Владимир Мономах. 
История правовой мысли россии

Собственно правовые воззрения Владимира Мономаха (1053- 1125 гг.) были выражены в Поучении — своеобразном духовном завещании, — ив автобиографических заметках, которые фактически являются приложением к Поучению. Эти произведения написаны в начале XII века.

Но далеко не в изложенных в них идеях заключается значение Мономаха для истории русской правовой культуры. В отличие от Илариона, чьи идеи служат символом духовной и интеллектуальной жизни той эпохи, применительно к Владилшру Монолиху важна сама личность этого древнерусского князя, которая в позднее средневековье (особенно с начала XVI века) приобретает особое значение для русского салюдержавия. С тех лет люсковские государи начинают смотреть на Мономаха как на своего родоначальника. В официальной политической идеологии утверждается концепция, согласно которой Московское государство является наследником Византийской империи. Владимир Монолгах рассматривается в качестве лица, через которого московские государи получили от византийских императоров символ царской власти — знадюнитую шапку Мономаха. Легендарное событие о даре Монолшху византийсюш императором Алексеем I Комнинол^ царского венца византийского императора Константина Монолшха и других предметов, зналаенующих царскую власть, дало пищу для позднейших теоретических рассуждений о преемственности власти русских царей от Византии.

Еще одно важное обстоятельство, характеризующее личность Владилшра Мономаха в русской истории, это то, что годы его правления сохранились в народном предании как врелш могущества Руси, когда русским людял¹! можно было жить спокойно, не опасаясь ни княжеских междоусобиц, ни набегов кочевников. Поэтому в летописях Мономах оставался знаковой фигурой, воплощающей идеал верховного правителя.

Вспомним политическую обстановку, в которой создавались эти произведения. Удельные князья превратились к началу XII века в самостоятельных властителей, находящихся с Киевом в конфедеративных отношениях, что проявилось во время княжеского съезда в Любече в 1097 году. Князья договорились здесь об объединении усилий ради интересов Русской земли, но при этом условились, что «каждый да держит отчину свою», и для скрепления этого договора целовали крест.

Владимир Мономах с самого начала выступил сторонником этого нового для Руси политического порядка. Данный порядок основывался на введении договорных начал в дела государственного устройства. Отсюда и основная черта, характеризующая правовые идеи Мономаха — полное смешение публично-правовых и частноправовых начал. Политические представления того времени сводятся к видению власти как патримониального достояния, аналогичного праву собственности на имущество. Государство поздней Киевской Руси сводилось к системе договоров князей между собой, князей со своими дружинами, с населением подвластных городов (вече, сход). Причем соблюдение договоров все больше зависело от доброй воли самих князей. Для принуждения кого-либо из них к выполнению договорных условий на практике не оставалось другого средства, кроме нравственной проповеди — взывания к его христианской совести, увещевания к соблюдению крестного целования. Либо же призвания населением на княжение другого властителя, что было повторяющимся политическим фактом той эпохи.

Именно к утверждению принципа неукоснительного соблюдения договоров, включая и такие публично-правовые договоры, сводится «Поучение» Мономаха. Любая процедура заключения договора на Руси в ту пору скреплялось крестоцелованием, что давало таким соглашениям некое сакральное, религиозное значение, легитимность. В изложении Мономаха принцип соблюдения договоров звучит так: «если будете крест целовать, то клянитесь о том, на чем можете устоять, а поклявшись, соблюдайте, а иначе, преступив, погубите свою душу». В своих карательных походах против князей-ослушников Владимир в качестве основного мотива использовал именно нарушение крестоцелования, что давало обоснование для задействования публичного механизма восстановления статус-кво. Так конструировались первые представления о действии права.

Заслугой Владимира Мономаха явилось то, что он, пожалуй, раньше всех русских князей осознал, что в новой социальнополитической обстановке, сложившейся на Руси к концу XI века, нравственные качества властвующих приобретают важное политическое значение. В отсутствие каких-либо публично-властных институтов, которые бы гарантировали соблюдение договоров князей между собой, единственным юридическим аргументом оставалась апелляция к Высшему суду, к загробному воздаянию, которыми Мономах и увещевает своих потомков соблюдать заповеди, договоры, обычаи и традиции.

Любопытно, что в своем «Поучении», составленном из принципов религиозной христианской этики, Владимир Мономах нигде не обмолвился о божественном происхождении власти. И это, думается, не случайно. Здесь опять мы видим специфику русской правовой мысли того времени по отношению к византийской. В Византии власть императора считалась богоустановленной, и это было одной из основ политической доктрины, которая по-своему отражала стабильность политической практики. Но русские мыслители обходили стороной этот догмат, по-видимому, принимая во внимание политическую практику на Руси. Факт захвата власти норманнами был еще жив в народной памяти, а способы захвата и осуществления власти членами большой княжеской семьи не могли быть сколько-нибудь близки к евангельским идеалам. Тем более с учетом большой свободы народа в призвании на княжение, фактического выбора правителей в некоторых случаях. Действительно, эти мыслители были последовательны в своих рассуждениях — если власть устанавливается договором (особенно ярко этот тезис выражен Мономахом), то напрямую власть того или иного князя от божественных установлений не зависит. Поэтому сакральную санкцию имеет не власть как таковая, а ее договорная основа — принцип соблюдения договора. Позитивный образ правящего князя в глазах народа, по сути, оказывался единственным легитимирующим его власть фактором. Мономах, также как и Иларион, выдерживает линию своей мысли и выстраивает ответственность носителя верховной власти именно как религиозно-нравственную, а не как ответственность стороны в договорном отношении, где правителю власть вручается свыше под условием, что было характерным приемом средневековой католической религиозной мысли.

Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XIXIV вв.) М., 1960.

Замалеев А.Ф. Восточнославянские мыслители. Эпоха Средневековья. СПб., 1998.

Еремин И.П. Лекции и статьи по древнерусской литературе. Л., 1968. Идейно-философское наследие Илариона Киевского /Отв. ред. А. А. Баженова М., 1986.

Казакова НА. Очерки по истории русской общественной мысли: Первая треть XVI в. Л., 1970.

Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М._} 1996. Лихачев Д.С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975.

Молдован А. Н. «Слово о законе и благодати» Иллариона. Киев, 1984. Орлов А.С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946.

Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1981.

Рыбаков Б А. Язычество Древней Руси. М., 1987.

«Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966.

Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990.

Чину ров И.С. Политическая идеология средневековья: Византия и Русь. М., 1990.