Развитие инфантильного невроза

Что же происходит впоследствии с детским неврозом? Позднее образ жизни, ход действий и ход мыслей невротика будеу обнаруживаться в «той же композиции, что и его детские требования и заявления» (Адлер А., 1997, с. 52). Более того, чувство неполноценности невротика по отношению к другим людям и обстоятельствам его жизни в этом мире будет толкать его к усилению невротической ориентации. А это зачастую означает также регрессию в ранние детские способы защиты. И он всю жизнь цепляется за эти защиты, чтобы приобрести уверенность в себе, чтобы хоть как-то ориентироваться в этом мире, опираясь на свои суеверия, чтобы только расстаться со своим чувством неполноценности, спасти свое личное чувство и «чтобы был предлог избежать унижения, которого он опасается» (там же, с. 53). И его фикция — поступать так, как будто ему необходимо превзойти всех, — может выражаться также в форме такого поведения, будто он ребенок. Адлер говорит, что привычка мочиться в постель, боязнь пространства, неврозы страха и т. п. — это «детские способы удовлетворения стремления к власти» (там же). Именно они берутся за образец, чтобы сформировать невротические защиты. Они остаются и во взрослом состоянии, лишь слегка модифицируясь.

Невротик с его чувством неполноценности вынужден постоянно пребывать в чувстве неуверенности. Отсюда вытекает его «аналогическое мышление», сильнее и отчетливее становятся его попытки решений «по аналогии со старым опытом», а также происходит усиление его фикций, т. е. некоторых абстрактных, оторванных от реальности положений, на которые ложится задача «решить жизненные трудности по аналогии с простейшими случаями» (там же). Невротик так сильно прикован к своим фикциям, что принимает их буквально и старается реализовывать только их. И незаметно для себя он отказывается от решения реальных проблем. Вместе с тем появляется страх всего нового, страх перед новыми решениями и испытаниями, которые могут разрушить его фикции, его высокую самооценку и самоуважение. Одновременно необходимые ограничения реальности со своей стороны тоже толкают его к невротической установке. Образуется замкнутый круг, из которого очень трудно выбраться, потому что это чувство, или комплекс неполноценности, коренится очень глубоко в душе индивида и идет из глубокого детства. Все это вырастает, согласно Адлеру, именно из детских обид и детских переживаний собственной неполноценности: «Форма и содержание невротической ориентации рождаются из впечатлений ребенка, который чувствует себя обиженным. Эти впечатления неизбежно возникают из изначального чувства неполноценности, вызывая агрессивную позицию в жизни, цель которой — преодоление одной большой неуверенности» (там же, с. 54). В этой агрессивной позиции находят место все желания и попытки ребенка, обещающие ему повышение его личностного чувства, чувства своей силы и личного достоинства. Таким образом, формируются подготовительные средства, имеющие своей целью достижение превосходства. Адлер говорит, что это — умственные установки, всегда готовые вести борьбу за поддержание определенного личностного чувства. Эти установки всегда повинуются команде управляющей фикции, которая, как правило, нереалистична.

В связи с тем что у невротика социальное чувство (чувство общности) замещается эгоизмом, у него постоянно присутствует враждебное отношение к социальному окружению. Из-за такого враждебного отношения к жизни невротик постоянно впадает в «настрой ожидания» (там же, с. 89). Это связано, с одной стороны, с чувством неуверенности в своих силах, которое он постоянно испытывает в глубине своей души. Поэтому, чтобы сохранить собственное достоинство, прибегнув к защитным маневрам, приходится все время быть начеку. С другой стороны, собственное чувство агрессивности к миру проецируется невротиком на мир, и в таком враждебном мире он постоянно должен быть в напряженном ожидании плохого отношения к себе других людей этого мира. Адлер говорит, что невротик любит, в сущности, только самого себя, но страстно желает получить от других все, что только возможно. Его взгляд почти исключительно обращен на собственную персону, о других он думает редко, он хочет только брать, только получать. Таким образом, у невротика эгоистическая, себялюбивая и агрессивная установки соседствуют друг с другом и взаимосвязаны.

В развитом неврозе фикция разжигает все эти невротические установки, которые теперь сами приобретают вид конечных целей. Страх, который раньше должен был защитить (страх одиночества — от реального одиночества, страх унижений — от реальных унижений, страх почувствовать свою малость — от соответствующих реальных ситуаций), теперь гипостазируется. Появляется, например, изначально ориентированная попытка сделать высокомерный вид, которая умножает бессмысленные трудности. А когда такая попытка фиксируется и закрепляется, фиксируются и еще больше умножаются жизненные трудности. И скоро такая жизнь становится настолько катастрофичной, что единственное спасение индивид находит в неврозе. Адлер считает, что «в обмороках, параличах, истерических болях и функциональных нарушениях символически представлен псевдомазохистский способ пациента проявить себя или избежать пугающего решения» (там же, с. 55). Но и в первом, и во втором случаях и в невротическом поведении, и в невротических симптомах действует тот же страх перед поражением. Именно потому, что он боится поражения, невротик не принимает жизненно важных решений, и, убегая в невроз, он убегает от поражения.

Постоянная неуверенность шаг за шагом вынуждает невротика к усилению настороженности, усиленному фиктивному поддержанию своей высокой самооценки и к усиленной готовности к се защите. Он как будто чувствует ложность своей фикции и всегда настороже, чтобы в любой момент быть в состоянии защитить свое самоуважение. Из-за чувства неуверенности взгляд невротика направлен в будущее. Жизнь в настоящем кажется ему «только подготовкой», приобретением необходимых навыков, чтобы когда-то заявить о себе или оправдать себя (там же). «Это обстоятельство стимулирует его фантазию и способствует его отчуждению от реального мира. Как и религиозные люди, он не от мира сего и так же, как они, не может отказаться от своего божества — возвышения личного чувства» (там же, с. 56). Поскольку невротик с головой погружен в будущее, живет фантазиями о будущем, постольку понятны его рассеянность и частая перемена настроения. Перемена настроения зависит от игры его воображения, которое то перебирает мучительные воспоминания, то «взмывает до небес в ожидании триумфа» (там же, с. 58). В сущности такое самовозвышснис — это самое простое средство уклониться от принятия решения, от активной деятельности и от действительного понимания себя.

В связи с желанием ощущения своего собственного богоподобия невротик очень высоко чтит средства, служащие его фикции. Также он заботится о своем тщательно выверенном поведении. Но он будет точен и педантичен не из уважения к другим людям, а чтобы избежать трудностей или чтобы выделиться (в работе, в морали, в следовании каким-то моральным принципам, в вере и т. п.) и ощутить чувство превосходства. Такие особенности поведения невротика последовательно создают ему ощущение чрезмерной нагрузки, которая, дополняясь его болезненным состоянием, позволяет ему вообразить себя в роли героя и мученика. Во всяком случае он всегда может сослаться на множество причин при неудаче.

Всякий невротик «хочет иметь все» (там же, с. 57). Его алчность управляется невротической фикцией — желанием быть сильнейшим. Для него имеют значение только «самые сильные доказательства его превосходства» (там же). Его эгоизм, зависть, жадность, тенденция девальвировать людей и обстоятельства, с одной стороны, происходят из чувства собственной неуверенности и позволяют хоть как-то защитить свое самолюбие, а также хоть на время возгордиться собой; с другой стороны, в этом проявляется желание управлять другими. Адлер считает, что подобное развитие индивида протекает, прежде всего, из недостатка у него социального чувства. Такие люди в сущности безразличны к своим ближним и часто переполнены ненавистью к людям. Несмотря на нагрузки, которые может выносить невротик, у него, согласно Адлеру, всегда налицо «исключающая тенденция — действовать по облегченному варианту» (там же, с. 55), т. е. вместо того, чтобы действительно работать, любить и т. п., невротик просто пускает пыль в глаза, просто что-то демонстрирует.

Невротик мыслит антитезами, антагонизмами, основой формирования которых, по мнению Адлера, является чувство неполноценности, и как реакция на это чувство появляется стремление к возвышению личностного чувства, чувства самоуважения. Эта идея антагонистических пар исходит из примитивных попыток ребенка ориентироваться в мире и защищаться от гнетущего его чувства неполноценности. И среди этих пар, согласно Адлеру, регулярно встречаются две: верх — низ и мужское — женское. Такая группировка понятий, организующих восприятие мира, естественно, искажает картину мира. Но у невротика эти детские аппозиции жестко закрепляются на всю жизнь. Ассоциируя чувство слабости с женственностью, невротик формирует фиктивную цель в виде специфически гипертрофированного образа мужественности. Такое навязчивее стремление (а скорее, демонстрация) и есть мужской протест невротика. Адлер говорит, что в мужском протесте невротика скрыта «исходная компенсирующая воля к власти» (там же, с. 65). Воля к власти порождает мужской протест, который, в свою очередь, привносит в желание власти «сексуальный жаргон» (там же). Адлер считает, что Фрейд не увидел за сексуальностью действие мужского протеста, а также стремление невротика вверх и его желание возвышения личностного чувства.

Смысл невроза, согласно Адлеру, часто содержится в двух мыслях-антагонистах: «Я — женщина (или как женщина), а хочу быть мужчиной» (Адлер А., 1998, с. 65). Но поскольку быть мужчиной по разным причинам не удастся (и основная причина — это фиктивный, идеализированный и гипертрофированный его образ), то невротик идет по линии создания видимостей в достижении этой цели: «Эта руководящая конечная цель создает необходимые психические жесты и готовности, что отображается в манере держаться и поступках, физическом облике и мимике» (там же). И вот с этими готовыми и выученными жестами, авангардом которых являются такие невротические черты характера, как честолюбие, чувствительность, недоверчивость, враждебность, себялюбие, воинственность и т. п., невротик противостоит жизни и людям, ожидая с повышенным эмоциональным напряжением, будет ли он признан мужчиной ближайшим и дальним социальным окружением (там же). В связи с этим у невротика происходит сужение поля зрения, формируются фиксированная готовность и специфическая моторная активность.