Уголовное законодательство российской федерации

1. Понятие уголовного закона Российской Федерации. Источники российского уголовного законодательства. 2. Система и структура российского уголовного законодательства. 3. Уголовно-правовая норма: понятие и виды. 4. Диспозиция уголовно-правовой нормы: понятие и виды. 5. Санкция уголовно-правовой нормы: понятие и виды.

Понятие уголовного закона Российской Федерации. Источники российского уголовного законодательства

Изучение и анализ доктрины уголовного права, отечественного законодательства и следственно-судебной практики дают возможность определить понятие «уголовный закон Российской Федерации» как нормативное правовое предписание высшего законодательного органа государственной власти, которое состоит из совокупности юридических положений и устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, преступность деяний и наказуемость лиц за их совершение, а также иные правила уголовно-правового характера.

Представленная дефиниция уголовного закона способствует определению его места в системе российского законодательства, а также позволяет рассматривать уголовное законодательство России а) как совокупность уголовно-правовых норм, выражающих все уголовное законодательство; б) как определенный уголовно-правовой акт; в) как конкретную уголовноправовую норму, которая может быть закреплена в одной статье, в нескольких статьях или в части (частях) статьи нормативного правового акта.

Уголовное законодательство показывает наиболее высокий уровень выражения уголовной политики государства. Согласно ч. 1 ст. 1 УК РФ, оно состоит исключительно из положений Уголовного кодекса, который, в соответствии с ч. 1 ст. 3, должен быть единственным источником уголовного законодательства^[1]. В указанных статьях УК РФ говорится:

«Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс», «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Следовательно, ни правовой обычай, ни правовой прецедент, ни нормы международного права, ни руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета России, МВД России, Федеральной службы безопасности РФ, Федеральной таможенной службы РФ и т. д. не должны устанавливать уголовную ответственность за совершение какого-либо противоправного деяния и, соответственно, вводить в действие новые уголовно-правовые нормы.

До вступления в действие УК РФ [01.01.1997] наряду с УК РСФСР уголовную ответственность устанавливали и другие законодательные акты. Например, ответственность за спекуляцию, незаконную торговую деятельность и за злоупотребления в торговле предусматривалась Законом СССР от 31.10.1990¹; ответственность за блокирование транспортных коммуникаций и иные незаконные действия, посягающие на нормальную и безопасную работу транспорта, регламентировалась Законом СССР от 23.10.1990^[2][3][4]. Виновные лица осуждались не по статьям УК, а по соответствующим статьям этих законов.

Разветвленная система источников уголовного законодательства нашла место и в других странах. Так, в Англии вместо УК действует множество правовых актов нынешнего и прошлых столетий. В Германии наряду с УК используются нормативные правовые предписания, предусматривающие уголовную ответственность за совершение определенных преступлений (хозяйственных, экологических, транспортных и пр.). В Швеции помимо УК действуют иные уголовно-правовые законы и подзаконные акты. В Израиле Закон об уголовном праве 1977 г. является основополагающим, однако наряду с ним уголовно-правовые отношения регулируют другие законы и подзаконные акты.

Создание и введение в действие нового уголовного законодательства России было вызвано настоятельной необходимостью отражения сложившихся в стране в конце XX в. новых политических, экономических и социальных условий. В числе таковых, в первую очередь, крах административно-хозяйственной системы управления государством, изменение экономической и политической основ государства, переход от централизованной экономики к рыночной, принятие повой Конституции.

Как выяснилось, современное российское уголовное законодательство состоит исключительно из положений Уголовного кодекса, который является единственным источником данного законодательства. Однако некоторые авторы выступили с предложением вернуться к многополярной системе источников уголовного законодательства¹.

Действительно ли УК РФ в настоящее время является единственным источником российского уголовного законодательства и насколько необходима разветвленная система источников данного законодательства? Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно осмыслить несогласованность содержания ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3 УК РФ — с одной стороны и ч. 4 ст. 15 Конституции России, ст. 5 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации», ст. 331 УК РФ — с другой.

В указанной статье Конституции говорится: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора»^[5][6]. Следовательно, одним из источников уголовного законодательства РФ можно признать международный договор, участником которого является Россия^[7]. Часть 3 ст. 331 УК РФ закрепляет положение о том, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством РФ военного времени.

Итак, фактически в настоящее время еще одним источником уголовного законодательства РФ, помимо норм УК [и вопреки ч. 1 ст. 1 и ч. 1 ст. 3 УК], может быть норма международного права^[8]. Законодательство РФ военного времени как источник уголовного законодательства России остается под вопросом, поскольку форма его выражения окончательно не ясна не только юридической общественности, но и, по-видимому, самому законодателю. Станут ли разрабатываемые законодательные положения об уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершенные в военное время или в боевой обстановке, весомым дополнением к статьям УК РФ или оформятся в самостоятельную законодательную систему?

Думается, что уголовное законодательство РФ должно основываться на общепризнанных принципах и нормах международного права, т. е. формулироваться исходя из этих принципов и норм хотя бы потому, что Российская Федерация провозглашена нашим народом демократическим федеративным правовым государством (см. ч. 1 ст. 1 Конституции РФ, ч. 2 ст. 1 УК РФ). Понятия «основываться» и «формулироваться» вовсе не означают, что в случае противоречия норм российского уголовного закона международно-правовым нормам было бы справедливым применять последние [прикрытые, словно защитным панцирем, федеральным законом об их ратификации]. Не международные правовые акты, а российские федеральные законы, регулирующие общественные отношения и повлекшие формирование устойчивой правоприменительной практики, имеют верховенство на всей территории РФ (см. ч. 2 ст. 4 Конституции). Правда, при этом действует правило, согласно которому международный договор должен вступить в силу для Российской Федерации. Согласие на обязательность международного договора для России должно быть выражено в форме федерального закона, если этим договором установлены иные правила, нежели федеральным законом^[9][10]. Таким образом, проблема противоречия нормы национального законодательства норме международного права превращается в проблему противоречия между нормами национального законодательства и остается нерешенной.

Между тем норма российского права — это возведенная в закон воля народа России, которая направлена на защиту интересов Российской Федерации и ее граждан. Если интересы россиян не совпадают с отраженными в международном договоре интересами, например, граждан Германии или Франции, США или Великобритании по вопросам экономической, политической и прочей безопасности государства, то мы не должны быть участниками этого договора^[11]. Однако решение об участии или неучастии России в международном договоре не принимается всенародным голосованием, как это происходит с принятием Конституции России (чтобы международный договор признавать главенствующим над Основным законом) ^{[12]. Принятие данного решения порой является результатом усилий групп, лоббирующих собственные интересы в высших органах власти.}

У каждой нации свой путь развития. Поэтому несправедливо и унизительно для граждан России в связи с отмеченным противоречием между УК и Конституцией направление судебной практики по пути, предложенному ч. 4 ст. 15 Конституции, вопреки положениям той же Конституции (ч. 2 ст. 4) о верховенстве ее и федеральных законов на всей территории РФ^[13]. До поры до времени в этом трудно усмотреть реальную опасность российской государственности. Но ведь только до поры до времени. И такая незначительная обязанность, возлагаемая на правоприменителя [но не согласованная с российским уголовным законодательством], как лишение / ограничение свободы лица в случае неисполнения им имущественных санкций, определенных обвинительным приговором суда по делу об отмывании доходов от преступной деятельности^[14], в перспективе может превратиться в более весомую обязанность, подрывающую экономическую / политическую стабильность в нашей стране. А положения ст. 61 (см. также ст. 91, 98) Конституции России и ст. 13 УК РФ, закрепившие принцип невыдачи российских граждан иностранному государству, вдруг померкнут перед требованием международной судебной инстанции (о выдаче российского гражданина)^[15]. Таким образом, источником российского уголовного законодательства может стать решение международной организации.

Дипломатической конференцией полномочных представителей под эгидой ООН в Риме 17.07.1998 принят и от имени Российской Федерации 13.09.2000 подписан [но нс ратифицирован] Римский статут Международного уголовного суда. Согласно ст. 5, 27 Римского статута Международного уголовного суда от 17.07.1998, гражданин Российской Федерации, в том числе должностное лицо, глава государства, подлежит выдаче Международному уголовному суду за преступления против мира и безопасности человечества. Рассуждения о том, что Международный уголовный суд — не другое государство, о котором идет речь в упомянутых статьях Конституции России и УК РФ, а международная организация, к сожалению, не помогают решить возникшую проблему. В конце концов, данная организация представлена заинтересованными государствами (см. Преамбулу Римского статута). Более того, в соответствии со ст. 20, 89 Римского статута, лицо, совершившее преступное деяние, может быть привлечено к суду независимо от того, подлежало ли оно ответственности за это деяние по национальному законодательству или не подлежало, что противоречит нормам и международного, и российского права. Политизированность и ангажированность созданного Суда (о чем свидетельствуют и расследование якобы совершенных преступлений югоосетинами и российскими военнослужащими во время военных действий между Грузией и Южной Осетией; и позиция должностных лиц Международного уголовного суда, оценивающих конфликтные отношения между Украиной и Россией по поводу Крыма как международный вооруженный конфликт), его неэффективность (на что указывает тог факт, что за 14 лет работы Суд вынес всего 4 приговора, израсходовал при этом более одного миллиарда долларов США) и другие причины повлияли на принятие Президентом РФ предложения Минюста России, согласованного с МИДом России, Верховным Судом РФ, Генеральной прокуратурой РФ, со Следственным комитетом РФ, направить Генеральному секретарю ООН уведомление о намерении Российской Федерации не стать участником Римского статута Международного уголовного суда¹ (см. также § 5 гл. 4).

То, что экономические, политические интересы Российской Федерации, ее правовая система не всегда соответствуют таковым других государств, показали и события неудавшейся экстрадиции в Россию из Испании В. А. Гусинского, а из Великобритании — Б. А. Березовского, бизнесменов, обвиняемых в хищениях; и тщетные правовые (и дипломатические) попытки освобождения из места содержания под стражей в США Государственного секретаря Союза России и Беларуси, гражданина Российской Федерации П. П. Бородина, а также продолжившееся его уголовно-правовое преследование властями Швейцарии за некое отмывание доходов, полученных преступным путем, вопреки отказу от такого преследования властями России. [Однако бывшего Министра атомной энергетики Рос-^[16]

сии Е. О. Адамова, обвинявшегося швейцарским правосудием в отмывании денежных средств, власти Швейцарии выдали России по ее требованию, вопреки предъявленному США аналогичному требованию о выдаче этого человека.].

О столкновении экономических, политических и прочих интересов различных государств, а также зависимом положении одних стран от других (более мощных) заставляет задуматься набирающая обороты практика задержания в других странах граждан Российской Федерации и перемещения их (далеко не всегда соответствующая правилам экстрадиции) в США под невразумительным предлогом и с необоснованным утверждением того, что они якобы совершили преступления против интересов США. Свежи в памяти примеры такого задержания и перемещения в США а) из Таиланда — Виктора Бута за преступный сговор с целью совершения непредумышленного убийства американских граждан, нелегальную торговлю вооружением и материальную поддержку терроризма; б) из Либерии — Константина Ярошенко за намерение транспортировать крупную партию наркотических средств, которые могли быть использованы против американских граждан; в) из Литвы — Дмитрия Устинова за незаконное перемещение с территории США оборудования военного назначения и легализацию вырученных от продажи этого оборудования денежных средств; г) из Мальдивской Республики — Романа Селезнева [сына депутата Государственной Думы РФ] за возможную причастность к хакерским атакам на сайты американских организаций и хищение таким образом денежных средств; д) из Швейцарии — Владимира Здоровенина за взлом электронных счетов американских банков и хищение персональных данных их клиентов; е) из Доминиканской Республики — Александра Панина за незаконное изъятие посредством Интернета денежных средств из американских банков.

Изложенное приводит к мысли о возможности использования норм международного права в качестве средства политического межгосударственного противостояния (подчинения). Развитие практики признания нормы международного права источником российского уголовного законодательства, несомненно, будет способствовать усугублению зависимого положения отечественного правосудия от зарубежного влияния.

Вместе с тем Российское государство достаточно сильно славными традициями, талантливым народом и экономическими ресурсами для того, чтобы самостоятельно создавать, совершенствовать и применять собственное законодательство без вмешательства извне и не приспосабливаясь к отдельным, порой не соответствующим интересам российского общества правовым нормам сателлитов международного капитала.

• [1] Согласно п. 57 ст. 5 УПК РФ, «уголовный закон — Уголовный кодекс РоссийскойФедерации». Положение о том, что УК РФ — единственный закон, образующий уголовноезаконодательство, отражено и в судебной практике (см. Постановления КонституционногоСуда РФ: от 18.03.2014 № 5-П «По делу о проверке конституционности части второй1 О
• [2] О статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросомКотовского районного суда Курганской области» (п. 3.1); от 21.05.2013 № 10-П «По делуо проверке конституционности частей второй и четвертой статьи 443 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С. А. Первова и запросом мирового судьи судебного участка № 43 города Кургана» (п. 4)).
• [3] См. Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990.№ 45. Ст. 953.
• [4] Там же. Ст. 911.
• [5] См.: Шулепова Л. Ф. Дополнительное уголовное право Федеративной РеспубликиГермании (понятие, система, источники): авторсф. дис… канд. юрид. наук. М., 2005. С. 8—9.
• [6] Такого приоритета не существует в некоторых странах Северной Европы, где нормымеждународного права не имеют прямого применения, а используются в «сомнительныхслучаях» и для толкования национальных правовых актов (см.: Ведерникова О. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовное право. 2003. № 3. С. 13 ;Моргунова М. А. Имплементация норм международного права и региональных организацийв национальные правовые системы стран Северной Европы // Государство и право. 2002.№ 5. С. 144−152).
• [7] В связи с этим возникли опасения: не приведет ли данная несогласованность в некоторых случаях к рецепции — к допущению (возможно, временному) урегулирования уголовно-правовых отношений в России нормами, принятыми международным сообществомпо инициативе других государств с развитой правовой системой? Не уподобится ли Российская Федерация в этом смысле стране-колонии? Отмеченной несогласованности нет между ч. 4 ст. 15 Конституции России и УГ1К РФ (см. ст. 1, 2). Однако это вовсе не означает, что в случае противоречия нормы российскогозакона международно-правовой норме было бы справедливым применять международноеправо (см., например, постановление Президиума Верховного Суда РФ № 14-П14ПР по делуП. // ВВС РФ. 2015. № 3. С. 46−47).
• [8] Однако использование норм международного права в национальном законодательствесоздает проблему, связанную а) с переводом нормативных правовых положений бел искажениясмысла международного договора, б) со значением переводимых слов в контексте всего нормативного правового акта, в) с различными правовыми системам вступивших в договорные отношения государств. Так, согласно российскому уголовному законодательству, конфискацияимущества означает принудительное безвозмездное изъятие и обращение на основании О
• [9] О обвинительного приговора суда в собственность государства имущества, предусмотренногост. 1042 УК РФ. В соответствии же со ст. 2 Конвенции ООН от 31.10.2003 против коррупции, конфискацией признается окончательное лишение имущества по постановлению судаили другого компетентного органа. Статьи 1 и 2 Конвенции Совета Европы от 08.11.1990об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельностисодержат положения о том, что конфискация являет собой наказание или меру, назначеннуюсудом в результате судопроизводства, но уголовному делу или уголовным делам и состоящую в лишении имущества; что конфискации подлежат орудия и преступные доходы илиимущество, стоимость которого соответствует этим доходам.
• [10] См.: ст. 5, 14, 15 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международныхдоговорах Российской Федерации»; п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФот 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципови норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
• [11] 2 Остается надеяться на ценность отечественной научной мысли для нашего законодательства, той мысли, которая основана на глубоком изучении законодательства Россиии исследовании практики его применения, установлении тенденций и зависимостей социальной и правоприменительной деятельности, но нс отражает слепое заимствование иностранных научных и законодательных положений.
• [12] Не решают возникшего нормативного правового противоречия и гарантии невведепияи неприменения норм международного права (их положений) по решению КонституционногоСуда РФ, закрепленные в ст. 34 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации». Это связано, главным образом, с политическим подтекстом ч. 4 ст. 15 Конституции России, вследствие которого в ст. 34 указанногоФедерального закона речь идет только о не вступивших в силу для Российской Федерациимеждународных договорах (отдельных их положениях).
• [13] Пленум Верховного Суда РФ, основываясь на ч. 3 ст. 1 УПК РФ, в абз. 2 и. 2 постановления от 01.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», указал на то, что если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством РФ, судам надлежит применять правила международногодоговора.
• [14] См.: ст. 17 Конвенции Совета Европы от 08.11.1990 об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности; вступила в силу для России01.12.2001.
• [15] э Можно ли быть уверенным в том, что ситуация, возникшая вокруг бывшего Президента Югославии С. Милошевича, выдачи которого за якобы совершенные международныепреступления требовал Международный трибунал по бывшей Югославии, не станет зеркальным отражением для России, например, в связи с военными действиями в ЧеченскойРеспублике (в конце XX в. — начале XXI в.) или на юго-востоке Украины (в 2014—2017 гг.)?
• [16] См.: Распоряжение Президента РФ от 16.11. 2016 № 361-рн «О намерении Российской Федерации не стать участником Римского статута Международного уголовного суда». URL: http://www.derbent.tv/videos/232 244/fakty-rossiya-vyshla-iE-sostava-mejdunarodnogo-ugolovnogo-suda/.