Основные направления внешней политики россии в xvii веке. 
Международный характер русских войн

В XVII веке Россия значительно усилилась. И это при том что последствия Смутного времени были ужасны не только для внутренней жизни нашей страны, но и для ее международного положения. Однако руководство страны параллельно с решением задач внутреннего развития страны последовательно решало и внешнеполитические задачи. Далее мы увидим, что как определение приоритетов в решении задач внешней политики, так и само их решение было в целом весьма успешным.

Основных направлений внешней политики России при первых Романовых было четыре, по числу основных соседей:

• 1. Северо-западное — отношения со Швецией. Поиск выхода на Балтику.
• 2. Западное — отношения с Речью Посполитой. Стремление возвратить исконно русские земли, населенные православными.
• 3. Юго-западное — отношения с Крымским ханством и стоящей за ним Османской империей. Стремление обезопасить себя от набегов и поиск выхода к Черному морю.
• 4. Восточное — отношения с народами, которые населяли Сибирь и Дальний Восток. Установление связей с Китаем и поддержание связей с Индией.

Кроме того, дополнительное направление — отношения со странами Западной Европы, которые непосредственно с Россией не граничили, но оказывали влияние на международное положение России.

Каковы же были главные цели внешней политики России в XVII веке? В литературе предпринимались попытки сравнивать названные задачи по степени важности. Отвечая на этот вопрос, историки выделяют два основных блока во внешней политике России XVII века — европейский и восточный. Что касается восточного, то здесь все сходятся на одном — присоединение Сибири к России стало одним из наиболее важных событий во всей ее истории и во многом именно это событие обеспечивает ей статус великой державы до сих пор. Что касается европейского блока, то здесь — две основные точки зрения. Одни историки (их большинство; наиболее яркий представитель — Б. Ф. Поршнев) считают, что главной для России внешнеполитической проблемой были отношения с Речью Посполитой. Против этого утверждения выступил О. Л. Вайнштейн, который считал, что проблема путей выхода России к Балтийскому морю была гораздо значительнее.

Одной из особенностей внешней политики России в XVII веке являлся международный характер ее войн. Особенность эта присуща не только XVII веку: ее можно проследить уже с Ивана Грозного, и особенно выпукло обрисуется она позже, в XVIII и XIX вв., и тем более в наши дни, но впервые отчетливо обозначилась она при первых Романовых.

В любую войну обыкновенно вмешивался третий, посторонний (кроме, пожалуй, войны с Китаем). Казалось бы, что ему? А между тем на поверку выходило, что нет: борьба двух государств — дело для него совсем не «постороннее», что оно всегда более или менее чувствительно бьет и задевает его самого. И в зависимости от этого «более или менее» определялась самая интенсивность вмешательства. Особенно когда «посторонним» являлся ближайший сосед.

В Западной Европе вмешательство «третьего» чувствовалось, пожалуй, в еще большей степени. Вспомним итальянские походы французских королей в конце XV и в начале XVI века, Тридцатилетнюю войну, любую из войн Ю.

Людовика XIV с Испанией или германскими землями, вызывавших сложные коалиции держав, — все они свидетельствовали о тесных международных отношениях, о том, что всякая резкая перемена в судьбе одного государства не могла не затрагивать интересов другого. Стоит двум государствам начать распрю, третье зорко следит за ними и, пользуясь тем, что соседи заняты собой, старается устроить свои дела, захватывает, что ему надо, или же принимает непосредственное участие в борьбе, оказывая поддержку одному из соперников, если находит, что усиление другого грозит ему самому опасностью. От этого закона большой политики не ушла и Россия.

Например, Иван Грозный начал войну с Ливонским орденом, и будь она локализована, цели своей — утвердиться на Балтийском море — он достиг бы; но в войну вмешались Швеция и Польша, стали поперек дороги и расстроили его планы. Они вмешались, поскольку боялись, что усиление России ударит по их интересам в этом регионе. Или стоило Василию Шуйскому позвать на помощь себе шведов против Лжедмитрия II и казачьих формирований, как Польша, в ту пору открытый враг и соперник Швеции, увидела в этой помощи угрозу себе и поспешила ввести свои войска в пределы Московского государства: занятием Смоленска она спешила уравновесить территориальные приобретения, на которые шведско-русский договор давал шведам право. Такие ситуации будут складываться на протяжении всего XVII века. Более того, в этот период жизнь поставит и саму Россию в положение «третьего», который вмешается в войну двух других между собой.

Вес это является показателем того, что в XVII веке Россия вошла в качестве равного субъекта в международные отношения.

Поэтому не удивляйтесь, что мы, рассматривая какое-либо направление внешней политики России, будем упоминать и другие страны, не относящиеся вроде бы к нему. На самом деле они влияли в качестве «третьей силы», поэтому некоторые повторы неизбежны.