Развитие науки и образования во второй половине XX века

Лишение автономии в высшей школе непосредственно отразилось на учебном процессе: победила всеобщая усредненность, оперирование в вузах некими «объектами обучения» привели к искомому: налаживанию технократического процесса — «производству кадров». В 1930—1950;е гг. образование было низведено до уровня элементарной профессиональной подготовки, причем от гуманитарных наук партия потребовала полной сервильности. Способ свободного творческого самоформировапия личности в высшей школе был утрачен в связи с утилизацией целей, поставленных перед ним партией. Контрреформа осуществляла, по сути, государственный заказ и как полное нивелирование интересов отдельной личности в поточном обучении конвейерного типа. Навязанным технократическим целям модели личностно-отчужденного обучения соответствовала организационная структура авторитарной модели высшей школы: партийнобюрократическое единоначалие более чем на нолвека исключило всякие автономистские и демократические тенденции, они исчезли, будто не было XIX в., когда в России вопрос об автономии стал одним из ключевых в общественном движении. Общество было полностью устранено от контроля за высшей школой, что и отразилось на структуре специальностей: гипертрофированная высшая техническая школа занималась штамповкой дипломов инженеров, тогда как университетское и гуманитарное высшее образование было представлено в виде «факультетов ненужных вещей». Организацию учебного процесса трансформировали согласно бюрократическим требованиям, четкость планирования учебной работы провозглашалась высшим достижением вуза. Строгий график с распределением всех дисциплин учебного плана был рассчитан на удобство административного управления и не учитывал персональных потребностей студентов. Личностно-отчужденная модель характеризуется формализованной организацией учебного процесса — важнейшего индикатора авторитаризма в образовании. Монополия партийно-государственного руководства пагубно отразилась на состоянии образования, так как заказчик был практически бесконтролен в строительстве утилитарной модели средней и высшей школы, делая это без всякого учета общественных запросов в самых узкопрактических рамках технократического развития.