Интуитивизм, органицизм и синергетика в учении Н. О. Лосского

Интуитивизм, органицизм и синергетика в учении Н.О. Лосского

О. Д. Маслобоева

В судьбе русского космизма есть персоналии, воплотившие со всей очевидностью его генетический исток, т. е. качественный переход от полноценно отрефлексированного российского органицизма к интеллектуально-духовному овладению ролью человека во Вселенной. Николай Онуфриевич Лосский — один из немногих в этой плеяде. Несмотря на то, что в роду Лосских преобладала польская кровь, семья Николая Онуфриевича осознавала себя русской. Будущий выдающийся философ глубоко впитал в себя дух российской культуры, о чем со всей очевидностью свидетельствуют работы заключительного этапа творчества мыслителя: «История русской философии», «Достоевский и его христианское миропонимание», «Характер русского народа».

Сущностная черта нашей отечественной ментальности заключается в органической целостности содержания духовной культуры, формирующейся как единство противоположных направлений: нестяжателей и иосифлян, никонианцев и старообрядцев в период русского средневековья, «модернистов» и «традиционалистов» в период Ренессанса, славянофильства и западничества на этапе зрелости русской философии. Философия, по определению Н. О. Лосского, «есть наука о мире как целом» [5, c. 19]. Внутреннее содержательное единство восприятия мира оформилось в соборности, софийности и гражданственности нашей культуры, что означает поиск живой, а не абстрактно-теоретической истины, блага, красоты, справедливости. Теоретическую рефлексию поиска живой истины Н. О. Лосский обосновал в рамках философии интуитивизма.

Скрупулезно и последовательно прорабатывая труды своих предшественников и современников, Николай Онуфриевич выявляет основную историческую тенденцию взаимодействия человека с окружающим миром: истинное восприятие объекта, т. е. того, на что направлена деятельность субъекта, как теоретико-познавательная, так и практическая, следует искать «не посредине процесса эволюции знания, а в первоначальном, т. е. наивно-реалистическом миросозерцании и в будущем совершенном миросозерцании. Все остальные ступени эволюции искажают „естественное понятие о мире“» [9, c. 176]. Отсюда вытекает главная проблема современной философии, которую призван разрешить интуитивизм — вскрыть и устранить «ложную предпосылку разобщенности между познающим субъектом и познаваемым объектом, лежащую в основе индивидуалистического эмпиризма, докантовского рационализма и кантовского критицизма» [9, c. 326].

Лосский считал, что предыдущая философия свыше 2000 лет находилась в тисках солипсизма по причине дуализма субъекта и объекта, преодоление которого завораживало мыслителя как загадка познания мира человеком, обладающим свободой воли. Подобно И. Ньютону, Лосский Н. О. оставил воспоминания о том, как родился исходный принцип его учения:

«Сотни раз, прогуливаясь по улицам Санкт-Петербурга, он останавливался и, словно прозревая, глазами ребенка удивленно вглядывался в окружающий его мир. И только однажды, когда увидел он перед собой покрытые дымкой городские дома, разгадка пришла сама собой почти мгновенно: Все имманентно всему. Все присуще всему. Все взаимосвязанно…».

Много позже, в работе «История русской философии» Лосский будет особо подчеркивать реализм и интуитивизм русских философов, связывая это с такими чертами русского характера, как повышенная религиозность и целеустремленность к поиску абсолютного добра. Для самого Н. О. Лосского интуиция стала идеей, определяющей его творчество и нейтрализующей мертвящее влияние разного рода догматов.

Николай Онуфриевич критикует сложившиеся в классической философии концепции теории познания, отражающие основные гносеологические позиции, т. е. сенсуализм, рационализм и агностицизм: «индивидуалистический эмпиризм преувеличил значение ощущений, докантовский рационализм — значение разума, кантовский критицизм — значение структуры всей познавательной способности вообще (чувственности, рассудка и разума)» [9, c. 326]. Эти направления односторонни. Интуитивизм, по мысли Лосского, призван снять эти крайности в понимании процесса познания, возродив указанные направления, каждое из которых имеет свои сильные и слабые стороны, посредством синергетического единства. Почему интуитивизм обладает такой способностью?

Потому что это учение исследует процесс познания как живой и целостный во всей его полноте, раскрывая единство противоположностей в структуре данного процесса, а именно «противоположностей знания и бытия, рационального и иррационального, априорного и апостериорного, общего и частного, аналитического и синтетического», субъекта и объекта [9, c. 326−327].

Познание, в трактовке Лосского, — это процесс пребывания субъекта в потоке жизни, выражающийся в его способности выделить в этом, на первый взгляд, хаотичном движении наиболее значимые элементы и сравнивать их в их генезисе и изменчивости. В результате познание — это понимание субъекта и его сопереживание в опыте бытия объекта. Единство познания и бытия как противоположностей в том и заключается, что это целостный поток жизни в единении субъекта и объекта.

Концепция интуитивизма разделялась рядом русских мыслителей, обосновывавших необходимость восстановления «равноправного единства» субъекта и объекта, «нисколько не нарушая прав бытия», но, напротив, обусловливая его целостность. Так, Н. А. Бердяев считал, что философия не объясняет, каким образом разум может проникнуть в действительность как во что-то чуждое и инородное, постигнуть ее и ассимилировать в себе: «Это — чудо из чудес, величайшая тайна, над которой билась философская мысль с древнейших времен» [1, c. 295]. Бердяев раскрывал эту тайну таким образом, что субъект (разум) и объект (действительность, «что-то чуждое и инородное») являются сторонами чего-то единого, существующего до разделения на субъект и объект. В концепции Бердяева это изначальное единство есть некая первоначальная духовная стихия, которую он воспринимает как мистику. Лосский в своем учении обосновывает предсознательную «гносеологическую координацию» субъекта и объекта, которые являются самостоятельными, но в то же время органично спаянными «отвлеченным единосущием», позволяющим субъекту наблюдать внутренний и внешний мир таким, какой он есть, поскольку «в составе среды есть все те элементы, которые находятся в составе я» [9, c. 182].

Можно сказать, что, по мысли органицистов и космистов, субъект и объект — это сообщающиеся сосуды мироздания, что по-своему выражается в современной концепции информационного поля Вселенной. П. А. Флоренский раскрывает связь субъекта и объекта как «транссубъективную реальность бытия»:

«.бытие непосредственно открывается знанию. Восприятия не субъективны, а субъектны, т. е. принадлежат субъекту, хотя и лежат вне его. Иначе говоря, в знании сказывается подлинная расширенность субъекта и подлинное соединение его энергии… с энергией познаваемой реальности» [13, c. 143−144].

Неслучайно истина, по Бердяеву, это не совпадение отражения с отражаемым, а состояние субъекта, где для него нет ничего чуждого, «внеположенного». То, что мы считаем внешним бытием (объектом познания или иного воздействия), у Бердяева совсем не внешнее: оно есть реальность недолжного существования самой подлинной реальности субъекта в его свободе. Лосский свой исходный принцип: «Все имманентно всему!» — развивает в том смысле, что окружающая реальность беспрепятственным потоком вливается в наше сознание и подсознание. Человек не отгорожен от мира вещей китайской стеной, и ему не надо строить догадки об их истинной природе по едва доносящимся шорохам. Созерцание внешнего мира не менее реально по своему содержанию, нежели наши внутренние субъективные переживания, несмотря на то, что первое осуществляется во взаимодействии между нами и объектами, а вторые реализуются исключительно внутри нас. Любовное переживание, даже при отсутствии внешних отношений с объектом обожания, возможно, не менее реально, чем лунный свет за окном, обостряющий поэтическое состояние души.

Лосский стремится преодолеть односторонность не только «старых направлений», но и новомодных для рубежа XIX—XX вв. марксизма и позитивизма. Критикуя марксистскую теорию отражения, изложенную В. И. Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм», он пишет:

«Если знание о внешнем мире есть продукт причинного воздействия извне на субъекта. то субъект наблюдает только свои индивидуальнопсихические состояния» [6, c. 20].

Восковая фигура Людовика Х^ никогда не заменит самого Людовика Х^, поэтому, утверждает Лосский, теории истины как копирования предмета ложны: «Даже самый факт существования внешнего мира не может быть доказан с полной достоверностью» [6, c.16]. Позитивизм (и вырастающий из него неопозитивизм) был адекватно воспринят русскими мыслителями: в то время как европейская культура приветствовала это новое слово в области философии науки. Н. Лосский вслед за Н. Страховым и другими органицистами XIX в. отмечал «ахиллесову пяту» этого течения, изгоняющего смысл из содержания знания. Интуитивизм же зрит в корень процесса познания, восстанавливая «право метафизики на существование» [10, c. 339]: разумными являются «все те деятельности и вообще все те стороны бытия, в которых мы усматриваем высший смысл. Но смысл и значение возможны лишь там, где есть цели. Соответственно этому словом разум следует обозначать способность ставить и осуществлять … высшие, т. е. мировые, цели» [9, c. 333]. Таким образом, интуитивизм раскрывает процесс познания как связь человека с вечностью-бесконечностью, поскольку индивидуум способен ставить мировые цели и интуитивно усматривать «содержание не только своей, но всякой другой жизни в мире» только при условии существования в основе мира «сверхиндивидуального мирового разума, координирующего друг другу все стороны мировой жизни» [9, c. 333]. Фактически Лосский на качественно новом уровне раскрывает принцип совпадения противоположностей в бесконечности, разработанный Н. Кузанским в эпоху Ренессанса.

Позитивизм возникает в связи с проблемами в развитии научного познания, которые обусловлены последствиями промышленного переворота рубежа XVIII—XIX вв. Одна из таких проблем, которая может претендовать на роль стержневой, поскольку напрямую связана с внутренним единством науки, заключается в различии предмета, метода и уровня развития естествознания и социогуманитарных наук. Неокантианцы баденской школы — В. Виндельбанд и Г. Риккерт — абсолютно противопоставили эти отрасли научного познания: естествознание — это «номотетические» науки, объясняющие мир через раскрытие его закономерностей, и социогуманитарное познание — «идеографические» науки, способные только описывать индивидуальность социальных событий. Основоположник позитивизма О. Конт в своей классификации наук пытается преодолеть пропасть между ними, уподобляя социологию естествознанию посредством определения ее как социальной физики. Интуитивизм Лосского обосновывает единство науки как равноценность ее основных отраслей:

«.так как процесс мышления и процесс наглядного представления признаются. однородными, то по существу исчезает всякая противоположность между описанием и объяснением, а следовательно, и между так называемыми описательными и объяснительными науками: всякое объяснение есть не что иное, как описание, дающее в дифференцированной форме цепь оснований и следствий» [9, c. 332].

Одно из актуальных противоречий современной культуры, связанное с глобализацией человеческой деятельности и требующее своего разрешения, это необходимость устранения противоположности рационального и иррационального, «так как все оказывается рациональным с одной стороны и иррациональным с другой стороны» [9, c. 332]. Действительно, история культуры свидетельствует об этом: так, например, вершина религиозной эпохи Средневековья — это формально-логические доказательства бытия Бога, разработанные Ф. Аквинским; в свою очередь, классическая (механистическая) научная картина мира завершается И. Ньютоном знаменитым тезисом о «часовщике этого мира — Боге».

Подводя итог обоснованию интуитивизма, раскрывающего непосредственную связь противоположностей, Лосский делает вывод, что «наш интуитивизм (мистический эмпиризм) особенно подчеркивает органическое, живое единство мира, а потому на почве нашей теории знания должна вырасти онтология» [9, c. 332], которую мыслитель представляет в работе «Мир как органическое целое», опубликованной в 1915 г., десятилетие спустя после публикации «Обоснования интуитивизма».

Онтология как самый фундаментальный раздел философской теории несет прежде всего мировоззренческую нагрузку, что обусловлено генетической потребностью философии, заключающейся в поиске смысла жизни. Поэтому приступая к онтологии, Лосский прежде всего раскрывает принципиальное отличие «органического миропонимания» от механистического. Главное отличие этих двух типов мировоззрения он выводит из трактовки целого: лосский реализм интуитивизм русский

«Встретившись с сложным целым, которое можно разделить или в котором можно различить части А, В, С, Д, сторонник неорганического миропонимания стремится понять его как составленное из элементов А, В, С, Д, считая их способными существовать самостоятельно, совершенно независимо и друг от друга, и от целого, в котором они найдены. Самостоятельность их, по его мнению, настолько велика, что, если бы В, С и Д совершенно исчезли из состава мира, А по-прежнему осталась бы существовать. Самое резкое выражение такого миропонимания заключается в примитивнейших формах атомистического материализма» [10, c. 340].

И далее Лосский обосновывает, что «нельзя объяснить мир как результат прикладывания, А к В, к С и т. д.; множественность не образует целого, а наоборот, порождается из единого целого» [10, c. 341]. Для органического мировоззрения элементы производны относительно целостности системы.

Лосский, подчеркивая, что принципы органического мировоззрения необходимы не только для философа, но и для ученого, формулирует антиредукционистскую установку органического миропонимания:

«В этом ряду каждая новая ступень есть более сложное целое, инородное и высшее в сравнении с предыдущей ступенью: оно способно порождать низшую ступень (например, на линии можно получить бесчисленное множество точек, на плоскости — бесчисленное множество линий и т. д.), но не может быть получено из низшего целого путем суммирования» [10, c. 382].

Раскрывая механистичность неорганического миропонимания, Лосский распространяет это и на трактовку пространства-времени, которые в неорганическом миропонимании «мозаикообразны», в то время как в органическом миропонимании они сплошны и имеют бесконечное множество измерений [10, c. 404−406].

Антиредукционистская установка в современной науке разворачивается в междисциплинарное направление — синергетику, родившуюся в 70-х гг. ХХ в. и изучающую сверхсистемный эффект в процессах самоорганизации открытых сложных нелинейных динамических систем. Синергетика не только перекинула мост между неорганической и живой природой, раскрыв единство этих миров, но и ввела случайность в фундамент механизма эволюции. Хаос в синергетической интерпретации не только разрушителен, но и созидателен, конструктивен; развитие осуществляется через неустойчивость (хаотичность), что непосредственно проявляется в точке бифуркации, когда происходит слом стабильного порядка, расщепление путей развития, и переход на новый уровень организации носит неоднозначный характер. Синергетика — это новый этап изучения сложных систем. Если кибернетика занимается проблемой поддержания устойчивости информационных систем путем использования отрицательной обратной связи, общая теория систем — принципами их организации (дискретностью, иерархичностью и т. п.), то синергетика фиксирует свое внимание на неравновесности как естественном состоянии открытых нелинейных систем, на множественности и неоднозначности возможных путей их эволюции. По своему воздействию на современное мировоззрение идеи синергетики равнозначны идеям теории относительности и квантовой механики. Синергетические понятия применимы к любым развивающимся системам. Они становятся инструментами социального мышления и анализа. Представление об обществе как социальной машине, действующей по объективным законам, — это досинергетический взгляд. Современная наука, преодолевая механицизм на основе идей синергетики, все больше обращает внимание на неравновесные состояния, на переходы от порядка к хаосу, на рождение нового порядка. В развитии общества нередко возникают неустойчивые состояния — «точки бифуркации» как своеобразные «перекрестки» общественного развития. В период социального кризиса неэффективно уповать только на действие объективных законов, необходимо учитывать особенности действующего социального субъекта, реализующего свободу выбора, что теоретически исследуется как возрастающая роль субъективного фактора истории.

Взаимодействие философии и науки, несмотря на ее многовековую историю, вновь демонстрирует нам, что наука мучительно вырабатывает истины, которые в контексте философской культуры выступают как «хорошо забытое старое». C середины 90-х гг. ХХ в. в литературе по синергетике стали подчеркивать, что основные революционные идеи этого междисциплинарного направления соотносятся с определенными идеями Платона, Декарта, Лейбница, Ницше, Бергсона и т. д. При этом отечественные ученые совершенно игнорируют вклад русской философии в формирование фундамента методологии современной науки, что объясняется, по-видимому, во-первых, недостаточным знанием собственного наследия; и во-вторых, стереотипным взглядом на русскую философию как на провинциальную в пространстве мировой философской мысли. Центральные категории российского органицизма и космизма — «организм» и «организация», имея единую этимологию От позднелатинского — сообщаю стройный вид, устраиваю; что в свою очередь происходит от греч. organon — орудие, инструмент; уже в античной культуре семантика слова «организм» непосредственно связана с организованностью, упоря-доченностью; человеческое тело, речь, знание, политика рассматриваются с организмической точки зрения, и все бытие воспринимается как живой космос., непосредственно работают при решении проблемы организации и самоорганизации. Мыслители этого направления отрефлексированно ставят задачу раскрытия «общих органических законов мироздания» как законов повышения уровня организации и самоорганизации элементов Вселенной в процессе ее эволюции и функционирования.

Н.Н. Страхов в книге «Мир как целое» подчеркивал, что в XVIII в. в книгах не мелькает термин «организм», в то время как с середины XIX в. этот термин становится часто употребляемым, но не в работах естествоиспытателей, а в философских поисках. Ему вторит П. А. Флоренский, подчеркивая, что XIX в. открыл «организм». Организм при этом понимается не в буквальном эмпирическом смысле как человек, животное, растение, но в сущностном смысле как фундаментальный способ самоорганизации мироздания. Центральная категория рассматриваемого направления — «органическое целое» — означает сферическую, гармонично организованную, динамическую целостность, содержащую полярности центра и периферии, целей и средств имманентной активности этой системы. В лице российского органицизма XIX — нач. XX вв. философия выполняет свою методологическую функцию, разрабатывая загодя инструменты теоретического познания для современной науки.

Начиная с трактата А. Н. Радищева «О человеке, его смертности и бессмертии», в котором обоснован закон совершенствования организации всего существующего, проблема фундаментальной общности организационной структуры бытия последовательно разрабатывается русскими мыслителями. М. Г. Павлов подчеркивает, что «способность организовываться имеют все тела, но только в неравной степени» [3, c. 69]. В. Ф. Одоевский выводит движение и деятельность общества как направленные на постоянное совершенствование, усложнение организации из закона «постепенности природы», основанном на ее (природы) динамичности:

«Чем ниже мы спускаемся по степеням ее, тем несмотря на наружную плотность, менее находим связи, крепости и силы; раздробите камень, он останется раздробленным; срежьте дерево — оно зарастет; рана животного — исцелима; чем выше вы поднимаетесь в сферу предметов, тем больше находите силы; вода слабее камня, пар кажется слабее воды, газ слабее пара, а между тем сила этих деятелей увеличивается по мере их видимой слабости. Поднимаясь еще выше, мы находим электричество, магнетизм — неосязаемые, неисчислимые, непроизводящие никакой непосредственной пользы — а между тем они-то и движут и держат в гармонии всю физическую природу» [11, c. 175−176].

Из постепенности природы рождается самый мощный и главный ее деятель — это дух: дух человеческий, дух эпохи. Дух, обладая наиболее совершенной организацией по сравнению с другими степенями природы, сам находится в постоянном движении, направленном к совершенствованию: «Мысли развиваются из постепенной организации человеческого духа, как плодовитые почки на дереве» [12, c. 557]. Н. О. Лосский именно с Царством Духа связывает высший уровень органической целостности, где «1) каждая часть … существует для целого; 2) целое существует для каждой части и 3) каждая часть есть целое» [10, c. 405]. Таким образом, соотношение частей и целого обосновывается как критерий уровня организации системы. Н. О. Лосский доказательно формулирует тезис: «где есть система, там должно быть нечто сверхсистемное» [10, c. 385]. А. А. Богданов, развивший в 20-х гг. ХХ в. органицизм в конструктивистском направлении, в том же духе формулирует основной принцип синергетики: «целое больше или меньше суммы своих частей» [2, c. 112].

Органическое миропонимание является по содержанию также деятельностным в отличие от механистического созерцательного. Смысл деятельностного мировоззрения в необходимости осознания всей меры ответственности современным субъектом за результаты собственной деятельности. Центральная категория органической теории Лосского — это «субстанциальный деятель», наиболее адекватно выражающий сущность органического целого. Историческая ответственность социального субъекта требует профессиональной рефлексии относительно свободы выбора человеческой личности. Лосский, разрабатывая учение о человеческой личности как самостоятельном духовном существе, критикует механистический детерминизм за одностороннее включение в число факторов, направляющих деятельность сознания, одних лишь физических, материальных внешних причин, что не оставляет места ни «психической активности», ни «свободе воли». Психика и сознание — это уникальный и самостоятельный мир, который не может быть «пассивным производным явлением», причинно обусловленным «сложным механическим процессом». Сущностью психической деятельности Лосский считает способность к принятию «волевых решений»:

«Волевыми актами мы называем все процессы, складывающиеся из „моих“ стремлений, чувствования „моей“ активности и перемены (внутренней или внешней), сопровождающейся чувством удовлетворения или неудовлетворения» [4, c. 25].

Проблему свободы воли в жизнедеятельности человека Лосский разрабатывает на фундаментальном уровне:

«Возможность (но не действительность) зла есть условие возможности и действительности добра. Бог наделил свои творения вместе со свободою всеми средствами для осуществления добра; если, несмотря на это, какое-либо существо вступает на путь зла, то начало этого зла кроется в самом этом существе, и ответственность за зло падает на него целиком» [7, c. 132−133].

Нравственная ответственность человека рассматривается Лосским как космическая функция человека. Духовность — утверждает мыслитель в работе «Условия абсолютного добра», — «вовсе не редкое исключение», которое реализуется только в героической жертвенной деятельности выдающихся личностей, она реализуется и в повседневной жизни каждого, кто способен принимать к сердцу интересы и чаяния ближнего, бескорыстно и честно исполняет свой гражданский, профессиональный, родительский и т. п. долг, сообразуясь с общекосмическими ценностями: «Люби Бога больше, чем себя, люби ближнего как себя; достигай абсолютной полноты жизни для себя и для других существ.» [8, c. 83].

1. Бердяев Н. А. Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные. — СПб., 1907.

2. Богданов А. А. Тектология. Ч.1. — М., 1989.

3. «(Й-ъ». Общий очерк природы по теории профессора Павлова // Телескоп. — 1836. — № 13.

4. Лосский Н. О. Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма. — СПб., 1903.

5. Лосский Н. О.

Введение

в философию. Ч. 1.

Введение

в теорию знания. 2-е изд. — СПб., 1918.

6. Лосский Н. О. Основные вопросы гносеологии. — Пг., 1919.

7. Лосский Н. О. Свобода воли. — Париж, 1927.

8. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. — Париж, 1949.

9. Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма // Лосский Н. О. Избр. — М.,

1991.

10. Лосский Н. О. Мир как органическое целое// Лосский Н. О. Избр. — М., 1981.

11. Одоевский В. Ф. Русские ночи. — М., 1988.

12. Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель — писатель. — М., 1913. Т. 1 Ч. 1.

13. Флоренский Павел Андреевич // Энцикл. слов. Рус. библиограф. инта Гранат. — 7-е изд. — Т. 44. — М., 1927.

14. URL: http://mirslovarei.com/content_fil/LOSSKIJ-NIKOLAJ- 0NUFRIEVICH-15 065.html