Воспитание чувства общности

Скоро Адлер приходит к выводу, что чувство неполноценности характерно для любого человека. Разница в том, в каком направлении развертывается его компенсация. У нормального человека чувство неполноценности компенсируется в социально полезное русло, в сторону социально значимой деятельности. Для такой компенсации необходимы не только социальные интересы, но и социальные навыки, а также соответствующее самосознание индивида. В этом смысле задача педагогики, по Адлеру, — это задача правильной организации процессов компенсации чувства неполноценности, направление компенсации чувства неполноценности в социально значимые деятельности и формы социально значимого общения. В этом состоит основная задача как педагогики Адлера, так и его психотерапии. Он говорит, что «…наша задача в лечении этих пациентов заключается в том, чтобы направить их поведение в полезную сторону и закрепить общую позитивную установку в отношении жизни и общества» (Адлер А., 1997а, с. 34).

Норму и патологию Адлер также определяет через наличие или отсутствие у индивида чувства общности, социального интереса. А мера развития у человека социального интереса определяет меру его нормальности, которая всегда является социальной нормальностью. Через характер, способ и меру отклонения поведения индивида от интересов общества, от чувства общности Адлер определяет (или объясняет) различные социальные девиации и психические заболевания. Причем, согласно этой логике, все психические заболевания предстают как социальные болезни, а традиционные нозологические единицы превращаются у Адлера в различные виды социальных девиаций: «Индивиды с недостаточно развитым чувством общности составляют группы проблемных детей, преступников, душевнобольных, алкоголиков. В таких случаях проблема, котрую необходимо решить, заключается в том, чтобы найти средства, способные повлиять на их возвращение к полезной стороне жизни и обращение их интереса к окружающим. Таким образом, можно сказать, что наша так называемая „индивидуальная“ психология в действительности является социальной психологией» (там же). Действительно, если отклонение от нормы развития представляет собой следствие недостатка у индивида социального интереса, то задача педагогики состоит в воссоздании этого интереса, в восстановлении или заново воспитании чувства общности. Но конечно, это возможно только на основе анализа чувства неполноценности индивида, которое способно дать ему энергию для развития, а также определить субъективный смысл этого развития. Именно в результате педагогической и психотерапевтической работы с индивидом этот смысл социализируется или социально сублимируется.

Адлер убежден, «что социальный интерес — это наиболее важный фактор в подходе к воспитанию и лечению…» (там же, с. 33). Именно социальный интерес создает условия для развития у индивида мужества, которое только и может правильно развиваться в рамках социального интереса. Развитие мужества, в свою очередь, создаст оптимальные условия для нормального развития ребенка и последующего его устойчивого развития. Адлер считает, что нормальное развитие в асоциальном направлении в принципе невозможно. Во всех формах асоциального развития он всегда находит элементы трусости, тогда как мужество может развиваться только в русле развития у индивида социального интереса. Наличие мужества позволяет человеку комфортно чувствовать себя в социуме: «Только смелые, уверенные в себе люди, чувствующие себя в мире как дома, могут извлекать преимущества как из благ жизни, так vr из ее трудностей. Они знают, что трудности существуют, но они также знают, что в состоянии их преодолеть. Они готовы к любым проблемам жизни, которые неизменно оказываются социальными проблемами. Чтобы быть человеком, необходимо быть подготовленным к социальному поведению» (там же).

Опираясь на эти положения своей психологии, Адлер говорит о программе, которую индивидуальная психология предлагает для воспитания и обучения невротических личностей, к которым он относит детей невротиков, преступников, алкоголиков и других людей, которые подобным образом пытаются уйти от настоящей жизни. Чтобы предлагать такую программу, необходимо уже заранее исследовать поле проблемных ситуаций, которые возникают в обществе, и изучить основные препятствия, которые мешают нормальному развитию людей. И на основе этой совокупности знаний и понимания ситуации в обществе можно предлагать программу воспитания человека, который был бы адекватен интересам общества. А поскольку, согласно Адлеру, нельзя отделить интересы индивида и интересы общества, поскольку неверно говорить отдельно о логике индивидуального развития, то эта программа должна быть основана прежде всего на решении общественных задач.

В этом смысле люди в педагогике Адлера предстают в некотором роде просто материалом для социализации с помощью социальной педагогики. Свойством этого материала является наличие в нем определенного чувства неполноценности. И задача педагогики состоит в том, чтобы так трансформировать, направить или компенсировать энергию неполноценности и стремление к превосходству (власти, видимости), чтобы она приносила пользу обществу подобно тому, как эту пользу приносят уголь, нефть и другие природные ресурсы. Если расширить эту идею, то можно увидеть идеологию развернутой социальной инженерии. Чувство неполноценности здесь — это тот «природный» материал, который подлежит переработке и общественно полезному использованию. Но для того чтобы эта социальная машина эффективно работала, необходимо более или менее индивидуально подходить к анализу чувства неполноценности каждого отдельного человека или, по крайней мере, каждой социальной группы.

Как уже говорилось, и в понимании этиологии расстройств развития личности, и в своей педагогике Адлер большое внимание уделяет проблеме социального научения. Так, он пишет: «Таким образом, чувство неполноценности и проблема социального обучения непосредственно связаны. Именно потому, что чувство неполноценности возникает из-за плохой социальной адаптации, социальное обучение является основным методом, с помощью которого мы все можем преодолеть свое чувство неполноценности» (там же, с. 48). Итак, неправильное социальное обучение создает чувство неполноценности, но это чувство может быть использовано и для организации компенсации этого чувства. Если социальное обучение теперь идет не по пути невротической компенсации, то задача состоит в том, чтобы хоть частично снять чувство неполноценности за счет формирования на его основе социально полезной деятельности индивида и соответствующего самосознания. С введением чувства неполноценности в русло социального самосознания появляется возможность формирования социально полезной компенсаторной деятельности и стремления к превосходству в социально полезной ситуации. Отметим, что Адлер особо говорит о формировании социальных навыков (как средстве компенсации чувства неполноценности). Заметим, что он ни в коей мере не заимствует эти идеи у американских бихсвиористов, поскольку эти идеи изначально присутствовали в его психологии. Именно он стоит у истоков психологических идей социального научения, а социальные бихевиористы заимствовали эти идеи у Адлера. Адлер с самого начала говорил не просто об осознании проблемы, но также и о задачах ее коррекции и тренировки в рамках нового прототипа, хотя все эти психотехнические идеи у Адлера осмыслены только в рамках развития у индивида социального интереса.

Адлер постоянно подчеркивает непосредственную выгоду для людей жизни в рамках социальных интересов: «Существует прямая связь между социальным воспитанием и здравым смыслом. Когда мы говорим, что люди преодолевают свои трудности с помощью здравого смысла, то имеем в виду совокупный разум социальной группы» (там же). Иными словами, жить в рамках социальных интересов выгодно. Это также основа доступного для человека психологического комфорта. Это именно то, что не могут понять люди, уходящие от общества. Адлер говорит, что невротики, преступники и т. п. не обладают здравым смыслом, поскольку им не интересны ни социальные нормы, ни другие люди и у них нет развитого социального интереса. Но если у человека есть недостаток в чем-то, то это можно приобрести. И основная задача педагогики, по Адлеру, состоит в том, чтобы помочь ребенку, невротику, преступнику и т. п. приобрести недостающее им чувство общности и сформировать у них устойчивые социальные интересы. Вот как пишет об этом Адлер: «Нашей задачей в работе с такими людьми является задача донести до них факты социальной жизни. Демонстрация добрых намерений позволяет нервозным людям чувствовать себя оправданными. Но этого мало. iVlbi должны помочь им понять, что для общества важно, что же они делают в действительности и что оно действительно от них получает» (там же, с. 49). Как видим, Адлер придает огромное значение социальному научению и социальному действию. Недостаточно осознать чувство неполноценности, изжить конфликт, почувствовать себя более свободным (что было уже и в психоанализе), но необходимо еще трансформировать это осознание в социально полезную деятельность (этап социального научения). Психоанализ выделил психотехнику осознания и противопоставил ее психотехнике научения как нечто чуждое самому психоанализу. Адлер практически с самого начала своей деятельности отказался от этой оппозиции и стремился интегрировать эти две психотехники. Это проявилось, в частности, в одинаковом его интересе как к психотерапии, так и к педагогике. Таким образом, педагогика Адлера оказалась психотерапсвтична, а его психотерапия педагогична. То, что психоанализ разрушил, Адлер, учитывая терапевтический опыт психоанализа, попытался воссоздать. Попытался по-своему воссоздать когда-то единое психотехническое поле организации опыта в европейской культуре.