место и без непосредственных нарушений норм действующих законов. Именно такие проявления коррупции в России назывались «мздоимством» в отличие от проявлений коррупции, связанных с нарушениями законов, которые назывались «лихоимством»^[9]. И в таких случаях коррупционные деяния связаны не с нарушением норм законов, а с нарушением норм этики и морали, не обязательно формализованных стандартов поведения.

Существенную роль в оценке тех или иных нарушающих законы действий как коррупционных играет и качество самих законов, противоречие их установлений нормам права в соответствии с современным принципом несводимости права к закону и (или) морально-этическим нормам. В качестве яркого примера таких противоречий Дж. Скотт приводит следующую ситуацию. В нацистской Германии был законодательно введен запрет на эмиграцию евреев, но за взятку инспектору паспортной службы в тысячу марок еврейская семья могла получить возможность эмигрировать и тем самым спастись от преследования и уничтожения. Формально подобное действие являлось коррупцией, по для большинства людей такой антиеврсйский закон представляется злом, а уклонение от его исполнения этически оправданным^[10]. В этом же контексте можно трактовать и предположение Л. Тимофеева о том, «что массовое „бегство от закона“, которым, по сути, является развитие теневых институтов [в том числе и коррупции], есть здоровая реакция на правовые нормы коммунистической доктрины — и в первую очередь на запрет частной собственности»^[11].

Также имеет место и следующее обстоятельство. С одной стороны, для активного противодействия коррупции посредством легального насилия, нравом на которое обладает только государство, необходимо законодательное закрепление норм, определяющих различные проявления коррупции как правонарушения, и норм ответственности за коррупционные правонарушения. С другой стороны, коррупция как социальное явление постоянно видоизменяется, мимикрирует и адаптируется к текущим политическим, экономическим и социальным условиям, а также к мерам по противодействию и борьбе с нею, в том числе и законодательным. Поэтому законодательство в силу объективной инерционности процесса принятия законов^[12] постоянно «запаздывает» по отношению к новым формам и проявлениям коррупции и в противодействии коррупции на первый план могут выходить нормы права, морали и этики.

В рамках нормативно-ценностного подхода принципиально важно учитывать и тот факт, что в современном демократическом государстве высшей социальной ценностью признается человек, его права и свободы. И следовательно, нормы международного права, устанавливающие эти права и свободы, служат одновременно и нормативной, и ценностной основой такого государства. При этом достаточно обоснованной представляется гипотеза о том, что «коррупция и нарушения прав и свобод граждан связаны между собой как общими характеристиками их социальной природы, так и взаимной обусловленностью их мотивации, способов совершения действий, их последствий, а также высоким уровнем общественной опасности этих явлений»^[13]. Таким образом, коррупция может рассматриваться и как явление, которое обусловливает нарушения прав и свобод человека как нормативно-ценностных установлений.

• [1] Аристотель. Политика. Афинская полития. С. 124.
• [2] Там же. С. 105.
• [3] Friedrich C.J. Corruption in Historical Perspective. P. 16.
• [4] Там же. P. 15.
• [5] Gardiner J. Defining Corruption // Political Corruption: concepts and contexts /A. J. Ileidenheimer and M. Johnston (eds). 3rd ed. P. 26, 29.
• [6] Змановская E. В. Девиантология (Психология отклоняющегося поведения). М.: Академия, 2003. С. 33—34.
• [7] Клейберг Ю. А. Социальная норма. Девиантное поведение. Конфликт: монография. Краснодар, 2003.
• [8] GardinerJ. Defining Corruption. Р. 31.
• [9] Уложение о наказаниях уголовных и исправительных.
• [10] GardinerJ. Defining Corruption. Р. 30—31.
• [11] Тимофеев Л. М. Институциональная коррупция: очерки теории. М.: Изд-во РГГУ, 2000. С. 62.
• [12] Иисневич Ю. А. Закон и политика. М.: МОО «Открытая Россия», 2005.
• [13] Доклад о результатах анализа связей коррупции с нарушениями прав и свобод гражданина «Коррупция и права человека в современной России» // Фонд ИНДЕМ, Институтправ человека, Transparency International-Россия, 2012. URL: http://www.demokratia.ru/news/?content=news&id=26