Перспективы развития института доверительного управления

Многократно упомянутый уже в различных контекстах и смыслах Проект Федерального закона № 47 538−6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации», принятый в первом чтении 27 апреля 2012 г., к сожалению никаких новаций в нормы Кодекса о доверительном управлении не предлагает. Подобное молчание, наверное, понятно и объяснимо на фоне того весьма скептического общего отношения, с которым в свое время состоялось самое включение этого института в наш ГК, но оно, конечно, никак не может быть объяснено с точки зрения потребностей практики. А практика нуждается в этом институте как, пожалуй, ни в одном другом. Не будет никакого преувеличения, если я скажу о том, что все те многочисленные и кардинальные новации, которые были предложены в Кодекс по тематике вещных прав, не стоят тех новаций, которые могли бы и должны были бы быть сделаны в нормах о доверительном управлении. Почему именно в них? Потому, что именно институт доверительного управления является на сегодняшний день наилучшей юридической базой, на которой частные лица могли бы выстроить отношения одновременной принадлежности одного и того же имущества различным лицам — те самые, которые ныне предлагается облекать в форму права оперативного управления частных, государственных и муниципальных учреждений. Для чего нужны такие отношения? Для того, чтобы разделить статус управомоченного лица (собственника) такого имущества между несколькими лицами, предоставив позитивные стороны (блага) собственности одним лицам (выгодоприобретателям), и возложив ее негативные стороны, т. е. бремя собственности, на других лиц (учредителя управления и управляющего).

Что мешает подобному использованию института доверительного управления в том виде, в котором он уже закреплен нормам гл. 53 ГК в их действующей редакции? Главными препятствиями являются неоправданно жесткие правила п. 1 и 3 ст. 1022 ГК об ответственности управляющего и учредителя управления по долгам, связанным с управлением, всем своим имуществом (в том числе не имеющим никакого отношения к деятельности по доверительному управлению), а также отсутствие в нормах Кодекса каких бы то ни было гарантий стабильности деятельности для доверительного управляющего и для прав выгодоприобретателей (по п. 1 и 2 ст. 1024 ГК учредитель управления, как известно, может прекратить доверительное управление в любой момент, а с его смертью находящееся в доверительном управлении имущество попадает в его наследственную массу и распределяется между наследниками на общих основаниях, что также приводит к прекращению доверительного управления). Поскольку доверительное управление является содержанием профессиональной деятельности управляющего, т. е. той деятельности, за счет которой он живет, а получаемые выгодоприобретателями-гражданами доходы от управления зачастую являются основным источником их существования, практическое значение нормативных гарантий стабильности доверительного управления трудно переоценить.

Думается, что такие гарантии могли бы быть созданы, в первую очередь, соответственными изменениями выше названных норм ГК, а также закреплением в нем по крайней мере следующего минимума новых положений:

• 1) о возможности заключения договора доверительного управления на более длительный срок (чем это предусмотрено и. 2 ст. 1016 ГК) или вообще бессрочно, по крайней мере — для случаев доверительного управления таким имуществом, управление которым заключается в ведении с ним предпринимательской деятельности, или же при передаче в доверительное управление определенных видов имущества (например, предприятия, контрольного пакета долей, паев, акций и т. д.);
• 2) о том, что именно такое «иное» (упоминаемое в абз. 2 п. 1 ст. 1024 ГК) можно было бы предусмотреть в договоре доверительного управления на случай смерти выгодоприобретателя, указав, в частности, что этим «иным» может быть, например, прекращение договора в отношении одних и его вступление в силу в отношении договора других лиц, в том числе не родившихся, но определяемых согласно условиям договора (подобно тому, как это может быть сделано в договоре личного (в том числе пенсионного) страхования — см. н. 2 ст. 934 ГК), а не по правилам о наследовании;
• 3) об особенностях наследования имущества, находящегося в доверительном управлении, после смерти учредителя управления, по крайней мере, опять-таки, для случаев доверительного управления таким имуществом, управление которым заключается в ведении с ним предпринимательской деятельности, или же при передаче в доверительное управление определенных видов имущества (см. выше); содержательной основой этих правил на первых порах могли бы послужить нормы ст. 1178 ГК (о наследовании предприятия).

Это, так сказать, программа минимум — программа, без реализации которой доверительное управление грозит остаться тем, что оно представляет собою сейчас — мертвой буквой закона. Если же говорить о программе максимум, то тем флагом, под которым она могла бы быть спроектирована и осуществлена, должен быть лозунг реформирования принципа свободы договора. Почему бы, к примеру, не разрешить сторонам договора доверительного управления самим решать вопрос о том, кому из них — учредителю управления или управляющему — будет принадлежать право собственности на имущество, передаваемое в доверительное управление? Действующие нормы Кодекса (п. 4 ст. 209, абз. 2 п. 1 ст. 1012) предусматривают, что «…передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему» — но почему? Какой надобностью объясняется столь категорическое решение? Стремлением избежать попыток создания подобия «расщепленной» англо-американской собственности? Но в комментируемых нормах нет речи о расщеплении — только о переходе. Если допустить договор, предусматривающий переход права собственности на имущество, переданное в доверительное управление, в собственность управляющего (кстати, именно так и происходит в договоре ренты), то такой переход просто прекратит право собственности на это имущество в лице учредителя управления. Целиком. Откуда тут взяться «расщеплению»?

Разумеется, внедрение новых подходов должно быть постепенным. Поначалу их можно опробовать в качестве исключений из общих (диспозитивных) норм Кодекса («…если договором доверительного управления не предусмотрено, что имущество, переданное в доверительное управление и приобретенное в процессе его осуществления поступает (полностью или в определенной части) в собственность доверительного управляющего (приобретается доверительным управляющим), то с передачей имущества в доверительное управление право собственности на него сохраняется за учредителем управления»), применяемых, опять-таки, не ко всем видам имущества (только к тем, управление которым представляет собой ведение управляющим самостоятельной предпринимательской деятельности) и даже в отношениях не всяких субъектов (только предпринимателями), но сама такая возможность (опция) в гражданском законе обязательно должна быть заложена. Наряду с ней должна быть минимальная (и, опять-таки, диспозитивная) регламентация ключевых вопросов, возникающих при такой форме доверительного управления, в частности — о правах учредителя управления, судьбе этих прав в случае смерти гражданина или прекращения юридического лица — их обладателя, о судьбе имущественного комплекса — объекта управления в случае смерти гражданина-управляющего, о правах выгодоприобретателей и пр. Основная мысль, которая (как представляется) должна служить путеводной нитью при поиске ответов на эти и другие вопросы — это идея максимально длительного сохранения и стабильного существования имущественного комплекса, составляющего предмет доверительного управления, а значит — и непосредственно связанных с ним прав выгодоприобретателей. Конечно, при неудачном управлении такой комплекс может быть растрачен, и исчерпав себя, прекратить свое существование и в этом случае отношения с участием подобного неудачливого управляющего должны быть «развязаны» по правилам, сходным с теми, что содержатся в законодательстве о банкротстве. Но управление удачное (прибыльное) должно оставаться максимально стабильным, недоступным для разрушения со стороны чьих бы то ни было кредиторов, наследников или иных правопреемников. Думается, что для обеспечения такой стабильности можно было бы пожертвовать не только отдельными нормами ГК, но и концептуальным, казалось бы, вопросом о субъекте права собственности на объект доверительного управления. Какая разница, кому > принадлежит? — главное не в этом, а в том, чтобы это «нечто» всегда (кому бы оно в данный момент времени ни принадлежало) определенным образом работало — обеспечивало бы известным образом интересы определенных выгодоприобретателей.