Международные отношения в Европе и на Дальнем Востоке в 1920-е гг

Ряд вопросов, связанных с налаживанием экономической жизни в Европе, обсуждался на Генуэзской конференции, которая начала свою работу 10 апреля 1922 г. Проблема германских репарационных платежей и признание Советской Россией внешних долгов предшествующих российских правительств — два ключевых вопроса, решение которых должно было продемонстрировать эффективность новой Версальско-Вашингтонской системы международных отношений.

Ход конференции показал, что дипломаты ведущих держав мира при решении важнейших проблем мировой политики не делали ставку на поиск взаимовыгодных решений, а стремились использовать доминирующее положение в системе международных отношений для обеспечения национальных интересов. Однако дальнейшие события доказали ошибочность и неконструктивность подобных установок. Участники, которым отводилась вторичная, достаточно пассивная роль в складывающейся системе международных отношений (Германия и Россия), неожиданно продемонстрировали свою самостоятельность, заключив 16 апреля 1922 г. в пригороде Генуи Рапалло договор о сотрудничестве, который являлся равноправным и ориентированным на выстраивание дружеских отношений практически во всех областях.

Неуступчивость советской делегации, но вопросу о долгах царского и Временного правительств на конференции в конечном итоге привела к тому, что ей 2 мая 1922 г. был предъявлен меморандум, носивший, но сути ультимативный характер, однако он был отвергнут советской стороной. Таким образом, конференция в Генуе не достигла своих целей.

Последовавшее предложение Ллойда Джорджа о созыве в Гааге новой конференции для обсуждения только экономических вопросов, поддержанное представителями РСФСР, продемонстрировало слабость Версальско-Вашингтонской системы, а также эффективность молодой советской дипломатии, которая закрепила свой успех на Гаагской конференции летом 1922 г., где ведущие страны Запада постарались навязать свои условия советским представителям, но опять потерпели неудачу.

Следующий удар по системе был также нанесен не без советского участия. Как уже отмечалось, в ряду версальских соглашений наиболее слабым с точки зрения легитимности был Севрский договор. Вскоре после подписания он фактически утратил свое значение, поскольку в Турции вспыхнуло восстание под предводительством Мустафы Кемаля. Греческие войска, стремившиеся подавить его, были разгромлены, широкомасштабную интервенцию державы Антанты не могли организовать по внутриполитическим соображениям. Это во многом обусловило успех восстания.

Борьба турецких патриотов за освобождение своей страны от иностранных оккупантов, бесспорно, вызвала политические симпатии большевистского руководства в Москве, хотя бы в силу того, что часть сил Запада отвлекалась от борьбы с Советской Россией. Поэтому неудивительно, что 16 марта 1921 г. между РСФСР и Турцией был подписан «Договор о дружбе и братстве». После подписания этого соглашения турецкая сторона получила от Советской России значительную военно-техническую помощь. Однако больше всего выиграли турки от установления советской власти в Закавказье. Ликвидация угрозы военного вторжения с этого направления позволила Турции тайно перебросить на западный фронт практически все свои силы, благодаря чему в августе — сентябре 1922 г. турецкие войска разгромили греков и восстановили контроль над Стамбулом, а также черноморскими проливами.

После подписания 11 — 13 октября 1922 г. Муданийского перемирия обсуждение «турецкого вопроса» было продолжено на Лозаннской конференции (ноябрь 1922 — июль 1923 г.), в работе которой приняли участие Великобритания, Франция, Италия, Япония, Турция, Греция, Югославия, Болгария и Румыния. От США в работе конференции участвовали наблюдатели. Делегация Советской России прибыла в Лозанну в конце ноября и предложила свои дополнения к тексту обсуждаемого договора. Их суть сводилась к тому, что черноморские проливы должны быть закрыты для прохода любых военных судов. Главными же достижениями турок на конференции стали ликвидация торговых привилегий европейских держав и решение проблемы государственного долга.

Пока на берегах Женевского озера решались проблемы черноморских проливов, Версальскую систему ожидало еще одно потрясение: 30 декабря 1922 г. формально независимые страны РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР подписали договор о создании нового государственного образования — Союза Советских Социалистических Республик.

Образование СССР означало восстановление контроля Москвы над территорией практически всей бывшей Российской империи, что в свою очередь вновь способствовало обострению противостояния с ведущими странами Запада, в первую очередь с Великобританией на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке.

Не имея достаточных военно-экономических ресурсов для обеспечения своей внешней политики, советская дипломатия часто отстаивала собственные интересы, используя антикапиталистическую и антиколониальную агитацию и пропаганду. Следствием этого стало, в частности, обострение весной 1923 г. советско-английских отношений. В ответ на задержание английского траулера за незаконную рыбную ловлю в советских территориальных водах, министр иностранных дел Великобритании Керзон направил 8 мая 1923 г. в адрес советского правительства меморандум, более известный как «ультиматум Керзона». В нем выдвигались требования внести серьезные изменения во внешнюю и внутреннюю политику. Несмотря на то, что в советские территориальные воды были введены английские боевые суда и англичан поддержали другие западные страны, советское правительство отклонило ультиматум. Правда, очень скоро СССР заявил о готовности выполнить большинство требований английской стороны, тем самым признав, что международная система имеет возможность воздействовать и па ее внешнюю политику, которую Москва хотела проводить без оглядки на другие страны.

Подобное поведение Советского Союза на международной арене с пониманием воспринималось не только большей частью собственного населения, которое находилось под информационным воздействием своей же пропаганды, но и всеми теми, кто мечтал о трансформации международной системы на более справедливых началах. Эти настроения умело подогревались и советской дипломатией, которая заявляла, что СССР готов на установление взаимовыгодных отношений со всеми странами мира, но не желает, чтобы ему указывали, как обустраивать свою внутреннюю жизнь.

Кроме того, важно отметить, что любое действие западных стран, направленное на реализацию собственных национальных интересов, советская пропаганда комментировала как проявление империалистической агрессии. Подобные манипуляции позволяли СССР влиять на симпатии демократически настроенных групп населения и политиков в самих западных странах, в первую очередь Великобритании и Франции. Одним из следствий подобного поведения можно назвать начало «полосы признания» Советского Союза.

То, что советской дипломатии удалось отстоять свои интересы в противостоянии с ведущими государствами Европы, свидетельствовало об ослаблении Версальско-Вашингтонской системы. Среди стран, мечтавших о пересмотре существовавшего мирового порядка, с особым энтузиазмом подобные сигналы воспринимала Германия.

Униженное положение в международной иерархии, финансово-экономическая зависимость от держав-победительниц, а также внутренняя напряженность, вызванная столкновением радикальных течений и критическим состоянием национальной экономики, в течение всех 1920;х гг. провоцировали Веймарскую республику на противоречивое поведение на международной арене. Поэтому неудивительно, что «германский вопрос» часто оказывался в центре внимания Франции и Великобритании как держав-гарантов Версальской системы. При этом различные национальные интересы вынуждали упомянутые страны проводить в отношении побежденного противника несогласованную политику.

Со своей стороны немцы умело использовали англо-французские противоречия для ослабления внешнего давления на Германию и всячески стремились доказать державам-победительницам, что обязательства, наложенные на страну согласно парижскому договору, являются невыполнимыми и унизительными.

В июле 1920 г. в городе Спа (Франция) состоялась конференция стран Антанты, на которой обсуждались вопросы, связанные с советско-польской войной, раздел Тешенской Силезии между Чехословакией и Польшей, а также проблемы выполнения Германией условий Версальского мира и выплаты репараций. На конференции немецкая сторона пыталась решить две задачи, которые по сути противоречили друг другу. Так, с одной стороны, немцы пытались договориться с союзниками об облегчении груза репарационных платежей, с другой — старались получить разрешение на увеличение численности своих вооруженных сил. Добиться этих целей германской дипломатии летом 1920 г. не удалось. Под давлением Парижа и Лондона Берлин согласился продолжить «сотрудничество» с победителями на их условиях.

Не найдя поддержки на западе, Германия медленно, но верно начинала обращать свой взор на восток. К 1922 г. желание правящих кругов Германии укрепить положение страны на международной арене, а также стремление открыть для немецких товаров новые рынки сбыта совпали с советскими интересами, и в апреле 1922 г. был заключен уже упоминавшийся выше Рапалльский договор. Этот шаг вызвал мощное англо-французское давление на немецкую сторону.

Для начала в качестве «наказания» представители Германии не были приглашены на Гаагскую конференцию, а затем рейхсканцлер Карл Йозеф Вирт и министр иностранных дел Вальтер Ратенау, подписавшие советскогерманское соглашение, не смогли получить на западных финансовых рынках новые займы для выплаты очередных репарационных платежей. Важно отметить, что они оба являлись политиками, ориентированными на тесное сотрудничество со странами Запада и считавшими необходимым довести до логического конца процесс демократических преобразований, начатый в стране в 1919 г.

В самой Германии в это время все больший вес получали силы, призывавшие отказаться от так называемой «политики выполнения», предусматривавшей уплату репараций. Именно ими было организовано убийство Ратенау 24 июня 1922 г. Гибель министра иностранных дел, а также отсутствие средств для выплаты репарационных платежей настолько обострили «германский вопрос», что в августе 1922 г. в Лондоне для обсуждения проблемы была созвана специальная конференция. В ходе ее работы произошло дальнейшее обострение франко-английских отношений, в первую очередь потому, что англичане не хотели допускать силового давления на немецкую сторону.

Кризис обострялся. В ноябре 1922 г. антиверсальские настроения в немецком обществе привели к власти правительство во главе с Вильгемом Куно, которое начало осуществлять так называемую «политику катастрофы». Германская сторона заявила о невозможности выплачивать репарационные платежи и потребовала их пересмотра. Немцы заявляли, что в противном случае экономика рухнет и страна станет жертвой революции, что невыгодно державам-победительницам.

Отказ от выплаты репарационных платежей в начале 1923 г. спровоцировал оккупацию Рура французскими и бельгийскими войсками. До последнего момента немцы надеялись на то, что подобного развития событий удастся избежать из-за англо-французских противоречий, а также в силу негативного отношения к этому шагу мирового общественного мнения. Но эти расчеты германского правительства не оправдались.

К лету 1923 г. состояние германской промышленности, лишенной поставок сырья из Рура, оказалась катастрофическим, что в свою очередь стало серьезным ударом по английской промышленности, так как галопирующая инфляция германской марки не позволяла немцам в прежних объемах покупать английские товары. Крах внешней политики вынудил правительство Куно уйти в отставку. Новое правительство Густава Штреземана возобновило политику сотрудничества с Францией и Бельгией, одновременно используя в своих целях англо-американские усилия по нормализации ситуации.

Не желая, чтобы события в Германии приняли ярко антизападный характер, что могло привести к смещению демократического правительства страны, американцы в начале 1924 г. предприняли усилия, направленные на урегулирование ситуации. Как следствие, 16 августа 1924 г. на Лондонской конференции был принят «план Дауэса», названный так по имени руководителя группы экспертов разработавших этот план, американского генерала и политика Чарлза Дауэса. Суть плана сводилась к тому, что Германия стала выплачивать репарационные платежи в соответствии с возможностями своей экономики. Ей также были предоставлены международные займы, направленные на стабилизацию экономической ситуации в стране. Благодаря этому плану экономическая и политическая ситуация в Германии начали улучшаться.

В сентябре 1924 г., желая более успешно интегрироваться в существующую систему международных отношений, Германия обратилась к западным странам с просьбой принять ее в члены Лиги Наций. В это время в самой международной организации шли активные дискуссии о заключении всеобщего гарантийного соглашения, результатом чего стало принятие в начале октября 1924 г. сессией Лиги Наций Протокола о мирном разрешении международных споров, более известного как Женевский протокол.

Воспользовавшись появлением этого документа, немцы выступили с предложением о заключении Рейнского гарантийного пакта. Подписание данного соглашения должно было способствовать дальнейшему сближению Германии с ведущими западными странами и гарантировать ее от повторения событий, подобных Рурскому конфликту.

Обсуждение проблем, связанных с немецкими заявлениями и предложениями, происходило на территории Швейцарии в городе Локарно в октябре 1925 г. На этой конференции был парафирован, а потом 1 декабря.

1925 г. подписан Рейнский гарантийный пакт. Согласно данному пакту Франция, Бельгия, Англия, Италия и Германия обязывались коллективно и индивидуально гарантировать сохранение межгосударственных границ. Кроме того, на конференции было принято решение о принятии Германии в Лигу Наций, что и было сделано через год, 8 сентября 1926 г.

Помимо этого были заключены гарантийные договоры Франции с Польшей и Чехословакией. В этот момент многим казалось, что Берлин полностью признал доминирование Лондона и Парижа и готов двигаться в фарватере их внешней политики. Но под давлением собственных политиков и бизнесменов, ориентированных на сотрудничество с СССР, Германия в апреле того же 1926 г. заключила Договор о ненападении и нейтралитете между СССР и Германией (Берлинской договор). Данное соглашение, а также Договор о дружбе и нейтралитете, заключенный 28 сентября.

1926 г. между СССР и Литвой, поставили крест на попытках английской дипломатии создать так называемое «восточное Локарно», призванное объединить антисоветски настроенных Польшу, Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и Германию.

Сама же Германия продолжала налаживать работу национальной экономики и в 1927 г. смогла по ряду показателей догнать Великобританию и Францию. Однако тяжесть репарационных выплат угнетала немецкую промышленность и сельское хозяйство. Воспользовавшись американской поддержкой, немцы в 1929 г. вновь инициировали обсуждение проблемы выплаты репараций. В августе на конференции в Гааге был принят «план Юнга», названный так по имени американского политического и общественного деятеля Оуэна Юнга, иод руководством которого новый план репарационных платежей был составлен. Согласно плану выплата репараций растягивалась на 59 лет, а также отменялся иностранный контроль над немецкой экономикой.

Можно констатировать, что главными покровителями Германии при отстаивании своих интересов в борьбе с версальскими договоренностями стали США и Великобритания. При этом Вашингтон стремился в первую очередь обеспечить свои экономические, а Лондон — геополитические интересы. Геополитические же интересы определяли внешнюю политику Англии в отношении Советского Союза.

В феврале 1927 г. с приходом к власти правительства Стэнли Болдуина, в котором должность министра иностранных дел занимал Остин Чемберлен, начался очередной этап ухудшения англо-советских отношений. В апреле англичане, обеспокоенные ростом советского влияния на Дальнем Востоке, спровоцировали нападение китайских силовых подразделений на советские дипломатические представительства в Пекине и Шанхае. В последнем инциденте в акции принимали участие даже английские солдаты.

В мае 1927 г. уже в Лондоне нападению и обыску было подвергнуто помещение англо-советского акционерного общества «Аркос», после чего по инициативе английской стороны произошел разрыв дипломатических отношений между СССР и Англией. Необходимо заметить, что наличие полномасштабных дипломатических отношений с Великобританией служило своеобразной гарантией нормальных отношений с большим количеством стран, находившихся в орбите английского влияния. Поэтому неудивительно, что Москва была всерьез озабочена разрывом отношений с Лондоном и всячески стремилась доказать всем странам, имевшим с ней полномасштабные и фактические отношения, что она всегда строго выполняет взятые на себя международные обязательства.

Однако несмотря на все усилия, полностью избежать конфронтации с рядом европейских стран не удалось. В наибольшей степени это проявилось во взаимоотношениях с Польшей, где 7 июня 1927 г. был убит Полномочный Представитель СССР в Польше Петр Войков. В СССР не сомневались, что данное убийство является частью английского плана, направленного на втягивание Советского Союза в войну против Польши. Однако подобное развитие событий не входило в планы политического руководства СССР, поэтому неудивительно, что очень резкий тон советских дипломатических документов, обращенных к польской стороне, после указаний И. В. Сталина стал более сдержанным.

Ухудшение англо-советских отношений ударило в первую очередь по самой Великобритании: уже в июле неофициальный представитель СССР в США Сквирский сообщал, что из-за угрозы дальнейшего осложнения советско-британских отношений французы и поляки вывозят свои капиталы из Англии, а на советские рынки вместо английских изделий устремились американские и германские промышленные товары.

Вслед за этим последовало дальнейшее советско-германское сближение, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества. Обеспокоенность обеих стран проблемами военной безопасности в течение определенного времени нивелировалась пацифистскими настроениями, преобладавшими в мировой политике после окончания Первой мировой войны. Но по мере того так как происходило обострение имевшихся в мире противоречий, Москва и Берлин все большее внимание стали уделять вопросам технического оснащения своих армий. Естественным следствием стала кооперация усилий по созданию на территории СССР различных систем вооружений, которые стали поступать как в советскую, так и германскую армию.

К середине 1920;х гг. Лига Наций стремилась по мере возможностей добиться прогресса в вопросах разоружения и обеспечения международной безопасности. В сентябре 1925 г. на заседании 6-й сессии было принято решение о созыве международной конференции по разоружению, к работе которой, кроме членов организации, планировалось привлечь США и СССР. Эти же страны приглашались к участию в деятельности подготовительной комиссии, первое заседание которой состоялось в мае 1926 г. в Швейцарии.

В отличие от своих зарубежных коллег советские представители смогли подключиться к обсуждению вопросов разоружения только в ноябре.

1927 г. В ходе работы комиссии стало абсолютно очевидно, что, выдвигая то или иное предложение по решению ключевых вопросов международной безонасности, каждая делегация стремилась защитить прежде всего национальные интересы своей страны, что подрывало декларируемые принципы международного сотрудничества. Так, английские представители стремились добиться в первую очередь сокращения авиации и подводного флота, поскольку именно эти системы вооружений представляли серьезную угрозу островному положению и морскому доминированию Великобритании. Французы ратовали за создание коллективных вооруженных сил, командные посты в которых автоматически оказались бы под их контролем. Германия хотела добиться равноправия в вопросах строительства армии и оснащения ее новыми образцами вооружений. Советская сторона, исходя из слабой технической оснащенности Красной армии и ограниченных возможностей своей тяжелой промышленности, выступала практически за полное разоружение всех стран. Естественно, что данные предложения воспринимались как популистские и не имеющие ничего общего с реальностью.

Вершиной международной политики 1920;х гг. в области безопасности стало подписание пакта Бриана — Келлога. В десятую годовщину вступления США в Первую мировую войну министр иностранных дел Франции Аристид Бриан на встрече с американскими ветеранами войны, прибывшими в Париж, заявил о готовности Франции подписать с Соединенными Штатами любое соглашение, содержащее осуждение войны как инструмента внешней политики. В ответной инициативе американской стороны, озвученной государственным секретарем Фрэнком Келлогом, предлагалось заключить подобное соглашение на многосторонней основе со всеми ведущими державами мира. Документ подписали в Париже 27 августа 1928 г. 15 государств.

В Москве заключение данного документа было воспринято положительно, в том числе потому, что политическое руководство СССР, считавшее, что западные страны всерьез планируют начать войну против Советского Союза, увидело в этом соглашении шанс снизить угрозу такой войны. И хотя Москва не совсем доверяла Западу в этом вопросе, она уже 31 августа 1928 г. заявила о своей готовности присоединиться к пакту. Одновременно СССР обратился к приграничным странам, также подписавшим документ, с предложением договориться о досрочном начале действия соглашения. Большинство из этих государств дали свое согласие, и 9 февраля 1929 г. в Москве представители Эстонии, Латвии, Польши и Румынии подписали Протокол о досрочном введении в действие пакта Бриана — Келлога.

Конец 1929 г. обернулся для Советского Союза еще одной дипломатической удачей. После прихода к власти в мае 1929 г. лейбористов вновь стало возможным восстановление советско-английских дипломатических отношений, что и произошло 3 октября 1929 г.

Относительное спокойствие и даже частичное улучшение климата международных отношений в Европе на какое-то время оставили в тени процессы, происходившие на Дальнем Востоке. К концу 1920;х гг. в этом регионе начал назревать конфликт между Советским Союзом и Китаем. К этому времени, нормализовав отношения с большинством европейских стран, СССР практически не ожидал роста напряженности во взаимоотношениях с Китаем, центральное правительство которого во главе с Чан Кайши сумело к 1928 г. практически объединить страну, перенести столицу в Нанкин и выстроить дипломатические отношения с многими державами, включая СССР. Однако руководство тогдашней Маньчжурии во главе с Чжан Сюэляном, хотя формально и признавало власть нанкинского правительства, все же часто действовало как правительство независимого государства. Именно ему принадлежала идея установления полного контроля над принадлежавшей СССР Китайской восточной железной дорогой (далее — КВЖД), которая, по мнению Китая, стала приносить меньше прибыли в китайскую казну.

В конце мая 1929 г. китайские военные напали на советское консульство в Харбине, а в июне атакам подверглась практически вся КВЖД. Желание советской стороны решать спорные вопросы путем переговоров было воспринято китайцами как признак слабости СССР. 16 августа произошел разрыв советско-китайских дипломатических отношений. Вскоре конфликт перерос в полномасштабные боевые действия. В ноябре части РККА в Маньчжурии разгромили китайские и поддерживающие их белоэмигрантские формирования. После этого китайцы пошли на возобновление переговоров с советской стороной, которые завершились 22 декабря 1929 г. восстановлением дипломатических отношений в полном объеме.

В отличие от Китая, взаимоотношения Советского Союза с другой страной Азиатско-Тихоокеанского региона — США — развивались очень динамично, даже несмотря на отсутствие полномасштабных дипломатических отношений. Летом 1929 г. визит в СССР нанесла большая делегация американских бизнесменов и журналистов. Весьма впечатляющими были объемы двусторонней торговли.

В гот самый момент, когда Версальско-Вашингтонская система, казалось бы, наконец-то заработала со всей эффективностью, по ней был нанесен удар, предопределивший ее гибель: 24 октября 1929 г. на НьюЙоркской фондовой бирже началось стремительное падение курса акций. Мировой экономический кризис создавал для всех игроков мировой политики совершенно иную реальность, в которой им предстояло существовать и действовать в следующем десятилетии.