Немного о дикторах

Форд любил повторять, что признает за машиной любой цвет при условии, что он черный. Хроника признавала любой текст при условии, что он унифицирован и не заражен бациллой личного отношения. Не потому ли в советских документальных лентах голос диктора вступал в такой диссонанс с живыми синхронами (когда они появлялись), о чем не подозревали, похоже, лишь авторы этих картин? За стремлением ввести в тексты элементы лиризма или патетики угадывался все тот же обезличенный ритуал. Хроникеры советских времен снимали не уборку урожая, но «битву за хлеб» или «стратегию жатвы», они показывали не труд металлурга, но «сражение за металл». Кафель в коровнике вызывал у киносъемочной группы припадок восторга. Но «скоту нужен не кафель, а нормальные скотские условия, — объяснял директор совхоза в одном из фильмов. — Если нет кормов, то и среди кафеля корова подохнет». Прекрасные замыслы и благие намерения создателей обзорных картин гибли в кафеле пустопорожней риторики.

Тот же диктор дебютировал и в документальных программах возникшего в 1930;е годы телевидения. Появились профессиональные выступающие — телевизионные дикторы. Ни одна из передач не могла появиться без анонса диктора.

Советское телевидение унаследовало от кинохроники этот принцип безличного моноцентризма. Долгие годы диктор был единственным правомочным представителем студии в кадре, а география окружающей жизни исчерпывалась все той же официозной хроникой и протоколами торжественных церемоний.

В свое время Вертов написал статью о любви к живому человеку. Напечатана она была уже после его смерти, а умер он в 1954 г. Причем многие, и я в том числе, были тогда уверены, что Вертов умер давным-давно, поскольку ни его фильмов, ни публикаций не было много лет. И, когда спустя десятилетия его фильмы все же достали с полок, они поразили поколения новых зрителей. Человек как он есть представал на экране «в момент неигры» (непременное условие Вертова). Герой не должен был говорить на камеру, а обращался к человеку за камерой, который своими вопросами, своей реакцией создавал ту самую ситуацию общения, при которой люди оставались самими собой. Впоследствии же и почти безраздельно, повторим еще раз, героем стал человек выступающий, а постоянным персонажем телеэкрана — диктор.

В конце каждого дня дикторы объявляли программу передач на следующий день. Тогда еще не было печатных телепрограмм. И если вы хотели узнать, что будет в эфире завтра, нужно было накануне вечером дождаться выступления диктора, который медленно читал содержание всех передач на завтра — время, название и, очень редко, несколько слов о теме.

Помню выступление одного из молодых теледикторов, который, объявляя программу на завтра, объявил, что в такое-то время будет показана передача «Три поколения ленивцев». То ли что-то было неправильно напечатано, то ли он сам обмолвился, но вместо «ленинцев» произнес «ленивцев». На экране его больше никто не видел. Слава Богу, что дело происходило в «вегетарианские» времена уже после смерти Сталина. Гораздо более удручающий эпизод мне рассказал знаменитый диктор Всесоюзного радио Владимир Герцог. В 1930;х годах был известен очень опытный журналист, который во время праздников 1 мая и 7 ноября обычно вел репортажи с парадов на Красной площади. После одной из таких передач, закончив последнюю фразу, он отложил микрофон и с облегчением произнес: «Финита ля комедия». При этом не заметил, что отложенный микрофон еще был включен, и фразу услышала вся страна. Это было последнее, что услышала страна из уст этого человека. Больше его никто никогда не видел.

То было странное поколение дикторов. С одной стороны они были люди-титры. Никогда никто из них не мог произнести в эфир что-нибудь «от себя». Они выступали по заранее для них написанному и проверенному тексту.

Но в дикторы принимались, как правило, выпускники театральных вузов, знакомые с практикой сценического поведения и поставленной профессионально речью. Они прекрасно владели литературным языком и вообще очень сильно отличались от нынешних ведущих, порой вообще не имеющих представления о законах родного языка.

К тому же тогдашних дикторов зрители воспринимали как хозяев телестудии, и, если передачу, например, отменяли или заболевал кто-то из участников, диктор в указанное время об этом предупреждал, объясняя причину. Сегодня, если случаются недочеты и вместо одной передачи, скажем, идет другая, зрители остаются в полном неведении. Хозяина, принимающего гостей, на студии нет. Вместо человека, прошедшего актерскую школу и говорящего на прекрасном русском языке, появился безличный конвейер. Это безусловный минус нынешнего вещания.