Творческая личность: мифы и научные исследования креативных способностей

Мы уже неоднократно подчеркивали, что креативные способности — это естественные способности любого нормального человека. Концепция «повседневного» творчества постепенно вытесняет мифологизированные представления о креативных способностях как о чем-то необычном или сверхъестественном, хотя до сих пор представления о необычности творческой личности довольно распространены. Их истоки — в древнегреческой мифологии, где рождение поэтических произведений, приводивших человека в возвышенное состояние, приписывалось некой чудесной силе, а вдохновение описывалось как состояние, приходящее извне и от желания человека совершенно не зависящее. Характерная для античности трактовка творчества как вторжения образов и идей извне в сознание человека оказала значительное влияние на последующее понимание и осмысление творчества. Древний миф до сих пор находит отражение в разговорном языке («снизошла» или «осенила» идея) и отчасти научной терминологии («озарение», «вдохновение» и т. п.).

Часто миф о сверхъестественной природе творчества вольно или невольно культивируется представителями искусства и науки. Например, теоретик сюрреализма А. Бретон говорил, что человек, держащий перо, не знает, что он пишет; он узнает об этом, только закончив написанное, и оно покажется ему чуждым; художник пишет «автоматически», не руководствуясь никаким планом [47, с. 126]. Хорошо известны слова А. Вознесенского: «Стихи не пишутся, случаются» и П. Пикассо: «Я не ищу, я нахожу». Подобные высказывания отражают особенности творческого процесса, в частности, его сознательно-бессознательный характер, создающий видимость внезапного рождения новой идеи (см. следующий параграф), но утверждения об абсолютной спонтанности творчества, его неконтролируемости, незапланированности и т. д. не подтверждаются исследователями-историками искусства и науки (см. подробнее: [39]).

Одним из первых критиков этого мифа стал знаменитый немецкий философ Ф. Ницше (1844−1900), который в своей книге «Человеческое, слишком человеческое», имеющей характерный подзаголовок «Книга для свободных умов», назвал этот миф суеверием о том, что все «великие умы имеют сверхчеловеческое происхождение и обладают некоторыми чудесными способностями, в силу которых они приобретают свои познания совсем иным путем, чем остальные люди», и заявил о необходимости «самым решительным образом восстать против иллюзии в чудесную природу гения» [71, с. 324]. Ницше показал, что этот миф культивируется как «создателями», так и «потребителями» искусства. Художник заинтересован в том, чтобы люди верили во внезапное озарение, чтобы его произведение оказывало максимально полное действие. С другой стороны, миф о сверхъестественной природе креативности поощряется тщеславием зрителя. Поскольку всякий человек, полагает Ницше, «высокого мнения о себе, но в то же время отнюдь не ожидает, что он мог бы написать картину Рафаэля или сцену из драмы Шекспира, то он убеждает себя, что способность к этому есть нечто необычайное и чудесное, совершенно исключительный случай [71, с. 331−332].

В наибольшей степени влияние этого мифа проявилось в отношении к художественному творчеству, но в заметной степени такое отношение переносится и на другие сферы деятельности, связанные с творчеством. Концепция «повседневного» творчества, развенчивая миф о «необычности» креативных способностей и исключительности творческой личности, не отрицает таланта и гениальности авторов художественных произведений, научных открытий и бизнес-проектов, но лишь провозглашает принцип о том, что каждый человек имеет креативные способности, выраженные в разной степени в различных областях деятельности.

Из укоренившихся представлений о «странности» креативных способностей и «необычности» творческой личности возникли и разнообразнейшие сопоставления креативных способностей с психической патологией, болезненностью. Платон, рассматривая творчество как вид одержимости и исступления (mania), сравнивал поэта со жрецом, воодушевленным идеями, ниспосланными богами. Попытки сопоставления (а иногда и отождествления) гениальности с безумием или неврозом, появившиеся в психологии рубежа XIX—XX вв. (Ч. Ломброзо, 3. Фрейд и др.), лишили платоновскую концепцию какой-либо сакральности и возвышенного смысла. Несмотря на резкую критику со стороны приверженцев самых разных взглядов и направлений, различные интерпретации этого мифа можно встретить по сей день и в обыденных представлениях, и среди ученых, и среди художников.

«Патологическая анормальность» считается признаком творческого человека по той причине, что некоторые из великих талантов человечества, например, Вагнер, Ван Гог, Дега, Байрон, Достоевский, действительно имели психические заболевания. Анализу роли эпилепсии Ф. М. Достоевского посвящены тысячи страниц в работах отечественных и зарубежных психологов, философов, литературоведов, показывающих, что связь между болезнью автора «Идиота» и «Бесов» и его литературным творчеством, очевидно, существует. Возможно, болезнь помогла Достоевскому глубже понять и передать некоторые сложные состояния человеческой психики, но в любом случае эпилепсия сама по себе никогда не стимулировала и не являлась условием творчества писателя. Можно привести множество контрпримеров, свидетельствующих о том, что известные деятели искусства, науки, политики, бизнеса были вполне нормальными и здоровыми людьми. Среди знаменитых ученых, художников, политических деятелей и бизнесменов те или иные патологии встречаются приблизительно в той же мере, в какой больные встречаются среди «обычных людей». Но разного рода анормальности, присущие выдающимся людям, привлекают большее внимание публики, фиксируются ею с особенной тщательностью. «Если, — отмечал А. Н. Лук, — „обычный“ гражданин выкуривает сорок сигар в день, этого никто, кроме соседей, не заметит; если же столько же сигар выкуривает Марк Твен, то это становится объектом всеобщего и пристального внимания» [65]. С другой стороны, можно задать вопрос о том, почему миллионы людей, имеющие те или иные психические заболевания, не являются авторами выдающихся произведений искусства, научных открытий или бизнес-проектов. В мифе о патологичности творчества, как и в любом другом, желаемое принимается за действительное, односторонне трактуются факты¹. Концепция «повседневного» творчества, напротив, подчеркивает, что любой психически нормальный человек обладает креативными способностями, т. е. является творческой личностью.

Эпоха научно-конкретного, систематического и целенаправленного исследования творческой личности началась в последней трети XIX в. Основными методами и инструментами изучения стали разного рода анкеты и тесты, исследования биографий, опросы, интервью с известными людьми, их дневники и самоотчеты.

При заметной плодотворности и кажущейся перспективности первых исследований почти сразу стала проявляться противоположность учений и методов. Сегодня курьезными кажутся многие из ранних научных опытов составления «статистического портрета.

¹ Более подробный анализ этого и других мифов о творчестве представлен в нашей книге [39].

творческого человека", например, исследование X. Эллиса, опубликованное в 1904 г. В этой работе автор показывал, что отцы большинства творческих людей были старше 30 лет, их матери — моложе 25, а сами будущие гении были очень болезненными детьми. Другие ученые связывали гениальность с безбрачием или воспитанием в семье, где отсутствовал один из родителей, с окружностью черепа и весом мозга, с разного рода психическими и физиологическими патологиями [64; 166].

Более длительными и настойчивыми были исследовательские попытки обнаружить связь между творческими способностями и интеллектом. Исследования продолжались в течение полувека и завершились в 1960;х гг. известными работами Д. Гилфорда, показавшего отсутствие прямой связи между креативностью и тем, что измеряется с помощью тестов на IQ. В дальнейшем эти исследования стали основой теории «интеллектуального порога», сущность которой заключается в том, что при IQ ниже 115−120 баллов интеллект и креативность неразличимы и образуют единый фактор, при IQ выше 120 творческие способности и интеллект становятся независимыми факторами [19].

Одним из главных результатов психологических исследований творческой личности стало признание того факта, что креативность — это не некое особенное и неизменное свойство личности, а личностная характеристика, коррелирующая с другими психологическими характеристиками личности: оригинальность и гибкость мышления, независимость, готовность действовать в условиях неопределенности и риска, настойчивость, целеустремленность, любопытство, чувство юмора, художественный вкус, стремление к решению сложных проблем, независимость суждений, обостренное восприятие недостатков (пробелов в знаниях, недостающих элементов, дисгармонии и т. д.), чувствительность к проблемам, амбициозность, уверенность в себе и др. [19; 117; 147; 162; 175]. В одних работах указывается 6 характеристик, стабильно коррелирующих с креативностью [19], в других — 12 [147], а некоторые исследователи выделяют 28 [162] или 32 такие характеристики [117].

Много исследований проводилось с целью изучения того, как креативность изменяется с возрастом. Одно из самых масштабных исследований проводилось с 1968 по 1986 г., по заказу НАСА, для выявления одаренных детей — вероятных талантливых исследователей и инженеров. Группа из 1600 детей проходила тестирование в пятилетием возрасте, затем в возрасте 10 лет и, наконец, в возрасте 15 лет. Среди пятилетних детей 98% обладали ярко выраженными креативными способностями, среди 10-летних — всего 30%, в 15-летнем возрасте — только 12% тестируемых [158]. По мнению исследователей, причина снижения уровня креативных способностей заключается в накоплении стереотипов, появлении все большего количества перцептивно-когнитивных и социокультурных барьеров для творчества.

С другой стороны, данное исследование базировалось на оценке креативности с точки зрения оригинальности идей и нешаблонности решений. Насколько полезными и эффективными могут оказаться предлагаемые решения, не принималось во внимание. Поэтому более обоснованными представляются результаты исследований Р. Стернберга и Т. Лабэрта [191], демонстрирующие, что с возрастом уровень креативности возрастает, а после достижения некоторого возрастного порога, очень сильно варьирующегося среди испытуемых, снижается. Это связано с тем, что креативность зависит не только от гибкости и нестандартности мышления, но и от имеющихся знаний.

В современной психологии существуют два основных подхода к изучению и оценке креативных способностей. Для первого подхода характерно изучение креативности с помощью стандартизированных методик (тестов) (А. Вине, Дж. Гилфорд, Е. П. Торранс и др.). Существует несколько десятков разработанных тестов для измерения креативности и личностных характеристик, коррелирующих с креативностью [175]. Эти тесты оценивают преимущественно дивергентную продуктивность, т. е. количество новых идей, а в меньшей степени — их приемлемость для решения задач, проблем. Второй подход основан на оценке креативности с помощью проблемных ситуаций и «творческих заданий».

В обоих случаях для оценки креативности используются такие показатели, как:

• — обостренность восприятия (оценивается по числу новых формулировок проблемы);
• — беглость (оценивается по скорости выполнения заданий);
• — продуктивность (оценивается по количеству предложенных идей или решений задачи);
• — гибкость (оценивается по количеству разнообразных идей или числу переключений с одного класса объектов к другому);
• — оригинальность (оценивается по минимальной частоте данного ответа в однородной группе);
• — способность усовершенствовать объект, добавляя детали (оценивается по количеству деталей в объекте).

Оценка креативности на основании этих показателей связана с рядом трудностей методологического характера. Оценки оригинальности, понимаемой как способность отвечать на раздражители нестандартно, «привязаны» к частотам встречаемости ответов по выборке. Следовательно, вопрос о том, является деятельность творческой или нет, решается лишь на основании необычности реакций человека сравнительно с реакциями других тестируемых лиц. Суждение о творческом потенциале личности выносится по признаку отдаленности от того, как реагируют на задачу множество других испытуемых. Чем дальше от поведения большинства, тем «более творческим» является данный индивид. При этом «степень отдаленности» часто определяется экспериментатором, что порождает произвольность. Лишь по признаку оригинальности, определяемому таким образом, нельзя судить о креативности. Поэтому в психологии используется ряд обобщенных шкал, связывающих оценки по нескольким признакам.

Еще одна важная проблема, сопровождающая экспериментальные исследования креативности, связана с регламентацией условий выполнения тестовых заданий, ограничением по времени и неотчетливостью критериев «правильных» ответов. Исследователи показали, что желание получить «правильный» или социально приемлемый результат, атмосфера соревновательности и т. д. снижают или даже блокируют реализацию креативных способностей.

В качестве примера приведем краткое описание некоторых методов.

Наиболее распространенным и широко применяемым в исследовании креативности является тест отдаленных ассоциаций. Чем более удалены друг от друга элементы новой ассоциативной комбинации, тем более креативным считается человек. Вариантом этого метода является конструирование метафор [101; 102]. Основная сложность использования этого метода — в произвольности оценки экспертом степени «отдаленности» ассоциаций и «необычности» метафор.

Разработан тест, с помощью которого можно исследовать различия в предпочтении сложных и простых объектов. У становлено, что творческие личности при выполнении этого теста отдают предпочтение более сложным, комплексным и асимметричным фигурам, это отделяет их от нетворческих личностей. Таким образом проявляется их толерантность к неструктурированным стимулам и к данным, противоречащим прошлому опыту индивида. Предпочтение сложных рисунков (неправильных, нечетких, асимметричных) обнаружилось у художников, талантливых научных исследователей, архитекторов, писателей. Такое предпочтение положительно коррелирует с рядом черт, характерных для творческой личности: беглостью речи, импульсивностью, независимостью суждений, оригинальностью и широтой интересов.

Один из первых и наиболее простых методов — метод Гилфорда, заключающийся в оценке креативности по количеству новых и полезных способов использования прототипа (первоначального образца, предлагаемого тестируемым для изменения). Испытуемому предлагается за ограниченное время (10−15 мин.) записать как можно больше новых и полезных применений (способов использования) 3−4 самых обычных и привычных вещей. Эксперт оценивает результаты, отбрасывает банальные или заведомо неприменимые предложения и подсчитывает сумму баллов: за каждое предложение по каждому объекту — по одному баллу. Если среднее количество баллов по объектам различается более чем на 30%, вводятся соответствующие весовые коэффициенты. Результаты применения данного метода показывают, что распределение оцененного уровня творческих способностей близко к нормальному. Это является косвенным подтверждением применимости и достаточной надежности метода, так как, по данным одного из ведущих исследователей творчества Г. Айзенка, креативные способности распределяются именно по нормальному закону.

Еще один метод основан на оценке «уровня новизны» при изменении прототипа. Прототипом может быть, например, геометрическая фигура или реальный объект. Результат оценивается экспертом по 4-балльной шкале: 1 — незначительное изменение прототипа, репродуктивное решение «один к одному»; 2 — прототип изменен, но нет качественно новой идеи; 3 — прототип изменен, сгенерирована качественно новая идея; 4 — сгенерирована принципиально новая идея, создан новый прототип. Условная иллюстрация уровней новизны приведена на рисунке 2.1.

Рис. 2.1. Уровни новизны при изменении прототипа.

Данный метод предложен М. С. Гафитулиным [28] и является модификацией принятой в ТРИЗ классификации решения изобретательских задач по пяти уровням: 1 — для решения используется известный объект; 2 — выбран объект из нескольких или сделаны небольшие изменения исходного объекта; 3 — исходный объект меняется сильно; 4 — исходный объект меняется полностью; 5 — изменена вся система, куда входил исходный объект (Г.С. Альтшуллер).

Примером проблемно-ориентированного подхода для оценки «профессиональной» креативности является вариант, когда тестируемым предлагаются нестандартные бизнес-задачи (3−5 задач). После завершения отведенного времени (от 15 до 30 мин.) эксперт оценивает эффективность предложенных решений каждой задачи по 10-балльной шкале, итоговая оценка рассчитывается суммированием баллов (при различной степени сложности задач дополнительно вводятся весовые коэффициенты). При оценке результатов также могут учитываться уровни сложности задачи и новизны решения по методам Г. С. Альтшуллера и М. С. Гафитулина.

Вышеназванные методы могут быть применимы как для оценки индивидуального, так и коллективного творческого потенциала. Для этого после проведения индивидуального тестирования одним или несколькими методами необходимо выделить различные предложения (решения задач) по всей группе тестируемых и оценить их как предложения одного субъекта, получив тем самым интегральную оценку по группе. Результаты применения, например метода Гилфорда, показали, что среднеарифметическое значение показателя творческого потенциала по группе (12−25 человек) в 4−7 раз меньше интегрального значения по этой же группе. Такой подход принимает во внимание неаддитивный характер творческого потенциала, но практически не учитывает синергетический эффект, возникающий при совместной работе коллектива. Этот эффект можно было бы учесть, используя один из названных выше методов при коллективном решении задач, фиксируя все предложения, как это, например, происходит при организации мозгового штурма (см. главу 7). Однако подобный подход применим для оценки коллективного творческого потенциала лишь небольших групп (до 10−12 человек).

Для более наглядной интерпретации результатов, уменьшения субъективности экспертной оценки, а также для согласования результатов, полученных разными методами, предлагается перейти к относительной оценке творческого потенциала и нормировать полученные результаты делением на среднее арифметическое значение по тестируемой группе. В этом случае оценка творческого потенциала будет означать отклонение в большую или меньшую сторону от среднего значения по группе (коллектива).

Помимо названных «экспериментальных» подходов существует еще довольно многочисленная группа анкет, включающих набор вопросов или утверждений (15−50) с несколькими вариантами ответа. Пункты анкеты могут быть, например, такими:

• — «Мне удается, казалось бы, при неразрешимой проблеме найти неожиданно простое и даже оригинальное решение»;
• — «Я способен идти на риск, даже если шансы на успех невелики»;
• — «Решая сложную проблему, я мысленно логически проигрываю все возможные варианты ее решения»;
• — «Довольно часто на собрании трудового коллектива я высказываю мнение, отличное от мнения других»;
• — «В оценке людей я больше доверяю своей интуиции, чем суждениям других людей».

В качестве вариантов ответа обычно предлагается порядковая шкала «согласен — не согласен» или «часто — редко» с несколькими уровнями. По результатам выбора респондентом вариантов ответа делается заключение о выраженности у респондента способностей, связанных с креативностью. Несмотря на многочисленность и широкое распространение такого рода анкет, в серьезных исследованиях они не применяются, поскольку надежность получаемых с их помощью результатов невелика.

Некоторые тесты (разного уровня сложности и проработанности) для оценки креативности, читатель может найти в [8; 19; 104].

Несмотря на большое количество и разнообразие психологических тестов для оценки уровня креативности, они не получили широкого распространения для оценки творческого потенциала персонала. Во-первых, многие тесты разрабатывались для оценки творческих способностей детей. Во-вторых, большинство тестов очень трудоемки. Так, например, для выполнения теста Торранса требуется около одного часа и столько же на его обработку (для каждого тестируемого). В-третьих, разработанные методы предназначены для оценки индивидуальных творческих способностей и не могут быть непосредственно применимы для оценки творческого потенциала персонала организации в целом из-за его неаддитивности. В-четвертых, почти все известные методы разработаны для оценки «обшей» креативности, но существует и «профессиональная» креативность, т. е. творческие способности проявляются поразному в различных профессиональных областях. В-пятых, результаты различных тестов часто плохо согласуются между собой.

Гораздо большее распространение в бизнес-практике получили методы оценки стилей творческого решения проблем (см. главу 4). Эти методы используются главным образом для формирования эффективных команд для групповой работы над проектами и коллективного решения задач.