Современным проявлением естественного права являются теории справедливости

Концепт справедливости, являясь одним из ключевых аспектов человеческой культуры, сохраняет свою значимость во все времена. Еще с древности люди стремятся постичь содержание справедливости, ее принципы, а самое главное, реализовать их в жизни. Концепции справедливости являются закономерным результатом этого стремления. Они дают возможность понять рассматриваемый феномен в его внутренней связи и целостности.

Справедливость — сложная социально-философская категория, которая включает в себя экономический, правовой, политический, нравственный, социальный и другие аспекты человеческой жизнедеятельности. Каждый из названных аспектов обладает своими особенностями и является частью единого целого. Данные аспекты связаны общей идеей. Справедливость представляет общую характеристику реальности с точки зрения должного положения вещей. В ней заложена идея соответствия явлений и поступков друг другу, а также принятым в данном обществе нормам и ценностям. Сущность справедливости представляет с собой очень противоречивое, постоянно развивающееся явление, которое объединяет в себе объективную и субъективную стороны, чувственный и рациональный элементы. Все это затрудняет, но не исключает возможность познания сущности справедливости, которое происходит на разных уровнях: индивидуальном и общественном, обыденном и научном. Именно поэтому концепт справедливости представляет собой идеальный объект для междисциплинарного исследования.

В разное время человечество старалось отразить понятие справедливости в праве. Важными вехами воплощения данного понятия в теоретико-правовых концепциях являются: концепция либерального утилитаризма И. Бентама и его последователя Дж. С. Милля и концепция деонтологического либерализма Дж. Роулза. Данные теории оказали значительное влияние на понимание принципа справедливости и воплощения его в праве.

С точки зрения теории либерального утилитаризма, сторонниками которой были И. Бентам и Дж. С. Милль, всем индивидам присуще стремление к счастью. Следовательно, общественная мораль должна исходить из этого стремления и служить его осуществлению. Вместе с тем И. Бентам полагает, что о счастье нельзя сказать ничего более конкретного, кроме того, что оно состоит в наличии удовольствий и отсутствии страданий. «Материя» счастья специфична в каждом конкретном случае, поэтому справедливость является ключевой проблемой не только для морали, но, в первую очередь, для права, воспринимаемого в качестве универсального регулятора общественных отношений. В свою очередь, Дж. С. Милль считал, что счастье основано на развитии человека как по природе своей «благородного» существа.

Проблема методологии принятия решения и совершения на его основе действия также рассматривается классиками утилитаризма по-разному. Если И. Бентам «математизирует» анализ возможных результатов действия и предлагает принимать решение на основе постоянного сравнения количественных характеристик порождаемого им удовольствия, то Дж. С. Милль отказывается от такой методики и уделяет гораздо большее значение опирающимся на опыт нормам в качестве основы для совершения правильного поступка. Наконец, если И. Бентам ищет способ обнаружить действие, которое ведет к реализации интереса «наибольшего числа людей», и поэтому обсуждает счастье отдельных групп, то Дж. С. Милль старается найти возможность для достижения всеобщего счастья. Условием последнего, с точки зрения Дж. С. Милля, является соблюдение автономии индивида.

Этическая проблематика классического утилитаризма, конечно же, не нова. То, что счастье является главной целью человеческого существования, что в основе поведения людей должен лежать учет чужих мнений и интересов, что этическая теория должна организовывать жизнь по законам рациональности и т. д., — все это было сказано задолго до появления классического утилитаризма. Новизна утилитаристского учения состояла в том, что в нем эти компоненты были соединены для возвращения этике того практического статуса, который предполагался за ней при самом ее зарождении. Основатели этого учения предприняли серьезную и тщательную попытку обеспечить ориентацию этического рассуждения на рациональное и по возможности гуманное решение любых задач и проблем, возникающих перед человеком действий в его приватной и общественнополитической практике. В этом отношении классический утилитаризм противостоит позитивизму, намеренно разделяющему сферы права и этики.

Развивая концепцию классического утилитаризма, Дж. Роулз в основе своей теории, получившей позднее название деонтологического либерализма, использовал концепцию распределительной справедливости Аристотеля, взятой в несколько упрощенном виде. В теории Дж. Роулза распределению подлежат «первичные блага», в число которых входит свобода, равные возможности и материальный достаток. Данные блага, чрезвычайно схожие по составу с классической либеральной триадой неотъемлемых прав человека, обеспечивают индивиду «самоуважение», а также являются условиями, которые обеспечивают автономию, самостоятельность человека, в том числе и самостоятельное распоряжение первичными благами. Большое значение Дж. Роулз придает осуществлению принципов справедливого распределения. Первым таким принципом является требование, чтобы каждый человек в равной степени обладал основными правами и свободами. Система личных прав и свобод должна совпадать с общей свободой, причем свобода должна быть максимизирована, ее ограничение может быть оправдано только в целях самой свободы: «свобода может быть ограничена только ради свободы».

Второй принцип концепции Дж. Роулза утверждает равные возможности в обществе, которые нацелены на максимальное устранение неравенства, складывающегося или сложившегося на базе богатства или рождения. Каждый человек должен иметь равные возможности в стремлении получить определенный статус в обществе. Дж. Роулз характеризует сущность справедливости как правильность, добросовестность, беспристрастность, как своего рода «процессуальную справедливость» (очень похожую на принцип secundum dignationcm у Цицерона), которая обеспечивается с помощью норм права, соответствующих принципу правления справедливого закона. При этом очень важна роль конституции, которая определяет порядок распределения благ, с наибольшей вероятностью приводящих к созданию справедливого и устойчивого порядка. Такая функциональная роль конституции поддерживается и усиливается при помощи обычных законов.

Согласно Дж. Роулзу, основу справедливости составляет «базисная структура общества». Это система общественных правил, которые определяют схему действий, заставляющую людей действовать так, чтобы производить большее количество выгод и выдавать на каждое обоснованное конкретное требование надлежащую долю из общественного дохода. Новизна подхода к решению проблемы справедливого распределения у Дж. Роулза состоит в применении метода «модели». Например, он предлагает смоделировать ситуацию, когда люди делают выбор в состоянии неведения относительно стартового неравенства. Таким образом, сначала избираются принципы социальной справедливости, а затем на их основе строится экономический и социальный порядок.

Дж. Роулз пытается доказать, что если какое-либо неравенство в богатстве или организация власти способны улучшить положение каждого по сравнению с исходной ситуацией, то это вполне оправдано и согласуется с общей концепцией справедливости. Дж. Роулз убежден, что общество не может существовать без неравенства — оно обусловлено биологической природой человека. Свою задачу он видит в том, чтобы возродить веру в возможность разумного руководства моральным выбором людей в современных условиях. В концепции Дж. Роулза несправедливость и неравенство предстают как органические части справедливо устроенного общества. Неравенство включается им в понятие должного.

В целом это сугубо умозрительная и академическая теория, но ее несомненной ценностью является идея неотъемлемых основных прав индивидуума и их четкое методологическое обоснование. Дж. Роулз признает, что общественная система должна создавать равные условия для всех, должен быть достигнут переход от равенства возможностей к равенству результатов. Основное закрепление принципа справедливости в странах Запада нашло в ст. 6 Европейской конвенции, но правам человека, которая провозглашает, что каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

В российском законодательстве принцип справедливости в его деонтологическом варианте нашел свое отражение в уголовном праве и уголовно-процессуальном праве, а также в гражданско-процессуальном и трудовом законодательстве. В то же время в Конституции РФ принцип справедливости в качестве общеправового принципа нс закреплен, что на наш взгляд является существенной ошибкой. Несмотря на все различия между отраслями права, принцип справедливости остается тем незыблемым и неизменным началом, отход от которого неизбежно влечет разрушение самой созидательной силы права как одного из столпов, на которых держится человеческое общество. Впрочем, закрепление в Конституции принципа справедливости отнюдь не исключает необходимость закрепления принципа справедливости в различных отраслях права в целях отражения особенностей отраслевых основ справедливости. И в первую очередь это необходимо именно в тех отраслях нрава, где интересы субъектов правоотношений требуют наибольшей степени защиты.

Интересным современным подходом к вопросу об обосновании значения справедливости являются рассуждения Майкла Сэндлера. В своих работах он обращает внимание на несомненную взаимообусловленность справедливости как ценности на либеральную доктрину. Под либерализмом он понимает современную этико-правовую доктрину, развитие которой он связывает с И. Кантом. Как этическая теория, в ней утверждается приоритет права над благом и обычно формулируется в противовес утилитарным концепциям. Современный либерализм в результате приобретает черты деонтологической доктрины. Прежде всего, теория предполагает приоритет справедливости над другими этическими идеалами. Ключевой тезис может быть сформулирован как подчинения общества принципам, которые сами по себе не предполагают никакого конкретного представления о благе, а моральная категория не зависит от приоритета блага над ним. Две противоположные точки на значимость справедливости состоят в столкновении концепции Канта и Милля.

Приоритет справедливости можно понимать в двух различных, но взаимосвязанных друг с другом смыслах. Первый развивается таким образом, что определяет приоритет справедливости по отношению моральных и политических интересов. Справедливость есть добродетель, требования которой должны быть выполнены. Даже если справедливость требует соблюдение индивидуальных прав, то даже ради общего блага они абсолютно незыблемы.

Однако такой приоритет справедливости в одном лишь моральном истолковании не может соответствовать идеям современного либерализма. В свою очередь и Локк, и Милль называли справедливость «главной частью всей нравственности, самой священной и обязательной». Но не один из них не был деонтологическим либералом, потому что деонтологическая этика предполагает затрагивание не только содержание морали, но и ее основания. Это то, что Кант назвал бы «определяющим основанием».

Полное деонтологическое представление предполагает приоритет справедливости не только о содержании морали, но и привилегированный способ обоснования. Право предшествует благу, так как его требования имеют приоритетное выполнение. Благодаря независимому статусу, право ограничивает благо и устанавливает его пределы. Таким образом, с точки зрения моральных оснований приоритет справедливости означает следующее. Справедливость есть ценность сама по себе, которая является регулятором для других целей. Абсолютная важность справедливости делает ее «абсолютным императивом», но сама важность обусловлена общественной пользой. Согласно утилитарной идеи принципы справедливости находят свое основание благодаря одной цели — счастью. Телеологическое и психологическое допущение Милля о принципах справедливости состоит в следующем: «вопросы о конечных целях можно перефразировать так: вопросы о том, что желательно», а счастье желательно, но «оно одно только и желательно как цель», так как «его все желают» ¹. Для позиции Канта, напротив характерно критическое замечание к подходу Милля. Согласно первому его возражению, утилитаристские основания являются ненадежными и нечестными.

Утилитаризм не надежен в том смысле, что никакое эмпирическое основание не может быть абсолютной гарантией приоритета справедливости. Таким образом, «все практические принципы, которые предполагают объект (материю) способности желания как определяющее основание воли, в совокупности — эмпирические и не могут быть практическими законами»^[1][2][3].

Общество, в соотвествии с логикой Канга, обустроено наилучшим образом в том случае, если оно подчиняется принципам не связанным с конкретными представлениями о благе, а относится к человеку как объекту и средству, а не как цели в себе.

Позиция Джона Ролза отходит от Канта только в своем отрицании того, что априорное и независимое Я может быть ноуменальным субъектом, лишенным какого-то эмпирического основания. «Для дальнейшей плодотворной разработки кантовской концепции справедливости, — пишет он, — нужно отделить силу и содержание доктрины Канта от ее укорененности в трансцендентальном идеализме» и переформулировать се в рамках «канонов разумного эмпиризма» .

По мнению Ролза, недостатком концепции Канта является ее абсолютный, произвольный характер, так как абстрактный субъект только идеальная конструкция. Ролз видит свою задачу в том, чтобы сохранить учение Канта, заменив ее метафизические основания эмпирическим принципам. Его проект состоит во введении принципов путем моделирования гипотетических ситуаций выбора «исходной позиции», создающей условия для получения определенного практического результата. «Цель теории справедливости — предложить естественное процедурное выражение кантовской идее царства целей и понятиям автономии и категорического императива. Таким образом, основополагающая структура кантовской доктрины отделяется от ее метафизического контекста и получает более ясное выражение, де;

~ 18.

лающее ее относительно неуязвимой для возражении" .

Либеральная теория позволяет держать дистанцию между Я и целями, а когда эта дистанция утрачивается, мы оказываемся в чуждых для нас условиях. Однако стремится преодолеть эту дистанцию с максимальной полнотой, помещая Я вне досягаемость для политики, он превращает человеческую способность быть агентом действия в предмет веры. В истории развития правовой мысли позитивизм и естественное право (философия права) знали свои взлеты и падения. Но в целом они всегда сохраняли свое значение не только в качестве оригинальных научных подходов, специфичных исследовательских программ и мировоззрений, но и важнейших факторов правового прогресса и стабильности. Замечено, в частности, что «режимы демократии получают свое становление, складываются на волне и под знаменами естественно-правовой идеологии, но окрепнуть и удержаться им помогает „здоровое“, демократическое нормативнопозитивистское мировоззрение».

Задание

Справедливость как основная правовая ценность

Практическое занятие представляет собой дискуссию по предложенным темам.

• 1. Справедливость как объект познания и основа правовой реальности.
• 2. Этико-правовые концепции решения вопроса справедливости в праве.
• 3. Содержание «универсальной» справедливости.
• 4. Современные концепции «справедливости» в праве.
• 5. Концепция Хеффе (политика, право, справедливость).
• 1S Rawls J. A Theory of Justice, P. 264.

• 1. Актуальные проблемы общей теории права и государства / под ред. В. С. Нерсесянца. — М., 2000.
• 2. Алексеев П. В., Панин А. В. Философия. — М., 1997.
• 3. Иконникова Г. И., Ляшенко В. П. Основы философии права. — М., 2001.
• 4. Ильин И. О сущности правосознания // собр. соч. Т. 4. -М" 1994.
• 5. Канке В. А. Философия. — М., 1998.
• 6. Керимов Д. А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). — М., 2000.
• 7. Керимов Д. А. Основы философии права. — М., 1992.
• 8. Мальков Б. Н. Философия права. Хрестоматия. — С.
• 845.
• 9. Радбрух Г. Философия права. — М., 2004.
• 10. Честиов И. Л. Правопонимание в эпоху модернизма // Правоведение. — 2002. — № 2.
• 11. Максимов С. И. Правовая реальность: опыт философского осмысления. — Харьков, 2002.
• 12. Хеффе О. Политика, право, справедливость. — М.,
• 1994.

• [1] Милль Дж. С. Утилитаризм. С. 90−91.
• [2] Кант И. Критика практического разума. С. 334.
• [3] Rawls J. The Basic Structure as Subject // American PhilosophicalQuarterly, 1977, Vol. 14. P. 165.