Облик российского предпринимателя конца xix —начала xx века

Изменения в составе и менталитете российских предпринимателей

Во второй половине XIX в. в России появляются законы, регулирующие торгово-промышленную деятельность. В их основе — принцип свободы промысла. Так, статья 21 податного закона 1863 г. фиксировала правило: промысловые свидетельства могли выдаваться лицам всех состояний без различения пола, русским и иностранным подданным. Эти меры привели к количественному росту слоя российских предпринимателей, изменению их качественного состава. В сферу предпринимательства втягиваются все сословия. Происходит рост купечества (в 1836 г. насчитывалось 85 тыс., в 1897 г. — 225,6 тыс. человек), при этом утрачивается его сословная обособленность.

В 60-е гг. XIX в. Россия вернулась к купеческой структуре, установленной Петром I, к существованию двух купеческих гильдий. Наиболее привилегированной группой были купцы первой гильдии — они занимались заграничной и оптовой торговлей, высокодоходными промыслами (банковским делом, страховым и др.). Купцы второй гильдии могли вести розничную торговлю и иметь небольшие предприятия. Согласно полному своду законов Российской империи, купечество первой гильдии составляло «особый класс почетных людей в государстве». За особые заслуги им могли быть присвоены звания «коммерц-советника» или «мануфактур-советника», их дети могли учиться в привилегированных учебных заведениях. Купцы второй гильдии, которых было большинство, таких прав не имели. Принадлежность к гильдиям обязывала купцов платить высокие налоги (промысловый налог, купеческий сбор). При этом в купцы часто записывались по причинам, далеким от торговой деятельности (например, евреи, становясь купцами первой гильдии, приобретали право жить вне черты оседлости). В пореформенное время увеличивалось число «коллективных» купцов первой гильдии — владельцы крупнейших коммерческих банков и торгово-промышленных предприятий оформляли свидетельство первой гильдии не на себя лично, а на предприятия. Купечество пополнялось за счет всех сословий, но в основном торговой деятельностью стремились заниматься представители низов, зарабатывая на этом капитал, затем вкладывая его в промышленность или финансовое дело. В среде купечества существовало стремление перейти в более престижные сословия — дворянство, чиновничество, офицерство, интеллигенцию. Самодержавие поддерживало предпринимателей, давало возможность «одворяниться», получить орден, стать почетными гражданами вместе с членами семей. Иногда желание приобрести дворянский статус встречало осуждение и противодействие со стороны тех предпринимателей, кто пытался сохранить сословно-купеческие ценности. Например, нашумевшим стало дело «об уходе в дворянство» фамилии Прохоровых, владельцев старейших текстильных предприятий России, представителей «именитого московского купечества». В составе купечества увеличивалась доля крестьянства, особенно растет число предпринимателей-крестьян во второй гильдии Москвы, Петербурга. Разбогатевшие на торговле крестьяне становились горнопромышленниками, владельцами металлургических предприятий и т. д. Были случаи и дворянского «окупечивания» (братья Шиповы, занимавшиеся разносторонней торгово-промышленной деятельностью, стали формально купцами первой гильдии).

В целом купечество составляло влиятельную группу российского предпринимательства, их организации (купеческие общества и др.) играли активную роль в предпринимательском движении России.

Крупной группой предпринимателей были промышленники: заводчики, фабриканты, собственники малых предприятий. Число промышленных предприятий различных масштабов составляло около 400 тыс.

Бурное экономическое развитие России конца XIX — начала XX в. вызвало количественный рост дворян-предпринимателей. Примерно 40% землевладельцев занималось предпринимательской деятельностью (около 50 тыс. человек). В начале XIX в. около 1,9 тыс. дворян европейской России (без Польши и Финляндии) владели 2092 фабриками и заводами. Князья Демидовы-Сан-Донато, графы Строгановы, Шуваловы и другие имели десятки металлообрабатывающих предприятий, приносивших большие доходы. Миллионеры П. Т. фон Дервиз, К. Ф. фон Мекк, К. Ф. Унгерн-Штенберг нажили состояния на железнодорожных концессиях; князья В. И. Васильчиков, Л. Л. Голицын, И. В. Тенишев — на финансовых операциях при учреждении ряда заводов. В сахарной промышленности наряду с новой знатью процветали представители потомственной — князья Барятинские, Долгорукие, Юсуповы, графы Орловы, Потоцкие и другие. Богатейшими железнодорожниками и углепромышленными «королями» стали выходцы из поместного дворянства Иловайские, Карповы и другие. Из чиновничества вышли А. И. Путилов, А. И. Вышнеградский и другие воротилы финансового и промышленного мира.

Значительным было количество предпринимателей-финансистов и биржевиков — несколько десятков тысяч. Это связано со стремительным ростом на рубеже веков банковского капитала, страхового дела, товарных и фондовых бирж и других финансовых коммерческих заведений.

Самыми массовыми группами предпринимателей были в это время зажиточные крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы. Крестьян, постоянно использовавших наемный труд и сельскохозяйственную технику, было около 2 млн — это так называемые кулаки (из 15 млн крестьянских семей 10 млн. относились к категории бедняков, 3 млн — середняков). Таким образом, общее количество предпринимателей в начале XX в. составляло около 5 млн человек, с семьями — в тричетыре раза больше. При этом резко снижается удельный вес сословного купечества в составе российской буржуазии.

Ядро крупной промышленной буржуазии сложилось в основном из представителей крестьянства. Многие известные предпринимательские династии имели крестьянские корни. Так, основатель клана Морозовых — Савва Васильевич (1770—1860) — из крепостного крестьянина стал одним из ведущих текстильных фабрикантов России. Начав с выделки шелковых лент, он вскоре стал специализироваться на производстве сукна, а затем и хлопчатобумажных тканей. Сначала он занимался окраской тканей, которые по его заказу производили в деревнях Московской и окрестных губерний. У Морозовых работало более 20 тыс. сельских ткачей, которые снабжались пряжей собственного производства. Со временем семейное предприятие Саввы Морозова разрослось до семи крупных текстильных фабрик. Династия Морозовых разветвилась на четыре линии. Они владели фабриками с 10 тыс. рабочих. Им удалось сохранить свое ведущее положение в хлопчатобумажной отрасли вплоть до событий октября 1917 г. Крестьянское происхождение имели известные предприниматели Коноваловы, Рябушинские, Прохоровы и другие.

Социальный состав предпринимательской среды был весьма разнороден. Так, к концу 60-х гг. XIX в. среди владельцев текстильных предприятий в Петербурге было 35 купцов, 2 дворянина, 69 мещан и 35 крестьян. Металлообрабатывающими предприятиями владели 45 купцов, 18 дворян, 257 мещан и 192 крестьянина.

В России было также значительное число предпринимателей-иностранцев, выходцев из Западной Европы. Часто они срастались с русской средой, принимали российское подданство, а иногда и православную веру (например, А. Л. Штиглиц). Широко известен был немец Кноп. Сын бременского купца, он приехал в Россию как представитель английской фирмы, которая снабжала русскую мануфактурную промышленность хлопчатобумажной пряжей. Завязав хорошие отношения с московскими текстильными фабрикантами, он через английскую фирму смог снабжать их кредитами, текстильными машинами и специалистами. До своей смерти в 1894 г. Кноп оснастил 2/3 всех хлопчатобумажных предприятий России, всего около 120 фабрик. Это помогло России преодолеть зависимость от ввоза готовой пряжи. Кноп был также советником по техническим и торговым вопросам, а также крупным акционером в большинстве российских фирм. Его собственная текстильная фабрика, основанная в 1857 г. в Кренгольме под Нарвой, была одной из крупнейших в мире. Его деловые способности вошли в русскую поговорку: «нет церкви без попа, нет постели без клопа, нет фабрики без Кнопа». Одним из богатейших людей России был уже упоминавшийся А. Л. Штиглиц Его называли «российским Ротшильдом». В 1860 г. он стал руководителем основанного в России Государственного Банка, расставшись со своими частными предприятиями. В 1866 г., покинув пост управляющего банком, он жил как рантье в Петербурге и после своей смерти в 1884 г. оставил состояние более 100 млн рублей.

Успешной была предпринимательская деятельность немцев Максимилиана фон Вогау, Иоганна Вильгельма Юнкера и многих других иностранцев.

Постреформенное предпринимательство способствовало баснословному обогащению буржуазии. Так, «Товарищество нефтяных производителей братьев Нобель» возникло с акционерным капиталом в 3 млн рублей, а уже в 1884 г. основной капитал предприятия составлял 26,7 млн рублей. Предпринимательская деятельность в этот период приобретает массовый характер, однако крупных предпринимателей было не так уж много. В начале XX в. верхушка буржуазии, имевшая большие капиталы, составляла около 30 тыс., а с членами семей — около 200 тыс. человек. Это была элита российских деловых кругов, определявшая ритм и содержание их жизни, основные тенденции развития. Каков же был ее облик, особенности менталитета, в чем отличие от предшественников? Отвечая на эти вопросы, следует избегать крайности в оценке как положительных, так и отрицательных черт российской буржуазии. Неоспорим тот факт, что деловые люди России внесли огромный вклад в создание отечественной промышленности и торговли, в развитие новых отраслей экономики. Русским предпринимателям был свойственен размах, масштабность осуществляемых проектов, изворотливость и находчивость. Эти качества ярко проявились в деятельности Рябушинских, Морозовых, Кокорева, Путилова и других.

Но в общественном сознании долгое время господствовало представление о купеческой среде как о «темном царстве», талантливо изображенном в ранних пьесах А. Н. Островского. «Темное царство» (по выражению Н. А. Добролюбова) стало символом бескультурья и бездуховности купечества, и примеров этому было множество.

Русской буржуазии, особенно на ранних этапах ее формирования, были свойственны безудержная страсть к наживе и обогащению, жадность, жесточайшая эксплуатация рабочих, склонность к спекуляции и обману, показное мотовство (даже патриотическая акция — встреча героев-севастопольцев, устроенная в 1856 г. В. Кокоревым, И. Мамон;

юз товым, К. Солдатенковым, вылилась в помпезные гуляния с чисто купеческими излишествами).

Но эти негативные черты в облике российских предпринимателей следует рассматривать исторически — основы деловой этики и культуры предпринимательства складываются позднее.

Типичному представителю складывающейся к концу XIX в. буржуазии — «капиталистическому купцу» — были свойственны патриотизм («национализм»), гуманизм, заинтересованность в повышении социального статуса, неприязнь и даже враждебность к западным либеральным идеям (многие разделяли идеи славянофильства), лояльность и достаточно сильная преданность самодержавной монархии.

Большое влияние на складывающийся ментальный тип предпринимателя оказывал религиозный фактор. Известно, что многие российские деловые люди вышли из старообрядческой среды (Рябушинский, Гучковы, Морозовы и другие). Старообрядческие общины и религиозные секты (распространенное в Сибири скопчество) в целом служили в России XIX в. в качестве своеобразного «свободного канала» для капиталистического развития, подобно протестантизму на Западе. В России с ее сохранившимися среди огромной массы населения традициями общинной жизни не был популярен культ деловой расчетливости и предприимчивости, характерный для стран Запада. Поэтому уход части купечества в протестантские по содержанию верования объясняется попытками найти идеологическое обоснование процессом накопления капиталов, обогащения, обоснования своей роли в обществе.

По православным канонам бедность считалась праведной («блаженны нищие», «бедность не порок»), а общество привыкло рассматривать любое предпринимательство как вид мошенничества. Российское старообрядчество освящало богатство, приобретенное честным путем, побуждало к неустанному труду для обеспечения достойной жизни. При этом строго осуждалось бесчестие, нарушение моральных норм, жизненные излишества. Это сдерживало приобретение богатства обманным путем. В старообрядческой среде капитал часто рассматривался как собственность общины, а не одного владельца (отсюда — возможности взаимного кредита), а предпринимательская деятельность — не как источник наживы, а как миссия, возложенная богом, за которую надо будет перед ним и отвечать. Ревностное отношение к вере в купеческой среде способствовало упрочению деловой репутации бизнесмена, одного его слова достаточно было для заключения контракта (в дальнейшем стали практиковаться письменные сделки).

Если в дореформенное время купечество стремилось преодолеть свое низкое положение и перейти в дворянство («чинобесие»), то в конце XIX в. для него характерна тяга к образованию, к кругу интеллигенции. Именно в этом направлении исследователи видят культурную эволюцию предпринимательства. Этот процесс происходил благодаря самообразованию старшего поколения предпринимателей и самому лучшему по тем временам образованию и воспитанию молодого поколения. Многие купеческие потомки уходили в науку, искусство, дипломатию и другие сферы деятельности. Например, семейство чаеторговцев Боткиных дало русской культуре публициста В. Боткина, крупного врача-клинициста С. П. Боткина и историка искусства и мецената М. П. Боткина.

Важен вопрос и о роли семейных традиций в жизненном укладе предпринимателей. Все их устои, в том числе и получение образования, были направлены на сохранение и упрочение семейных капиталов.

Для наиболее прогрессивной части предпринимателей было характерно активное сотрудничество с наукой, опора на высококвалифицированные инженерные кадры, забота о профессиональном образовании. В 1910—1911 гг. в России существовало 394 низших и средних коммерческих учебных заведения, в вузах действовали коммерческие отделения. По инициативе московских торгово-промышленных кругов и либеральной профессуры был открыт коммерческий институт — ныне Российская экономическая академия.

Тяга к образованию сочеталась с активным участием в общественной жизни. Вышедшее на арену в конце XIX в. молодое купечество — образованное и опытное — заняло свое достойное место в обществе. Речь идет, прежде всего, о московском регионе, где уже перед Первой мировой войной сложилась обладавшая классовым сознанием промышленная буржуазия, претендовавшая на представительство общенациональных интересов.

На рубеже веков образ жизни купеческой элиты мало чем отличался от дворянского, а их культурные запросы соответствовали запросам представителей интеллектуальной среды. Купцы становились страстными библиофилами, знаменитыми коллекционерами книжных редкостей. Выдающимися были коллекции А. И. Хлудова, Ф. Ф. Мазурина, Павла В. Щапова, содержащие редкие рукописи и издания XIV—XIX вв.

Многие московские купцы становились завзятыми театралами, а в конце XIX в. увлечение театром стало всеобщим. Наиболее известными были кружки Мамонтова, Алексеева (Станиславского) (из него вырос «Художественный театр»), Перлова.

Менялся не только духовный облик купечества, но и внешний вид, стиль одежды, манеры общения. На рубеже XIX—XX вв. в Москве и других городах встречались совершенно патриархальные по внешнему виду купцы, но в целом к этому времени предпринимательский слой уже усвоил современные культурные навыки.

Таким образом, предприниматели начала XX в. — это уже не малообразованные хозяйственные мужики предшествующих времен, а образованные люди с широким кругозором, интересующиеся наукой и искусством. Многие из них имели свои представительства за рубежом, активно действовали в сфере международного бизнеса.

По мере перехода к индустриальному обществу российское предпринимательство начинает освобождаться от традиционного сословного менталитета. Формируются черты, свойственные западному буржуазному классу («общемировой стандарт»): бережливость, рациональность, прилежание, солидность, экономическое поведение в соответствии с требованиями своего положения, статуса и времени, тяга к риску и др. При этом сохраняется влияние традиционных православных ценностей, культуры народов России.

Меняется и общественное мнение по отношению к предпринимателям. Они перестают считаться людьми второго сорта. В общественном сознании богатые материально и духовно, умные и честные предприниматели постепенно приобретают глубокое уважение.