Особенности террористических проявлений в России

Большой вклад в развитие террористических идей, теорию и практику террористической деятельности внесли российские революционеры. Значение российского террористического движения для деятельности современных террористов состоит в следующем.

• 1. Террор стал рассматриваться не только как средство достижения политических целей, но и как орудие возмездия наиболее «вредным» лицам правительства, защиты партии от шпионов, наказания наиболее выдающихся случаев насилия и произвола со стороны правительства, а также сплачивания своих рядов, демонстрации на деле возможности борьбы с властью, как средство подъема революционного духа народа, формирования годных и привычных к бою сил (народовольцы).
• 2. Террор стал воспринимается как стержень тактики революции, главное средство, которое совместно с другими открытыми формами массовой борьбы (бунты, демонстрации, агитационнопропагандистская деятельность) должно привести к полной дезорганизации противника в лице государства (эсеры).
• 3. До сих пор террористы всего мира считают своей «библией» «Катехизис революционера», написанный лидером «Народной расправы» С. Г. Нечаевым, своеобразный «кодекс чести» террориста, определяющий его цели, принципы и образ жизни в борьбе с существующим строем^[1].

В Российской империи первым призывом к террористическим действиям против «императорской партии» прозвучали слова прокламации «Молодая Россия», составленные в 1862 г. в заключении студентом П. Зайчневским, который считал, что, истребив «живущих в Зимнем дворце», можно создать новый мир без гнета самодержавия. С начала существования русской цивилизации глава государства считался богоизбранным, и нанесенный «точечный» удар по могуществу его власти мог, по мысли автора, без кровопролитного восстания, без массового убийства сторонников старого режима привести к победе революции.

Среди многочисленных террористических движений в России особую роль играла «Народная воля» (январь 1878 — март 1881 г.). Организация начала вооруженную борьбу, когда один из ее членов, некто Ковальский, взялся за оружие, сопротивляясь аресту; затем В. И. Засулич ранила генерал-губернатора Петербурга Ф. Ф. Трепова, отдавшего приказ о порке политического заключенного народника А. С. Боголюбова за то, что тот не снял перед ним шапку.

Первым пиком этой кампании террора стало убийство С. М. Кравчинским Н. В. Мезенцова, шефа Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии, в августе 1878 г. генералу был нанесен смертельный удар кинжалом.

Еще 4 апреля 1866 г. у ворот Летнего сада в царя стрелял Д. В. Каракозов, но промахнулся, потому что его руку оттолкнул крестьянин О. И. Комисаров. Д. В. Каракозов являлся членом тайного общества своего двоюродного брата Н. И. Ишутина «Организация», которое сочетало пропаганду в народе идей утопического социализма с террористической тактикой. В прокламации «Друзьям-рабочим!», которую Д. В. Каракозов распространял накануне покушения (один ее экземпляр обнаружили в кармане террориста при аресте), революционер объяснял мотивы своего поступка: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужичку. А не удастся, так все же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»^[2]

В 1869 г. С. Г. Нечаев, находясь под влиянием анархических идей М. А. Бакунина, основал революционное «Общество народной расправы» и сумел подчинить своему влиянию даже людей, значительно старше его. Когда студент И. Иванов проявил неповиновение воле С. Г. Нечаева, последний решил устранить его, и 21 ноября 1869 г. Иванов был убит в гроте Петровской академии (близ г. Москвы).

Преступление быстро раскрыли, С. Г. Нечаев успел бежать за границу, но его товарищи были осуждены. В 1872 г. швейцарское правительство выдало террориста России как уголовного преступника. Будучи арестантом Петропавловской крепости, через караульных солдат он до известной степени руководил народовольцами (А. И. Желябовым) в организации покушения на царя и даже отказался от побега, чтобы не подвергать опасности их заговорщицкие планы. Нечаев и Иванов стали прототипами героев романа Ф. М. Достоевского «Бесы» соответственно Петра Верховенского и Ивана Шатова.

В сентябре 1879 г. революционным трибуналом был приговорен к смерти император Александр II. Покушения на государя, организованные народовольцами (попытка пустить под откос царский поезд и взрыв бомбы в Зимнем дворце), не увенчались успехом.

Царь был смертельно ранен 1 марта 1881 г. на набережной Екатерининского канала от взрыва бомбы (второй в ходе покушения), брошенной под его ноги народовольцем И. И. Гриневицким (рис. 4.1). Александр II был убит в гот день, когда намеревался одобрить конституционный проект М. Т. Лорис-Меликова.

Рис. 4.1. Покушение народовольцев на царя Александра II.

По словам великого князя Александра Михайловича, «идиллическая Россия с Царем-Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать… Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием. Нс сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — все это будет погребено, вместе с убитым императором… будущее нс только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царем и стихиями отрицания и разрушения»^[3].

Это событие стало одновременно и апогеем, и финалом кампании террора, и примерно на два десятилетия в России наступило затишье.

Вторая волна террора в России связана с деятельностью партии социал-революционеров (эсеров). Боевая организация эсеров начала свою активную деятельность в 1900 г., когда за участие в студенческих волнениях были отданы в солдаты 183 студента Киевского университета. В 1901 г. в качестве репрессивной меры против представителей русского правительства бывший студент П. В. Карпович выстрелил в шею министра просвещения Н. П. Боголепова в его приемной.

В 1902 г. эсер С. В. Балмашев явился в помещение Государственного совета в офицерской форме якобы с пакетом от великого князя Сергея Александровича на имя министра внутренних дел Д. С. Сииягина, которого называли за преданность царю «последним боярином старой Московской Руси». Когда министр взял пакет в руки, С. В. Балмашев произвел в него пять выстрелов.

Эсеры совершили три крупных убийства в 1903 г. (в том числе губернаторов Харьковской губернии И. М. Оболенского и Уфимской губернии Н. М. Богдановича) и два — в 1904 г., а в 1905 г. число убийств возросло до 54. В 1906 г. их было совершено 82, в 1907 г. — 73. После этого волна террора пошла на убыль.

Самым громким стало убийство бомбометателем Е. С. Созоновым министра внутренних дел В. К. Плеве, понимавшего недостаточность репрессивных мер в борьбе с растущим недовольством и беспорядками и организовавшего монархическое общество. В. К. Плеве был убит, когда проезжал в своей карете по Измайловскому проспекту в Санкт-Петербурге, в 1904 г.

В 1905 г. И. П. Каляев на территории Кремля бомбой убил московского градоначальника великого князя Сергея Александровича за то, что последний был одним из тех, кто настоял на вооруженном разгоне шествия рабочих с петицией царю 9 января 1905 г. в Петербурге («Кровавое воскресенье»).

Последним терактом, потрясшим Российскую империю, стало убийство (это было 11-е покушение) премьер-министра П. А. Столыпина в киевском оперном театре в 1911 г. (рис. 4.2). Убийце Д. Г. Богрову, который был одиночкой и секретным платным осведомителем полиции, пропуск в театр выдал начальник Киевского охранного отделения Н. Н. Кулябко (Д. Г. Богров явился накануне в охранное отделение с сообщением о якобы готовящемся эсерами покушении на одного из сановников). Террорист был поспешно (за 10 дней) осужден по приговору военно-окружного суда к смертной казни и повешен.

Рис. 4.2. Убийство П. А. Столыпина террористом Д. Г. Богровым.

Депутат Государственной думы А. И. Гучков в речи по поводу убийства П. А. Столыпина, произнесенной им в Третьей думе, говорил: «Уже давно больна наша Россия, больна тяжким недугом. Поколение, к которому я принадлежу, родилось иод выстрелы Каракозова; в 70−80-х годах кровавая и грозная волна террора прокатилась по России, унося за собою того монарха, которого мы славословили как Царя-освободителя. Какую тризну отпраздновал террор над нашей бедной родиной в дни ее несчастья и позора! Террор тогда затормозил и тормозит с тех пор поступательный ход реформы. Террор дал оружие в руки реакционерам. Террор своим кровавым туманом окутал зарю русской свободы…»^[4]

Можно говорить о том, что после 1911 г., если не считать отдельных инцидентов, индивидуальный террор сошел на нет.

Третья волна терроризма поднялась после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г. Так, 6 июля 1918 г. работниками Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (далее — ВЧК), членами партии левых эсеров, входивших вместе с большевиками в органы советской власти, Я. Г. Блюмкиным и Н. А. Андреевым был застрелен посол Германской империи при правительстве РСФСР в Москве В. Мирбах. Этот теракт был организован в знак протеста против «позорного» Брестского мира и стал сигналом для восстания левых эсеров, которое организовала лидер партии М. А. Спиридонова, еще в 1906 г. на вокзале Борисоглебска застрелившая советника тамбовского губернатора Г. Н. Луженовского, отличившегося в подавлении революционных выступлений во время революции 1905 г.

Несмотря на арест руководителей ВЧК Ф. Э. Дзержинского и М. И. Лациса, захват Горпочтамта и переход на сторону восставших некоторых воинских подразделений Москвы, во многом благодаря помощи латышских стрелков восстание было подавлено.

Далее, 30 августа 1918 г., в вестибюле Народного комиссариата внутренних дел (далее — НКВД) Петрокоммуны бывшим офицером Л. И. Каннегисером был убит председатель Петроградской ЧК М. С. Урицкий. В этот же день на заводе Михельсона в Москве правой эсеркой Ф. Каплан было совершено покушение на В. И. Ленина, в результате которого вождь пролетариата получил тяжелое ранение. Эти покушения должны были стать сигналом к попытке антибольшевистского переворота, подготовленного главой британской миссии Р. Локкартом при участии послов Франции Ж. Нуланса и США Д. Р. Фрэнсиса, стремившихся денонсировать Брестский мирный договор и восстановить Восточный фронт против Германии. Однако указанные действия спровоцировали начало кампании красного террора (рис. 4.3).

Рис. 4.3. Митинг в поддержку красного террора в Петрограде в ноябре 1918 г.

Орган Петросовета, «Красная газета», созданная В. Володарским, застреленным 20 июня 1918 г. рабочим-эсером Н. Сергеевым, писала: «Убит Урицкий. На единичный террор наших врагов мы должны ответить массовым террором… За смерть одного нашего борца должны поплатиться жизнью тысячи врагов… дабы не проникли в них жалость, чтобы не дрогнули они при виде моря вражеской крови. И мы выпустим это море. Кровь за кровь. Без пощады, без сострадания мы будем избивать врагов десятками, сотнями. Пусть их наберутся тысячи. Пусть они захлебнутся в собственной крови! Не стихийную, массовую резню мы им устроим…»^[5]

Я. М. Свердловым в обращении ВЦИК 2 сентября 1918 г. был объявлен красный террор (подтвержден постановлением Совета народных комиссаров (далее — СНК) от 5 сентября 1918 г., подписанным наркомом юстиции Д. И. Курским, наркомом внутренних дел Г. И. Петровским и управляющим делами СНК В. Д. БончБруевичем). В обращении, в частности, говорилось следующее: «СНК находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью… необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». Постановление санкционировало массовое взятие заложников из числа дворян, буржуазии и интеллигенции (всего 512 человек) и их расстрелы. По официальным данным ЧК, только в Петрограде в ходе красного террора 5 сентября — 6 ноября 1918 г. было расстреляно около 800 человек^[6].

С началом коллективизации в 1928 г. и ускоренной индустриализации, а также укрепления личной власти И. В. Сталина репрессии приобрели массовый характер. Особенного размаха они достигли в годы «большого террора» (1937—1938), когда миллионы советских граждан были отправлены в Главное управление лагерями (ГУЛАГ) по обвинениям в совершении политических преступлений, а многие — расстреляны.

До сих пор не существует общепризнанной статистики количества жертв «большого террора». Безмерно преувеличенными и логически несуразными выглядят подсчеты писателя А. И. Солженицына, который общее количество жертв Гражданской, Великой Отечественной войн и репрессий оценивает в 110 млн человек. «Профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами, — только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек… По его подсчетам, мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного, от неряшливого ее ведения 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического строя — 110 миллионов человек!»^[7] А. И. Солженицыну вторит журналист А. В. Антонов-Овсеенко, который утверждает, что с 1935 по 1940 г. было арестовано 19 млн 840 тыс. человек, из которых 7 млн были расстреляны^[8].

Историк Р. А. Медведев опубликовал в своей статье следующую статистику жертв сталинизма^[9]. По его подсчетам, за период 1927—1953 гг. было репрессировано около 40 млн человек, включая раскулаченных, депортированных, умерших от голода в 1933 г. и др. В начале 1990;х гг. эта цифра была одной из наиболее популярных при пропаганде преступлений сталинизма и довольно прочно вошла в массовое сознание.

В подготовленной в конце 1990;х гг. французскими советологами «Черной книге коммунизма» число репрессированных (убитых) определяется в 20 млн человек. В своем предисловии к «Черной книге коммунизма», которое называется «Большевизм — социальная болезнь XX века», известный идеолог перестройки в СССР и разрушения КПСС А. Н. Яковлев писал: «Она серьезна, масштабна, туго набита фактами, многие из них уникальны своей новизной, подчас невероятностью. Это своего рода исследование о раковой опухоли большевизма, которая беспощадно уничтожала поколение за поколением во всем мире и, прежде всего, в России». Однако вошедшие в указанную книгу показатели представляют собой как достоверные, подтвержденные архивными документами данные, так и оценочные цифры (многомиллионные) демографических потерь в Гражданской войне, умерших от голода в разные периоды и др.^[10]

Имеются и научно обоснованные данные. Так, согласно исследованию историка В. Н. Земскова, опиравшегося на архивные документы, Коллегией Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами в СССР за период с 1921 по 1953 гг. (за 33 года) было осуждено по политическим мотивам около 2,6 млн человек (3 853 900 осужденных по политическим мотивам за все 73 года советской власти), в том числе к высшей мере наказания — 800 тыс., порядка 600 тыс. политических заключенных, умерших в местах лишения свободы, и около 1,2 млн скончавшихся в местах высылки (включая «кулацкую ссылку»), а также при транспортировке туда (депортированные народы и др.)^[11].

Следует признать, что вопрос о точном количестве жертв государственного терроризма и массовых репрессий в СССР и сегодня продолжает оставаться чрезвычайно политизированным и является предметом политических и исторических спекуляций со стороны различных политических сил как в России, так и за рубежом.

Четвертая волна терроризма связана с приходом к власти в Германии нацистского режима, который сделал государственный террор одним из своих главных политических инструментов.

В условиях ведения «тотальной войны» и в соответствии со своими идеологическими постулатами нацисты осуществляли политику жестокого террора против всех своих реальных или потенциальных противников независимо от их национальности. Гитлер заявлял: «Все необходимые меры — расстрелы, принудительное переселение и т. д. — мы предпринимаем несмотря ни на что и имеем на это право… Необходимо, но возможности быстрее подчинить огромное пространство, это лучше всего достигнуть путем расстрела каждого, кто только бросит косой взгляд»^[12]. Участники сопротивления, лица, отказывавшиеся выполнять любые приказы оккупантов, активисты-антифашисты подвергались преследованиям и казням.

Начальник штаба Верховного командования вермахта В. Кейтель 16 сентября 1941 г. в Ставке фюрера подписал приказ о карательных мероприятиях при сопротивлении оккупационным властям на Востоке: «…следует учитывать, что человеческая жизнь в этих странах часто ничего не стоит и устрашающего эффекта можно достигнуть только необычайной жестокостью… Вид приведения приговора в исполнение должен еще больше усилить устрашающее влияние»^[13].

Особую категорию жертв нацистов составляли советские военнопленные, которые оказались в нечеловеческих условиях. Около 4 млн солдат и офицеров были уничтожены в концлагерях либо умерли от болезней, голода и непосильного труда.

Около 7,4 млн мирных советских граждан всех национальностей были убиты гитлеровцами и их пособниками за весь период оккупации. Так, в Белоруссии было уничтожено вместе с жителями 618 деревень. В одной из них, Хатыни, 22 марта 1943 г. карательными подразделениями вспомогательной охранной полиции из состава украинского коллаборационистского формирования 118-й шуцманшафт-батальон за убийство партизанами пяти немецких и украинских военнослужащих этого батальона все 149 жителей были сожжены заживо или расстреляны (рис. 4.4).

Преследование и тотальное истребление еврейского и цыганского населения на оккупированных территориях занимало особое место в политике и практике нацистского режима. Так, потери цыганского населения Европы (численность которого к началу Второй мировой войны составляла до 5 млн человек) достигали 500 тыс. человек.

Рис. 4.4. Мемориал памяти в Хатыни.

Массовое уничтожение евреев, живших в Германии, на территории ее союзников и в оккупированных странах, во время Второй мировой войны получило название «холокост» (от греч. holokaustos — всесожжение), в результате которого было уничтожено 6 млн евреев (60% европейского и около 1/3 еврейского населения мира). Поименно идентифицированы приблизительно 4 млн жертв (до 3 млн польских евреев, 1,2 млн советских евреев, 140 тыс. евреев Германии, 80 тыс. евреев Франции и др.)^[14].

После подрыва советскими диверсантами 940 крупных жилых и административных зданий в Киеве на Крещатике 24 сентября 1941 г. нацистские власти обязали еврейское население города прибыть с документами и ценными вещами к 8 часам утра 29 сентября в точку сбора в районе Бабьего Яра на окраине Киева, где «после санобработки все евреи и их дети как элитная нация будут переправлены в безопасные места…» За невыполнение приказа полагался расстрел. В конце улицы был устроен пропускной пункт, поочередно за него отводили 30—40 человек, где у них отбирали вещи и заставляли раздеваться. Затем полицаи с помощью палок загоняли людей в проходы в насыпи на краю оврага. На противоположном краю находился немецкий пулеметчик. Выстрелы заглушались музыкой и шумом самолета, который кружил над оврагом. После того, как ров заполнялся двумя-тремя слоями трупов, сверху их присыпали землей. Только за два дня было уничтожено 33 771 человек. В Бабьем Яру были расстреляны также пациенты психиатрической больницы, гражданские заложники, военнослужащие Красной армии и украинские националисты. Массовые казни продолжались вплоть до ухода немцев из Киева, всего в Бабьем Яру погибли до 150 тыс. человек^[15].

После войны возникают локальные очаги террористической активности в Литве и Латвии («лесные братья») и на Западной Украине (Организация украинских националистов — ОУП и Украинская повстанческая армия — УПЛ). Осуществлялись террористические акции как против представителей органов советской власти, так и против советских активистов из местных жителей. К началу 1950;х гг. фактически все антисоветские движения, практикующие террористические методы, были ликвидированы.

Информация о единичных терактах 1960;х — начала 1980;х гг., совершавшихся крайне редко, в прессе не разглашалась. Теракты носили в основном характер захвата заложников и угона самолетов за границу. Так, 15 октября 1970 г. террористы (отец и сын Бразинскасы) угнали самолет, следовавший из г. Батуми в г. Сухуми. Это был первый на территории СССР захват самолета. Выдать угонщиков правительство Турции отказалось, впоследствии Бразинскасы эмигрировали в США. Во время угона погибла бортпроводница Н. Курченко.

В 1969 г. офицер Советской армии, младший лейтенант В. Ильин открыл огонь из двух пистолетов по автомашине, в которой въезжали в Кремль космонавты, ошибочно полагая, что в ней находится глава государства Л. И. Брежнев; позднее террорист был признан душевнобольным.

В 1977 г. трое армянских сепаратистов во главе с С. Затикяиом совершили три взрыва самодельных бомб в московском метро (станция «Измайловская»), в гастрономе и на улице. В результате погибли семь человек (все — при первом взрыве в метро), 37 были ранены. Террористы являлись членами нелегальной армянской националистической партии.

В конце 1980;х гг. участились всплески террористической активности, связанной с криминалом. Террористы, особенно с Северного Кавказа, путем взятия заложников пытались получить крупный денежный выкуп. Так, 1 декабря 1988 г. трое террористов, бывших уголовников, судимых за бандитизм, во главе с П. Якшиянцем захватили автобус с 30 школьниками и их учительницей Н. Ефимовой в г. Орджоникидзе (ныне г. Владикавказ). В обмен на жизнь заложников-детей преступники требовали 2 млн долл, и вылет в Израиль (между Советским Союзом и Израилем не было дипломатических отношений). После длительных переговоров требования бандитов были выполнены. Террористы были выданы властям СССР. По мотивам зтих событий Г. Натансоном был снят фильм «Взбесившийся автобус».

Многодетная семья Овечкиных (11 детей), участников джазового ансамбля «Семь Симеонов» из Иркутска, возглавляемая матерью Нинель Сергеевной, 8 марта 1988 г. захватила пассажирский самолет, выполнявший рейс по маршруту «Иркутск — Ленинград», и потребовала совершить посадку в г. Лондоне. При посадке в самолет, благодаря популярности ансамбля, досмотра ручной клади произведено не было, что позволило пронести на борт два обреза, 100 патронов и самодельные взрывные устройства, спрятанные в музыкальных инструментах.

После приземления самолета на аэродроме под г. Выборгом спецназу внутренних войск был отдан приказ штурмовать воздушное судно, не дожидаясь прибытия сотрудников спецподразделения «Альфа». В результате непрофессиональных действий группы захвата погибли девять человек: пять террористов (Нинель Овечкина и четверо ее старших сыновей), бортпроводница Т. Жаркая и трое пассажиров, ранения получили 19 человек. Об этих событиях Д. Евстигнеевым был снят фильм «Мама», сюжет которого имеет весьма отдаленное отношение к реальности и в чем-то даже реабилитирует террористов.

• [1] Нечаев С. Г. Катехизис революционера // Революционный радикализмв России: век девятнадцатый. Документальная публикация / под ред. Е. Л. Рудницкой. М.: Археографический центр, 1997.
• [2] Цит. по: История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях / авт.-сост. О. В. Будницкий. Ростов н/Д, 1996. С. 33.
• [3] Вел. кн. Александр Михайлович. Книга воспоминаний // ИллюстрированнаяРоссия. 1933.
• [4] Цит. по: Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.). М., 2000.
• [5] Цит. по: Литвин Л. А. Красный и белый террор в России 1918—1922 гг. Казань, 1995. С. 63.
• [6] См.: История России. 1917—1940: хрестоматия / сост. В. А. Мазур [и др.] ;под ред. М. Е. Главацкого. Екатеринбург, 1993.
• [7] См.: Размышления по поводу двух гражданских войн: интервью А. И. Солженицына испанскому телевидению в 1976 г. // Комсомольская правда. 1991.4 июня.
• [8] Антонов-Овсеенко А. В. Портрет тирана. М., 1994. С. 270, 388.
• [9] См.: Медведев Р. А. Наш иск Сталину // Московские новости. 1988. 27 нояб.
• [10] Куртуа С. Черная книга коммунизма: Преступления. Террор. Репрессии.95 миллионов жертв / С. Куртуа [и др.]. М.: Три века истории, 2001. С. 37.
• [11] Земсков В. II. О масштабах политических репрессий в СССР // Мир и Политика. 2009. № 6. С. 103.
• [12] Из протокольной записи совещания Гитлера с руководителями фашистскогорейха о целях войны против Советского Союза // Преступные цели — преступныесредства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941 — 1944 гг.). М.: Экономика, 1985.
• [13] Цит. по: Альтман И. А. Холокост и еврейское сопротивление на оккупированной территории СССР / Фонд «Холокост»; под ред. А. Г. Асмолова. М., 2002.С. 13.
• [14] См.: Альтман И. А. Холокост и еврейское сопротивление на оккупированной территории СССР.
• [15] См. подробнее: Кузнецов А. Бабий Яр. Киев, 2008.