Живопись и воспоминания Верещагина В. В. как исторический источник

КУРСОВАЯ РАБОТА Живопись и воспоминания Верещагина В. В. как исторический источник Введение

1. Картины Верещагина

2. Воспоминания Верещагина как исторический источник Заключение Литература Введение Русская батальная живопись существовала в течение всего XIX века. Однако, в глазах передового русского общества она не имела никакого значения, была ему мало известна и чужда. Она представляла собою одно из ответвлений официальной живописи и носила сугубо официальный, хроникально-документальный характер. Художники-баталисты писали по заказу царского двора; их картины предназначались для украшения стен дворцов, главным образом военной галереи Зимнего дворца, и, за редким исключением, даже не появлялись на выставках в Академии Художеств. В целом произведения художников этого круга можно характеризовать как условно-парадны.

Иное изображение действительности мы наблюдаем у Верещагина. Он подошел к батальной теме не как официальный хроникер, а как художник-очевидец и участник событий и, вместе с тем, как художник-мыслитель, как передовой человек своего времени.

Именно поэтому темой работы является живопись и воспоминания Верещагина как исторический источник.

Данная тема весьма актуальна. На своем жизненном пути Верещагин много путешествовал, участвовал в нескольких войнах и т. д. За период своего творчества он написал большое количество картин и воспоминаний посвященных этому. В результате мы имеем возможность не только ознакомиться с его воспоминаниями и извлечь историческую информацию, но и сравнить эти воспоминания с картинами художника. Тем самым мы имеем возможность сравнить два этих источника, и проследить какого же было отношение автора к описываемым им событиям.

Объект исследования: живопись и мемуарная литература как исторический источник.

Предмет исследования: картины и мемуары Верещагина В. В. как исторический источник.

Цель исследования: анализ картин и мемуаров Верещагина. Выявления их информационного потенциала.

В связи с целью обозначены и следующие задачи:

— Анализ некоторых картин Верещагина В. В.

— Исследование воспоминаний художника как исторического источника

— Сравнить картины и воспоминания Верещагина В. В.

Хронологические рамки: период творчества Верещагина (

1. Картины Верещагина Живопись, так же как и другие виды искусства, является одной из форм общественного сознания, средством познания мира. Художественные образы, создаваемые живописцами, обычно отражают определенный момент исторического события или явления. Поэтому картины можно считать вещественным, достоверным исторический источник. Как любой другой вид источников картины непосредственно выступают носителями новых исторических знаний. Помимо этого, они формируют эмоциональный компонент восприятия исторического периода.

Одним из наиболее выдающихся художников, чьи картины можно использовать как исторический источник это Василий Васильевич Верещагин — один из крупнейших русских художников-реалистов. Его творчество получило всенародную известность и завоевало высокий международный авторитет. В истории мирового искусства за Верещагиным прочно закрепилась слава знаменитого живописца-баталиста. В них впервые в живописи дано было истинное понятие о войне. До появления их, в военных картинах художников-баталистов обыкновенно прославлялись завоеватели и подвиги полководцев, и вся война представлялась в виде лихих кавалерийских атак и кровавых битв, где участникам в них предоставлялось только отличаться. Верещагин показал обратную сторону этой славы.

Кроме этого Верещагин писал и портреты, пейзажи, архитектуру, животных, выразительные типы различных народностей, археологические памятники, жанры, мирные сцены, религиозные картины. Произведения его можно подразделить, по крайней мере, на десять совершенно различных групп. Проанализировать их все в данной работе не представляется возможным. Поэтому мы остановимся на наиболее ярких картинах в творчестве художника.

В 1867 году Верещагин отправляется в Туркестан, где в то время шли боевые действия. Ему пришлось не только увидеть войну, но и принять в ней активное участие. В результате этих полных опасностей и приключений путешествий художник создал большую серию рисунков и живописных этюдов с натуры, которые использовал для создания Туркестанской серии картин. В окончательном виде Туркестанская серия включала тринадцать картин, восемьдесят один этюд и сто тридцать три. Туркестанская серия богата и широким охватом многих сторон жизни народов Азии. Военные темы здесь соседствуют с бытовыми, картины среднеазиатской природы переплетаются с этнографически точным изображением народных типов, национальных костюмов и своеобразием местных нравов. Все же центральное место в Туркестанской серии Верещагина занимают картины на военные темы. Именно они произвели в свое время наибольшее впечатление и в России и за рубежом.

Три из них — «Смертельно раненный», «Пусть войдут» и «Вошли» — отражают непосредственные впечатления Верещагина от его участия в обороне Самаркандской крепости. Здесь молодой художник запечатлел те конкретные эпизоды, которые его наиболее поразили в дни его первого знакомства с войной. Вот что пишет Верещагин относительно картины «Смертельно раненый»: «…он выпустил из рук ружье, схватился за грудь и побежал по площадке в круговую, крича: „Ой, братцы, убили, ой, убили! Ой, смерть моя пришла!“.. „Ты ляг“, — говорит ему… товарищ, но бедняк ничего уже не слышал, он описал еще круг, пошатнулся, упал навзничь и умер…»

В картинах «После удачи (Победители)» и «После неудачи (Побежденные)» Верещагин показывает самое страшное — равнодушие и душевную опустошенность солдат, «своих» и «чужих», спокойно закуривающих у окровавленных трупов или рассматривающих ужасный трофей — отрезанную голову побежденного.

Осуждение бесчеловечности, равнодушия предстает в картине Верещагина «Забытый» (брошенный на поле боя солдат). Картина «Забытый» не представляет собой воспроизведения конкретного эпизода. Однако эта картина еще раз показывает отношения художника в войне и равнодушие к убитым солдатам. Самостоятельную, пожалуй, центральную часть Туркестанской серии составляет цикл картин, названный художником «Варвары». Три картины, открывающие цикл («Высматривают», «Нападают врасплох!..», «Окружили, — преследуют…»), — это повествование о героической борьбе и трагической гибели небольшого отряда русских солдат в неравном бою. В этих произведениях дано изображение самого сражения, они написаны в жанре батальной живописи. Остальные четыре полотна («Представляют трофеи», «Торжествуют», «У гробницы святого — благодарят всевышнего», «Апофеоз войны») воплощают ужасающие сцены торжества победителей, в них центральной темой является варварство феодального Востока.

К картине «Нападают врасплох!..» художник поместил в качестве эпиграфа известные слова Святослава: «Мертвые сраму не имут». Верещагин, отодвигая резко к левому краю картины изображение небольшой группы русских солдат, тогда как правая часть горизонтально-удлиненного полотна отводится изображению бешено мчащейся на них лавины разъяренных конников. Художник добивается яркого зрительного образа, выражающего реальное соотношение сил и ощущение неизбежности трагического для русских солдат завершения битвы.

Вторая часть цикла — «Варвары» так же позволяем нам рассмотреть войну и ее последствие в самом неприглядном виде. Здесь, пожалуй, необходимо больше обратить внимания на, полотно: «Торжествуют». На раме картины «Торжествуют» художник написал слова из Корана: «Так повелевает бог! Нет бога, кроме бога!» На площади перед великолепным архитектурным ансамблем XVII века в Самарканде, у медресе Шир-Дор, собрался народ, которому под звуки проповеди муллы демонстрируют чудовищные знаки победы: на шестах выставлены головы русских солдат. Известный востоковед А. К. Гейне во вступительной статье к каталогу рассказывает о том, что такая форма торжества над побежденными была весьма распространена в то время в старом Туркестане. Художник тщательно выписывает костюмы, утварь, обозначает позы и жесты собравшихся людей. Таким образом можно сказать, что герой всех этих картин — простой русский солдат, вернее, солдатская масса. Художник ведет суровый и мужественный рассказ о трудной судьбе русского солдата, о смертельной опасности, которой он подвергается, совершая ратные подвиги.

Значительную часть Туркестанской серии составляют жанровые картины. Среди них есть и небольшие этюды-картины этнографического характера и большие полотна, перерастающие по своему значению в исторические картины.

Так хотелось бы для начала выделить две картины «Медресе Шир-дор на площади Регистан» и «Мавзолей Гур-Эмир». Два великолепных шедевра среднеазиатского зодчества, существующие, и по сей день. Мавзолей, например, не раз проходил реконструкцию. И тем самым мы имеем возможность увидеть его таким, каким его видел сам Верещагин.

Созданные им жанровые полотна, создают исторический, географический и этнографический фон, являясь при этом самостоятельными произведениями: («Богатый киргизский охотник с соколом» (1871), «Продажа ребенка-невольника» (1872), «Самаркандский зиндан (подземная тюрьма)» (1873), «Мулла Рахим и мулла Керим по дороге на базар ссорятся» (1873). На них художник тщательно выписывал пейзажи, интерьеры, костюмы, утварь, обозначал позы и жесты людей, запечатлевал обычаи и привычки.

Хотелось так же выделить картину «Продажа ребенка-невольника» которая является протестом художника-гуманиста против самого распространенного и самого вопиющего из пережитков рабства на среднеазиатском Востоке того времени — торговли детьми. В своих очерках «Из путешествия по Средней Азии» Верещагин с негодованием отмечает этот варварский пережиток: «В хорошей цене… мальчики: на них огромный спрос… Истории… перехода этих несчастных… в руки торговца рабами и отсюда в дома купивших их, крайне печальны…

Другая картина — «Опиумоеды» представляется не меньший интерес в творчестве Верещагина. Она является творческим отражением непосредственного жизненного впечатления, очевидно, поразившего художника. В своем очерке «Из путешествий по Средней Азии» он пишет: «Я застал картину, которая врезалась в моей памяти: целая компания нищих сидела, тесно сжавшись вдоль стен:… на лицах тупое выражение, полуоткрытые рты некоторых… как будто шепчут что-то, многие, уткнувши голову в колени, тяжело дышат, изредка передергиваются судорогами…»

Тем самым жанровые туркестанские картины Верещагина, взятые в целом, особенно в соединении с его многочисленными этнографическими и архитектурными этюдами из той же серии, дают многогранное отражение жизни среднеазиатского феодального Востока того времени.

Интересно так же проследить, какое отношения было у общества к работам художника. Ведь как один из критериев того, что изображенный на картине момент реален можно, считать мнение о картине. Эмоции и чувства, которые рождались у людей собственными глазами увидавшие эти полотна. Реакция высших государственных чинов, а тем более военных, непосредственно принимавших участия в выше описываемых событиях.

" Я не знаю, — писал И. Н. Крамской о Верещагине, — есть ли в настоящее время художник ему равный не только у нас, но и за границей…" Смелые обличительные картины вызвали враждебное отношение к художнику реакционных кругов России, которые обвиняли его в клевете на русское воинство. Тяжело переживая несправедливые обвинения, Верещагин сжег три картины: «Забытый», «Окружили — преследуют» и «Вошли». Произведения Верещагина запрещали выставлять и воспроизводить в книгах, газетах и журналах. В течение тридцати лет царское правительство не приобрело ни одной картины ставшего всемирно известным художника. Только П. М. Третьяков купил большую часть туркестанских работ.

Балканская серия создавалась Верещагиным не сразу, она была рождена не только под впечатлением потрясающих душу картин военных будней и не только на основе личного опыта художника, принимавшего участие в боевых действиях, но и в результате его глубоких раздумий и обстоятельного изучения самых различных материалов: документов, мест сражений и свидетельских показаний людей, участвовавших в русско-турецкой войне 1877- 1878 годов. Верещагин отправился в действующую армию на Балканы одержимый одной целью — изобразить войну «такою, какая она есть в действительности». Художник верил, что, только лично участвуя в боевых действиях, испытав голод и холод, опасность быть раненым или даже убитым, можно создать подлинные картины о войне. Он прошел с русской армией весь ее трудный боевой путь. В течение десяти месяцев художник принимал самое активное участие в боях, был тяжело ранен, едва не умер в госпитале, в котором лечился около двух месяцев. В этой войне погиб его родной брат Сергей; тело брата художник долго искал на поле сражения, чтобы уберечь его от поругания неприятелем.

Балканская серия строится в соответствии с хронологией самой войны сообразно с тем, где и когда оказывался художник в ходе продвижения войск. Открывается она двумя картинами — «Пикет на Дунае» и «Шпион», — отображающими события начального этапа войны. Затем идут три произведения, связанные с трагическим третьим штурмом Плевны: «Под Плевной», «Перед атакой. Под Плевной», «После атаки. Перевязочный пункт под Плевной». Тяжелые бои под Телишем, неисчислимые жертвы русской армии и изуверская жестокость врага нашли отражение в картинах «Победители» и «Побежденные. Панихида».

Одно из самых трагических полотен серии — это картина «После атаки. Перевязочный пункт под Плевной». Пафос этой картины, в которой изображено множество солдат, страдающих от тяжелых, мучительных ран, в прославлении мужественного приятия мук и страданий простым человеком, «без стонов, без крика».

Центральной в Балканской серии является картина «Побежденные. Панихида» посвящена сражению под Телишем — здесь по вине «высочайших особ» был уничтожен почти Целый полк егерей. Это подлинный реквием в живописи. Как и все работы этой серии, она построена на основе конкретного факта, виденного самим художником. Но, пожалуй, как ни в какой другой картине, в ней этот конкретный факт выступает со всей очевидностью, как обобщенный символический образ. В сущности, эта картина представляет собой пейзаж, который так описал художник в своей книге «На войне»: «…ровное место, покрытое высокой сухой травой, в которой на первый взгляд ничего не было видно. Погода была закрытая, пасмурная, неприветливая, и на темном фоне туч две фигуры, ясно вырисовывавшиеся, привлекли мое внимание: то были священник и причетник из солдат, совершавшие… панихиду… Когда служба кончилась… батюшка и причетник обратили мое внимание на множество маленьких бугорков, разбросанных кругом нас; из каждого торчали головы, руки. Видно было, что тела были наскоро забросаны землей, только чтобы скрыть следы… Около 1500 трупов в разных позах, с разными выражениями на мертвых лицах. Впереди лежавшие были хорошо видны, следующие закрывались более или менее стеблями травы, а дальних совсем не было видно из-за нее, так что получалось впечатление, как будто все громадное пространство до самого горизонта было устлано трупами». Заключительные строки описания этого страшного апокалиптического пейзажа претворены художником в живописном полотне. Блеклые, коричневые осенние тона, которыми написана картина, усиливают общее трагически-печальное виденье всего произведения. Эта картина тоже может быть осознана как «апофеоз войны», но достаточно сравнить ее с картиной под этим названием из Туркестанской серии, чтобы увидеть, как изменились художник и его творческая манера. Она стала более зрелой. В ранней работе еще есть элементы некоторой патетики, публицистической плакатной «сатиры», тогда как в картине «Побежденные» «подлинное горе — как плач над могилой, куда спускают гроб друга или брата». Жестокие бои под Плевной, в которых погиб брат, потрясли Верещагина. Картины, отражающие этот этап войны, представляют собой героико-трагическую трилогию. Открывается она полотном «Под Плевной (Александр II под Плевной 30 августа 1877 года)». Художник выбирает продолговатый формат, сильно удлиненный по горизонтали, строит асимметричную композицию: изображение царя со штабом сдвинуто к правому краю картины, а большая левая часть полотна представляет собой осенний сумрачный пейзаж: здесь все заволокло клубами орудийного дыма, идет бой, гибнут люди, а те, кто командует, по чьему приказу люди идут в атаку, показаны вдалеке от сражения, они не только не участвуют в нем и не подвергаются опасности, но даже не могут наблюдать за ходом военных действий, чтобы правильно руководить ими. Позднее художник, вновь приехавший в эти места для сбора материала, необходимого для завершения картины, назовет холм, с которого смотрел на дым сражения, «закусочной горой». Со свойственным ему талантом он так описал увиденное: «Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато до сих пор там валяются пробки и осколки бутылок шампанского — без шуток».

Тесная взаимосвязь картин Балканской серии друг с другом может быть выявлена, например, в структуре триптиха «На Шипке все спокойно! (Часовой на Шипке)», в котором даны три последовательных изображения замерзающего на посту часового. Триптих построен по законам будущего кинематографа, — он, в сущности, представляет собой мини-фильм, состоящий из трех кадров.

Завершает серию картина «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» — единственная из всех, посвященная изображению победного окончания сражения. Художник запечатлел тот момент, когда генерал Скобелев сразу же после сражения — еще не убраны трупы с поля боя — объезжает войска и поздравляет их с победой. Но и в этом в целом мажорно звучащем произведении, изображающем сцену победного торжества, стремительно скачущий на коне Скобелев и приветствующие его солдаты изображены хотя и в центре полотна, но на втором плане. И эта картина решена как пейзаж, как изображение прежде всего поля брани с застывшими в самых причудливых позах убитыми. В своих воспоминаниях Верещагин так описывает этот момент: «Мы выехали из дубовой рощи, закрывавшей деревню. Войска стояли левым флангом к горе св. Николая, фронтом к Шейнову. Скобелев вдруг дал шпоры лошади и понесся так, что мы едва могли поспевать за ним. Высоко подняв над головой фуражку, он закричал своим звонким голосом: „Именем отечества, именем государя, спасибо, братцы!“. Слезы были у него на глазах. Трудно передать словами восторг солдат: все шапки полетели вверх и опять и опять, все выше и выше — ура!, ура!, ура!, ура!, без конца. Я написал потом эту картину…»

Балканская серия, выставленная в Петербурге в 1880 году, произвела ошеломляющее впечатление: ее увидели за полтора месяца около двухсот тысяч человек. И точно так же, как это было в 1874 году после показа Туркестанской серии, только с еще большей резкостью и определенностью, оспаривалось отношение к Балканской серии, оно было двояким. Страстным и восторженным почитателем этих работ Верещагина снова выступил В. В. Стасов, тогда как официальная пресса незаслуженно обвиняла художника в недостатке патриотизма.

Огромный резонанс получила Балканская серия и в Европе. Картины Верещагина в течение нескольких лет (с 1879 по 1887 год) выставлялись в крупнейших культурных центрах Европы, а немного позднее и в США. Балканская серия стала объектом обсуждения на страницах центральных газет и журналов, о ней высказывались крупнейшие художники и писатели. В России и за рубежом в отношении этой серии были высказаны самые различные мнения. Если многие критики ценили картины Верещагина именно за их документальность, правдивость, то некоторые представители элитарной интеллигенции усматривали в этом их ущербность. Полотна Балканской серии казались именно по этой причине лежащими за пределами искусства. Согласно мнению третьих, эта серия читалась как проявление «мировой скорби», безысходного пессимизма — этой главнейшей «болезни века» — и поэтому также подвергалась осуждению. И подводя небольшой итог, хотелось бы еще раз остановиться на основных моментах данной главы:

— Будучи сам участником нескольких войн, художником-воином, и познав войну в ее многообразии и противоречиях, Верещагин изобразил своего героя — солдатскую массу — не только и не столько в моменты самого боя, но и в преодолении всех трудностей и бедствий, связанных с войной.

— Его предшественники изображали или «баталии», больше похожие на парады и маневры, чем на подлинные сражения, или же поверхностные бытовые сценки походной жизни.

— Этюды Верещагина на мотивы Востока привлекали к себе внимание широкой публики наравне с его большими картинами, что было очень необычным явлением в то время.

— Верещагин с мужественной резкостью и прямотой расширил батальную тему, включив в нее все стороны реальной войны в неприкрашенном виде. Заслуга его в этом отношении не только неоспорима, но и очень значительна; творческая работа, совершенная им, не только огромна, но и плодотворна.

— Его батальные картины имели живейший широчайший резонанс и в России, и в Западной Европе, и в Америке, всюду вызывая ожесточенные споры и возбуждая ненависть реакционеров и сочувствие прогрессивно мыслящих людей.

— Верещагин отобразил современный ему Восток.

верещагин батальный живопись воспоминание

2. Воспоминания Верещагина как исторический источник Немногие знают, что знаменитый русский художник Василий Васильевич Верещагин владел не только кистью, но и пером, писал прозу и даже стихи. Литературное наследие художника довольно обширно. К своей литературной деятельности Верещагин пришел не сразу. Потребность выразить себя в литературе появилась у него тогда, когда к нему пришла всероссийская известнось. Верещагин привозил из всех своих путешествий не только этюды, но рукописи. Литературное наследие Верещагина в основном представлено путевыми очерками, дневниками («Очерк путешествия в Гималаи», «На Северной Двине. Путешествие по церквям»), военными мемуарами («На войне в Азии и Европе»), а также повестями («Детство и отрочество», «Иллюстрированные биографии нескольких незамечательных русских людей»).

Особый интерес представляют его военные записки — «Воспоминания о русско-турецкой войне 1877». Следует отметить тот факт, что В. В. Верещагин был участником многих сражений, находясь в отряде М. Д. Скобелева не только в качестве художника, но и в качестве добровольца, нередко исполняя функции офицера Генерального штаба.

Свои воспоминания о событиях на Балканах Верещагин создал не сразу. В их основу легли те записи, которые художник делал на протяжении всех военных действий. В своих воспоминаниях Верещагин очень подробно и в деталях описывал все увиденное им, он изучал войну, напряженно всматриваясь в окружающее. Он был восхищен мужеством, храбростью и терпением русских солдат. Воспоминания художника были изданы в 1902 г. издательством И. Д. Сытина.

Как и в картинах, так и в воспоминаниях Верещагин показывал войну такой, какой он есть на самом деле. Где героизм соседствует с жестокость и безразличием. Где многие моральные устои просто теряют свою силу. Где показана не парадность и торжественность маршей и переходов, а простые солдаты. В силу этого воспоминания Верещагина весьма интересный источник. Они позволяют увидеть то, о чем официальные источники не чаще всего не будут говорить. Мелочи, которые на первый взгляд кажутся не существенными. Переходы, остановки в населенных пунктах, поведение солдат и офицеров и многое другое. А также ужасы и зверства, творящиеся на полях сражений, да и после них. Чаще всего все это будет заменено сухими цифрами статистики или кратким очерком о победе или поражении.

Взаимоотношения с другими и в армии.

Интересны моменты перехода русской армии по территории других государств их взаимоотношения с другими народами и с самими собой. В качестве примера можно привести такие отрывки из воспоминаний:

Мы останавливались иногда по дороге порасспросить и поболтать со встречным крестьянином или крестьянкою, причем сами немало смеялись нашим усилиям дать себя понять. «Вы не умеете, — говорил мне иногда Дмитрий Иванович, — дайте я объясню», — и вправду, иногда добивался ответа. Раз мы свернули с дороги к румыну, пасшему стадо баранов, сначала обезумевшему от страха при виде генерала, но потом уверившемуся в наших мирных намерениях. Скобелев хотел купить барашка на племя, как он выражался. Отставив руки недалеко одна от другой, он начал блеять тоненьким голоском: «Бя! Бя-я!» Крестьянин понял, продал барашка и долго улыбался нам вслед. Мы возили этого барашка в тарантасе, но он вел себя так дурно и запакостил нас, что был сдан в обоз.

По большим деревням казаки располагались в домах, а в стороне от селений — в палатках. Вообще, войско держало себя прилично, хотя и не обходилось без жалоб: там казак стянул гуся, там зарезали и съели барана так ловко, что ни шкуры, ни костей нельзя было доискаться; бывали даже жалобы, хотя и редко, на то, что казак «бабу тронул».

Наслышавшись о торжественных приемах наших войск в городах и селениях, по всей дороге мне странно было встретить столько сосредоточенности, сдержанности, прямо недоумения со стороны жителей; на ночлег пускали неохотно, получить корм себе и лошади было трудновато, после долгих просьб и торга. Причина многих недоразумений крылась, конечно, в разнице характеров северных и южных славян — насколько первые, русские и поляки, например, экспансивны, общительны, откровенны, настолько же вторые сдержанны и себе на уме.

Или, например, отрывок, иллюстрирующий одну из остановок русских войск:

Офицеры и солдаты развлекались, как могли. От прапорщика, в первый раз имевшего при себе 300 рублей, до интенданта, бросавшего десятками тысяч, — все развернуло, все распахнуло славянскую натуру, кутило, ело, пило, — пило по преимуществу.

Или вот такой момент:

С самого начала сильно увлекшись, по обыкновению, делом освободительной войны, мы решили: спасать — так спасать вовсю. Казаки стали «спасать» от бегавшей и летавшей живности, молодые военные не прочь были «спасать» от старых угрюмых мужей. Удивлялись, что пыл восторженных приемов скоро стихал и даже за угощение начинали просить расплаты, неблагодарные! Что за черствость! За всякую провизию и фураж требуют деньги, да еще немалые, лихвенные, а женщины просто чуть не отвертываются от красавцев-спасителей.

Сладость освобождения от турецких чиновников-взяточников, вызвавшая первые восторги, тотчас, говорю, сменилась сдержанностью и недоверием, как только выражения симпатий и дружбы стали сопровождаться шареньем в чердаках и подвалах, самовольной косьбою сена и хлебов, вскрытием запасов про черный день и т. п. Чем дальше, тем хуже, отношения обострялись обвинениями, с одной стороны, в тупости и неблагодарности, с другой — в излишней вольности, по всем частям…

А так же моменты взаимоотношений в самой солдатской среде:

Какому-то еврею-маркитанту, остановившемуся здесь ночевать и в темноте порядочно струсившему, вздумалось придать себе бодрости несколькими выстрелами из револьвера. Казаки, особенно Орлов, просили позволения хорошенько отодрать плетками этого героя, не давшего всему отряду выспаться, но я заступился и предложил дать ему только по нагайке за каждый выстрел; это было принято, и еврей получил только три нагайки, но, кажется, здоровые!

Его воспоминания представляют собой информативный и очень ценный источник рассказывающий о событиях на Балканах в 1877 — 1878 гг., так же более красочно и подробно его воспоминания раскрываются в сочетании с живописными произведениями Верещагина.

В конечном счете можно отметить, что воспоминания В. В. Верещагина о событиях русско-турецкой войны 1877−1878 гг. представляют собой важный и информативный источник, особенно в сочетании с его живописными произведениями. Художник смог заметить то, что не смогли отметить другие участники событий. У Верещагина был цепкий и непредвзятый взгляд на происходящие события. Особую важность и интерес представляют собой записи в взаимоотношении народов. Они вызывали у художника смешанные чувства и благодаря этому, он поменял многие свои традиционные представления о взаимоотношениях народов, болгар и русских.

В. В. Верещагин своим живописным и литературным творчеством искренне желал передать современникам и потомкам в России правду о войне такой, какой он её видел.

Заключение

Художники и писатели часто обращаются в своих работах к темам минувших войн. Авторы исследований по истории войн, даже самые профессиональные, описывают чаще всего крупнейшие события. Не детали находятся в центре их внимания. Писатели же часто, воссоздавая историю войн и военных сражений, используют выдуманные сюжеты. Ценность мемуаров заключается в том, что автор, пусть и всегда субъективен, но передает собственные впечатления от событий. В мемуарах В. В. Верещагина главное место занимают образы человека на войне. До Верещагина не было принято показывать людям истинную войну. Только Верещагин представил на суд зрителям картины, показывающие страшную сущность войны.

Художник своё творческое кредо видит в свободном самовыражении и правдивости описания. Даже образы людей, к которым Верещагин относился с симпатией, художник создаёт без приукрашивания. В этом и заключается основное значение воспоминаний Верещагина как одного из первых примеров мемуарной литературы. А в конце XX века мемуары стали особенно популярными. Люди пытаются найти опору, поддержку и ответы на главные вопросы жизни в документальной литературе.

В своей работе мы увидели особенности восприятия художником образа русского воина. В ходе прочтения мемуаров мы убедились в том, что на войне, или в любой другой критической ситуации очень легко увидеть «истинное лицо» человека. Храбрый может оказаться трусом, или наоборот. В мемуарах Верещагина невозможно отследить негативное отношение к русскому человеку: художник с большим сочувствием изображает простого солдата, сожалеет, что из-за промахов генералитета победы русской армии давались путем многочисленных потерь.

Ярко образ русского человека на войне создан на примере М. Д. Скобелева — потомственного военного. Верещагин пишет, что беда русской армии заключалась в том, что действительно одаренные, смелые и честолюбивые русские военачальники такие, как Тотлебен, Драгомиров, М. Скобелев и Гурко зачастую оставались «в тени» и должным образом не могли влиять на планы кампании. Михаил Скобелев, несмотря на свою молодость, успел вполне сформироваться как полководец! Прославился в солдатской среде как «Белый Генерал», стал героем легенд, а при одном его виде гремело «Ура!..» .

В нашей работе мы исследовали образы представителей власти в картинах и мемуарах художника. Мемуары Верещагина позволяют усомниться в выводах некоторых авторов, где акценты ставятся на конфликтах Василия Васильевича с верхушкой самодержавного государства. В действительности, далеко не всегда это было так.

Чтение мемуаров доставило удовольствие. Работа с раритетной на сегодня книгой, изданной в 1902 г. в легендарной типографии Ивана Сытина, большая удача для любителей истории.

1. Голдин В. И. Живопись: взгляд сквозь годы. — Архангельск: Север, 2008. С. 155.

2. Головатенко А. История живописи: спорные проблемы. — М.: Олма-пресс, 2010. С. 112.

3. Верещагин В. В. Воспоминания — М.: Просвещение, 2012. С.130