Интернет–зависимые люди

Содержание Введение Глава I. Теоретические аспекты развития Интернет-зависимости у людей

1.1 Зависимость от Интернета в исследованиях отечественных и зарубежных исследователей

1.2 Категории Интернет-зависимых людей

1.3 Влияние Интернет-зависимости на физическое и душевное состояние Глава II. Экспериментальное исследование Интернет-зависимости

2.1 Цель, задачи, метод исследования

2.2 Результаты исследования, обсуждение результатов

2.3 Выводы и рекомендации по предотвращению Интернет-зависимости Заключение Список использованной литературы Приложения

Введение

Актуальность выбранной темы заключается в том, что 90-е годы прошлого века были в России бурными и насыщенными. Но в многообразии событий, изменений и переходов можно выделить два мощных импульса, задавших тон социальным трансформациям. Один — распад СССР, другой — революция в области информационных и коммуникативных технологий.

Апофеозом информационно-технической революции, вместе с тем представляющим один из её аспектов, стал Интернет.

Кроме того, Интернет почти с самого своего появления и оформления является предметом междисциплинарных исследований, в которых объединены усилия специалистов в таких областях преимущественно гуманитарного знания, как социология, культурология, философия, «взаимодействие человека с компьютером», лингвистика, этнография, психология, педагогика, политология, библиотековедение, а также (бесспорно, в первую очередь по объему исследований) «communication science» — научное направление, для которого в русскоязычной номенклатуре ученых дисциплин нет ни соответствия, ни даже наименования, разве что относительно недавно предложенное название «коммуникативистика» .

Количество проведенных теоретических и эмпирических психологических исследований весьма велико, по какому параметру ни судить: по числу наименований книг — монографий, учебников и сборников статей, по числу статей в научных журналах (причем не только в перечисленных областях, но и в медицинских, искусствоведческих, маркетинговых или технических), по количеству новых специализированных журналов, посвященных исследованиям Интернета; однако наиболее показательным можно, пожалуй, считать число и разнообразие посвященных интернет-исследованиям публикаций, размещенных непосредственно в Сети. Среди такого рода исследований имеется множество и монодисциплинарных, и междисциплинарных работ.

Нельзя не отметить, что Интернет — предмет далеко не только исследовательской активности специалистов. Ведь его привлекательность для большинства пользователей поддерживается повседневной и не связанной с исследованиями работой (и оригинальной, и вполне рутинной) администраторов разных уровней, составителей контента, работников множества представленных в Сети организаций, просто «фанатов» .

Из-за длительной и увлекательной работы в сети появились так называемые Интернет-зависимые люди, которые не представляют свою жизнь без ежедневного, долгого «погружения» в глобальную сеть. Не зря Интернет ещё называют «глобальной паутиной», ежедневно «затягивающей» все новые и новые «жертвы» .

Интернет-зависимость стала для современного общества серьезной психологической проблемой, которую люди не идут решать к психологам, потому, что не отдают себе в этом отчета (они считают, что могут бросить в любой момент), либо потому, что слишком хорошо понимают, что происходит (в таком случае им стыдно говорить об этом).

Анализ литературы по исследуемой проблематике показывает, что тема Интернет-зависимости разработана в научной и публицистической литературе недостаточно.

Данное исследование базируется на современных психологических исследованиях и трудах таких учёных как Бабаева Ю. Д., Беляева А. В., Васенин В. А., Войскунский А. Е. Выготский Л.С., Землянова Л. М., Зинченко В. П., Кастельс М., Керделлан К., Леонтьев А. Н., Ломов Б. Ф., Мещеряков Б. Г., Мокроусов А. А., Моргунов Е. Б., Садовничий В. А., Тихомиров О. К., Тутубалин А. В., Чугунов А. В., Янг К. и другие.

Цель исследования: изучение Интернет-зависимости у людей.

Объект исследования: взрослые люди, зависимые от Интернета.

Предмет исследования: жизнедеятельность людей с Интернет-зависимостью.

Задачи исследования. Для достижения цели исследования требовалось выполнение следующих задач:

1. проанализировать психолого-педагогическую литературу по проблеме Интернет-зависимости;

2. дать общее понятие и характеристику зависимости от Интернета;

3. показать особенности формирования коммуникативной деятельности Интернет-зависимых людей;

4. охарактеризовать диагностический инструментарий, предназначенный для изучения Интернет-зависимости;

5. провести экспериментальное исследование Интернет-зависимости Практическая значимость данной работы заключается в том, что автором исследования изучено значительное количество литературы, проанализированы различные точки зрения, выявлены проблемы в этой сфере и предложены пути решения некоторых из них.

Методологической основой данного исследования выступают анализ, сравнение, системность и комплексность в изучении соответствующих явлений, а также принципы диалектического единства частного и общего.

Структура работы: данная работа состоит из введения, где сформированы её основные аспекты и задачи, двух глав и заключения.

В первой главе рассмотрены теоретические аспекты проблемы Интернет-зависимости.

Вторая глава посвящена психологическому исследованию Интернет-зависимости.

В заключении сделаны общие выводы по всей работе.

Глава I. Теоретические аспекты развития Интернет-зависимости у людей

1.1 Зависимость от Интернета в исследованиях отечественных и зарубежных исследователей В России, в стране не так давно и менее глубоко приобщенной к Интернету, лишь несколько дальновидных врачей заинтересовались этой патологией. Стоит сказать, что мнения о количестве больных сильно разнятся: на десять миллионов игроков 200 000 заработали реальную зависимость, но из них лишь в нескольких сотнях случаев речь шла действительно о драматических ситуациях. Отсюда относительное отсутствие интереса, если не сказать скептицизм или ирония профессионалов здравоохранения [17, с. 246].

Для несколько более подробного и доказательного разговора обратимся к 80-м годам. В то время трудно было натолкнуться на посвященные гуманитарным аспектам применения компьютерных сетей эмпирические или даже аналитико-постановочные публикации. В имеющейся литературе были представлены некоторые работы технического характера, отдельные переводы и весьма немногочисленные информационные публикации нетехнического содержания. Исследовательских материалов на какие-либо гуманитарные темы встретить не удалось — за исключением, как было отмечено, психологических работ. В нашу задачу входит обоснование тенденции, что избавляет от необходимости подробного анализа самих публикаций.

В первой половине 80-х годов в Москве было начато развертывание двух исследовательских проектов, направленных на изучение особенностей человеческой деятельности, опосредствованной применением локальных и глобальных компьютерных сетей. Один из этих проектов развивался и до сих пор развивается на факультете психологии Московского государственного университета. Он был выдвинут спонтанно, как развитие некоторых исследований в области психологии компьютеризации и психологии общения и первоначально был связан исключительно с изучением психологической специфики реализации коммуникативных процессов посредством компьютерных сетей.

Опубликованные в рамках данного проекта в середине 80-х годов эмпирические данные основаны на анализе деятельности пользователей локальных сетей — анализ включал проведение бесед с пользователями и специализированных опросов [20, с. 36].

Публикации опирались также на наблюдение деятельности экспертов (ученых-биохимиков), участвовавших в международных компьютерных телеконференциях, и на проведенные с ними беседы [7, с. 53].

Еще одно направление исследований было основано на психологическом анализе особенностей электронной коммуникации.

На основе этих ранних работ в дальнейшем были осуществлены проекты психологических и, шире, гуманитарных исследований применения Интернета, наиболее существенные результаты которых представлены в книге «Гуманитарные исследования в Интернете» [7, с. 58].

В те же годы был развернут международный исследовательский проект VELHAM (название составлено из начальных слогов фамилий кураторов проекта соответственно в СССР и в США: Велихова и Хамбурга), посвященный изучению специфики психического развития в условиях применения компьютеров и компьютерных сетей. С американской стороны проект курировал его основной инициатор М. Кроул (Калифорнийский университет в Сан-Диего), а с российской — А. Беляева (Институт психологии РАН). Результаты деятельности международного коллектива неоднократно публиковались [8, с. 53]. Результаты эти включают анализ опосредствованной компьютерами деятельности не только детей, но и взрослых (к примеру, ученых-гуманитариев, сотрудников РАН), впервые сталкивающихся с применением персональных компьютеров и компьютерных сетей; наряду с задачами психологии развития исследователи активно ставили и решали задачи кросскультурной и этнической психологии. Десятилетняя история этого проекта, который, к сожалению, был прекращен, подробно описана в отчете М. Кроула [11, с. 245].

Нет нужды более подробно останавливаться на анализе перечисленных психологических публикаций; думается, сказанного достаточно для обоснования положения, согласно которому в 80-е годы в нашей стране были проведены эмпирические исследования, которые в дальнейшем стали основой для работы в области психологии Интернета". И характерно, что такого рода исследования были в советское время осуществлены лишь в рамках психологической науки. Отметим, что и в настоящее время развиваются соответствующие исследования, выдвинулось новое поколение систематически работающих в этой области ученых. Рассмотрим возможные причины, по которым именно в психологии, а не в какой-либо другой гуманитарной дисциплине, были выполнены эмпирические работы по изучению опосредствованной компьютерными сетями деятельности.

Дело в том, что для приверженцев культурно-исторической школы Л. Выготского, одной из ведущих в отечественной психологической науке, изучение деятельности человека в Интернете не выглядит случайной или надуманной темой. С психологической точки зрения Интернет представляется современным этапом знакового (семиотического) опосредствования деятельности. Согласно одному из краеугольных положений этой теории, существенным стимулом для психического развития является внешняя орудийная деятельность человека, опосредствованная все более совершенными инструментами и орудиями деятельности [3, с. 982].

Еще в начале 30-х годов Л. Выготский в своих теоретических построениях развития человеческой психики и в практической деятельности прозорливо отводил наиболее значимое место именно семиотическим орудиям, или знакам, — притом, что в те времена семиотика в ее современном виде только складывалась, а до появления наиболее совершенных (с сегодняшних позиций) знаковых орудий должны были пройти десятилетия. Следует принять во внимание, что основой Интернета являются сети, объединяющие компьютеры, а основой компьютеров — бинарные микрочипы и знаковые периферийные устройства. Интернет, понимаемый как социотехническая система, вместе с современными цифровыми технологиями опирается на традиционные знаковые системы и всемерно способствует их количественному усложнению и качественному преобразованию.

В соответствии с положениями культурно-исторической теории развития психики, постоянно усложняющиеся знаки и семиотические системы способствуют развитию и трансформации высших психических функций [3, с. 985].

Проблематика развития и усложнения строения высших психических функций в результате освоения и применения человеком компьютеров была поднята А. Леонтьевым, О. Тихомировым и другими отечественными и зарубежными учеными, эмпирическому и экспериментальному исследованию особенностей этого процесса был посвящен ряд теоретических и экспериментальных трудов. Такие работы можно отнести к направлению, связанному с изучением особенностей преобразования психических процессов и функций под влиянием компьютеров (в том числе взаимосвязанных посредством сетей). Было справедливо отмечено, что в условиях информатизации структура высших психических функций развивается и обогащается, в частности, за счет необходимости не только работать со знаковыми системами, но и обучаться технологиям их применения.

Современный этап связанный с «психологией Интернет» исследований можно обозначить как изучение психологических аспектов преобразования культуры в целом. Именно в таком разрезе ставится — и в теоретическом, и в эмпирическом плане — задача в настоящее время [1, с. 98].

Целиком связали свою исследовательскую активность с проблематикой зависимости от Интернета, или интернет-аддикции К. Янг и Д. Гринфилд.

В Соединенных Штатах Интернет-зависимость имеет название IAD — расстройство здоровья в результате зависимости от глобальной Сети. Уже к началу текущего века 3% американского населения стали жертвами IAD.

По другую сторону Атлантики к этому синдрому относятся крайне серьезно. Первое исследование по этому вопросу было опубликовано в 1994 году психологом по имени Маттиас Раутерберг, за которым последовала Маресса Орзак, основавшая в 1996 году больничную службу для зависимых от новых технологий. На французском берегу Валери Симон, получившая диплом об углубленном образовании по психопатологии в университете Тулузы, провела в 1999 году под руководством своего научного руководителя Анри Штульмана первое качественное исследование зависимости от видеоигр, основываясь на данных о двадцати семи лицах. Все эти специалисты обеспокоены, но признают, что им не удалось присутствовать при «взрыве», как пророчили американские Кассандры, которые уже видели появление «тотальной наркомании XXI века» .

Если мнения врачей разделились по поводу протяженности и объема эпидемии, тяжесть симптомов никого не оставляет равнодушным. Все они наблюдали или читали в профессиональных журналах свидетельства страданий. Первые симптомы часто проходят незамеченными: по пятьдесят раз на дню, и, прежде всего с утра, как только проснется, серфер устремляется к своему компьютеру, чтобы проверить, получил ли он почту, или, если он участвует в игре, чтобы продолжить прерванную партию. Затем он превращается в мономаньяка: теперь он интересуется только своей деятельностью в Сети и забрасывает подальше гитару, или поделки, или пешие прогулки, к которым прежде был неравнодушен. Он становится менее общительным: все чаще отказывается от походов в кино, бары или ужинов. Впрочем, у него больше нет настоящих друзей, кроме тех, которых он встречает он-лайн. Он замыкается в себе, отрицая очевидное, отказываясь довериться семье. Эта прогрессирующая изоляция является одним из самых очевидных знаков развития болезни. Он пренебрегает своим окружением в пользу виртуального рая.

" Это заболевание очень близко к алкоголизму" , — считает Мишель Лежуайе, профессор психиатрии из больницы Луи-Мурье в Коломбе. То есть схема вполне классическая. Вначале занятия серфингом, как выпивка, приносят удовольствие. Затем удовольствие превращается в настоятельную потребность. Даже если больной чувствует, что подключение не несет ему ничего хорошего, он не может без него обойтись. Он больше себя не контролирует. Только вынужденное отключение — поломка компьютера — может помешать ему в этом [12, с. 147].

В противоположность алкоголизму, который поражает в любом возрасте и в любой среде, существует типичный портрет кибернаркомана: это мужчина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, горожанин, принадлежащий к высокой социальной и профессиональной категории. Это нормально: в пятьдесят или шестьдесят лет гораздо труднее преодолеть технологический барьер, а в малообеспеченной среде бюджет решительно не позволяет обзавестись компьютером и неограниченным трафиком.

Если всеобщий энтузиазм детей и подростков к играм или Интернету не снижает средний возраст пользователей то это лишь потому, что юноши младше восемнадцати лет не учитываются статистикой. И по этой причине не считаются больными. «Пик практики в этих играх приходится на четырнадцать лет; далее он естественным образом идет на спад» , — объясняет Доминика Паскье из Национального центра научных исследований. — «Потому, что подростки мужского пола забывают о мышках в тот день, когда открывают для себя „настоящих“ девушек — и начинают переживать с ними гораздо более приятные опыты, чем в своих виртуальных контактах с Ларой Крофт» [11, с. 246].

Например, семнадцатилетний гений информатики, который живет в Москве и в течение учебного года проводит большую часть своего свободного времени, сидя за компьютером; он создал множество интернет-сайтов для себя, своих родственников и друзей. Но едва он приехал в небольшую деревушку в Воронежской области в начале июля, как тут же забыл о компьютере, чтобы до конца августа проводить все дни и ночи на пляже или на развалинах крепости в компании молодежи своих лет. Со сменой времени года он изменил свой досуг. Такое вряд ли под силу повторить алкоголику или заядлому курильщику.

Женщин среди зависимых очень мало, не только в нашей стране, где они также уступают мужчинам по части подключения к Интернету, но и в Соединенных Штатах, где они представляют 51% популяции серферов, и во Франции и в других странах. В действительности слабый пол традиционно менее легко поддается наркомании: если и встречаются женщины наркоманки или алкоголички, их гораздо меньше, чем мужчин. Но здесь разрыв усиливается по причине их недоверчивости к новым технологиям.

Точно так же можно утверждать, что французы всегда — или, во всяком случае, еще несколько лет — будут менее хрупкими по отношению к Интернету, чем американцы. «Мы защищены нашим отношением к книгам, к слову, типам человеческих отношений, которые мы ценим прежде всего, а также нашей медлительностью» , — уверяет Дан Велеа. Игра он-лайн, потенциально более затягивающая, чем одиночная игра, тем не менее приобретает во Франции все большую популярность [9, с. 117].

Залы для сетевых игр растут как грибы, и коллективная игра, даже если она не составляет на сегодняшний день настоящего рынка, привлекает все больше и больше посетителей на посвященные ей сайты.

1.2 Категории Интернет-зависимых людей В России, как и в других странах, существует несколько категорий людей, испытывающих интернет-зависимость. Психологи насчитывают три таких категории: патологические игроки, неисправимые покупатели и любители виртуального секса. Все они, не способны жить без постоянного обмена сигналами между их собственным мозгом и компьютером.

Техноигроки едва ли отличаются от одержимых рулеткой или покером. Вкус к игре или выброс адреналина, связанный с «импульсом», имеют мало общего с удовольствием от серфинга. В Интернете существуют сотни сетевых игр, которые игроманы предпочитают играм на приставках, поскольку они позволяют в реальном режиме и в любое время помериться силами с многочисленными партнерами. На приставках приходится играть в одиночку или с другими лицами, присутствующими физически, что ограничивает возможности игры. В Сети эти возможности безграничны. Таким образом, подобные игры затягивают сильнее. Некоторые из них, такие как «Второй Мир», который долгое время был успехом сайта Canal +, впрочем, не предлагают воевать или уничтожать врагов из лазерного пистолета, но создать персонаж в рамках абсолютно выдуманной демократии, неком виртуальном воплощении Парижа. В игре такого типа, очень популярного в Соединенных Штатах, поклонники живут в пространстве предопределенной жизни, общаются в нем между собой и посвящают ему столько времени, что, в конце концов, оно начинает обусловливать их реальную жизнь — до такой степени, что психиатры говорят о «дереализации». Виртуальные планеты попутно порождают вполне реальные богатства: по словам Эдварда Кастроновы, профессора экономики в Фуллертоне и автора доклада о вселенной Everquest (самая популярная на сегодняшний день он-лайн игра, которая заключается в том, чтобы убивать монстров и завладевать принадлежащими им предметами), каждый игрок пополнил ВВП 2260 долларами! Как футбольные звезды, участники становятся все более ценными по мере продвижения с уровня на уровень, накапливая опыт [13, с. 182].

Эта подпольная экономика может быть измерена: на самом деле существует параллельный рынок чемпионов на аукционном сайте, который создает эквиваленты денежных единиц реального мира. Некоторые игроки, которые указывают Norrath (планета, где разворачивается действие игры) в качестве своей главной резиденции, зарабатывают на жизнь, продавая персонажей, которых они терпеливо создавали во время игры.

Вторая категория кибернаркоманов объединяет неисправимых покупателей. Они страдают от непреодолимого желания покупать, которое толкает их к приобретению неважно чего, ибо акт покупки для них становится более важным, чем владение объектом. В реальном мире также существуют потребители с подобными проблемами, но Интернет усугубляет их случай, поскольку позволяет покупать в любое время и участвовать в аукционах не сходя с места. В виртуальных мирах также существуют торговые галереи, заметные, благодаря своей навязчивой рекламе, с любого конца улицы. Конечно, за свои покупки приходится платить реальными деньгами.

И, наконец, последняя категория, любители он-лайн секса. Для адептов «телекопуляции» Интернет действительно выполняет роль волшебной палочки: он стирает границы между мастурбацией и сексуальными отношениями. Розовые сайты заменяют пип-шоу, вебкамеры (маленькие камеры, позволяющие снимать себя, выводя изображение прямо на экран компьютера) — рандеву в общественных парках, и если по Интернету разговаривать сложнее, чем по телефону, все же разговоры, напечатанные кончиками пальцев, не лишены своеобразного шарма. Например, двадцатичетырехлетний студент Федор, который делит трехкомнатную квартиру на окраине Москвы с двумя своими товарищами по юридическому факультету, за несколько месяцев стал одним из таких зависимых: он проводит в Сети по восемь часов в день, из них по меньшей мере два часа на порносайтах. Всегда готовый поделиться с друзьями, он дал своим соседям лучшие адреса с «Эмманюэль он-лайн», но они не воспользовались ими и начали беспокоиться за него. Он с нетерпением ждет появления на рынке знаменитых комбинезонов, которые позволят симулировать физический контакт между двумя корреспондентами, разделенными тысячами километров.

Есть и другие типы зависимого поведения и другие семьи заглотивших приманку. Прежде всего это безумные биржевые игроки: правда, их число стало сокращаться после краха «новой экономики» в марте 2000 года. Сегодня этим продолжают заниматься лишь те, для кого этот вид спорта стал болезнью. Эти специалисты по покупке и перепродаже акций ежесекундно играют на малейших колебаниях курса. Так, тридцатитрехлетний Николай подсел на дэй-трейдинг и занимался им в течение полугода между ноябрем 1999;го и мартом 2000;го. Время, от времени редактируя большой экономический журнал, он перестал писать свои статьи, чтобы полностью посвятить себя новой страсти, тем более благодарной, что в начале он систематически на ней зарабатывал. Он не отлипал от экрана и от курсов, которые появлялись на нем с девяти часов утра до половины шестого вечера (часы работы Биржи). Он чистил зубы перед экраном, завтракал перед экраном, боясь выйти за молоком или хлебом, так он опасался пропустить важный момент. Вечером, после десяти часов, он переключался на Nasdaq, американскую Биржу технологических акций, и продолжал свои маленькие игры. Ничто не могло убедить его остановиться, ни одолевавшие его мигрени, ни призывы друзей, взволнованных его самоизоляцией. «Некоторые просто хотели попользоваться деньгами, которые я зарабатывал каждый день» , — говорит он. И тут же признает: «Я не мог обойтись без компьютера. Прервать соединение для меня было равносильно ампутации». В конце концов крах вынудил его «отрезать руку», что на биржевом языке означает продать свои акции по бросовым ценам и подсчитать убытки. Затем вернуться к своей прежней профессии. Его словно насильно отняли от груди. В целом Николай потерял 45 000 рублей из 100 000 вложенных между ноябрем и январем. Эти деньги были результатом продажи квартиры его родителей, частью его наследства на тот момент.

Наконец, существуют фанаты дискуссионных форумов. Их история — это история, сначала очарованных тем фактом, что они обрели он-лайн людей, которые их понимали. Затем их постепенно начало затягивать в жернова зависимости. Они занимаются серфингом от двух до пяти часов в день, теряют всякое представление о времени, забрасывают своих детей. Их телефонные счета доходят до 10 000 в месяц. Они начинают «чатиться» и на рабочем месте, и от этого страдает работа. В конце концов они теряют работу. Им все-таки удается выбраться из этого состояния благодаря специализированным американским сайтам. Но для этого приходится заново учиться жить, ходить по улице, разговаривать с людьми [11, с. 249].

Некоторые сумасшедшие серферы, впрочем, не являются ни маньяками чата, ни одержимыми сексом, ни безумными игроками. Но они плавают в Интернете часами без всякой цели, явно зачарованные информацией, которую они собирают там и сям. Неприятность заключается в том, что они ее не используют и ничего из нее не извлекают. Если верить исследованию психиатра из Нанта Жаки Готье, охватившему 500 завзятых французских серферов, 26% фанатов Интернета являются интенсивными чаттерами, 10% одержимы играми, 5% — порносайтами, 21% просто приклеен к поисковым системам и 14% заражены сайтами, посвященными информатике [15, с. 290].

Чарующие размеры Интернета, чувство власти, превращения и удовольствия, которое он предоставляет, таковы, что он может, в самом деле ловить на крючок людей, которые до этого не страдали ни от какой чувственной зависимости. Но, увы, это не характерно для подавляющего большинства фанатов. Врачи в этом вопросе категоричны: большая часть из них уже проявляла прежде какую-либо патологию — они сидели на героине, употребляли различные стимуляторы, были одержимы сексом или игрой… В таком случае киберзависимость является, как говорят психиатры, «оппортунистским синдромом», который ложится на уже существующие проблемы. Сеть служит путепроводом, чтобы легче было утолить свою жажду в виртуальном мире.

Кандидаты на технологическую передозировку часто представляют собой людей, неуверенных в себе, страдающих от психологических проблем, плохо вписывающихся в компании и удовлетворенных тем, что благодаря Сети, они могут наладить контакты с людьми, которые проявляют к ним интерес — или, по крайней мере, разделяют те же мечты или те же проблемы. Отвергнутые реальностью, они ищут убежища в мире, который создали сами и которым единолично управляют. В чатах каждый из них может придумать для себя новую личность, даже сменить пол, сохраняя полную анонимность.

Никаких принуждений, никаких физических столкновений с другими: полная свобода, во всяком случае, внешне. Здесь киберпространство суть «всеобщая чувственная галлюцинация, переживаемая совершенно легально десятками миллионов пользователей», по выражению автора фантастических романов Уильяма Гибсона [4, с. 19].

Но, обретя эту лазейку в виртуальный мир, интернет-наркоманы усугубляют свои проблемы с общением в реальном мире: они больше не решаются позвонить, у них больше нет друзей из плоти и крови, они увеличивают свою изоляцию. Перестав вкладываться в реальность, они постепенно отдаляются от своей социальной и профессиональной деятельности. Большинство из них теряет работу через несколько месяцев.

Виртуальный мир представляет крайне привлекательную силу для молодежи, столкнувшейся с не всегда приветливой реальностью. Проблемные подростки, которые с трудом находят себе друзей и избегают коллективной деятельности, очевидно, более других подвержены такому риску. Молодые люди четырнадцати-пятнадцати лет, которые сидят в Сети или играют в видеоигры по два-три часа в день — а в каникулы и по восемь — вовсе не являются зависимыми: мы видели, что все зависит от того, чем еще они живут, от их успехов в школе, от их отношений со сверстниками. Доминика Паскье, исследователь из CNRS, автор книги «Молодежь и экран», утверждает, как уже упоминалось, что они уменьшают потребление виртуального в тот самый момент, когда открывают «по-настоящему» противоположный пол.

Так что у родителей нет причин для тревоги, если только у их ребенка нет психологических проблем, потому что в этом случае Сеть вовсе не излечит их, а, напротив, еще более усугубит ситуацию.

Период же с восемнадцати до двадцати двух лет поистине является решающим. По мнению всех психологов, это трудный возраст, в ходе которого уже имеющиеся проблемы с общением становятся только серьезнее, Сеть может стать идеальным местом, чтобы противостоять тревогам или депрессии.

В этом случае Паутина играет роль подмены. И тогда речь может пойти о настоящей зависимости.

1.3 Влияние Интернет-зависимости на физическое и душевное состояние Новые технологии распространились слишком быстро, чтобы можно было спокойно измерить возможные опасности для здоровья. Риск, который несут экраны компьютеров или игровых приставок. Затем новые патологии, связанные с положением тела перед компьютером — врачи, специалисты по охране труда, уже бьют тревогу. И, наконец, ощутимый рост стрессов, связанных с поведением в цифровом мире. Веселая технологическая эра готовит нам печальное завтра [13, с. 213].

Миллионы зависимых людей каждый день часами сидят перед экранами и не знают, повредит ли это их глазам. Мальчуганы, «прилипшие» к игровым приставкам, перегруженные вспыхивающими картинками. Многие пользователи убеждены в этом. И при малейшем покраснении век родители поклонников видеоигр или Интернета обвиняют компьютер — как их родители тридцать лет назад обвиняли телевизор: их чада смотрели его слишком много или слишком близко. Одно можно сказать точно: они не ослепли и страдают от дальнозоркости или отслоения сетчатки ничуть не больше, чем их старшее поколение. А что с компьютером, к которому «прилипают» гораздо ближе и часто, намного дольше. Теперь известно, что он не может нести ответственность за какую бы то ни было патологию зрения.

Во-первых, излучение, исходящее с экрана, абсолютно безвредно. Катодная трубка не исторгает Х-лучей, а световое излучение от ультрафиолетового до инфракрасного настолько незначительно, что всякая опасность исключена. Вне игры также электрические и электромагнитные поля. Мнение науки на этот счет сегодня единодушно. Франсуа Кай, исследователь из департамента «Человек и работа» крайне официального Национального института исследований и безопасности (INRS), считает, что проработать за компьютером в течение месяца — это то же самое, что провести на солнце всего минуту. Во всяком случае, никаких смертоносных волн не существует.

Это вовсе не означает, что глаза никакому влиянию не подвергаются. Все специалисты рекомендуют проявлять бдительность. Поскольку если из-за компьютера не может возникнуть болезнь, тем не менее известные страдания могут иметь место. Работа перед экраном заставляет глаза проделывать гимнастические упражнения, которые их утомляют. Прежде всего меняется фокусировка.

Мы смотрим на компьютер, затем на лист бумаги перед собой, потом на таблицу на стене. Поэтому нужно устраивать для глаз переменки, то есть смотреть в бесконечность. Норму установить невозможно: все зависит от состояния зрительной системы каждого индивидуума. В среднем этим следует заниматься десять минут каждые два часа, но Интернет-зависимые люди совсем забывают об этом [22, с. 76].

Второй императив заключается в том, чтобы постараться не быть ослепленным. Из наиболее часто совершаемых ошибок худшая заключается в том, что источник света располагается позади или перед экраном. В первом случае наблюдается слишком сильный световой контраст между экраном и освещением, которое исходит в его направлении; во втором отражение затрудняет чтение. Отсюда правило — освещать комнату перпендикулярно экрану. Таким образом, окно должно находиться справа или слева, но ни в коем случае не на оси, сформированной компьютером и пользователем. Для Мишеля Дюпери, врача, специалиста по эргономике и инициатора исследования освещения в профессиональной среде, важно также работать с «позитивным контрастом». То есть любой ценой избегать светлых букв на темном фоне, поскольку зрачок в этом случае расширяется и становится уязвимым. И, наконец, слишком мелкий шрифт нежелателен, поскольку он также требует зрительного усилия. Самые осторожные врачи рекомендуют также, в случае с видеоиграми, минимального удаления от экрана, кратного пяти его диагоналям.

Плоские экраны кабинетных компьютеров предлагают максимальный комфорт. Ноутбук утомляет гораздо сильнее. Но появление проблем может стать признаком расстройства зрения, которое до этого оставалось незамеченным.

В 1992—1993 годах также очень много говорили об эпилептических припадках, спровоцированных видеоиграми. Медиа подливали масла в огонь, рассказывая — часто не вполне объективно — о реальных и впечатляющих случаях. Бюллетень Ассоциации медиков поставил точку в этом вопросе и показал, что подобные припадки могут происходить только у «фоточувствительных» эпилептиков, то есть у тех, что обладают повышенной чувствительностью к свету. А таковых среди них всего 5% (потенциально во Франции могут быть затронуты от 2000 до 4000 человек). Комиссия по безопасности издала требование, обязывающее главным образом производителей видеоигр предупреждать в инструкции о существующем риске эпилептического припадка во время использования их продукции всяким лицом с уже установленной фоточувствительностью.

В действительности, как обычно, опасность вовсе не там, где, кажется. Если глаза вне (настоящей) опасности — достаточно нескольких перерывов, чтобы избавить их от нее, — а то мускулы и в чуть меньшей степени сухожилия могут пострадать от новой деятельности. Недавно выявленная угроза может подстерегать фанатов компьютера и игровой приставки — это так называемые МСП (мускульно-скелетные проблемы). В настоящее время они не затрагивают детей, даже легендарных геймеров: тех, которые, например в Японии, способны выстрелить шестнадцать раз в секунду, то есть нажать на кнопку джойстика большим пальцем шестнадцать раз за одну секунду [2, с. 148].

Производственная медицина во Франции зафиксировала 13 385 случаев проявления этого нового недуга в 2006 году, и эта цифра отражает лишь незначительную часть реальности. Объясняет Мишель Аптель, заведующий лабораторией МСП Национального института исследований и безопасности (INRS): «Сегодня невозможно установить, какое количество людей поражены МСП, поскольку не все обращаются к врачам по месту работы. Но самые беглые оценки определяют цифру от 50 000 до 100 000 человек». И что гораздо хуже, количество зарегистрированных случаев ежегодно увеличивается в среднем на 20%. В 1989 году было установлено лишь 970 случаев. Нужно ли считать это болезнью будущего, недугом XXI века, как это было в прошлом столетии с депрессией и болями в спине? Единственное, в чем сегодня можно быть уверенным, так это в том, что МСП во Франции являются первой причиной профессиональных заболеваний которые компенсируются правительством. Хотя пятнадцать лет назад их попросту не существовало!

Впрочем, за их появление ответственен не только компьютер. Причиной возникновения мускульно-скелетных проблем являются два типа факторов: производимые движения и психологическое и социальное окружение, в котором действует человек. «Многочисленные научные исследования позволили нам установить, что стресс и плохое самочувствие благоприятствуют появлению МСП» , — объясняет Мишель Аптель. Что касается этих самых обвиняемых в порождении проблем движений, то здесь идет речь об их повторении. Такие профессии, как рубка мяса, в этом смысле гораздо более опасны, чем работа за ПК. «Но заболевание, которое затрагивает всего 3—4% работников сектора, где трудятся миллионы людей, может нанести значительный ущерб» , — замечает Мишель Аптель.

Первая из патологий этого типа — которая, согласно Мишелю Аптелю, представляет около половины всех случаев, вызванных работой за компьютером, — это синдром запястного канала. Дело касается положения кисти руки, которая при манипуляциях с мышью подвергает медиальный нерв запястья слишком сильному давлению. Распознаваемый по онемению и покалыванию в руке, которые постепенно становятся очень болезненными (настолько, что работа на клавиатуре становится невозможной), синдром запястного канала объясняется повторяющимися движениями кисти руки, в особенности работой на клавиатуре и нажатиями указательного пальца на левую кнопку мыши. Один из «домашних» методов, которые позволяют установить возможный синдром запястного канала, называется «симптомом Тинеля»: это легкое постукивание по медиальному нерву на уровне запястья. Если оно вызывает покалывание в одном или нескольких пальцах, — вы в опасности. На этой стадии болезнь может потребовать хирургического вмешательства. Также частыми случаями МСП являются проблемы с плечом — четверть всех случаев — и воспаление сухожилий, особенно в локтевых суставах.

Предупреждение МСП — это очень деликатный вопрос, поскольку здесь не следует пренебрегать социально-психическим фактором. Прежде всего необходимо, чтобы индивидуум чувствовал себя спокойно в своем окружении. Во всех случаях специалисты также рекомендуют делать паузы, двигаться, выбирать удобное кресло, стараться держать спину прямо, не слишком сильно сжимать мышку и как можно легче бить по клавишам. Для Даниэля Лазеннека, эрготерапевта, который трудится над разработкой письменных столов, максимально приспособленных к морфологии человека, «нет ничего хуже, чем неподвижность. Во времена печатных машинок приходилось вставать, чтобы найти документы в шкафу. Сегодня все делается не сходя с места. Это катастрофа для человеческого тела.

Худшая из компьютерных болезней — стресс.

Но главная болезнь информационной эры может оказаться менее очевидной: это стресс, который все сильнее свирепствует в профессиональной среде. Конечно, у стресса множество других причин: перенапряжение, требование результативности, страх перед завтрашним днем, когда увольнения стали обычным делом. Но компьютер также порождает стресс, поскольку он обязывает приобретать новые навыки, что чаще всего происходит под давлением. И еще потому, что каждый сегодня задыхается под лавиной данных. Электронная почта, которая должна была облегчить нам жизнь, также отравляет ее: в среднем во Франции пользователи получают двадцать одно послание в день.

Работа на компьютере не проходит без последствий для здоровья Интернет-зависимых людей.

Глава II. Экспериментальное исследование Интернет-зависимости

2.1 Цель, задачи, метод исследования интернет зависимость игрок покупатель Многие психологи задаются вопросом, как измерить зависимость, если речь идет о чатах, об играх он-лайн или видеоиграх. Количество затраченных на это часов, безусловно, является хорошим индикатором, но его недостаточно, к тому же он не безупречен: можно проводить по десять часов в день в компании с машиной, не будучи одержимым, и, наоборот, жить в болезненной зависимости от нее, посвящая экрану «лишь» свои вечера. 15% интенсивных серферов, опрошенных Жаки Готье, тем не менее проводили в Сети более сорока часов в неделю. Конечно, большинство из них сохранило нормальную социальную жизнь. Но на какое время? «Это молчаливая, невидимая зависимость, которая не сразу превращает в маргинала» , — объясняет Дан Велеа. Зараженные долгое время не выказывают никаких симптомов: сигналы бедствия остаются незамеченными в их окружении. Тем не менее страдание уже присутствует и социально-профессиональный ущерб в конце концов проявляется. «Большинство из сетевых игроков, с которыми я сталкивался, были студентами, и три четверти из них бросили учебу» , — вздыхает один из излеченных. Его свидетельство не имеет научной ценности, но оно звучит тревожно. Дан Велеа описывает случай двадцатидвухлетнего юноши, жившего с родителями, которые допустили, что он постепенно на их глазах стал «настоящим овощем»: «Они предпочитают знать, что он сидит у себя в комнате наедине с приставкой, а не скачет по рейв-вечеринкам, — вздыхает Дан Велеа. — Они покупают ему все игры, какие он хочет. Я спросил у них, отдают ли они себе отчет в том, что способствуют определенной форме наркозависимости, точно так же, как если бы они покупали ему пакетики с гашишем или бутылки со спиртным». Он заключает: «Опасность этой болезни состоит в том, что социально она воспринимается положительно. Она не постыдна в отличие от алкоголизма. И она кажется менее серьезной, чем другие психические проблемы; родители ребенка шизофреника, который злоупотребляет видеоиграми, всегда предпочтут поверить, что он просто обожает компьютер» .

Американский психолог Иван Гольберг несколько лет назад создал сайт, на котором в свободной форме адаптировал к Интернету критерии традиционной «зависимости»; таким образом он диагностировал «расстройство здоровья, вызванное интернет-зависимостью». В тот момент ему казалось, что речь идет о пародии. Но его буквально утопили в мольбах о помощи, и с тех пор многие терапевты последовали за ним. Кимберли Янг, доктор и автор Caught in the Net («Попавшие в Паутину), таким образом открыла сайт, где предлагает методику исследования Интернет-зависимости. (Приложение 2)

Проверить зависимость от Интернета можно с помощью маленького теста, разработанного авторами совместно с Пьером Ажедом, журналистом, специализирующимся на мультимедиа (приложение 1), под впечатлением теста, предложенного Кимберли Янгом.

Тест предназначен только для тех, кому больше 18 лет. Дети никогда не бывают по-настоящему зависимыми: с редчайшими исключениями они снижают количество времени, отведенное играм, после пика в 14—16 лет.

В целом верно лишь одно правило: страсть заканчивается там, где начинается страдание. Пока чрезмерность не становится потребностью, киберзависимости нет, просто неумеренное времяпрепровождение. «Если вы подключены десять часов в день — например, по работе — и все идет нормально, продолжайте!» — успокаивает Мишель Лежуайе. Валери Симон отличает «зависимых» от простых любителей, проводя параллель с курильщиками: «Те, кто способен вынести восемь часов в самолете без сигареты, не являются по-настоящему подсевшими: последние не способны лететь самолетом, не попытавшись выкурить сигарету в туалете, отлично зная, что они спровоцируют включение детектора дыма» .

Кимберли Янг также заявляет о готовности лечить он-лайн. Дальше ехать некуда. «То же самое, что лечить алкоголиков в баре» , — иронизирует Мишель Лежуайе, который не скрывает своего предпочтения традиционных личных встреч с больным. В Соединенных Штатах, наряду с он-лайн психиатрами, которых некоторые считают шарлатанами, многие клиники теперь предлагают настоящие курсы дезинтоксикации. Так, знаменитая клиника Меннингер в психиатрической больнице города Тоиека штата Канзас принимала звезд шоу-бизнеса, ставших жертвами этой «наркомании без наркотиков». Во Франции больницы Мармоттан в Париже или Луи-Мурье в Коломбе принимают больных на консультации, но не предлагают курса лечения. Кандидаты на отлучение от груди находят убежище в частных клиниках западных пригородов.

Итак, для нашего исследования были собраны люди обоих полов в возрасте от 18 до 45 лет, разных профессий, с разным уровнем образования, всего 20 человек. Основным условием было то, что у всех испытуемых есть доступ к ресурсам Интернета в домашних условиях, а также на работе, либо в учебном заведении.

Перед началом исследования всем испытуемым были выданы бланки теста, с ними был проведен предварительный инструктаж: «Вы можете предположить, что вы приобрели зависимость от Интернета? Попробуйте проверить это с помощью предложенного вам теста. Честно и не задумываясь долго отвечайте на все вопросы.

2.2 Результаты исследования, обсуждение результатов По результатам исследования проводимого при помощи теста на Интернет-зависимость 15% испытуемых вошли в категорию «Не Интернет-зависимые»; 26,5% испытуемых — в категорию «Средняя степень Интернет-зависимости» и 38,5% (большинство) испытуемых отнесены к категории — «Полная патологическая Интернет-зависимость» .

Такие тревожные результаты заставляют серьезно задуматься над тем, что большая часть молодого, трудоспособного населения имеет Интернет-зависимость и отчасти, живет в виртуальном, а не реальном мире.

Отчасти главная проблема в том, что для русского уха звучание слова «виртуальный» не вяжется с его значением. Виртуальный — это действующий, проявляющий себя как настоящий. Виртуальная реальность в идеале неотличима от реальной. Однако ее путают с мнимой, воображаемой. Говорят даже о виртуальной реальности, порождаемой Интернет. Технологии виртуальной реальности стремятся обмануть чувственное восприятие.

Общаться по переписке интересно, однако все эмоциональные, эстетические и философские аспекты этого занятия, вероятно, отражены задолго до изобретения компьютеров. Через современный Интернет происходят и телефонные, и видеопереговоры. В моде ire с графической поддержкой, когда участники наблюдают дома, комнаты и друг друга в виде «аватаров». Кстати, это вновь напоминает о дилемме знакового и чувственного. Описания помещений, перемещений и прочей видимости передаются между компьютерами как команды, а картинки генерируются на месте.

Вообще, некоторая оторопь от виртуальных очков понятна, но не простительна даже гуманитариям. Реальные очкарики могут рассказать немало интересного о том, как они выживают в этом мире. Мозг приспосабливается за несколько дней даже к оптически перевернутому изображению. Люди со всеми мыслимыми дефектами органов чувств остаются нормальными. Визуальную информацию слепым удается сообщать через кожу спины.

Инженерные достижения в области виртуальной реальности — это технологии ощущений, то есть воздействия на органы чувств, и определения положения тела. Через них не только имитируют сущее, но и хотят получить чувственный опыт жизни в мирах с «иными константами». К сожалению, пока виртуальный мир не очень-то виртуален. В нем нет массы, то есть инерции и гравитации, нет вкусов и запахов, его почти нельзя осязать, и существенную часть этих нехваток в принципе нельзя преодолеть, если ограничиться воздействием на телесные органы чувств.

Возможности воображения очень ограничены. Большинство людей не способно даже понять, как действует швейная машина, зато компьютер может показать ее на ходу, и в каком угодно разрезе.

Воображаемая реальность не виртуальна. Наоборот, чем более правдоподобны, то есть чем более виртуальны ощущения, тем больше нагрузка на восприятие, и тем меньше места воображению. И виртуальная реальность не идеальна. Она не знак, не метафора, а реальность, имитирующая другую реальность. Стереокино, которое нам показывают компьютеры, реально, как и сами компьютеры.

Жить в нескольких мирах попеременно не такая уж диковина. Например, мы обитатели плоскости. Стереоскопичность нашего зрения и слуха — это не объемность: она устроена цилиндрически. Собака от природы не понимает лестницы и тыкается в соответственно расположенную дверь на каждой площадке. У кошек с этим делом лучше. Из людей трехмерный опыт имеют, например, летчики-истребители.

Спрашивается, разрешать ли летчикам водить автомобиль: вдруг им покажется, что можно избежать столкновения, перепрыгнув или поднырнув под препятствие.

Технологии виртуальной реальности пересекаются с другими областями, в особенности с компьютерной графикой и анимацией, применяемой в кинематографии. Виртуальная реальность даже не пытается доказать рукотворность мира. Вдруг это подготовка к внетелесной жизни сознания — как искусственного, так и естественного. Перегрузка души в компьютеры окажется не просто продлением ее жизни, но и подлинным освобождением. Вдруг тогда мы сможем не только играть с основными уравнениями мироздания, но и менять тела как перчатки.

2.3 Выводы и рекомендации по предотвращению Интернет-зависимости В ходе нашего расследования мы встречали родителей, встревоженных тем, что их дети слишком увлечены компьютером, других, которым казалось, что им удалось удержать «проблему» в рамках разумного, и многочисленных терапевтов, которым мы задавали вопросы, и которые каждый день оказывают помощь взрослым и детям. Параллельно нашему изучению последствий воздействия мультимедиа на поведение будущих взрослых мы собрали множество мнений относительно примерного родительского отношения к проблеме и, наоборот, об ошибках, которые следует избегать, если хочется ограничить предполагаемый или уже имеющийся эффект влияния мультимедиа на степень проявления жестокости, социабельность или здоровье детей. Здесь мы предлагаем лишь советы, которые единодушно (или почти единодушно) поддерживают серьезные специалисты.

В течение дня у ребенка есть время для любых действий: время принимать пищу, спать, время для чтения и игры в саду, время посидеть за компьютером. Использование ПК или игровой приставки должно быть запрещено в некоторые ключевые моменты: утром перед школой и вечером перед выполнением домашних заданий. Более строгие родители позволяют игры только по средам, среда во французских школах — выходной день. И всегда ограниченное время. Насчет авторитета родителей, столкнувшихся с детьми, которые лучше их играют в видеоигры, разрешается быстро: «Взрослый может сказать: я конфискую у тебя эту игру. Это гораздо эффективнее, чем набрать больше очков! Сегодня время порки прошло, но лишение игры стало первым из наказаний» .

Во время сеансов глаз будет все время следить за часами, расположенными на мониторе или неподалеку от него: специалисты по детскому здоровью рекомендуют, чтобы сеанс длился не больше получаса в день в начальных классах и максимум час в средних. В подростковом возрасте можно дойти до двух часов в день, если они приходятся на время, прежде отведенное для телевизора. Такая дисциплина в целом лучше воспринимается девочками, чем мальчиками. Можно представить себе целую систему мотиваций, адаптированных соответственно возрасту: «Если ты способен остановиться, значит, ты сильнее Супер Марио…»; «Те, кто придумал эту игру, предусмотрели все, чтобы ты не смог остановиться, — попытайся переиграть их планы!» Гарантий эффективности, разумеется, нет, но всегда можно попытаться!