Рациональность и ее типы

Еще до Вебера, в эпоху Просвещения человек стал наделяться разумом и рациональностью. Однако рациональность в социальных науках мыслилась главным образом как компонент логического мышления. Социологическое воображение ученого позволило ему увидеть многогранное содержание рациональности, причем в условиях повседневной жизни людей, что было, прямо скажем, пионерской мыслью.

Прежде всего, ученый пришел к обоснованию плюрализма рациональностей — принципиально различных типов рациональностей, которые по-разному проявляют себя в повседневной социальной жизни. В соответствии с веберовской типологией выделяются четыре типа рациональности — теоретическая, практическая, субстанциальная (субстантивная) и формальная.

Теоретическая рациональность предполагает, что индивиды стремятся познать мир, используя такие познавательные приемы, как дедукция, индукция, выявление корреляций между явлениями и т. д. Данный тип рациональности свойствен интеллектуалам, особенно деятелям науки.

Практическая рациональность предполагает социальные действия индивида, направленные на удовлетворение прагматических, эгоистических интересов индивида. Люди, для которых характерен данный тип рациональности, воспринимают социальную и культурную реальность такой, какая она есть, пытаясь просчитать все трудности, которые повседневная жизнь неизбежно предполагает, что проявляется в калькуляции адекватных средств достижения тех или иных целей.

Субстанциальная рациональность основывается на пеком наборе ценностей, предполагает этику успеха в повседневной жизни. Естественно, в разных культурах существуют различные, подчас противоположные ценностные системы, что, соответственно, предполагает плюрализм типов субстанциальной рациональности. Только субстанциальная рациональность, по Веберу, способна утвердить «методические способы жизни» в контексте конкретной культуры. Свойственная Западу конкретная субстанциальная рациональность, акцентирующая протестантскую этику, создавала условия для формальной рациональности.

Для социолога наиболее значима формальная рациональность, предполагающая четкое представление целей и просчитывание средств их достижения. В отличие от практической рациональности, основанной на следовании прагматическим личным интересам, данный тип рациональности предполагает использование универсальных правил, технических средств регулирования общественной жизни. Социолог полагал, что данный тип рациональности будет в конечном счете доминирующим во всех обществах.

Инновационность мышления М. Вебера проявилась и в том, что он предложил измерять формальную рациональность в соответствии с четырьмя рациональными по содержанию переменными: эффективность, калькуляция, предсказуемость и контроль.

Под эффективностью понимается оптимальный, возможно быстрый способ достижения прагматической цели. Речь идет главным образом об оптимальном выборе средств достижения цели.

Калькулируемость предполагает учет количественных и качественных затрат па реализацию конкретных прагматических стратегий. Можно, например, подсчитать материальные или временные затраты на ту или иную деятельность.

Предсказуемость означает сознательное принятие строгих правил деятельности. Возможен также учет неопределенности и рисков, альтернативности и случайности. Ибо по совокупности случайностей вполне можно выявить статистическую причинность и общее, результирующее следствие проявления внешних воздействий. Во всяком случае, при следовании формальным правилам можно с определенной долей вероятности предсказать характер конечного результата.

Контроль в формальной рациональности предполагает замену человека нечеловеческими технологиями — правилами, распоряжениями, процедурами, а также машинами. Высшая степень контроля проявляется в том, что люди вообще не задействованы в осуществлении контролирующих функций.

Вебер, отмечая несомненные преимущества рационального господства, тем не менее признавал его скрытые опасности в виде так называемых рациональных элементов. Дело в том, что любая рациональная система имеет следующие тенденции:

• 1) заменять человека нечеловеческой по сути технологией (бюрократические правила, машины, юридические лица вместо живых конкретных людей и т. д.);
• 2) сводить к минимуму фактор человеческого разума, что угрожает возникновению потенциальной возможности дегуманизации системы вообще;
• 3) воспроизводить в той или иной степени иррациональные последствия;
• 4) современные нечеловеческие технологии способны вызвать озлобление у самих чиновников, которые становятся ненужными.

Иррациональная рациональность — иррациональные последствия от функционирования рациональных систем, что, в частности, проявляется в умалении магического, чувственного, тем самым социальная реальность становится менее значимой для людей.

Опасения Вебера, касающиеся возможности иррациональной рациональности вскоре подтвердились на практике — примером тому может служить Холокост. У Холокоста были все основные характеристики рациональной организации: невиданная прежде эффективная машина по массовому уничтожению людей, которая функционировала с четкой калькуляцией (сколько могло быть уничтожено людей за определенный период времени), следовательно, результат был предсказуем, и наконец — все жертвы строго контролировались с помощью нечеловеческой технологии, включавшей функционирование бюрократии, лагерей, газовых камер, крематориев, транспорта и т. д.

Как видно, следование формальной рациональности может как эмансипировать, так и порабощать и уничтожать людей. Для интерпретации иррациональной рациональности современный британский социолог 3. Бауман использует метафорическую концепцию «государства-садовника». Целью управления государства-садовника является рациональное уничтожение «сорняков» — «вредных» элементов общества, каковыми в нацистской Германии, например, считались евреи, цыгане, гомосексуалисты, что в итоге должно было утвердить «социальный порядок, соответствующий проекту совершенного общества»^[1]. Аналогично в СССР велась целенаправленная, рационально организованная борьба с «чуждыми» социальными элементами. Словом, рациональное планирование «сада» с неизбежностью предполагает «прополку сорняков», которая зарождает патологии в культуре общества. Социолог замечает, что в условиях нацистского и сталинского режимов определенные социальные элементы уничтожались как «сорняки», ибо они не вписывались в рационально разработанное «совершенное общество», к которому власти стремились.

• [1] Bauman Z. Modernity and the Holocaust. Cambridge: Polity Press, 1989. P. 91.