Богатство означало и силу. Торговая интервенция дополняла и нередко заменяла военную. Капитаны промышленности, а потом и финансов сменили капитанов армии. Дом промышленника Крупна (производителя артиллерии) затмил дворец монарха Баварии Wittelsbach. Крупнейший судовладелец Альберт Баллин (Albert Baltin), основатель Hamburg-America Line, был другом и советником Кайзера Вильгельма И. Владелец золотоалмазных рудников Южной Африки Сисиль Родос (Cecil Rhodes) вмешивался в политику до такой степени, что две английские колонии Северная и Южная Родезия (Rhodesia) были названы в его честь. Меткое изречение Родоса стало своеобразной визитной карточкой нового века: «Филантропия — хорошая вещь, но филантропия за 5% (от прибылей — авт.) лучше».
К середине XIX в. сложилась система европейских финансовых центров, что представляло собой прогресс (и во многом предопределило последующие направления развития), но и одновременно привнесло значительные проблемы и противоречия. Города стали другими. Они отличались от прежних контрастных мест, определяемых, с одной стороны, чрезмерным потреблением царских особ и аристократов, с другой — ремесленничеством и торговлей, а с третьей — достаточно обширным слоем пауперов.
Прежде всего, чрезвычайно возросло городское население. В Лондоне численность жителей с 1801 г. по 1851 г. увеличилось с 988 тыс. до 2 млн 363 тыс. чел. Это было одновременно и результатом перестройки городов, и двигателем для дальнейшего их изменения.
Ориентиром новых городов стала торговля и промышленность, мотивом — прибыль; структура определялась требованиями капитала, а индустриальная система заменила кустарную и быстро дополнилась финансовой, которая возглавила и предопределила дальнейшее построение городского пространства. Она снова перестроила институциональную структуру и назначение городов, превратив их в финансовые центры в одних случаях местного, в других — регионального, в третьих — мирового значения.
