Общественно-политическое развитие в период «просперити», значение «революции» 1968 года

Рождение нового кризисного сознания

Поколение 1968 г. было первым послевоенным поколением, первой возрастной когортой европейцев, которые не находились под влиянием ужасного опыта экономической депрессии и войны (пик рождаемости, так называемый baby boom в Великобритании и США пришелся на 1947 г., этому поколению в 1960 г. было уже 13 лет), поэтому они сосредоточили внимание не на огромном впечатляющем прогрессе в социально-экономической сфере по сравнению с кризисными временами, а на моральной, по их мнению, ущербности современного буржуазного общества и иных его недостатках. При этом огромное значение имела прежде неизвестная молодежная субкультура, в рамках которой и реализовывался протест молодежи. Британский историк Эрик Хобсбаум в книге «Век катастроф» указывал на уникальность 1960;х гг., характерных рождением мировой молодежной субкультуры, которая стала матрицей культурной революции, самого важного феномена этого десятилетия.

Характерно, что появление молодежной субкультуры пришлось на начало перехода от индустриального общества к постиндустриальному, с 1950;х гг. Поэтому первоначально эта субкультура проявила себя в наиболее развитых странах Запада — сначала в США, затем в Европе, далее она стала проявляться и в других странах, в каждой по-своему, но синхронно с переходом к постиндустриальному обществу, в котором довольно большая группа молодых людей продолжительное время вынуждена тратить на образование. Процесс образования становится их основным занятием в течение нескольких лет — до Второй мировой войны он был уделом очень ограниченного круга людей, а теперь — массовым явлением. При этом у молодых людей нет выбора — без образования в постиндустриальном обществе не овладеть будущей профессией и не прожить.

Студенчество к рассматриваемому периоду стало количественно весьма значительной частью общества. Дело в том, что почти столь же стремительным, как и упадок крестьянства, но затронувшим гораздо большее количество населения земного шара, стал рост числа профессий, требовавших среднего и высшего образования. До Второй мировой войны даже в Германии, Франции и Великобритании — трех наиболее развитых и образованных стран с населением в сумме составившим 150 млн — число студентов университетов не превышало 150 тыс., что составляло 0,1% их населения. К концу 1960;х гг. число студентов исчислялось миллионами. Стало обычным явлением, что до 20% молодых людей и девушек в возрасте от 20 до 24 лет получали систематическое образование, а это громадная масса народа.

В молодежном бунте неожиданным было то, что благоприятные политические и социально-экономические факторы обернулись рождением нового кризисного сознания, проявившегося прежде всего в студенческой «революции» 1968 г., которая была практически синхронна во всех западноевропейских странах и Северной Америке. С «революцией» 1968 г. связана целая волна самокритики, которая изрядно подорвала веру в себя на Западе, где стали широко распространяться сомнения в действенности и адекватности институтов либеральной демократии, а также капитализма как хозяйственной системы.

«Революция» 1968 г., так сильно повлиявшая на эволюцию общества на Западе, была скорее протестом молодежи против ценностей старшего поколения, т. е. культурной революцией. Дело в том, что вследствие усиления интенсивности развития общества в целом в 1960;е гг. пропасть, разделявшая поколения прежде, значительно углубилась. Как могли тинэйджеры, выросшие в эпоху благополучия и не знавшие лишений военных и первых послевоенных лет, понять опыт своих родителей, переживших ужасное время; или, наоборот, как могло старшее поколение понять молодых, для которых работа была не желанной гарантией благополучия (особенно если учесть, что прежде ее получал не каждый), а чем-то, что можно получить в любое время и бросить когда заблагорассудится, если вдруг захотелось просто от нее отдохнуть, попутешествовать с друзьями, не «отвлекаясь» на докучливую работу?

Слово «революция» применительно к уличным беспорядкам 1968 г. употребляется в кавычках, но той причине, что студенты не имели политической программы. Внешне все выглядело как неконструктивный протест, бунт ради бунта с лозунгами типа «запрещено запрещать», «хотим всего и сейчас», «самое разумное — требовать невозможного» и т. п. Общественность к этому бунту относилась снисходительно, поскольку считалось, что молодежи надо перебеситься. Наиболее ясно внешнюю бессмысленность бунта молодежи можно понять через художественные произведения. К примеру, роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи», или фильм итальянского режиссера Бернардо Бертолуччи «Мечтатели», или роман Курта Воннегута «Бойня номер пять».

Студенческие мятежи прошли, но всему Западу, а также в Польше, Югославии, Турции, Египте, Мексике и Бразилии. Наибольшее внимание привлек революционный Парижский май 1968 г., вызванный устаревшей авторитарной структурой руководства университетами, не справлявшимися с выросшим количеством студентов. Вслед за Францией последовали студенческие волнения в ФРГ, Италии, Бельгии, Великобритании и других странах Европы и Америки.

Студентов не устраивала не только система образования. Так, в США студенты сосредоточились на правах чернокожих и на войне во Вьетнаме. Протесты привели к занятию студентами здания Ныо-Йоркского Колумбийского университета, в октябре — университета Беркли, в августе — к беспорядкам в Чикагском университете во время конвента республиканской партии, который собрался по поводу выдвижения кандидатуры в президенты США.

Поводы для студенческих беспорядков могли быть самые разные. Так, во Франции правительство де Голля раздражало студентов своим отеческим тоном, а также давлением на радио и стремлением контролировать прессу. Молодежь в этой стране была лучше организована по той причине, что она приобщилась к политике еще со времен Алжирской войны. Несмотря на громкие скандалы, вызванные студенческими беспорядками, и громкие декларации самого разного свойства, многие студенты думали только о университетских реформах. Де Голль решил пойти на эти реформы. В стране было введено совместное руководство университетами студентов и преподавателей, отменена централизованная система, при которой во Франции был практически один университет, и создано 65 университетов, в том числе 13 — в Париже (причем ни один из них не должен был насчитывать более 20 тыс. студентов). Также была проведена существенная децентрализация, и в университетах созданы советы для каждого потока учащихся.

Огромное воздействие на молодежь оказала романтика революций в странах третьего мира, особенно Кубинская революция, которая по-настоящему вдохновляла левых на Западе. У Кубинской революции было все: романтика и ликующие толпы, яростные бои в городах иод началом студенческих вожаков с их юношеским бескорыстием — и все это в тропическом раю, пульсирующем в ритме румбы. Известно, что по всей Латинской Америке в порыве энтузиазма молодые люди вставали под знамена Кастро, Троцкого, Мао, чтобы принять участие в обреченных на поражение революциях. В Боливии погиб Эрнесто Че Гевара, такая же судьба ожидала священника-революционера Камильо Торреса в Колумбии. Также западную молодежь вдохновляли Мао Дзедун, Хо Ши Мин, которые издалека казались возвышенно романтическими героями, избавившими свои народы от страданий и унижения. Эффект воздействия экзотики далеких стран доносило телевидение, как раз в этот период получившее широкое распространение.

И, конечно, молодежь считала, что в бедах стран третьего мира виноват Запад, поэтому развивающиеся страны, во-первых, нужно оставить в покое, предоставив полную свободу выбирать, а, во-вторых, им нужно дать средства для развития экономики. И то и другое стало для Африки трагедией — ожидаемый подъем и торжество демократии в условиях самоопределения обернулись бесконечными военными диктатурами и отвратительными деспотиями, а деньги, которые давал Запад, уходили как вода в песок, поскольку их никто не собирался использовать по назначению, они просто разворовывались. Как шутил нобелевский лауреат французский экономист Морис Алле, если все паселение Африки перевезти в Америку, а всех американцев переселить в Африку, через некоторое время Африка станет процветающим континентом, а Америка погрязнет в нищете. При этом он добавил: «Я не расист, просто нужно уметь работать». Молодые же радикалы в 1968 г. не учитывали фактор культуры вообще, полагая, что простых позитивных решений и готовности все изменить вполне достаточно.