Общественно-политические идеалы и современные модели общества
Модель информационного общества, сопряженная с постиндустриальной моделью, сегодня стала наиболее популярной для описания процессов глобализации, г. е. всемирной экономической, политической, культурной и др. интеграции и унификации ценностей. Информационное общество осмыслялось в рамках так называемой теории третьей волны, предложенной Э. Тоффлером. В центре его концепции — понятие «культурная… Читать ещё >
Общественно-политические идеалы и современные модели общества (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
В социальных науках существует множество классификаций социальных систем, все они используют разные критерии и способы выделения тех или иных типов обществ. Разные типы общества представляют собой разные социокультурные системы, в которых существуют определенные ценности, устои, нормативы, формируемые культурой.
Если исходить из марксистской концепции, то следует выделить четыре типа общества в соответствии с делением истории на общественно-экономические формации. Они характеризуются тем, что имеют разную социальную структуру: три являются классовыми, т. е. в них существуют противостоящие друг другу антагонистические классы (рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общество), первобытнообщинное и грядущее коммунистическое — бесклассовые, т. е. не имеющие устойчивых социальных групп, разделяющих людей по их положению в обществе.
Другой принцип основан на выделении разных этапов взаимодействия человека и природы, как это делали, например, выдающийся американский исследователь Льюис Морган (1818—1881) и его последователи. Три основных этапа развития человечества и соответственно три типа общества: дикость, варварство и цивилизация. Если первые две ступени человеческого развития предполагают полную или почти полную подчиненность человека природе, то третий этап, цивилизация, есть не что иное, как развитие способов преобразования природы, т. е. приспособления ее к себе. Не все народы Земли пришли к данному типу общества, и на этом основании, по мнению Моргана, можно выделить «высшие» и «низшие» народы.
На протяжении всей истории своего существования философия ищет ответа на вопрос о наилучшем общественном устройстве. Мы уже видели опыт рассуждений на эту тему древневосточных мудрецов, проследили судьбы первых утопий, к которым относятся и платоновское идеальное государство, и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, и собственно «Утопия» Томаса Мора, сюда же можно отнести «Новую Атлантиду» Френсиса Бэкона и др. Как связать тинологизацию общества с формированием его идеала?
Надо заметить, что любая идеальная модель общества предполагает создание некоего типа общественного устройства, характеризующегося системностью. Ее основанием предполагается принятая система ценностей и отношений. Если для Платона счастье государства было превыше счастья отдельного человека, то и модель строилась, исходя из нужд государства. Марксизм провозгласил основанием коммунизма гармоничное сочетание общественных и личных интересов при наличии высокоразвитого материального производства. Либеральная доктрина связывает прогресс общественного развития с оптимизацией общественного договора, который должен обеспечить максимальное удовлетворение интересов индивида. Современные концепции общества отражают и стремление к идеалу, и анализ сложившихся системных социальных взаимодействий.
Так, Карл Поппер выдвинул концепцию открытою общества, которую изложил в работе «Открытое общество и его враги», вышедшей в 1947 г. В этой работе Поппер развернул активную критику «историзма», сосредоточившись в основном на идеях Маркса и Гегеля, которых он объявил врагами открытого общества. Под открытым Поппер понимает свободное общество, в котором индивидуумы могут стремиться изменить историю, и его будущее признается внутренне непредсказуемым. Открытое общество противопоставляется закрытому, что и рассматривается как выделение двух типов общества (открытого и закрытого). Для закрытого общества, утверждает Поппер, характерны неизменность законов функционирования, тоталитарность, примат общества над индивидуумом, личная безответственность, идейный догматизм. Это трайбалистское, т. е. подобное, но своей структуре первобытному племени, общество противопоставляет себя всему остальному миру (такие типы создают фашизм и социализм).
Для членов открытого общества, напротив, типичны рациональнокритическая установка, возможность целесообразно и сознательно управлять социальными процессами и постепенно формировать государственные институты сообразно потребностям людей. Таким образом, теория открытого общества представляет собой современную форму либеральной модели общественного развития.
Теория индустриального общества, подобно историческому материализму, связывает развитие общества с экономическими факторами, в частности с индустриализацией, но по-иному трактует ее перспективы и идеологические следствия. Теоретиками индустриального общества принято называть Раймона Арона (1905—1983), Уолта Ростоу (1916—2003), Элвина Тоффлера (1928—2016), Джона Гелбрейта (1908;2006). Так, название книги У. Ростоу «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест» говорит об их оппозиции марксизму.
Термин «индустриальное общество», введенный еще в XIX в. Анри Сен-Симоном, только в XX в. превратился в название господствующего типа общественного устройства и его идеальной модели. Индустриальное общество — это общество, основанное на крупном машинном производстве, соответствующих ему формах разделения труда, характеризующееся механизацией и автоматизацией труда, развитием рынка товаров и услуг, гармонизацией общественных отношений, сопровождающееся индивидуализацией его членов.
Сторонники данной теории утверждают, что движение от доиндустриального (аграрного, традиционного) общества к индустриальному является всеобщей исторической закономерностью, и полагают, что можно построить универсальную модель общества, за основу которой должна быть принята западная его версия. В процессе развития нивелируются классовые противоречия, рушатся социальные перегородки, уступая место обществу равных возможностей и социального сотрудничества. Так, Гелбрейт полагал, что индустриальное общество за счет революции в доходах порождает наиболее многочисленный средний класс, а главное — обеспечивает высокий уровень потребления. Отсюда и названия: «массовое общество», «общество потребления», «новое индустриальное общество».
Для данного типа общества характерно разделение собственности и управления, последнее переходит к инженерам и менеджерам, порождая так называемую технократическую революцию и революцию менеджеров. Социологи констатируют сегодня переход от индустриально-развитой стадии цивилизации к постиндустриализму, начало которого приходится на рубеж 1940—1950;х гг. Этот переход произошел сначала в США, затем в Европе, СССР, Японии, а также в других странах, каждая из которых по-своему, одна раньше, другая несколько позже, начинала переход от индустриально-развитой социальной стадии к постиндустриальной.
Настоящим исследователем постиндустриализма становится социолог Даниэл Белл (1919—2011), который выделяет основные черты постиндустриального общества, такие как множественность элементов общественной системы, формирование глобальных социальных систем, значимость коммуникации, что превращает его в информационное общество, когда социокультурные процессы развиваются до уровня глобальных взаимодействий. Поэтому постиндустриализм порождает глобалистику, ломаются старые социальные структуры, меняются ценности и приоритеты, соответственно формируется новая культура. Понятие постиндустриального общества, предложенное Беллом, включает следующие признаки: развитие индустрии знания, создание экономики услуг, новая социальная дифференциация с расширением среднего класса и слоя научно-технических специалистов. Происходит переориентация экономики от погони за чисто количественным ростом производства в сторону качества жизни.
Модель информационного общества, сопряженная с постиндустриальной моделью, сегодня стала наиболее популярной для описания процессов глобализации, г. е. всемирной экономической, политической, культурной и др. интеграции и унификации ценностей. Информационное общество осмыслялось в рамках так называемой теории третьей волны, предложенной Э. Тоффлером. В центре его концепции — понятие «культурная волна», которое раскрывается через неизбежность технологических, социальных и культурных трансформаций: техника обусловливает тип культуры, образ жизни и ценностей в обществе, причем влияние имеет волнообразный характер. В понятии «культурная волна» Тоффлер подчеркивал надидеологичность, стихийность и неизбежность происходящих изменений. За всю историю человечества было две волны: первая возникла 10 тыс. лет назад в результате изобретения землепашества и завершилась индустриальной революцией, с которой началась вторая волна. С 1955 г. (когда в США «белые воротнички» стали многочисленнее «синих») индустриальное общество начинает накрывать постиндустриальная «третья волна», вызванная распространением компьютеров, турбореактивной авиации, возможностью контроля за рождаемостью и т. д. Она же формирует новый стиль жизни и сознания, мировоззренческие основания которого вырабатываются философией постмодернизма.
Дэвид Рисмен (1909—2002) в книге «Одинокая толпа» отмечал, что в современном мире произошел сдвиг от «на-себя» направленного человека, заданного протестантской этикой, к «на-других» направленному типу, который находится «не в себе и не в других», но в своих современниках, в группе равных себе людей, в массмедиа и в рыночном обществе, но без твердого чувства своего внутреннего «Я» и его направленности. Рисмен назвал его (в продолжение типологии Фромма) «подражательной персональностыо»[1]. Тоффлер дал такую характеристику наступившей эпохе:
Консенсус распадается. На персональном уровне мы осаждены фрагментами противоречивых и несоотносящихся образов. Старые идеи воздействуют на нас в форме бестелесного отражения…[2][3]
Абраам Моль (1930—1992) пытался применить естественнонаучные методы к анализу социокультурных процессов, полагая, что современный человек уже не нуждается в культуре, подобной прошлой:
Гуманитарная концепция культуры устарела, и жить сегодня подлинно гуманитарной культурой уже никто не может5.
Поскольку современный человек открывает для себя мир статистически, в процессе проб и ошибок, то снижается значение первоначального образования. По мнению Моля, с появлением средств массовой коммуникации структура мышления претерпевает глубокие изменения: более или менее целостная система знаний и ценностей, составляющая мировоззрение, заменяется набором переменчивых установок.
Если Э. Тоффлер и А. Моль положительно оценивают информационное общество в целом, то Д. Белл, напротив, критически. Он констатирует разрыв между нормами экономического порядка и нормами культуры. Технико-экономические отношения строятся на принципах рационализма, эффективности, экономичности. Культура, наоборот, призывает к безудержному гедонизму, антирационализму, расточительству, потребительству, сиюминутности. Западное общество охвачено разложением традиционных ценностных основ — протестантской этики и пуританской морали (бережливости, трудолюбия, аскетизма, трезвости, сексуальных ограничений), ибо в постиндустриальном обществе не труд и божественная избранность, а статус и богатство становятся признаками успеха. Таким образом, Белл, Тоффлер, Моль и многие другие выразили намечавшуюся трансформацию ценностных установок западного общества, принимаемого по-прежнему за образец и эталон, фиксирующий абсолютную значимость его ценностей — демократизации всех сфер жизни.
На исходе XX и пороге XXI в. происходит ценностная переориентация в обществе: прежние значимые дилеммы (прекрасное — безобразное, подлинное — неподлинное) сменяются новыми (толерантно — нетерпимо, корректно — некорректно). Однако время бинарных оппозиций постепенно уходит, наступает эпоха нарастающей полифонии, когда незначимыми становятся ранги и иерархические лестницы, когда возможны любые взгляды, ценности, устремления, которые могу и должны уживаться между собой. Можно сказать, что модель общества рисуется по типу мегаполиса с его многоликостыо, многоязычием, поликультурализмом и т. п. Является ли эта модель универсальной, превратится ли человечество в один огромный мегаполис, верны ли предсказания глобалистов, покажет время, и именно то время, в котором мы живем.