Российская специфика КСО

В постперестроечной России сложилась трагикомическая ситуация в связи с тем, что все советские хозяйствующие субъекты были «супер социально ответственными». Они отвечали за ЖКХ и больницы, за школы и тепло/энергоснабжеиие, за культуру и художественную самодеятельность, за детские сады и футбольные команды, шефствовали над армией и селом. Они разрабатывали перспективные планы социально-экономического развития (ПСЭР) предприятия и региона. Существовали системы показателей социальноэкономического развития коллективов, методики их расчета и оценки. Зарубежный бизнес такого просто не знал, так что понятно, почему специалисты по КСО проявляют повышенный интерес к советскому опыту.

Наш бизнес всеми правдами и неправдами старался избавиться от всех обязательств, и «социалку» отдали в ведение не имеющим лишних средств местным властям. В итоге люди остались наедине со своими мизерными зарплатами. Нынешняя бизнес-среда формирует собственные «социальные привычки», направленные в первую очередь на оздоровление «среды обитания», что становится залогом успешного функционирования бизнеса в регионе. Один из международных консультантов как-то отметил, что российский подход к КСО превращает бизнес-сообщество в «санитаров на поле брани», вынужденных «выносить раненых».

Масштабы этой «санитарной деятельности», по оценкам экспертов, различны. Так, по данным российского представительства британского благотворительного фонда «Charities Aid Foundation» (CAF Россия), отечественные компании выделяют сегодня на благотворительную деятельность, в среднем, 17% своей прибыли, в то время как западные — 2—3%. Ассоциация менеджеров России (АМР) оценивает социальные инвестиции российских бизнесменов в 8—30% от их прибыли после уплаты налогов (0,5%, по мнению АМР, для западных компаний). В Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП) подсчитали, что на социальные проекты российский бизнес ежегодно тратит около 150 млрд руб.

Дальновидные предприниматели «социалку» сохранили. Кто-то ограничился социальным пакетом. Кто-то обеспечил поддержку через благотворительные фонды (свои корпоративные или «дружественные»). Кто-то вложился в города и поселки. Что касается «недальновидных», то ведь чиновники, инвесторы и прочие «стейкхолдеры» не обязаны иметь дело с чрезмерно «бережливыми» бизнесменами, не дорожащими своей репутацией.

К либеральной модели Россия еще не готова: не сложились соответствующая культура, социальная инфраструктура надежно работающих частных страховщиков, частных пенсионных фондов и даже банков, в которых население могло бы накапливать сбережения и получать кредиты по экономически оправданным процентным ставкам, не опасаясь при этом потерять свои сбережения.

Не годится для нас и «шведский социализм». Во-первых, это модель с высоким уровнем налогообложения, и от нее уже отказались и Швеция, и Голландия, но причине угрозы потери конкурентоспособности. Во-вторых, у нас нет шведской бюрократии, эффективно выполняющей социальные функции.

Стремление к восстановлению подобия советской системы как наиболее привычной в России и населению, и предпринимателям выражено в «Концепции социального государства Российской Федерации», согласно которой «социальная ответственность крупного, среднего и малого бизнеса» выражается нс только в «обеспечении выпуска качественной продукции и в борьбе с контрафактной, фальсифицированной продукцией», «своевременной выплате заработной платы и создании условий для воспроизводства рабочей силы», но и в «адресной поддержке беднейших слоев населения», в «развитии и софинансировании объектов социальной сферы», в «поддержании уровня занятости» (п. 1.9.2. «Концепции социального государства Российской Федерации»)^[1]. Однако «социализм по предписанию» за счет расширения социальных функций предприятий оправдан лишь пока это ведет к росту эффективности бизнеса. Кроме того, предприятие должно браться за выполнение только тех социальных функций, которые оно может реализовать более эффективно, чем другие общественные институты. Поэтому опасно было бы реализовать в рыночных условиях модель социальной политики предприятий времен социализма. Обременение предприятий неспецифическими функциями чревато непродуктивными затратами, снижением прибыльности и потерей конкурентных преимуществ национального бизнеса. В проигрыше оказывается и бизнес, и государство, и граждане.

Конечно, здесь можно возразить. Бизнес ответствен по своей природе: он создает рабочие места, обеспечивает занятость, экономический рост. Насыщает рынок товарами и услугами. Платит налоги, обеспечивая существование государства. Словом, потребители получают товары и услуги, работники — зарплату, государство — налоги. Какая еще ответственность? Может, это ремейк пословицы про «одного с сошкой и семерых с ложкой»?

Показательна сама динамика споров о КСО в нашей стране. Индекс цитируемое™ словосочетания «социальная ответственность» в центральных российских СМИ с первого полугодия 1991 г. по второе полугодие 2000 г. составлял 0,008—0,02% всех материалов. Потом стал расти: 0,032, 0,044, 0,053, 0,063, 0,072% — и резко подскочил со второго полугодия 2004 г.: более 0,20%. За десять лет — вдесятеро! Причем последний скачок совпал с арестом М. Ходорковского и фактической деприватизацией ЮКОСа. Так что это явление — не просто мода. Вторая волна повышенного интереса в России к КСО приходится на мировой экономический кризис 2008—2010 гг., выявивший и обостривший проблему российских «моногородов». Однако во втором случае КСО понималась уже как реализация технологии социального партнерства.

Тем не менее споры продолжаются. Одни считают, что бизнес в России только начинает выходить из тени, поэтому в КСО российских компаний должно входить исполнение требований законодательства: уплата налогов, своевременная выплата «белой» зарплаты и т. д. Другие полагают, что КСО — это то, что компания делает для общества сверх обязательств, наложенных законом.

Показательна дискуссия «Социальная ответственность бизнеса: фантом и реальность», проведенная лабораторией корпоративных социальных коммуникаций в декабре 2005 г.^[2]

По мнению И. Демидовой (ЦПК СПбГУ), КСО следует рассматривать с точки зрения коммуникаций. КСО — это отношение, побудительный аспект коммуникации. Отношение регулирует все остальное: и содержательные, и поведенческие аспекты. Если отношение к потребителю безответственное, то он не любит такой бизнес, такой услуги он не хочет, и такой продукт ему не нужен. Это взаимно. Поэтому, затрагивая тему КСО, не нужно забывать и о социальной ответственности потребителя. Проблема глубже, чем просто спонсорство, партнерство. Прежде всего, необходимо определиться с собственной позицией: как я отношусь к своему делу, ответственно или нет. Если я ответствен по отношению к себе, значит, это область свободы.

Специалист по PR Ю. Мурашова уверена, что КСО — это этическая категория, это нс коммуникация, это нс благотворительность, это не маркетинг. Ключевое слово — ответственность. Что значит ответственность организации, перед кем и почему? Когда бизнес существует как организация, в которой есть люди, принимающие решения, тогда эти люди — управляющие, собственники — ответственны за реализацию своих решений и за их последствия.

Директор по развитию консалтинговой группы «Город мастеров» Т. Железняк считает, что КСО — это необходимое условие существования бизнеса. В условиях конкуренции в адрес бизнеса поступает много запросов от разных групп, на которые он должен реагировать, в первую очередь на запросы потребителей. Но при этом не следует отождествлять реакцию на рэкет со стороны чиновников с социальной ответственностью, когда под ее эгидой происходит бесконечное изъятие денежных средств. Нельзя называть КСО то, что «вынимают». Ответственность — это «во имя». «Во избежание» — это не ответственность, это «обязаловка».

Еще «откровеннее» точка зрения профессора В. Васильковой (СПбГУ): КСО — это способ дележа. Бизнес должен тратить свои деньги не только на себя, надо делиться с обществом. И лучше добровольно, иначе — отнимут. КСО — добровольный отказ от своих сбережений ради легитимности, ради права выглядеть респектабельно, ради желания быть щедрым (благотворительность, например), из-за чувства вины (это тоже форма расплаты), ради содержания рабочей силы, которая работает на этот бизнес и подпитывает его. За социальное спокойствие бизнес тоже готов платить.

Директор компании «WorkLine» (Санкт-Петербург) Е. Громова считает, что нужно различать долг, ответственность, обязанности и т. д., так как эти слова имеют разное значение. Ответственность тесно связана со свободой: се можно только принять на себя, се никто не всучит, невозможно сказать человеку: ты ответствен. Его можно обязать, и тогда это будет обязанность, то есть ограничение. Долг можно воспитать: его должны отдать за что-то…

Председатель Санкт-Петербургского Клуба рекламодателей В. Долбежкин полагает, что КСО состоит из двух элементов: первый — ответственность предпринимателя перед обществом, некое чувство вины. При этом КСО, как чувство какого-то личного долга, зависит от моральных принципов самого человека. Второй элемент — это позиция бизнесмена, который должен заниматься КСО, чтобы увеличивать свой доход. Но тогда «долг» — это вынужденная мера, и КСО не может оцениваться по принципу: «хорошо» или «плохо» это для бизнеса.

Специалист по КСО и корпоративной этике профессор СПбГУ Ю. Благов, вслед за гуру этики бизнеса М. Деласкесом из Калифорнийского университета, выделяет три толкования термина «социальная ответственность». Во-первых, понятия «ответственность», «ответственный» используются для описания личности, обладающей надежностью или честностью, ответственностью. Во-вторых, — для обозначения того, кто виновен в случившемся. И в-третьих, — для обозначения обязательства или долга по выполнению того, что должно быть сделано, но может быть еще не сделано на данный момент. КСО трактуется на сегодняшний день именно в последнем смысле: это некая черта, имманентно присущая бизнесу, и какие-то действия, по определению, должны производиться в рамках конкурентной борьбы. Имеются два диаметрально противоположных полюса. Стартовая точка — бизнес, который налогов нс платит, законы нарушает и т. д. Но он существует сегодня и будет существовать завтра. Поскольку он востребован, то социально ответствен, хотя и не может пребывать долго в таком состоянии: с точки зрения устойчивого развития он неэффективен. На противоположном полюсе — нечто возвышенное: прибыль — лишь средство для благотворительности, а бизнес, как деятельность, направленная на получение прибыли, исчезает. Каждый из полюсов можно отнести к КСО, которая в этой ситуации — нечто, встроенное в стратегию. Все действия, которые мы совершаем, позволяют нам балансировать в пространстве взаимодействия заинтересованных сторон. Так что КСО — это не исключительно этический термин, хотя она и связана с этикой бизнеса. Недаром сейчас в ведущих школах бизнеса этика уходит на задний план, вместо этого говорят о КСО и устойчивом развитии бизнеса.

Именно поэтому ситуация в России вызывает у Ю. Благова глубокую тревогу. Мы обсуждаем, нужна ли КСО, а всему миру это давно уже понятно. Созданная несколько лет назад Европейская академия бизнеса и общества, в которую входят крупнейшие европейские компании и ведущие школы бизнеса, ставит простую цель: отойти от теоретических дискуссий и внедрить проблематику КСО в стратегию и ежедневную практику бизнеса. Как не бывает российского и японского менеджмента, а есть лишь эффективный или неэффективный менеджмент с некими национальными особенностями, так и КСО — не национальная специфика бизнеса, а концепция.

По мнению автора, Россия, в отличие от Запада, находится на иной стадии развития. То, что за рубежом уже оформлено в отчеты, стандарты, у нас еще очень зыбко. Первоначальное накопление еще нс завершено. Собственность еще нс утвердилась в социальных институтах. Поэтому проблема неизбежно соскальзывает в нравственную плоскость. Личное в России постоянно путают с общественным.

КСО — это система ценностей, мировоззрение, полагает эксперт Л. Иконникова. А мировоззрение людей — это образ жизни. В восточных культурах заложено стремление к самосовершенствованию. Не хочешь в следующей жизни родиться гадюкой — старайся. В этом уже заложена ответственность. На Востоке: если должен, значит, можешь. На Западе наоборот: можешь, значит, должен. Ты имеешь право на свободу, значит, можешь, но чтобы быть свободным, ты — должен. То есть ты — можешь, но ты — должен. В России чувствуется синергия и Запада, и Востока. В то же время Россия — это нечто иное, отличное от Запада и Востока.

Одной из причин резкого повышения интереса к социальной ответственности в 1960—1970 гг. на Западе, полагает специалист по связям с общественностью А. Лежикова, стала колонизация промышленным рынком стран третьего мира. Возникли правила ведения бизнеса на рынках третьего мира. Есть такие понятия, как детский труд, свобода ассоциаций, нрава человека и т.и. В Россию, с легкой руки Ассоциации менеджеров, пришла западная концепция «глобального договора»: и сейчас транслируется только один вид, только один подход к социальной ответственности. Причины возникновения КСО в России совсем другие. Раньше предприятия 25% доходов отчисляли на решение социальных проблем, но с 1991 г. бизнес стал частным, и этих 25% не стало. Бизнес перестал давать деньги на санатории, детские больницы и т.и. Теперь это должно делать государство, но оно — не в состоянии. Поэтому общество ожидает социальной ответственности от бизнеса. И государство не может поддерживать «социалку», требуя поддержки от бизнеса. Ответственность и соответствующие обязательства практически «бесхозны», но ни у кого нет внутренней ответственности, чтобы принять их на себя.

По мнению эксперта, профессора В. Васильковой (СПбГУ), проблема КСО появилась, когда развитые страны пришли в третий мир. Возникла ситуация в духе Задорнова: «Электорат надо кормить, но немного, чтобы у него хватало сил дойти до избирательной урны». Эта стратегия и заложена в концепции устойчивого развития: надо страны третьего мира воспитывать нашими деньгами, но «немного», чтобы у них не хватило сил на попытку перевернуть мир и стать лидирующими государствами. Западная доктрина КСО не может быть заимствована нашим бизнес-сообществом. КСО в России получила развитие, когда стало ясно, что государство не способно содержать из своих средств всю «социалку».

Одну из причин того, почему в России ответственность «бесхозна», директор по развитию консалтинговой группы «Город мастеров» Т. Железняк видит в том, что бизнес, существующий только в рамках концепции выгоды, здесь такой выгоды не понимает. Он и не может взять ответственность на себя, поскольку не способен делать более или менее долгосрочные прогнозы. Российская ситуация непредсказуема, а ответственность — это стратегия, и стратегия стабилизирующая. Какая может быть ответственность, если я не знаю, что будет завтра с моим бизнесом? И наконец, почему надо кормить того, кто в состоянии работать? Помогать пьяницам, наркоманам? Почему надо помогать огромному количеству бездельников? У англичан есть пословица: «когда каждый начнет чистить свою сторону улицы, мир станет чистым». Это и есть настоящая КСО.

Директор агентства «WorkLine» Е. Громова заметила, что одни люди тянутся к свободе, другие — к стабильности, третьи — к власти, четвертые — к деньгам. Но поскольку общей стратегии нет, ключевые игроки, на которых государство должно было бы опираться, продвигая идеологию социальной ответственности, оказываются противниками. Поэтому приходится назначать контролеров, а затем и контролеров за контролерами. Поэтому деньги, которые могли быть потрачены на детские площадки, тратятся па контроль: ответственна ли твоя социальная позиция, ведь добровольно нести ответственность никто не хочет?

Директор Агентства социальной информации (АСИ) Е. Тонолева считает, что, если ограничиться соблюдением законодательных норм, произойдет подмена понятий «ответственность» и «обязанность». А КСО должна ассоциироваться с добровольностью. Если власти принуждают бизнес выделить средства, скажем, на строительство школы, то результат припишут чиновникам, потому что в представлении людей строить учебные заведения — задача государства, а не бизнеса. А вот если компания развернет программу повышения качества образования или решит проблему доступности информации, эго, во-первых, принесет пользу школе, во-вторых, улучшит репутацию корпорации.

Имеется минимум 25 международных стандартов нефинансовой отчетности, и отсутствие верифицированного социального отчета делает доступ к глобальному и многим национальным рынкам капитала весьма проблематичным. Эксперты, но фондовым рынкам учитывают такие отчеты при оценках и экспертизах: как свидетельство надежности и стабильности бизнеса. Подобный социальный аудит — эффективный инструмент управления нематериальными активами компании.

Полноценная социальная отчетность в соответствии с международными стандартами КСО предполагает существование развитого гражданского общества, создающего предпосылки для продуктивного социального диалога. Эта практика наиболее эффективна в условиях зрелых рыночных экономик. Кроме того, подготовка полноценного социального отчета — весьма трудоемкая процедура, требующая больших усилий, времени, затрат, привлечения компетентных экспертов для консультаций по подготовке соцотчетов и их верификации. Поэтому практика социальной отчетности в России (да и не только в этой стране) получила развитие именно у представителей крупного бизнеса, заинтересованного в выходе на международные фондовые рынки, привлечении зарубежных инвесторов.

Между тем особого внимания заслуживает именно малый и средний бизнес. Как ручейки, болотца, озерца и речки питают главные русла рек, впадающих в моря и океаны, так и он — малый и средний бизнес — образует основной ландшафт экономики страны. Именно этот бизнес испытывает наиболее острую потребность социального позиционирования. Динамика отношения граждан к нему качественно отличается от отношения к бизнесу крупному. Малый и средний бизнес вызывает больше доверия у населения: он ближе и конкретней, различим и узнаваем «в лицо», а не «по телевизору».

Однако при словах «корпоративная социальная ответственность» представитель отечественного малого и среднего бизнеса начинает нервно оглядываться: эго что, от него нужно еще что-то, значит придут не только участковый, пожарные и сотрудники СЭС, но и еще кто-то? Л при словах «корпоративное гражданство» он начинает вспоминать срок действия своего загранпаспорта.

Разумеется, за этим стоят некоторые особенности нашего, если не «горячего», то еще весьма «теплого» общества. И тем не менее… Еще К) лет назад термин КСО был знаком в России лишь единицам, а многие компании занимались бессистемной благотворительностью и не задумывались о влиянии своей деятельности на общество. Поворотным стал 2004 г., когда в России развернулась широкая общественная дискуссия с участием предпринимателей, представителей власти и НКО на тему КСО. Все больше предпринимателей начинают понимать важность и полезность возрождения профсоюзов и советов трудовых коллективов. Полноценные отношения с профсоюзами, заключение коллективных договоров в наше время — мощный ресурс как правовой, так и моральной легитимизации бизнеса. И инициатором разработки механизмов плодотворного взаимодействия в треугольнике «бизнес — общество — государство» все чаще становится бизнес.

На XIII съезде РСПП утвержден план реализации принципов КСО. Он предусматривает постоянный мониторинг и реализацию наиболее важных социальных программ работодателей и членов РСПП. Бизнес стремится к диалогу с государством и гражданским обществом. РСПП уделяет большое внимание проблемам формирования единого социального налога, реформе систем медицинского и социального страхования, развитию профобразования. Для координации этой деятельности в структуре РСПП создан департамент социальной политики.

На социальные нужды сейчас расходуется до 17% доходов предприятий. В последнее время выдвинут ряд радикальных предложений, способных снизить социальное напряжение. Так, известнейший российский бизнесмен О. Дерипаска предложил крупному бизнесу отдать государству 75—80% выгоды, полученной за счет недоплаты за производственные активы, приобретенные по «дырявому» закону о приватизации 1991 г. Та же идея заложена в программы ряда политических партий. Она же обсуждается в статьях Михаила Ходорковского.

Наш бизнес сегодня рассматривает КСО как один из инструментов, позволяющих повышать репутацию бизнеса, капитализацию компаний, устанавливать эффективные и сбалансированные отношения со всеми компонентами своей социальной среды: органами власти, акционерами, потребителями, персоналом, партнерами, местными сообществами. Поэтому PCIIII активно работает над введением стандартных форм КСО предприятий, открытых для всеобщего ознакомления.

Введение

подобных стандартов — свидетельство не только изменения образа мысли и способов ведения бизнеса. По мнению создателя РСПП А. Вольского, оно способствует становлению новой деловой культуры, нового качества жизни, нового распределения ответственности за устойчивое развитие общества, которое является стратегической целью социальной политики российского бизнеса в целом и отдельных компаний в частности.

I Международный конгресс «Государство и бизнес: социально ответственное партнерство» признал необходимым создание в России государственной и общественной систем морального поощрения социально ответственных компаний, а также введение премий и наград. Была, в частности, учреждена общественная награда — орден «Ответственность и благородство». На II Международном конгрессе «Государство и бизнес: социально ответственное партнерство» лауреатами этой премии стали руководители ОАО «Российские железные дороги», ОАО «Аэрофлот — Российские авиалинии», ОАО «Соликамскбумпром», ОАО «Фазотрон — НИИР».

В резолюции II Международного конгресса «Государство и бизнес: социально ответственное партнерство» отмечается, что «экономическое и финансовое положение России… позволяет перейти от политики реагирования на накопленные проблемы к политике, устремленной в будущее. Для успешного решения этой задачи крайне необходимы эффективное государство и эффективный бизнес. Россия превратится в богатую, процветающую страну только тогда, когда основу ее экономики будет составлять динамично развивающийся и социально ответственный частный сектор, получающий полную поддержку со стороны государства и активно участвующий в решении всех проблем развития российского общества… Бизнес обязан осознать свою историческую роль… работать на стратегические интересы государства и общества, а не ограничиваться лишь усилиями по созданию различных фондов и решению корпоративных социальных вопросов»^[3].

Региональные компании проявляют огромный интерес к КСО и международным стандартам. Социальная хартия РСПП, в которой сформулированы общие принципы КСО, позволяет сопоставить основные ее положения с тем, что происходит в компаниях. РСПП предполагает опубликовать набор индикаторов достижений. Тогда можно будет переходить от информационной асимметрии к сравнимости результатов. Недаром к хартии присоединяются все новые компании. Уже за первые два месяца регистрации в реестр внесено более 20 организаций, в «листе ожидания» — около десятка. 20—30 крупных компаний запустили процедуру подписи под листом регистрации. Члены Бюро правления РСПП приняли консолидированное решение о том, что компании, которые они представляют, также присоединятся к хартии. Таких больше сотни!

Около половины региональных отделений РСПП и региональных союзов промышленников и предпринимателей включили в свои планы рассмотрение вопроса о присоединении к Социальной хартии российского бизнеса. Это значит, что потребуется в десятки раз более мощная интеллектуальная и методическая поддержка. Чем больше будет профессиональных организаций и консультантов, которые смогут объяснить региональному бизнесу «как и зачем», тем лучше.

В декабре 2005 г. компания «Вимм-Билль-Данн Продукты питания» («ВБД») провела семинар «Социальная стратегия компании: принципы и методы развития. Корпоративная социальная ответственность и отчетность», в котором приняли участие члены рабочей группы по подготовке социального отчета компании и сотрудники управления по корпоративным связям «ВБД».

В ходе семинара сотрудники компании узнали, как формировать стратегию социальной и благотворительной деятельности компании, с чего начинать подготовку социального отчета, научились вести диалоги с заинтересованными сторонами. Занятия вели специалисты Центра корпоративного управления Государственного университета «Высшая школа экономики», эксперты консалтинговой компании «Ernst & Young», Агентства социальной информации, Фонда «Институт экономики города». Участники семинара были ознакомлены с международными нормами, общими тенденциями и терминами в области КСО, а также со стандартами и спецификой КСО в пищевой промышленности. Сотрудники «ВБД» обсудили формы ведения диалогов со стейкхолдерами и проанализировали встречи, состоявшиеся в рамках подготовки социального отчета компании. Была проведена ролевая игра по отработке навыков взаимодействия со стейкхолдерами. Участники семинара прослушали доклады о стоимости репутации и бренда, внедрении КСО в стратегию развития компании, бухгалтерской трактовке нематериальных активов, стандартах учета репутации и управлении репутационными рисками.

Ведущий менеджер Управления по корпоративным связям «ВБД» И. Вершинина отметила, что обучение сотрудников позволяет избежать формального подхода к подготовке социального отчета. Необходимо добиться глубокого погружения в процесс социальной отчетности, чтобы сделать его более эффективным для компании.

Существуют организации, ассоциации, общества, целью которых является укрепление и систематизация отношений внутри треугольника «бизнес — общество — государство». И примеров КСО уже немало («СУАЛ», «Аэрофлот», «Норильский никель», «ЛУКОЙЛ», «ВБД» и др.). Свыше десяти компаний опубликовали или приступили к подготовке своих социальных отчетов.

КСО повышает рыночную стоимость компании, особенно при размещении ценных бумаг на мировых фондовых рынках. По данным опросов, в 23 странах, включая Россию, динамика выбора потребителей в пользу товаров и услуг социально ответственной компании еще в конце 1990;х гг. была такова: 1993 г. — 62%; 1997 г. — 76%; 1999 г. — 83%. Так что КСО — это выгодно!

Многое расставил по местам кризис 2008—2010 гг. Те компании, которые вкладывались в свой человеческий капитал, сохранили свой потенциал и вышли из кризиса достаточно безболезненно. В отличие от тех, которые первым делом сокращали фонд заработной платы, соцпакеты, проводили массовые сокращения, сворачивали социальную политику. Типичным явлением в этом плане стал печально известный кризис в Пикалево.

Стало очевидно, что в России КСО возможна, если:

• • бизнес самостоятельно принимает решения: ответственность не может быть «из-под палки», которой власть пользуется один раз;
• • деловым сообществом понимаются последствия принимаемых им решений;
• • есть цель и смысл развития бизнеса в контексте развития российского общества;
• • есть желание принимать решения, способствующие развитию этого общества.

• [1] Гриценко Н. Н. Концепция социального государства Российской Федерации // Уровень жизни населения регионов России. 2005. № 8—9. С. 26.
• [2] Социальная ответственность бизнеса: фантом и реальность // Персонал Микс. 2006. № 1−2. С. 11−21.
• [3] Материалы II Международного конгресса «Государство и бизнес: социально-ответственное партнерство». М., 2005. С. 12.