Одержимость. 
История психопатологии

Практически уже забытое понятие «одержимость»^[1] феноменологически объединяло множество состояний, но, по сути — оно составляло донаучное определение почти всего комплекса психических расстройств, которые в настоящее время, хотя и много реже, все еще встречаются почти в классической форме при истерии, паранойе и шизофрении. В средневековой медицине одержимость связывалась с вселением в человека злых духов, желающих овладеть его телом и душой, при этом обычно речь шла о божествах «низшего порядка», носителях низменных желаний и страстей. Отличительным признаком одержимости считалось осознание чуждости («наведенности») тех или иных ощущений или действий, совершаемых конкретной личностью, включая спонтанную речь от лица тех, кем они одержимы. Как свидетельствуют исторические источники, изгнание духов (экзорцизм^[2]) в отдельных случаях приводило к улучшению состояния несчастных, что не стоит воспринимать только скептически (естественно, не в отношении духов, а в отношении терапевтического воздействия священнослужителей). Основными причинами таких расстройств считались всяческие прегрешения, отступничество от почитания Бога и Святого Писания, недобрые помыслы и деяния.

Процесс изгнания духов, начиная с эпохи Средневековья и по настоящее время, строго регламентирован. Допуск к нему предполагает ряд испытаний на крепость веры, наличие особого статуса в церкви и специальной квалификации экзорциста. Дух, которого экзорцист призывает в свои помощники, должен занимать в демонической иерархии более высокое положение, чем изгоняемый злой дух. Сеансу экзорцизма всегда предшествуют продолжительная подготовка — пост, молитвы, апелляция к благословлению главы церкви, при этом не только самого экзорциста, но и церковной братии, которая входит в число добровольных помощников. Длительность таких сеансов обычно определяется духовными и физическими возможностями участвующих священников. Специфично и заслуживает позитивной оценки то, что в молитвах и обращении к одержимому не допускается выражений, направленных против него, а только в отношении овладевшего им духа. Хотя из истории известны и менее гуманные методы: одержимых били плетками или даже раскаленными прутьями, наносили им увечья, клеймили, давали им обильные дозы слабительного и рвотного, делали кровопускание, опускали в почти кипящую или ледяную воду и т. д. (аналогичные «методы» применялись и в начале научного периода психиатрии)^[3]. В процессе экзорцизма иногда практиковалось предоставление для духа нового тела (чаще — животного), которое затем убивали или сжигали. Трудно сказать, насколько эго было эффективно, но уж точно небезопасно, в том числе для экзорциста, который всегда должен был помнить, что злой дух может воспользоваться его слабостью и вселиться в него. Эти опасения следовало бы признать справедливыми, правда, в рамках более подходящей теории психического заражения. В качестве дополнительных средств использовались благовония, чеснок, мускатный орех, валериана и другие активные вещества, до настоящего времени применяемые в медицине.

Примечательно, что уже в Средние века официальной церковью рекомендовалось и самим одержимым, и экзорцистам вступать в контакт с дьяволом и спросить его: «Кто ты? Чего ты хочешь?» — а уже затем противопоставить ему силу Бога, что можно было бы назвать неким прообразом современных аналитических подходов, где (в отличие от соматической медицины) пациента обычно спрашивают не «как он себя чувствует», а «что он чувствует», и затем слушают его, если нужно — годами.

Приведем не вызывающее сомнений в своей достоверности описание случая одержимости из «Общей психопатологии» К. Ясперса, с клинической точностью демонстрирующего те внутренние переживания, которые в случае художника Кристофа Хайцманна и в изложении Фрейда остаются «за кадром»^[4].

Патер Сурин, который практиковал изгнание бесов, а следовательно — искренне верил в Бога и в возможность одержимости дьяволом, чрезвычайно ярко описывает один из таких случаев, произошедший в процессе сеанса экзорцизма: «Дьявол покидает тело одержимого и вселяется в мое, валит меня на землю и жестоко избивает в течение нескольких часов. Я не могу описать в точности, что же со мной происходит: этот дух объединяется с моим духом и отнимает у меня сознание и свободу моей собственной души^[5]. Он царит во мне как какое-то другое Я, будто у меня две души: одна лишена возможности распоряжаться собственным телом и загнана в угол, тогда как другая — захватчица — обладает непререкаемой властью. Оба духа борются внутри одного тела, и моя душа оказывается, так сказать, расщепленной надвое. Одна часть подчинена этому дьяволу, а другая действует согласно собственным или Божественным побуждениям. Я чувствую глубокий покой и согласие с Богом и одновременно не знаю, откуда берется то страшное неистовство и та ненависть к Нему, которые я ощущаю в себе, то бешеное желание оторваться от Него, которое всех так изумляет; но я чувствую также великую радость и кротость духа, которая кричит во мне наряду с дьяволом. Я ощущаю себя проклятым, я испытываю ужас — словно в одну из моих душ вонзились шипы отчаяния, моего собственного отчаяния, тогда как вторая душа вовсю насмехается над виновником моих страданий и проклинает его. Мои крики доносятся с обеих сторон, и я не могу понять, что же в них преобладает — радость или ярость. Когда я начинаю приближаться к причастию, меня начинает бить безумная дрожь, которую я не в силах остановить; кажется, что она вызвана как страхом его непосредственной близости, так и преклонением перед ним. Одна душа побуждает меня перекрестить собственные уста, а вторая останавливает меня и заставляет в бешенстве кусать пальцы. Во время таких приступов мне бывает легче молиться; мое тело катается по земле, и священники проклинают меня, словно я — Сатана; я испытывал радость из-за того, что стал Сатаной, — но не потому, что бунтую против Бога, а из-за собственных жалких грехов»^[6].

Современная психопатология интерпретирует это как психическое заражение, которое может случиться с каждым, включая специалистов. Но преходящие (трапзиториые) ощущения и переживания подобного рода (намного менее выраженные) могут наблюдаться и у вполне здоровых людей, когда в одном и том же человеке сталкиваются амбивалентные чувства, борются два взаимоисключающих мотива, за каждым из которых стоит определенная «часть» одной и той же личности. Это состояние может быть чрезвычайно кратковременным или относительно протяженным, и главным критерием отсутствия клинического расстройства является сохранение единства Я, которое, оставаясь «над схваткой», способно сдерживать, отслеживать и критически оценивать такое «раздвоение». В тех же случаях, когда та или иная часть бесконтрольно и полностью захватывает всю личность, мы сталкиваемся с клиническим вариантом расстройства. Л поскольку все психические расстройства так или иначе культурально обусловлены, в наше (далекое от искренней веры) время мы чаще встречаемся не с одержимостью дьяволом, а с другими ее формами: от переселения душ инопланетян до полной поглощенности идеей облагодетельствовать весь мир тем или иным, иногда, на первый взгляд, кажущимся почти научно обоснованным способом. Хотя и новые «пришествия Христа», и декларации способности воскрешать умерших — также встречаются.

Одержимость, в психиатрии обычно характеризуемая как «религиозный бред», остается далеко не редким явлением. И диагностические ошибки здесь также далеко не редкость, как со стороны стоящих на атеистических позициях психиатров, которые не берут на себя труд сколько-нибудь внимательного изучения внутреннего мира верующего (нанося ему необоснованный фармакологический ущерб), так и со стороны священнослужителей, в некоторых случаях пытающихся отменять врачебные назначения и изгонять бесов даже у пациентов с посттравматической эпилепсией, в том числе — делая это публично и тем самым нанося дополнительную (порой непоправимую) психическую травму и без того страдающей личности. В целом следует признать, что какого-либо стремления к сотрудничеству в сфере духовного не проявляют обе стороны, исключение составляет, пожалуй, только Германия, где многие священники сочетают служение в церкви с психотерапевтической деятельностью. Отечественная психиатрия, несмотря на явное снижение накала атеистического мировоззрения в современном обществе, все еще остается неким разделом соматической медицины, то есть — бездуховной областью знаний и практики, и не принимает в расчет религиозный ответ на превратности судьбы. В качестве способствующих причин можно было бы упомянуть духовный вакуум в сочетании с расцветом оккультизма, которым пропитано все современное искусство. Большинство психоаналитиков также принадлежат к атеистам, но у этой группы есть одно «маленькое» преимущество — им известно понятие психической реальности и они способны ее принимать, какова бы она ни была.

Поскольку одержимость встречается и в наше время, специалистам целесообразно напомнить, что в рамках религиозных канонов Бог является Господом всех духовных сил, включая злые. Но не он насылает их на человека. Одержимость является либо следствием отступления от Бога и, таким образом, отказом от его защиты, либо испытанием, налагаемым Богом на нетвердых в вере. При этом грехи являются «дверью» для злых духов. В религиозном мировоззрении человек может принадлежать либо Богу, либо дьяволу, и если человек не принял Бога сердцем, то он всегда рискует предать себя Сатане. Примечательно, что в христианской традиции изгнание бесов осуществляется не силой слова Божьего, как это иногда трактуется, а именно силой Святого Духа, которого должен быть исполнен тот, кто решился изгонять бесов. Еще одна существенная для нашей свсрхмонетизированной эпохи «деталь»: изгнание бесов не может претендовать на вознаграждение, так как эта власть была передана Иисусом со словами: «Даром получили, даром отдавайте». Об этом нелишне знать как тем, кто делает бизнес на «снятии порчи», так и тем, кто к ним обращается. Особые требования предъявляются к поведению после изгнания: если человек не приходит к Богу и не дает места в душе Святому Духу, то бесы вернутся с еще большей силой, захватив с собой «семь других духов». Поклонникам различных изданий по демонологии будет целесообразно напомнить, что в соответствии с христианским учением демоны никогда не говорят правды, поэтому никакие их высказывания, транслируемые через одержимых, нельзя воспринимать как откровения или предсказания.

• [1] В традиционной культуре как синоним с равной частотой использовалосьопределение «бесноватость», одной из причин которой считались сексуальныеотношения с бесами или животными.
• [2] От exorkein (греч.) — заклинать.
• [3] Экзорцизм все еще применяется. Например, в 2005 году в монастыре СвятойТроицы (Румыния), посчитав, что одна из монахинь одержима дьяволом, несчастную привязали к кресту, в рот вставили кляп и оставили без еды иводы в холодном помещении, где 23-летняя девушка скончалась на третийдень пыток.
• [4] Фрейд, 3. Собрание сочинений в 26 томах. Том 3. Одержимость дьяволом.Паранойя. Перевод с немецкого С. Панкова. СПб.: ВЕИП. 2006. — С. 18−68.
• [5] Напомним, что в христианстве, с одной стороны, считаются неотделимыми, ас другой — четко разделяются такие понятия, как «дух», «душа» и «тело».
• [6] Ясперс, К. Общая психопатология. Пер. с нем. Л. Акопяна. — М.: Практика, 1997.-С. 163−164.