Развитие трудового и социального законодательства

Законодательство о профсоюзах и забастовках.

Как самостоятельная отрасль права трудовое законодательство начало складываться и развиваться лишь после 1917 г. В то же время многочисленные трудовые и социальные законы последних десятилетий являются выражением нового уровня развития социального реформизма и свидетельствуют о попытках буржуазной власти смягчить остроту классовых противоречий путем государственного вмешательства в трудовые отношения. В законодательстве о труде, в том числе в трудовых кодексах, принятых в последние десятилетия в большинстве капиталистических стран, проявляется двойственная природа государственной политики: тактика социального маневрирования и уступок, с одной стороны, стремление сохранить контроль над организованным рабочим движением — с другой.

Длительную и упорную борьбу за признание права на забастовку и иные формы профсоюзной деятельности вел рабочий класс США. Здесь вплоть до 30-х гг. XX в. правительственные органы и суды широко использовали для подавления профсоюзного движения антитрестовские законы и судебные запретительные приказы. Только в 1932 г. по Закону Норриса — ЛаГардия и главным образом по Закону Вагнера 1935 г. в федеральном законодательстве были легализированы профсоюзы, коллективные договоры и забастовки рабочих. Так, Законом Вагнера запрещалось предпринимателям США принимать на работу лиц, не состоящих в профсоюзах, подписавших коллективный договор (принцип «закрытого цеха»).

После Второй мировой войны во многих буржуазных государствах рабочему классу удалось добиться успехов в борьбе за признание профсоюзных прав на предприятиях. Новые демократические положения по этим вопросам были включены в Конституции Франции, Италии, Японии, других стран и в специальные законодательные акты о труде.

В обстановке подъема рабочего движения и усиления в нем левых течений парламенты, несмотря на преобладание в них буржуазных партий, сочли целесообразным пойти на признание прав трудящихся на участие в управлении производством и создать специальные производственные советы или комитеты предприятий и т. п. (ФРГ, Франция и др.). В условиях сохранения политического и экономического господства капитала такие законодательные уступки не выходили за рамки обычного социального реформизма, но способствовали улучшению положения рабочих на предприятиях.

Делая отдельные уступки организационному рабочему движению, политически дальновидные круги буржуазии вместе с тем добивались закрепления в законодательстве на случай резкого обострения классовой борьбы и большого размаха забастовочного движения целого ряда антипрофсоюзных положений, направленных на раскол рядов рабочего класса.

Так, в Англии, где профсоюзы и забастовки получили законодательное признание еще в XIX в., правительство консерваторов, напуганное всеобщей забастовкой 1926 г., провело через парламент в 1927 г. Закон «О промышленных конфликтах и профсоюзах», запретивший всеобщие и политические забастовки, а также стачки солидарности. Закон открыто поощрял штрейкбрехерство и запрещал пикетирование предприятий бастующими. Этот откровенно антипрофсоюзный закон был отменен лейбористами в 1946 г.

В связи с ростом забастовочного движения в 1960;х гг. правительство консерваторов в 1971 г. разработало новый антипрофсоюзный Закон «Об отношениях в промышленности», который предусмотрел государственную регистрацию профсоюзов, запрещал стачки солидарности и стачки, организованные незарегистрированными профсоюзами. Этот закон также был вскоре отменен лейбористским парламентом, выразившим таким образом волю профсоюзов и рабочего движения.

Правительство Пятой республики во Франции издало в 1959 г. Ордонанс «О стимулировании ассоциаций и заинтересованности трудящихся в предприятии», в котором предусматривалось частичное участие рабочих в хозяйственной деятельности предприятия и в его капитале. Но разрабатываемые с этой целью коллективные договоры могли заключаться между предпринимателями и коллективами трудящихся отдельных предприятий помимо профсоюзной организации. Такая мера была направлена на подрыв позиций профсоюзов и разобщение рабочих, занятых на различных предприятиях.

Ограничение важных профсоюзных прав рабочего класса было осуществлено в конце 40-х — начале 50-х гг. XX в. также в Японии, ФРГ и многих других буржуазных государствах. Но особенно характерным является послевоенное антипрофсоюзное законодательство США, которое открыто направлено на раскол рабочего движения, на изоляцию в нем левых, наиболее радикальных сил. Так, принятый в 1947 г. Закон Тафта — Хартли («О регулировании трудовых отношений») отобрал у рабочего класса США многие важные уступки, которые были сделаны еще по Закону Вагнера 1935 г. Законом существенно ограничивалось право рабочих на забастовки: запрещались политические забастовки и забастовки государственных служащих, стачки солидарности; профсоюзы обязывались предупреждать хозяев о готовящейся забастовке за 60 дней и т. д.

Официально преследуя цель борьбы с коррупцией в профсоюзах, конгресс в 1959 г. принял новый антирабочий «Акт об отчетности и раскрытии фактов в отношениях между трудящимися и предпринимателями» (Закон Лэндмана — Гриффина), установивший жесткий государственный контроль за внутренней деятельностью профсоюзов, запрещавший членам компартии занимать какие-либо профсоюзные посты.

Одной из специфических черт законодательства о труде, принятого в буржуазных государствах в последние десятилетия, является усиление прямого административного и судебного вмешательства в трудовые отношения и конфликты между рабочими и предпринимателями. Это вмешательство, отражающее противоречивые этатистские тенденции в буржуазном трудовом законодательстве, особенно резко проявилось в 20—30-е гг. XX в. в фашистских государствах. Здесь антирабочее законодательство под предлогом установления «классового мира» полностью ликвидировало право рабочих на профессиональные объединения и забастовки. Подобное явление наблюдалось после Второй мировой войны в законодательстве ряда латиноамериканских стран, где устанавливались диктаторские, террористические режимы (например, в Доминиканской Республике при Р. Трухильо в 1930—1961 гг., на Гаити при Ф. Дювалье в 1957—1971 гг. и т. д.).